Глава 28. Ночь Духов

Пятничные прогулки по Актопосу были единственной радостью студентов, потому что только во время этих трех часов в неделю они не думали об учебе.

Вылазка в Актопос в первую пятницу ноября обещала быть особенной: из разговоров толпящихся в Паусе арматинцев Лила поняла, что ожидания эти связаны с тем, что сегодняшняя ночь будет Ночью Духов.

Приближение зимы никак не сказалось на длине очередей в «Сласти-мордасти», поэтому, следуя обыкновению, вместо того, чтобы дрожать от холода у входа в магазин, Лила с Клеменс зашли в «Кабачок», чтобы в тепле и с комфортом дожидаться, когда в «Сластях» схлынет наплыв сладкоежек.

— Клем, а что это за праздник такой — Ночь Духов? — Спросила подругу Лила.

— Это не праздник, — ответила Клеменс, лениво жуя сушеный кабачок, — это просто такая ночь, когда вокруг полно духов умерших. Сами умерли, и другим жить не дают — все чего-то ходят, просят...

— А что они просят? — Спросила Лила, чувствуя, как по спине побежали мурашки.

— Да все по-разному: одни просто поесть хотят, а другие, бывают, совсем распоясываются — попросят черте-что, и потом еще и напакостят, если им откажешь... Какой уж тут праздник!

Лиле сразу вспомнились события двухгодичной давности: так случилось, что неподалеку от дома дедушки умерла старушка. Она просто легла однажды спать, и не проснулась. Только старушка этого совсем не знала — она все так же по утрам садилась в свое любимое кресло-качалку на террасе, а днем ждала у школы, когда у внуков закончатся уроки, чтобы проводить их домой.

Лилу выводило из себя, что внуки упорно игнорировали свою бабушку, и однажды она решила сказать об этом учительнице. Девочка помнила, с какими глазами смотрела на нее учительница, когда Лила говорила ей про старушку, которая подолгу ждет у школы, чтобы проводить внуков домой, и про ее внуков, которые совсем не обращают на бабушку внимания.

Сказав, что эта старушка умерла, и ее здесь быть не может, учительница узнала от Лилы, что бабушка, о которой они говорили, прямо сейчас сидит на скамейке рядом с ними. Так и вышло, что вместо того, чтобы наказать неблагодарных внуков, побледневшая учительница отчитала Лилу за ее выдумки и вызвала в школу Инула. После этого Лила боялась той старушки до жути и обходила ее за версту.

— Клем, а они тоже не знают, что они уже не живые? — Спросила Лила, стараясь не выдать голосом своего беспокойства.

— Нет, кто не знает — не пристают, — отвечала Клеменс. — Пристают те, которые знают, что коньки отбросили. Так и говорят: «Не могу уйти, пока голова отдельно от тела закопана!» А мне что, делать больше нечего, как чужую голову разыскивать?..

— Уйти? — Переспросила Лила. — Куда уйти?

— Ну, туда, — неопределенно махнула рукой Клеменс. — Дальше.

Лила понимающе кивнула, хотя ничегошеньки не поняла.

«Может, та старушке тоже отчего-то не могла уйти?» — Подумала Лила.

Ей вдруг стало очень стыдно: вместо того, чтобы шарахаться от старушки как кипятком ошпаренная, Лиле тогда надо было спросить дух старушки, как ему помочь.

«Но ведь она же ушла потом, — напомнила себе девочка. — Значит, кто-то ее духу все-таки помог!»

От этой мысли Лиле стало немного легче.

— Может, сходишь, глянешь, меньше ли там народу стало? — Спросила Клеменс.

— Вот как? — Возмутилась Лила. — Самой неохота на холод выходить, а меня отправлять, значит, можно? Ну нет, пойдем-ка давай вместе!

— А вдруг там еще куча народу? — Сонно подперев кулаком щеку, спросила Клеменс. Ее, похоже, совсем разморило.

— Тогда вернемся обратно, — Ответила Лила.

— Нет, кто-то должен остаться, чтобы наш стол не заняли, — протянула Клеменс, едва не зевая.

— Ну ладно, — согласилась Лила. — Но в следующий раз ты пойдешь!

— Угу, — кивнула Клеменс, взяв с тарелки еще один сушеный кабачок и закинув его в рот.

Сознаваться в том, что она боится повстречать на улице какого-нибудь духа, Лиле совсем не хотелось, а других доводов, чтобы уговорить Клеменс пойти с ней, у девочки не осталось. Поэтому Лиле ничего не оставалось делать, как выйти на улицу одной.

«Сласти-мордасти» находились от «Кабачка» неподалеку. Лила была уверена, что ждать, пока очередь за сладостями рассосется, еще долго, и не надеялась, что принесет Клеменс радостную весть. Девочка решила, что если она поторопится, то вернется на насиженное место не замерзнув и без приключений.

Лила быстро шагала по припорошенной снегом улице, надеясь, что духи не умеют передвигаться слишком уж быстро и не смогут ее догнать. То и дело норовя поскользнуться на заледеневших булыжниках, девочка по кромке обходила скованные льдом лужи.

«Зима близко», — уныло подумала Лила, глядя на голые деревья и жухлую траву, совсем седую от инея.

— Лила, верно? Лила Адлер?

Девочка вздрогнула, услышав свое имя.

— Послушай, это важно. Ты должна пойти в лечебницу. Спроси там Архиопу.

Обернувшись, Лила увидела высокого худого мужчину с несколько асимметричным страдальческим лицом.

«Откуда он взялся?» — Подумала девочка, глядя на незнакомца.

— Запомнила? — Спросил мужчина, быстро оглядевшись по сторонам. — Архиопа!

— Мы знакомы? — Настороженно спросила Лила.

— Это не важно. — Сказал мужчина, снова озираясь вокруг. — Ты должна туда прийти, потому что я больше не могу туда ходить.

«Только не это! Дух! — Догадалась Лила. — Хочет, чтобы я помогла ему уйти туда, куда они все уходят!..»

Девочка чувствовала, что внутри зарождается страх.

«Ну нет, — сказала себе Лила, пытаясь взять себя в руки, — в этот раз я не испугаюсь! Я должна ему помочь!»

— Почему ты до сих пор здесь?

Лила глазом не успела моргнуть, как рядом с духом появился еще один — и судя по тону, которым он задал этот вопрос, тот, второй, был очень недоволен.

— Я был занят, — ответил первый дух.

— Чем? — Рявкнул второй.

— Не будь параноиком, Марс, — спокойно сказал первый и, развернувшись, зашагал в сторону «Кабачка». Второй дух последовал за ним.

— Марс?.. — охнула Лила и тут же зажала свой рот ладонями, испугавшись, что ее могли услышать.

Второй дух остановился и резко повернулся к Лиле.

Мужчина буравил Лилу воспаленным взглядом, а девочка смотрела на него широко открытыми глазами, полными ужаса. Одно мгновение показалось Лиле вечностью.

«Это не дух, — чувствуя, как сердце проваливается в какую-то бездну, поняла Лила. — Это убийца!..»

Широкий лоб мужчины, изборожденный морщинами от сдвинутых бровей, вдруг разгладился и губы растянулись в хищной улыбке.

— Что ты делаешь? — Окликнул Марса мужчина с измученным лицом, увидев, что тот стоит на месте.

Марс потянулся рукой в карман своего плаща и, не сводя с Лилы глаз, вытащил из него волшебную палочку.

— Ты не представляешь, как нам повезло, — не оборачиваясь, сказал Марс своему спутнику. Он был так доволен, что того и гляди захохочет. — Знаешь, кто это?

Его спутник не ответил.

— Это «та самая Адлер»!..

«Неужели это оно? — В отчаянии думала Лила. — Неправда, нет! Не верю! Не хочу!..»

— Отправляйся к мамке с папкой, — сказал Марс, нацелив на Лилу палочку.

Сомнений не осталось: перед Лилой действительно стояла Смерть.

«Не хочу, не буду умирать! Нет!»

— О, смотри! Она собралась со мной драться! — Захохотал Марс.

Лила, сжав зубы, замерла в дуэльной стойке.

Резко прекратив смеяться, Марс взмахнул волшебной палочкой:

— Биос Цидао!

«Это конец!» — Мелькнуло в голове у Лилы, когда из палочки вырвалась белая пуля.

Однако, едва не задев девочку, пуля помчалась обратно — ее целью стал Марс. В то же мгновение Марс взмахнул палочкой, и грозящее поразить его заклятье, резко сменив направление, врезалось в замерзшую лужу, разворотив лед.

— Биос Цидао!!

В Лилу полетела новая пуля — и вновь, чуть не коснувшись лилиной груди, она вернулась к Марсу.

— Что за черт?! — Выругался маг, во второй раз отразив собственное заклятье.

Тогда Лила поняла.

«Это не я, это Ревербератор!»

— Патос! Апоплексиа! Декапитецио!

Марс без остановки выстреливал в Лилу заклинаниями, и все они без исключения возвращались обратно к нему.

Нервное напряжение, от которого тело девочки начало колотить мелкой дрожью, и безумное ликование от осознания своей неуязвимости выплеснулись в резкий смех — опустив палочку, Лила хохотала как сумасшедшая и не могла остановиться.

«Я спасена! Он не может!.. — Задыхаясь от смеха, повторяла себе Лила, переводя взгляд с разъяренного Марса на дымящиеся от его заклинаний булыжники, и обратно. — Не может!..»

Несколько взрослых волшебников, вероятно, вышедших из трактира, торопливо шли по улице в сторону странной компании, состоящей из убийцы, его спутника и хохочущей девочки.

— Марс, оставь ее, — сказал мужчина с измученным лицом. — Тут полно народу! Надо уходить!

— Она должна быть мертва! — Яростно шипел Марс, вперив в Лилу налитые кровью глаза.

Спутник Марса исчез, полыхнув огнем.

Лила, по-прежнему хохоча, смотрела, как ее неудавшийся убийца растворяется в воздухе, теряя форму человеческого тела и превращаясь в дым.

«Все кончилось, — думала девочка, чувствуя невероятное облегчение. — Я жива!..»

Вместо того, чтобы рассеяться, дым уплотнился, свернулся в клубок и ринулся на Лилу.

«Еще одно?» — Мелькнуло в голове у Лилы, когда клубок из дыма был совсем рядом.

Девочка с улыбкой смотрела на дымовой шарик, однако, вопреки ее ожиданиям, шар не отскочил от нее — клубок поразил Лилу в самое сердце.

Острая боль разом разлилась по телу — жгучая, нестерпимая, разрывающая кожу и выворачивающая наизнанку.

Отчаянный крик — свой собственный предсмертный вопль, полный удивления, обиды и страха, — был последним, что услышала Лила перед тем, как все для нее перестало существовать.

* * *

Открывать глаза не хотелось. Голова была тяжелая, и вдобавок тело ныло после тренировки — кажется, кто-то попал заклятьем в спину.

«Кто это мог сделать? — Думала Лила, поворачиваясь на правый бок, чтобы левый не так сильно щипало. — Только не Парсимония!..»

Девочка пыталась вспомнить, что произошло на тренировке.

«Нет, не может быть, — думала Лила. — Я не могла проиграть!.. У меня же есть Ревербератор!»

Девочка с улыбкой потянулась к медальону — но на шее его не оказалось.

Лила открыла глаза и приподнялась на кровати, лихорадочно шаря ладонью по простыне.

«Его нет! Пропал!»

Сердце забилось так сильно, что его удары отдавались в висках.

«Про него узнали! Что теперь будет? Меня бросят в Анрахаст? — Запаниковала Лила, чувствуя, как страх сжимает горло. — Надо скорее сказать директору!»

Девочка села, свесив ноги с кровати, и морщась от боли.

— Это еще что такое? — Пробормотала Лила, уставившись на свои ноги.

Девочка была одета в смешную ночную рубашку — длинную, до самых щиколоток. У Лилы отродясь такой рубашки не было.

— Что за шутки? Клем, ты не знаешь, кто...

Девочка повернула голову в сторону кровати подруги, но не увидела ни Клеменс, ни ее кровати — она не увидела ничего, что должно было находиться в ее комнате в башне Арматина, потому что Лила была не в башне.

Растерянно оглядевшись вокруг, девочка сообразила, что она находится в госпитале Кимагуса.

«Неужели меня так сильно пришлепнули, что пришлось в госпиталь увести?»

На памяти Лилы только одного дуэлянта отвели с тренировки в госпиталь. Этим горе-дуэлянтом была Парсимония, которую ранила ее же собственная стрела.

Воспоминания о дуэли вновь вернули мысли девочки к Ревербератору.

«Надо сказать директору, что его у меня забрали!»

Лила прыжком встала с постели — боль в левой лопатке вдруг сама по себе унялась, и девочка почувствовала себя так хорошо, так легко, как будто она может взмахнуть руками и взлететь.

Лила с блаженной улыбкой взмахнула руками, однако вместо того, чтобы самой взлететь, девочка с восторгом обнаружила, что в воздух стали подниматься окружающие ее предметы — тумбочка, ширмы, огораживающие ее кровать, и даже сама кровать оторвала металлические ножки от пола и повисла в воздухе.

Девочка, весело хохоча, взмахнула руками, как дирижер — и вещи послушно поднялись выше. Лила опустила руки — и вещи упали на пол. Еще один взмах — снова поднялись, другой — снова попадали на пол.

Ваза с цветами, опасно раскачивающаяся на тумбочке, рухнула, звонко разбившись об пол, выплюнув цветы и залив пол водой.

Лила чувствовала себя абсолютно счастливой: она возвела руки над головой, подняв ширмы, кровать и тумбочку, из которой выпали ящики, под самый потолок, и принялась раскручивать их как карусель.

Девочка огляделась — и в карусель стали добавляться другие ширмы, кровати со сваливающимися одеялами и подушками, тумбочки с вываливающимися на лету ящиками и вазы, плюющиеся цветами и брызгающиеся водой.

Карусель крутилась все быстрей и быстрей, цепляя занавески и отрывая от стен гардины.

— Что здесь происходит?! — Охнула зашедшая в госпиталь женщина в чепце и белом фартуке, надетом поверх мантии.

— Я подниму весь замок! — Хохотала Лила, размахивая руками над головой. — Я властелин мира!..

— Прекратите немедленно! — Строго сказала женщина. — И верните все на место!

Лила хотела поднять в воздух и эту женщину, но не успела — девочка рухнула, как подкошенная, потеряв сознание.

* * *

Девочка снова была в кровати. Тело ныло, спину щипало, и вдобавок в ноге отдавалась тупая боль.

«Я в госпитале?» — Удивилась Лила, приоткрыв глаза.

Девочка услышала голос директора:

—...без палочки?

— Конечно, без! Вы же велели ее забрать!

Лила повернула голову в ту сторону, откуда доносились голоса.

Госпиталь выглядел так, будто по нему прошелся ураган — сломанные ширмы валялись вперемешку с перевернутыми кроватями, тумбочки, растерявшие все ящики, хаотично лежали на мокром полу, окруженные белыми тряпками, осколками ваз и раскиданными цветами. Занавески на окнах были порваны, и кое-где совсем отвалились гардины.

Директор и женщина в чепце стояли неподалеку от Лилы.

— Может, ей все-таки дать снотворного? — Молящим голосом спросила женщина, с болью в сердце глядя на свои владения. — Она ведь и сама покалечилась, вдруг еще раз...

— Никаких снотворных, — твердо сказал директор

Директор Панакс легко взмахнул руками — и хаос в госпитале стал превращаться в порядок.

Кровати сами собой перевернулись и встали на свои места. Сломанные пополам ширмы выпрямились, словно солдаты, услышавшие команду «Смирно!», и закатились на свои прежние места между кроватями. В тумбочки, вставшие на ножки, залетели ящики, а разбросанные повсюду осколки собрались в целые вазы.

— Просто займитесь раной, больше ничего не нужно, — сказал старец, шевельнув указательным пальцем, отчего гардины вернулись на свои прежние места. Оглядев порванные занавески, подушки с одеялами, разбросанные на мокром полу вперемешку с цветами, директор сказал: — Думаю, дальше Вы справитесь без меня.

— Директор Панакс!.. — Тихо позвала старца Лила, когда он направился к дверям.

Девочка хотела встать, но сил совсем не было — даже на то, чтобы приподняться в постели.

— А, Лила! — Улыбнулся директор, повернувшись к девочке. — Ты очень напугала нашу целительницу — больше так не делай. Спать — можно, шалить — нельзя.

С этими словами директор вышел из госпиталя.

— Ты, правда, лучше поспи, — сказала Лиле целительница.

Девочке показалось, что женщина в чепце и в фартуке сказала так потому, что она заботилась о своих кроватях и вазах, а вовсе не о лилином здоровье.

Девочка чувствовала себя разбитой, как те вазы, которые недавно лежали на полу, только в отличие от них, Лила не могла сама собою склеиться.

«Неужели это я натворила?» — Думала девочка, глядя, как целительница взмахами палочки поднимает подушки и одеяла с пола и снимает с них грязные пододеяльники и наволочки.

У Лилы в ушах стояли слова директора: «Больше так не делай».

«Выходит, это сделала я? — Думала девочка, провожая взглядом целительницу, уносящую охапку грязного постельного белья. — Но разве я могла?..»

Дождавшись, когда она останется в госпитале одна, Лила с усилием оторвала голову от подушки и шевельнула плохо слушающейся рукой.

Ничего не произошло — все вещи остались стоять на своих местах.

Девочка откинулась на подушки, недовольно хмурясь.

«Какие-то глупости, — подумала она. — Я, наверное, сплю!»

Лила лежала в кровати, размышляя над тем, как ей проснуться, и можно ли проснуться от того, что уснул, или уснуть во сне — и, в конце концов, провалилась в сон.

Дата добавления: 2015-09-05