ММ.Гаспаров

«ХРИСТИАНСКО-НЕМЕЦКОЕ ЗАСТОЛЬНОЕ
ОБЩЕСТВО» (нем. Christlich-Deutsche Tisch-
gesellschaft) — кружок немецких патриотически на­
строенных поэтов-романтиков, основанный в январе
1811 Людвигом Ахимом фон Арнимом (1781-1831).
Кружок обосновался в открытом в 1810 Берлинском
университете, первым ректором которого был И.Г.Фих­
те, также входивший в «Х.-н.з.о.». Члены кружка:
К.М.Брентано, Г.фон Клейст, И.фон Эйхендорф,
А.фон Шамиссо, Ф.де Ла Мотт Фуке, К.Ф.фон Сави-
ньи, И.Ф.Рейхардт. Деятельность «Х.-н.з.о.» была направ­
лена против политики Наполеона I, затем — против рес­
таврации К.Меттерниха. С 1816 название изменилось на
«Христианско-германское застольное общество»; им
руководили Брентано и братья Э. и Л.Герлах. Патри­
архально-легитимистская направленность общества
получила в 1840-57 поддержку короля Пруссии Фрид­
риха Вильгельма IV. АН.

ХРИЯ

ХРИЯ (греч. chreia, от chrao — возвещаю) — в ан­
тичной риторике — краткий анекдот об остроумном или
поучительном афоризме или поступке великого челове­
ка; напр.: «Диоген, увидев мальчика, который вел себя
дурно, побил палкой его воспитателя». Как материал для
пересказа, распространения, комментария X. входила
в традиционный ряд риторических упражнений (т.наз.
прогимнасм: басня, рассказ, X., гнома, утверждение
и опровержение, похвала и порицание, сравнение, опи­
сание и пр.); иногда они все расширительно тоже назы­
вались X. М.Л.Гаспаров

ХРОНИКА (греч. chronos — время) — литературный жанр, излагающий исторические события в их времен­ной последовательности. Хроникальность была прису­ща мифологическим сюжетам, произведениям древней и средневековой литературы (библейские книги Пара-липоменон, исландские саги). Как вид исторического повествования — записи по годам, X. сложилась в ан­тичности. В отдельный жанр X. выделилась в эпоху Средневековья. В древнерусской литературе X. соот­ветствует летопись, возникающая в эпоху Ярослава Мудрого (И в.). X. эпохи Средневековья — важный источник исторических сведений. Наиболее известны англосаксонские X., начатые в 9 в. при короле уэссекс-ком Альфреде Великом (849-901). Отдельные англосак­сонские X. существовали задолго до Альфреда, но лишь в 9 в. летописание упорядочивается, ведется непосред­ственно при королевском дворе. Англосаксонские X. дополняются в течение всего 10 в., а также в первой по­ловине 11 в. Важным собранием исторических данных является труд англосаксонского монаха Эдмера Кентер-берийского «Новая история», охватывающий события в Англии между 1066 и 1122. В это же время Флоренс Ву-стерский пишет всемирную историю, составленную по материалам старых сочинений Беды Достопочтенного. Наибольшее значение для развития жанра X. имел Галь-фрид Монмаутский, с именем которого связывают рас­пространение в европейской литературе кельтских пре­даний о короле Артуре. «История бриттов» Гальфрида Монмаутского, повествующая об основании Британии, завоевании острова Альбион, написана между 1132-37. В «Истории бриттов», наряду с исторической, сильна легендарная основа. Здесь впервые появляется имя ку­десника Мерлина, рассказываются легенды о Локрине, Горбодуке, Лире и его дочерях. 14 в. — расцвет исто­рической прозы на французском языке. Видное место занимает X. Жана Фруассара (1337 — после 1404), со­единившая историческое описание с поэтическим на­чалом и напоминающая авантюрный роман. Фруассар был одним из первых хронистов, предпринявшим даль­ние поездки и беседовавшим с очевидцами событий.

В X. эпохи Возрождения на первый план выдвига­ется новая цель — показать человека перед лицом вре­мени. В 16 в. преобладают исторические сочинения, в которых ощутимо авторское мировоззрение, укрупне­ны человеческие черты правителей. В 1513 английский гуманист Томас Мор пишет историю возвышения Ри­чарда III, изобразив короля самыми мрачными краска­ми. Перу поселившегося в Англии итальянца Полидора Вергилия принадлежит написанная в 1534-55 история страны вплоть до 16 в. Эдуард Холл создал историю Англии, начиная с царствования Генриха IV. В 1577 появились обширные «Хроники Англии, Шотландии

и Ирландии» Рафаэля Холиншеда — сочинение на осно­ве ранее написанных летописей и трудов; к ним обратил­ся У.Шекспир, работая над пьесами из истории Англии: «Ричард И», «Ричард III», «Генрих IV», «Генрих V», «Ген­рих VIII». К 17 в. X. дополняются биографиями, воспо­минаниями, дневниками. Эстетическое переосмысление X. происходит в эпоху романтизма, когда зарождается представление о «духе времени», индивидуальном обли­ке каждой эпохи («Хроники царствования Карла IX», 1829, П.Мериме). Материалы X. стали источником сю­жета для романов М.Твена («Янки при дворе короля Артура», 1889) и М.Дрюона. В русской литературе уса­дебные и семейные X. создают С.Т.Аксаков и Н.С.Лесков. Образ хроникера использовал Ф.М.Достоевский в рома­нах «Подросток» (1875) и «Бесы» (1971-72). Истори­ческие X. пародировались М.Е.Салтыковым-Щедриным в «Истории одного города» (1869-70). В 20 в. усиление хроникального начала было связано с тяготением лите­ратуры к документальности, эпичности повествования. Хроникальный принцип лежит в основе литературы фэнтези: «Властелин колец» (1954-55) Дж. Р. Р. Тол кина, «Хроники Нарнии» (1950-55) К.Льюиса. К X. обраща­ются испанские и латиноамериканские писатели (Г.Гар­сия Маркес, Х.Л.Борхес), писатели-фантасты (Р.Брэдбе­ри. Марсианские хроники, 1950).

Лит.: Grundmann И. Geschichtsschreibung im Mittelalter. Gottingen,
1969. Т.Л.Скрябина

ХРОНОГРАФ РУССКИЙ (греч. chronos — время и grapho — пишу) — древнерусское историческое, от­части компилятивное сочинение типа хроники. В отли­чие от летописи X. состоит не из погодных статей, а из новелл с законченным сюжетом. Особое распростране­ние X. получили в 15-17 вв., хотя первый из них (X. по великому изложению) был составлен на Руси в 11 в. (не сохранился). Содержательной основой части X. являют­ся переводные византийские X. (Георгия Амартола, Иоанна Малалы и др.). К числу подобных X. относится Летописец Еллинский и Римский (15 в.) — «крупней­ший древнерусский компилятивный хронографический свод, содержащий изложение всемирной истории от со­творения мира и до времени византийского императора Романа Лакапина (920-944) с добавлением перечня пос­ледующих византийских императоров вплоть до Ману-ила Палеолога (1391-1425) и русской статьи о взятии Константинополя крестоносцами в 1204 г.» (Творогов, 1). Основой другой группы древнерусских X., наряду с об­зором всемирной и библейской истории, становится русская история и история южных (а также западных — в отдельных редакциях) славян. Источником сведений для этих X. являются не только византийские памятни­ки, но и русские исторические повести и летописи, южнославянская и русская агиография. Эти X. имеют общее название — «Русский X.», который известен в не­скольких редакциях (первая редакция — 1512; вторая редакция — 1617); каждая из них сохранилась до нашего времени во многих десятках списков. Русский X. — ли­тературный памятник, отразивший настроение русского общества в тот период, когда после падения Византии Московская Русь осознала себя законной наследницей великих держав прошлого, «третьим Римом». Несмот­ря на мозаичность источников, Русский X. представлял собой единое повествование с четкой композицией, был единым идейно и стилистически. К нему обращались

1173 ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ВРЕМЯ И ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО

как к источнику занимательного чтения и нравоучитель­ных выводов. Наряду с историческими лицами в Русском X., в отличие от летописи, появляются безымянные герои («некий человек разумен»). Во второй редакции Русского X. (1617) намечается, кроме того, развитие нового, более светского, в отличие от предшествующего агиографичес­кого, стиля. Здесь уже нет резкого противопоставления злых персоналий и добрых, нет и строгого осуждения греш­ников и злых. Третья группа X. — это так называемые X. «особого состава», большое количество которых возника­ет в 17 — начале 18 в. Это хронографические компиляции, выполненные по заказу отдельных лиц для их личного пользования и существующие, как правило, в единствен­ном списке. В 17 в. хронографический жанр перестает разви­ваться (однако X. различных редакций продолжают переписываться до конца 18 в.) — появляются первые соб­ственно исторические труды, такие, как «Синопсис» (1674) И.Гизеля и «Скифская история» (1692) А.И.Лызлова.

Лит.: Творогов О.В. К истории жанра хронографа //ТОДРЛ. 1972.
Т. 27; Водолазкин Е.Г. К вопросу об истории Русского хронографа //
ТОДРЛ. 1993. Т. 47. Л.Н.Коробейникова

ХРОНОС ПРОТОС см. Мора.

ХРОНОТОП (греч. chronos—время, topos—место)— понятие, заимствованное из естественных наук и введен­ное в литературоведение М.М.Бахтиным для обозначения «существенной взаимосвязи временных и пространствен­ных отношений, художественно освоенных в литературе» (Бахтин, 234). Мысль о том, что специфика предмета сло­весного художественного изображения связана с временной последовательностью самого высказывания, была высказа­на еще Г.Э.Лессингом (в «Лаокооне», 1766). Учитывает Бах­тин и трактовку пространства и времени как форм позна­ния в эстетике И.Канта, а также характерные для науки 20 в. идеи неразрывности этих форм в природе и в самом языке. Характерной особенностью литературно-художественного X., по мысли Бахтина, является то, что «время здесь сгуща­ется, уплотняется, становится художественно-зримым; про­странство же интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории». Причем «жанр и жанровые разновидности определяются именно хронотопом» (Бах­тин, 235). Комплекс идей Бахтина, сформировавшийся в 1920-е — 30-е, выделяется своей причастностью не толь­ко к изменениям в общенаучной картине мира, но — в не­меньшей степени — и к религиозно-философской мысли эпохи. Отсюда в его концепции, во-первых, изначальная органическая связь категории X. с проблемой границ меж­ду действительностями автора-творца и героя, а вместе с тем—с понятием точки зрения (пространственная и вре­менная «формы героя» и «теория кругозора и окружения» в исследовании середины 1920-х «Автор и герой в эсте­тической деятельности»); во-вторых, — выявление цен­ностной природы пространственно-временных образов в искусстве; в-третьих, анализ мира героев в единстве пространственных и временных его аспектов.

Лит.: Лихачев Д.С Внутренний мир художественного произведе­
ния // ВЛ. 1968. № 8; Бахтин ММ. Формы времени и хронотопа в рома­
не // Он же. Вопросы литературы и эстетики. М, 1975; Топоров В.Н.
Пространство и текст // Текст: Семантика и структура. М., 1983; Лот-
ман Ю. М. Художественное пространство в прозе Гоголя // Он же. В школе
поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988; Флоренс­
кий П. А. Анализ пространственности и времени в художественно-изобра­
зительных произведениях. М., 1993. ИД. Тамарченко

ХУДбЖЕСТВЕННОЕ ВРЕМЯ И ХУДОЖЕ­СТВЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО — важнейшие харак­теристики образа художественного, обеспечивающие целостное восприятие художественной действительности и организующие композицию произведения. Искусство слова принадлежит к группе динамических, временных искусств (в отличие от искусств пластических, простран­ственных). Но литературно-поэтический образ, формаль­но развертываясь во времени (как последовательность текста), своим содержанием воспроизводит простран­ственно-временную картину мира, притом в ее симво-лико-идеологическом, ценностном аспекте. Такие тра­диционные пространственные ориентиры, как «дом» (образ замкнутого пространства), «простор» (образ от­крытого пространства), «порог», «окно», «дверь» (гра­ница между тем и другим), издавна являются точкой приложения осмысляющих сил в литературно-художе­ственных (и шире — культурных) моделях мира (оче­видна символичная насыщенность таких пространств, образов, как дом гоголевских «старосветских помещи­ков» или похожая на гроб комната Раскольникова в «Пре­ступлении и наказании», 1866, Ф.М.Достоевского, как степь в «Тарасе Бульбе», 1835, Н.В.Гоголя или в одно­именной повести А.П.Чехова). Символична и художе­ственная хронология (движение от весеннего и летнего расцвета к осенней грусти, характерное для мира турге­невской прозы). Вообще древние типы ценностных си­туаций, реализованные в пространственно-временных образах (хронотоп, по М.М. Бахтину), — «идиллическое время» в отчем доме, «авантюрное время» испытаний на чужбине, «мистерийное время» схождения в преиспод­нюю бедствий — так или иначе сохранены в редуциро­ванном виде классической литературой Нового време­ни и современной литературой («вокзал» или «аэропорт» как места решающих встреч и разминовений, выбора пути, внезапных узнаваний и пр. соответствуют старин­ному «перекрестку дорог» или придорожной корчме; «лаз» — прежнему «порогу» как топосу ритуального перехода).

Ввиду знаковой, духовной, символической природы искусства слова пространственные и временные коор­динаты литературной действительности не вполне кон­кретизированы, прерывны и условны (принципиальная непредставимость пространств, образов и величин в мифологических, гротескных и фантастических про­изведениях; неравномерный ход сюжетного времени, его задержки в точках описаний, отступления вспять, парал­лельное течение в разных сюжетных линиях). Однако здесь дает о себе знать временная природа литературно­го образа, отмеченная еще Г.Э.Лессингом в «Лаокооне» (1766), — условность в передаче пространства ощуща­ется слабее и осознается лишь при попытках перевести литературные произведения на язык других искусств; меж­ду тем условность в передаче времени, диалектика несов­падения времени повествования и времени изображенных событий, композиционного времени с сюжетным осва­иваются литературным процессом как очевидное и со­держательное противоречие.

Архаическая, устная и вообще ранняя словесность чувствительна к типу временной приуроченности, ори­ентированности в коллективном или историческом сче­те времени (так в традиционной системе литературных родов лирика — «настоящее», а эпос — «давно прошед­шее», качественно отделенное от жизненного времени

---

Дата добавления: 2015-08-20