Глава 23. Итинерарий Панакс

Как ни странно, но в этот раз занятие по изучению прошлого волшебного мира проходило в том кабинете, который был для этого предназначен. Студенты начали понимать систему в своевольностях старушки Эруди: занятие она проводила в кабинете, который был ближе остальных к тому месту, где декан Кохибена находилась до занятия.

Пятничное «прошлое» Альфы Эруди было совмещенным у всех факультетов сразу — это нужно было, скорее всего, для того, чтобы ментор Эруди не зачитывала один и тот же материал три раза подряд.

Однако в свете недавних событий лекцию Эруди никто не слушал. Студенты вовсю строили планы на поход в Актопос: договаривались, кто с кем пойдет и кто что купит.

Лила тоже все занятие думала не о прошлом, а о будущем: казалось бы, ей всего-то надо попросить у Авроры Кантанс одну-единственную бумажку. Вроде бы ничего сложного, но девочке было сложно это себе даже представить: после того, как она не пришла к Авроре для разговора в тот день, когда он должен был состояться, Лиле было стыдно подходить теперь к опекунше с какой бы то ни было просьбой.

Однако, когда занятие окончилось и все помчались в башни факультетов собираться на прогулку, девочке ничего не оставалось делать, как идти к своей опекунше.

Поднявшись вместе с однокурсниками на второй этаж, Лила свернула направо, надеясь застать Аврору Кантанс в кабинете ББМ, однако кабинет уже был пуст.

Лила побежала по коридору в направлении башни Арматина и остановилась возле комнаты менторов. Из комнаты доносились голоса Авроры Кантанс и ментора Провиды. Девочке оставалось только открыть дверь и зайти, но она не решалась.

Пока Лила боролась с собой, в коридоре появилась Альфа Эруди. Все время, пока она шла к кабинету менторов, она то и дело бросала на Лилу недовольный взгляд, будто проверяя, не исчезла ли она, и каждый раз к своему неудовольствию обнаруживая, что Лила никуда не делась. Когда старушка Эруди отворила дверь и зашла в кабинет менторов, девочка шмыгнула за ней следом.

В менторской комнате царил хаос. Маленькая комнатка была переполнена бумагами: они были всюду — на диване, на креслах, на пуфиках, и даже кое-где на полу. Аврора Кантанс металась от одного кресла к другому, перебирая сложенные на них стопки листков. Другие стопки, разложенные на диване, перебирала ментор Провида, монотонно бубня фамилии элабонцев себе под нос.

— Я прошу прощения... — холодно проскрипела старушка Эруди, но не успела она договорить, как Аврора, даже не взглянув на нее, указала на самый дальний пуфик и коротко сказала, что кохибенские разрешения она переложила туда.

Лила только теперь поняла, что она увидела: оказывается, это деканы трех факультетов Кимагуса — Арматина, Элабона и Кохибена, — проверяли разрешения студентов своих факультетов на посещение Актопоса.

Аврора Кантанс была беспокойной: кажется, она уже в пятый раз пересчитывала разрешения своих студентов, и что-то у нее опять не сходилось:

— Да почему же?.. — Бормотала она. — Да где же?..

Лила подошла к ней поближе:

— Авро... — и осеклась, быстро глянув на деканов Кохибена и Элабона. — То есть, ментор Кан...

— О! Лила, — удивленно воскликнула Аврора Кантанс, только теперь ее заметив. — Ты почему не собираешься?

— Так у меня, это... разрешения нету, — промямлила Лила как можно тише, чтобы не услышали карга и поросенок.

Аврора хлопнула себя по лбу.

— Точно! Ох, старость — не радость.

Альфа Эруди почистила горло, приняв, видимо, этот афоризм на свой счет.

— А я голову ломаю — одного не хватает! — Облегченно рассмеялась Аврора. — Ох, Лила, прости! Виновата, забегалась, не написала — но ничего, сейчас все будет. Иди в башню и жди меня вместе с остальными. Ну? Не стой столбом!

Лила не верила своему счастью — неужели все действительно так просто? Значит, Аврора на нее совсем не сердится?

Едва она вышла из менторской каморки — иначе назвать эту комнату язык не поворачивался, — как в ее легкую от радости голову пришла прекрасная мысль: а не спросить ли ей сейчас Аврору Кантанс про родителей?

Лила замешкалась, соображая, действительно ли уместно будет сейчас спрашивать об этом Аврору, и прежде, чем успела решить что-либо, услышала в коридоре голос директора Академии:

— Лила Адлер, пройдите, пожалуйста, в мой кабинет.

Сердце девочки ушло в пятки.

Повернув голову к директору, Лила с ужасом смотрела, как старец жестом приглашает ее зайти в соседний кабинет.

«Сейчас меня исключат», — подумала Лила и, судорожно сглотнув, на ватных ногах пошла навстречу неизбежному.

— Проходите, проходите, — попросил директор, едва девочка переступила порог.

Сделав пару неуверенных шагов внутрь кабинета, Лила снова застыла.

Девочке было страшно. У нее в ушах стояли слова Эфрены на экскурсии по Академии о том, что за нарушения дисциплины студентов могут отчислить.

Почему директор Кимагуса ее позвал? Неужели он узнал о выходках Лилы на алхимии?

Что теперь будет?

Лила была готова снести любое наказание, лишь бы ее не исключали из Кимагуса.

— Идите сюда, присаживайтесь, — ласково пригласил старец.

Девочка подошла к массивному столу, за которым расположился директор, и послушно присела на краешек придвинутого к столу кресла.

— Собственно, — мягко и негромко протянул директор, — я Вас пригласил для того, чтобы обсудить вопрос взаимодействия с прессой.

Лила сидела с прямой спиной и смотрела в пол, боясь поднять глаза. Она отчаянно пыталась сообразить, что это еще за вопрос такой — «взаимодействие с прессой», — и почему директор именно с ней хочет его обсудить.

— «Непосвященные в Академии Кимагус», — подсказал директор Панакс прежде, чем девочка успела догадаться. — Вы и дня не провели в Академии, а эта статья уже появилась в «Крылатых новостях». Забавно, не правда ли?

Лила поняла, за что к ней пришла расплата.

— Я виновата, — выпалила девочка, покраснев, как вареный рак. — Я очень-очень виновата…

Она приготовилась выслушать о себе самые последние слова, которые Лила справедливо заслужила.

— В чем же это? — Удивился директор.

Девочка, уставившаяся в пол и ждущая, когда на нее обрушится великая кара, недоуменно подняла глаза на директора — тот с неподдельным любопытством смотрел на нее, точь-в-точь как ребенок смотрит на сказочника, ожидая услышать интересную историю.

Лила впервые видела директора вблизи, но он почему-то показался ей знакомым: она как будто и раньше видела тонкие длинные седые усы и бородку, свисающие директору на грудь и придающие ему сходство с сомом. Аккуратный узелок собранных на макушке старца волос, проткнутый наискось палочкой, тоже показался девочке знакомым.

Конечно, Лила видела директора в свой первый день в Академии, и потом каждый день видела его на обеде. Но это все было не то — кроме директора Панакса девочка видела множество людей, однако при виде них у нее не начинало что-то беспокойно шевелиться в голове.

Лила разглядывала директора, пытаясь понять причину своего беспокойства.

Кожу лица старца — желтоватую, тонкую, похожую на изрядно потертый и пожеванный пергамент, — время избороздило множеством морщин, будто начертив на лице карту некоей местности. Словно одинокая скала на этой карте выделялся длинный широкий нос. А под нависшими утесами бровей разместились ясные, глубокие серые глаза.

Когда Лила посмотрела прямо в лучистые глаза директора, то, что шевельнулось в ее голове раньше, снова екнуло, заметалось внутри, — и вдруг, ни с того, ни с сего девочке показалось, будто у нее вместо рук звериные лапы.

Лила округлившимися глазами уставилась на свои руки — они были самые обычные, и ни капельки не походили на лапы.

Немного успокоившись, девочка попыталась собраться с мыслями.

Реальность была такова: вместо того, чтобы отвечать на вопрос директора, Лила молчала, и вдобавок сверлила старца взглядом — в ту самую минуту, когда ей впору было собирать вещи и с позором покидать навсегда этот кабинет, Академию Кимагус и весь волшебный мир вообще.

— Я проговорилась, — запинаясь, ответила Лила. — Мне стыдно. Я не знала, что про это в газете напишут... Я перестану теперь быть волшебницей?

— Разве можно перестать быть волшебницей? — Посмеиваясь, спросил в ответ директор Панакс и добавил: — Волшебство не может кончиться. Оно будет с нами, хотим мы этого или нет — пока мы живы.

Окончание фразы девочке не понравилось.

— Вы в курсе, что убийца Вашей семьи на свободе?

Лила сглотнула комок в горле и покачала головой.

— К сожалению, это так, — вздохнул старец. — Если Ваше имя появится в «Крылатых новостях» — Вас могут убить.

Лила сидела с широко открытыми глазами и чувствовала, как ее сковывает холод.

— Прошу прощения за мою прямоту, — поспешил добавить директор, — однако крайне необходимо, чтобы Вы ясно понимали сложившуюся ситуацию.

Судорожно сжатые пальцы девочки так заледенели, что она готова была поклясться, что вместо пальцев у нее сосульки, и боялась пошевелить ими, уверенная, что они в ту же секунду раскрошатся.

— Я думаю, у Вас накопилось много вопросов. Спрашивайте, я в Вашем распоряжении, — сказал директор Панакс.

Лила была в растерянности. Сколько раз она повторяла свои вопросы, которые никому не могла задать — и теперь, когда сам директор Академии был готов на них ответить, в голове у девочки был бедлам, а мысли разбегались, словно жуки из открытой банки.

— Кто?.. — выдавила из себя Лила.

Старец понял, что она хотела спросить.

— У волшебника, убившего Ваших родных, много имен, — сказал директор Панакс. — Он называет себя Марсом Фобосом. Его сообщники называют его Вершителем. А кто он такой на самом деле, уже никто не знает. Он есть, но его как бы нет.

Лилу такой ответ поставил в тупик. Отчаянно пытаясь сгрести в кучку разбежавшиеся мысли, она спросила:

— А почему?

Она и сама не знала, какое именно «почему» ее сейчас волнует больше всего: почему убийцы ее родителей «как бы нет», или почему он на свободе, или почему он убил ее маму с папой...

— Адлеры были слишком хорошими ордекторами, чтобы Марс оставил их в живых. Зло не любит поражений, — грустно вздохнул директор. — Это не только Ваша потеря, мы все тогда потеряли одиннадцать первоклассных защитников порядка.

— Нет, — замотала головой девочка, — нет! Аврора!.. Корв...

— Они больше не ордекторы, Лила, — горько возразил директор. — Не верят больше, что смогут кого-то защитить. Снаружи целые, а внутри сломанные. Разве ты не видишь?

Девочка обмерла — неужели директор знает, что она хотела спросить Корва с Авророй о том, почему они живы, тогда как ее родителей больше нет?

Лила читала в глазах старца немой вопрос: «Неужели ты такая бессердечная, что готова винить тех, кто едва не погиб, пытаясь спасти твоих родных, в том, что они все-таки живы?»

У девочки пересохло в горле. Она хотела спросить, почему она осталась в живых, но не смогла.

— Пришла пора предпринять кое-какие меры, — сказал старец, вынув из ящика своего стола и положив на стол какую-то вещицу. — Ввиду сложившихся обстоятельств я вынужден просить Вас об одолжении. С сегодняшнего дня Вам нельзя расставаться с этим.

Директор подвинул вещицу к Лиле, и девочка пригляделась к ней: это был хедальон, похожий на старинные карманные часы.

— Это Ревербератор, — пояснил директор Панакс. — Мне стоило больших трудов изъять его из хранилища при Органе распознавания артефактов, поэтому постарайтесь его не потерять. Очень важно, чтобы ни одна душа не знала, что он у Вас — иначе мы с Вами оба рискуем оказаться в Анрахасте за его незаконное использование.

Девочка пристыженно потупилась — наверняка директор имел в виду лилино неумение держать язык за зубами. Взяв Ревербератор со стола, Лила с досадой повесила его себе на шею, чувствуя себя коровой, которой повесили на шею колокольчик.

Директор Панакс, наблюдая, как девочка прячет медальон под одеждой, улыбнулся:

— Думаю, мы друг друга поняли. А теперь, уважаемая Лила Адлер, Вам не мешало бы поторопиться со сборами в Актопос.

За разговорами с директором девочка совсем позабыла, что студенты должны были вот-вот отправиться на прогулку. Лилу будто оса ужалила — она вскочила с кресла и выбежала из кабинета.

Коридор второго этажа был пуст. Девочка заглянула в менторскую каморку — там тоже никого не было.

Добежав до башни Арматина, Лила оказалась в непривычно тихом Паусе. Прильнув к окну, девочка увидела, как толпящиеся возле «одуванчика» студенты исчезают один за другим. Девочке показалось, что одна из оставшихся на площадке перед замком фигурка — это Аврора Кантанс, и будто она специально не прикасается к порталу — ждет Лилу.

Девочка стремглав бросилась из башни. Она едва не подвернула ногу, перепрыгивая через ступени лестницы, и на всех парах добежала до ворот замка. Отворив огромную створку, Лила подбежала к порталу.

Тяжело дыша, она положила ладонь на шершавый бок каменного монумента и надавила — но было уже поздно. Портал был закрыт.

Девочке в голову опять настойчиво стала лезть мысль, что это директор помешал Лиле осуществить ее планы — вчера в обед он пресек ее попытки поговорить с Корвом, сегодня не дал ей попасть в Актопос... Зачем он это делает? И нарочно ли?

«Зловредный старикашка!» — Чувствуя нарастающее раздражение, думала Лила.

Делать было нечего — девочка уныло поплелась в башню Арматина.

Поднявшись в спальню, Лила уселась на подоконник, то и дело поглядывая вниз, на шар на ножке, и ожидая, когда вернутся арматинцы.

«Позорище, — думала девочка. — Я одна на весь Кимагус пропустила прогулку! Только бы никто этого не заметил!..»

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Лила, за неимением других дел, принялась готовиться к завтрашним занятиям.

Студенты стали возвращаться в Кимагус только к ужину. Веселье арматинцев, доносившееся из Пауса, испортило лилино настроение еще больше. К тому же Клеменс, которой не составило большого труда отыскать Лилу, донимала ее расспросами, куда она запропастилась и почему не пошла со всеми в Актопос.

— Тебя даже Аврора Кантанс искала! — Укоризненно сообщила Клеменс, жуя приобретенный в Актопосе мармелад. — Где ты была?

— Это все директор! — Нервно взвизгнула Лила. — Вредный старикашка!

Клеменс поперхнулась.

— Тебя не пустил с нами директор Панакс? — Осторожно уточнила она.

— Ну да! — Обиженно буркнула девочка. — Позвал меня в свой кабинет, поругал за статью, сказал, что меня могут убить... вот я и опоздала!

У Клеменс отвисла челюсть.

— Давай-ка соберись и расскажи толком, — сказала она, пододвигая горшок с цветком и присаживаясь на подоконник рядом с Лилой. С тревогой вглядываясь в лицо девочки, она спросила: — Кто там тебя убивать собирается?

— Марс Фобос, — буркнула Лила. — Его нет, но он как бы есть. Или был. Потому что он моих маму с папой убил, и его не поймали.

— Почему? — Спросила Клеменс.

— Наверное, потому, что «его как бы нет», — ехидно скривилась Лила, и отвернулась к окну.

— То есть, директор Панакс рассказал тебе, кто виноват в гибели твоих родителей? — Уточнила Клеменс и добавила, когда Лила кивнула: — За это и десять прогулок в Актопос пропустить не жалко!

Лила искренне удивилась — а ведь и правда! Директор ответил на лилины вопросы в то самое время, когда она не решалась задать их ни Авроре Кантанс, ни Корву.

Обида девочки на директора тут же испарилась — как туман при свете солнца.

— Я смотрю, ты времени зря не теряла, — весело сказала Клеменс, заглядывая в исписанный Лилой пергамент. — Предлагаю баш на баш: я тебе сласти, а ты мне дашь задания списать. Согласна?

Долго уговаривать девочку не пришлось.

Пока Лила уплетала купленные Клеменс сладости, Клеменс переписывала у нее сделанные задания на завтра — все остались довольны.

Дата добавления: 2015-09-05