А. Н. Николюкин

«ЦЕХ ПОЭТОВ»

тературной политике В.Ходасевич. Третий «Ц.п.» был уже не столько поэтической студией, как первый, или салоном, как второй, но литературной группировкой с же­лезной дисциплиной. Рождественский позже вспоминал: «Участники прежнего Цеха именовались «мастерами», а глава его «синдиком». Собирались регулярно в опреде­ленный день недели, новые стихи разбирались детально «с точностью до единой строчки, до единого слова», нельзя ничего было печатать или читать на публичных выступ­лениях без общего одобрения. В ряде случаев требова­лась обязательная доработка. Композиция отдельных сборников составлялась коллективно. Переговоры с из­дательствами велись тем же порядком. Обязательными были крепкое дружество и взаимная поддержка» (Цит. по: Николай Гумилев: Исследования. Материалы. Биб­лиография. СПб., 1994. С. 420). Цех устраивал вечера стихов в Доме искусств, выпускал рукописный, затем гектографированный альманах «Новый Гиперборей» и рукописные же сборнички стихов, а с марта 1921 стал печатать уже настоящие сборники стихов и альманахи. Творчество «Ц.п.» по-прежнему вызывало множество полемических отзывов и оценок, но все чаще к отзывам друзей (К.Мочульский) и литературных оппонентов (Н.Тихонов, Л.Лунц, В.Свентицкий, М.Слонимский) примешивалась критика в буквальном смысле партий­ная (Л.Троцкий, Г.Адонц). Кратко историю третьего «Ц.п.» резюмировал в своей статье Мочульский: «В 1920 году возникает новый цех и немедленно же становится центром поэтической жизни Петербурга... собрания про­исходят три раза в месяц... Работа цеха носит оживлен­ный, нередко бурный характер. Догматику Гумилеву приходится бороться не только с резкой критикой извне, но и с упорной оппозицией внутри... К осени 21 года окон­чательно определяется основное — классическое ядро группы. После кончины Гумилева — цех как-то сжима­ется. Во главе его становится Г.Иванов; уходят симво­лист Лозинский и верлибрист Нельдихен. Решено не принимать новых членов. Стремление к единству и в те­ории и в поэтической практике приводит к созданию крити­ческого отдела в сборниках цеха» (Мочульский К. Но­вый Петроградский цех поэтов // Последние новости. 1922. 2 дек.). Ведущим критиком и идеологом «Ц.п.» стал Адамович. Уцелевшие члены цеха подготовили к печати посмертный сборник стихов Гумилева и его «Письма о русской поэзии» (Пг., 1923), выпустили свои сборники, после чего во второй половине 1922 все цен­тральное ядро «Ц.п.» отправилось в эмиграцию.

Но история «Ц.п.» на этом не завершилась. По край­ней мере, четверо стойких его приверженцев — Адамо­вич, Г.Иванов, Одоевцева и Н.Оцуп — считали себя продолжателями дела Гумилева, а вновь открываемые ими в Берлине и Париже сезоны «Ц.п.» — прямым про­должением гумилевского «Ц.п.» Так их воспринимали и современники. Если литературной идеологией перво­го, и, в какой-то мере, второго и третьего «Ц.п.», был акмеизм, то в начале 1920-х он постепенно трансфор­мировался в «неоклассицизм». Поговаривать об этом начал еще Гумилев, и в критике, как советской, так и эмигрантской, о «неоклассицизме» писали неоднок­ратно: Жирмунский В. О поэзии классической и роман­тической // Жизнь искусства. 1920. 10 февр.; Оцуп Н. О Н.Гумилеве и классической поэзии // Цех поэтов. Пг., 1922. Кн. 3; Мочульский К. Классицизм в современной русской поэзии // Современные записки. 1922. № 11

и др. Правда, едва ли не каждый из авторов вклады­вал в этот термин свое содержание. Это было скорее полемическим самоопределением, реакцией на футури­стские и имажинистские эксперименты со стихом, чем действительно продуманной поэтикой. С историческим классицизмом он имел немного общего.

«Ц.п.» вБерлине. Зимой 1922-23 «Ц.п.» пытался возобновить свою деятельность в Берлине, где были переизданы сборники стихов Иванова и Оцупа, три пет­роградских альманаха «Ц.п.» и выпущен четвертый, берлинский. 15 сентября 1922 Оцуп читал свои стихи в берлинском Доме искусств на открытии зимнего сезо­на. 13 октября 1922 на годовом общем собрании в бер­линском Доме искусств Г.Иванов и Оцуп выступили со словом о «Ц.п.» и читали свои стихи на вечере поэтов в берлинском Клубе писателей. В феврале 1923 приехал Адамович, и 28 февраля 1923 в кафе на Ноллендорфп-лац состоялся вечер «Ц.п.» в полном составе, о котором появился газетный отчет: «Доклад Георгия Адамовича о современной русской поэзии разъясняет литературную позицию Цеха» (Накануне. 1923.10 марта. Подпись: ГЛ-о). Адамович в Берлине пробыл лишь несколько дней. Иванов, Одоевцева и Оцуп также вскоре уехали из Берлина, и следу­ющий сезон «Ц.п.» был открыт в 1923 уже в Париже.

«Ц.п.» в П а р и ж е. 1 ноября 1923 состоялся первый вечер «Ц.п.» в Париже, о котором в «Звене» появился отчет, написанный, судя по всему, Мочульским: «Петер­бургский цех поэтов, четыре раза распадавшийся, пере­живший смерть одного из своих вождей и измену другого, с примерным упорством вновь формируется, ныне в Пари­же, уже в пятый раз» (Цех поэтов // Звено. 1923.26 нояб.). Следующее собрание «Ц.п.» состоялось 7 декабря в Cafe La Bolee, и с тех пор знаменитое кафе, некогда посещав­шееся Вийоном, Уайлдом и Верленом, стало постоянной штаб-квартирой парижского «Ц.п.» на последующие три сезона. Ю.Терапиано описал атмосферу собраний в сво­ей мемуарной книге: «Чтение начиналось «по кругу», подряд, как сидели; отказываться, за исключением уважи­тельных случаев — например, если очередной сидящий оказывался художником и стихов не писал, считалось не­допустимым. В чтениях участвовали представители всех литературных направлений и групп — от самых «левых» до самых «правых» в смысле формальном. После того, как очередной автор оканчивал чтение, начинался об­мен мнений—тоже по кругу. Стесняться не полагалось, обижаться — было бы бесполезно» (Терпиано Ю. Встре­чи. Нью-Йорк, 1953. С. 100-103).

В отличие от гумилевского «Ц.п.», жесткой дисцип­лины в Париже не было, собрания могли посещать по­эты, придерживающиеся любых направлений, и прися­гать на верность «неоклассицистким» принципам от них не требовалось. Не было и как такового членства, так что в полном смысле членами «Ц.п.» продолжало считаться только четверо организаторов, все прочие оставались молодыми парижскими поэтами. И тем не менее, свою роль в становлении эмигрантской литературы «Ц.п.» сыг­рал. Во всяком случае, поворот от первого, «авангардно­го», периода эмигрантской поэзии к «парижской школе» в широком смысле этого слова произошел явно не без влияния споров в кафе La Bolee.

В советской России эмигрантская деятельность «Ц.п.» была расценена как контрреволюционная пропа­ганда. См. статьи редактора газеты «Жизнь искусства» Гайка Адонца (Петербургского): «На службе контрре-

ЦИТАТА

волюции» (Жизнь искусства. 1923. 20 нояб. Подпись: Петербургский) и «Ходасевич, Адамович, Иванов и К°» (Жизнь искусства. 1925. 15 дек. Подпись Г.А.)

В сезон 1925-26 собрания «Ц.п.» устраивались реже, чем раньше. По мнению Терапиано, «с появлением в 1925 Союза молодых поэтов и писателей, который стал устраивать большие публичные вечера с докладами и чте­ньем стихов, «Болле» постепенно стал распадаться» (Те­рапиано Ю. Встречи. С. 103). Вторая и, вероятно, глав­ная причина была в том, что у членов «Ц.п.» к середине 1920-х изменились взгляды на поэзию. Именно в это время Адамович все чаще писал о том, что «видимо, недавней вспышке нового «классицизма» суждено ско­ро померкнуть» (Звено. 1926.24 января). Последнее га­зетное объявление, приглашающее на собрание «Ц.п.», датировано 9 марта 1926. А к 1927 новые представле­ния о поэзии нашли свое выражение в термине «париж­ская нота». Вдохновленные примером гумилевского «Ц.п.», молодые литераторы в России и эмиграции 1920-30-х организовывали многочисленные, но чаще всего недолговечные кружки с аналогичным названием по всему свету от Ревеля до Константинополя. Большую или меньшую известность получили: два Тифлисских «Ц.п.» (1918-19), первый под руководством Городецко­го, второй — основанный Юрием Дегеном; Констан­тинопольский «Ц.п.» (1920), основанный Б.Ю.Поп-лавским и Вл.Дукельским; Парижский «Ц.п.» (1920), основанный М.А.Струве и С.А.Соколовым-Кречето-вым; Бакинский «Ц.п.» (1920), организованный Горо­децким; Московский «Ц.п.» (1924-27) под председатель­ством сначала Городецкого, затем А.Луначарского; «Юрьевский Ц.п.» (Тарту, 1929-32); Ревельский Ц.п.» (1933-35).

Лит.: Тименчик Р.Д. Заметки об акмеизме // Russian literature. 1974.
№ 7/8; 1977, July; 1981. 15 Febr.; Лекманов О.А. Книга об акмеизме.
М, 1996; Эристов Г. Тифлисский Цех поэтов: (из воспоминаний) //
Современник. (Торонто). 1962. № 5. О.А.Коростелёв

ЦИКЛИЗАЦИЯ (греч. kyklus — круг, колесо) — объединение нескольких самостоятельных произведений в особое целостное единство. Циклы можно обнаружить в литературе на всех этапах ее развития (в античности — киклические поэмы, в эпоху Возрождения — «Кентербе-рийские рассказы», 1380-е, Дж.Чосера, «Декамерон», 1350-53, Дж.Боккаччо; в период романтизма— «Еврей­ские мелодии», 1815, Дж.Байрона). Первые русские цик­лические образования — фольклорные циклы {былины). Циклы «Подражания Корану», 1824 (лирический), «По­вести Белкина», 1830 (эпический) и «Маленькие тра­гедии», 1830 (драматический), были созданы А.С.Пуш­киным. Развитие Ц. обозначается к концу 19 — началу 20 в., особенно в творчестве поэтов-символистов («Сти­хи о Прекрасной Даме», 1901-02, А.А.Блока); в 20 в. сохраняется роль циклов в поэзии (А.А.Ахматова. Рек­вием. 1935-40; И.А.Бродский. Часть речи, 1975-76), прозе (А.Н.Толстой. Хождение по мукам, 1922-41), дра­матургии (цикл М.Ф.Шатрова о Ленине: «Шестое июля», пост. 1964; «Тридцатое августа. Большевики», 1968; «Си­ние кони на красной траве», 1978). По степени авторско­го участия циклы подразделяются на авторские и неав­торские: к первым относятся циклы, состав и последова­тельность произведений в которых определена автором, ко вторым — циклы, собранные воедино редакторами («Вечерние огни», 1883-91, А.А.Фета, составленные при

участии Вс.С.Соловьева) или исследователями («дени-сьевский цикл» Ф.И.Тютчева). По истории создания ав­торские циклы делятся на изначально задуманные как целое, а также на составленные после написания отдель­ных произведений. Отдельные циклы стихотворений могут образовывать поэму-цикл — т.е. ряд стихотвор­ных произведений, печатающихся в определенной пос­ледовательности и объединенных лирическим героем (чей образ может эволюционировать на протяжении поэмы-цикла), мотивом, темой, образом. Для поэмы-цикла характерно наличие объединяющего все части заглавия (части могут обладать отдельными заголовка­ми, между которыми прослеживается определенная вза­имосвязь), повторяющиеся от текста к тексту художе­ственные приемы и лексика («слова-острия» в циклах А. А.Блока), а также строки или части строк; метричес­кая общность или определенная логика в изменении метрики от произведения к произведению, общий эпи­граф, краткое предисловие, нумерация стихотворений. Стихотворения, входящие в поэму-цикл, сохраняют свою самостоятельность и могут публиковаться отдельно. Воз­можны авторские переработки поэмы-цикла, в т.ч. вклю­чение и исключение отдельных частей. Возникновение поэмы-цикла в русской литературе относится к рубежу 19-20 вв.: подзаголовок «поэмы» получили стихотворные циклы К.Д.Бальмонта «Мертвые корабли», (1895), «Воз­душно-белые» (1898). Эти факты были осмыслены оте­чественным литературоведением лишь в 1960-е (Л.К.Дол-гополов, В.А.Сапогов).

Лит.: Долгополое Л.К. Поэмы Блока и русская поэма конца XIX —
начала XX веков. М.;Л., 1964; Сапогов В.А. Лирический цикл и ли­
рическая поэма в творчестве А.Блока // Русская литература XX века
(дооктябрьский период). Калуга, 1968; Фоменко ИВ. О поэтике ли­
рического цикла. Калинин, 1984; Дарвин М.Н. Русский лирический
цикл: Проблемы теории и анализа. Красноярск, \9%Ъ\ЛяпинаЛ.Е. Цик­
лизация в русской литературе XIX века. СПб., 1999; Muller I. Das
zyklische Prinzip in der Lyric // Germanisch-Romanische Monatschrift 1932.
Bd 20; Mustard HM. The lyric cycle in German literature. N.Y., 1946;
Friedrich W. Vieramerikanische Erzahlungzykien. Munchen, 1953; Sloane
D. Aleksandr Blok and the dynamics of the lyric cycle. Columbus (O.),
1988. Е.А.Семёнова

ЦИТАТА (лат. cito — привожу, вызываю) — вклю­чение автором в собственный текст элемента «чужого» высказывания. Встречается как в обиходе, так и в науч­ном и в художественном тексте, а также — в широком смысле — в различных видах искусства, напр., в кине­матографическом. Обычно Ц. является знаком другого произведения, представляя собой «свернутый» чужой текст или круг текстов, включающихся в смысловое поле нового произведения. Ц. может рассматриваться как родовое понятие для межтекстовых отношений, включающее в себя реминисценцию и аллюзию. Ц. име­ет двойную функцию, одновременно являясь и элемен­том вновь создаваемого текста, и частью старого. Для того чтобы Ц. могла рассматриваться как таковая, прин­ципиально влажна ее узнаваемость, эксплицирован-ность. Г.А.Левинтон выделяет в семантике текста за­имствования и Ц: Заимствованиями он называет такие включения чужеродного элемента в тексте, которые не меняют его смысла. Ц. же — необходимый элемент се­мантики. В отличие от реминисценции, Ц. более за­кончена и отчетливо осознается как чужой текст, буду­чи обычно выделена графически, пунктуационно или синтаксически. Начало, окончание текста нередко со-

38*

---

Дата добавления: 2015-08-20