Глава 30. Время платить по счетам

Сиэтл, Вашингтонский университет, 25 октября 2008 года
Было больно. Бесчувственное тело скрутило в обжигающую спираль, словно каждый участок, каждая клеточка охвачена адским пламенем. Как при перерождении. Или как в том затхлом подвале у Скотта Берча. Возможно, даже хуже. Но сейчас физическая боль была для него жизненно необходимой, все-таки хоть что-то чувствовать куда лучше, чем эта вечная пустота в груди.
Серебро выжигало мозг, сознание билось тонкой ниточкой, готовой оборваться в любой момент. Обрывки воспоминаний рвались наружу, возвращая картинки недавних событий, переплетенные со страшными отголосками далекого прошлого.
Вытянутое от изумления лицо лучшего друга, его самой первой жертвы, которого он убил случайно, еще не до конца осознав, кем является. Лайонел тогда предупреждал о такой возможности, но он не послушал, слишком хотелось увидеть самого близкого на тот момент человека, а в итоге Уильям не смог совладать с собственной жаждой.
Сжавшаяся в комок Шарлотта, ее тихое «уходи», брошенное дрожащим от страха голоском. Потухший взгляд Грейс. Сгорбленная фигурка под проливным дождем, когда он выкинул эту непокорную девчонку из машины, словно надоевшего щенка. Полные ненависти глаза внука, небрежно брошенные на прощание слова, задевающие больнее, чем серебряные пули.
Он проиграл, и следовало признать свои ошибки. Потому что внук не поверил в столь тщательно разыгранный спектакль. Уильям был слеп, глух и глуп, как все влюбленные, и верил только в то, что сам себе придумал.
В очередной раз Джейсон недооценил внука. Не думал, что тот решится в него стрелять, тем более что никак не сопротивлялся. Но, видать, в характере младшего Вудворда было заложено не только сопливое благородство Лайонела, а имела место определенная доля коварства, унаследованная от деда.
От первого выстрела еще была возможность увернуться, но Джейсон не стал этого делать, наивно предположив, что Уильям, всадив в него пулю, сразу же одумается, раскается в содеянном и великодушно кинется спасать.
Но не тут-то было. Внук остервенело продолжал нажимать на курок, и увильнуть Джейсон уже не мог при всем своем желании. Боль сковала движения, серебро мгновенно распространялось по телу, парализуя мозг и конечности. И где-то на четвертом выстреле вдруг с удивлением ощутил, что ему все равно. Даже захотелось, чтобы внук поскорее покончил с ним. И тогда не будет больше бессонных ночей и кровавых рассветов, выжигающей горло жажды и выедающей душу ненависти. Ничего. Только тишина и покой.
Но гены Лайонела таки взяли свое, Уильяму не хватило духу его прикончить. И зря. Помирать теперь он точно не собирался. Следующий раунд – за ним, он упрямый, и найдет способ вернуть себе не только тело, но и душу Грейс. Нужно просто сделать небольшой перерыв.
С трудом перевернувшись, он нащупал в кармане джинсов телефон. Вытащил, не слушающимися пальцами набрал нужный номер. Ответа пришлось ждать долго, уже даже решил, что его ждет очередная неудача.
– Джейсон, какого черта тебе надо? – лениво поинтересовался женский голос.
– Эмилия, – с трудом прохрипел он. – Мне нужна твоя помощь…

Сиэтл, 14 февраля 2009 года
– Джейсон, ты точно мазохист, – недовольно бурчала Эмилия за его спиной. – Забудь ты эту девку, давно пора найти себе кого-нибудь другого.
Но он не слушал. С крыши небоскреба, на котором они находились, открывался великолепный вид на залив и прилегающий к нему Центральный парк. Но местные красоты его не интересовали, он, не отрываясь, смотрел вниз, на заполненную людьми набережную. Субботний вечер выдался теплым и ясным, и людишки повыползали из своих нор, чтобы в День влюбленных насладиться свежим морским воздухом.
Внимание Джейсона было приковано к двум парочкам, ничем особо из толпы не выделявшимся, но только на первый взгляд. Уильям-младший с Грейс и Берч со своей малявкой. Неторопливо прогуливаются, умильно держась за ручки, обмениваются редкими репликами. Мелкая Эмбер благоговейно прижимает к груди плюшевого зайца, которого Берч только что выиграл для своей дамы в тире.
Изображают из себя людей. Что ж, это у них неплохо получается, они вполне вписывались в эту оживленную набережную, словно такое множество людей не вызывало у них желания полакомиться человеческой кровью. Неужели не могут придумать себе развлечение поинтереснее, с их-то сверхвозможностями?
Вот вызвавшая его интерес компания останавливается возле чугунной ограды, смотрит на темню гладь залива, любуясь переливающимися огоньками судов. Джейсон, сжав кулаки, наблюдал, как его внук пристраивается к Грейс сзади, по-хозяйски обвивает руками ее талию. И легко водит ладонями по животу, что-то нашептывая на ушко. А она откидывает голову ему на плечо и смеется, искренне, счастливо, заразительно.
Джейсон злится. Он специально брал тайм-аут, милостиво жалуя внуку целых четыре месяца, чтобы тот наигрался с его женщиной. Думал, что за это время молодой Уильям остынет, обратит свой взгляд на кого-нибудь другого. Но нет, похоже, все только усугубилось. Пора вмешаться, прекратить этот затянувшийся фарс.
– Она все равно будет моя, – упрямо прошептал, забывая, что не один.
– Оставил бы ты их в покое, – тут же с готовностью отозвалась заскучавшая рядом Эмилия. – Все-таки Уильям Вудворд тебе не чужой.
Джейсон досадливо отмахнулся. И зачем только взял ее с собой? После того, как откачала его после ранения, эта женщина совершенно неожиданно выразила желание остаться с ним. Он не возражал. За время совместного существования привык к ее необременительному присутствию рядом. Семейная пара всегда вызывает меньше подозрений, чем одиноко живущий мужчина неопределенного рода занятий. Она служила для него отличной ширмой, ему было вполне комфортно в ее обществе, но только не тогда, когда вот так начинала выедать мозг.
– Ты-то не сильно свою доченьку жалуешь, – лениво огрызнулся он.
– Я другое дело, – Эмилия как будто только и ждала возможности поговорить. – Она слишком похожа на Джозефа. Но я же не лезу в ее жизнь. Надо же, как Берч на ней повелся, глаз не сводит.
Подробности личной жизни Эмбер волновали его сейчас меньше всего.
– Заткнись, – уже раздраженно буркнул он.
Она даже не обиделась, просто переместилась подальше, на другой конец крыши. Слишком хорошо знала, что довела до точки кипения, и лучше дальше не злить.
А тем временем Уильям-младший на время оставил свою даму, чтобы купить ей воздушный шарик в виде сердца. Что сказать, влюбленный идиот. Вот как такого отвадишь?
Принимая из рук веревочку, Грейс вся светится от счастья, обвивает его шею рукой и дарит долгий, страстный поцелуй. Как будто ей не шарик преподнесли, а как минимум целый мир.
– Слушай, – вдруг удивленно выдыхает Эмилия совсем рядом, выводя из накатившего оцепенения. – А твоя-то красавица беременна!
Беременна? Бред какой-то. Он внимательно всматривается в тонкую фигурку, пытаясь отыскать характерные изменения, но под свободного покроя пальто ничего не разглядеть. Лишь когда она поднялась на цыпочки, чтобы поднять этот идиотский шарик повыше, и полы распахнулись, он словно впал в ступор. Никаких сомнений – под тонким трикотажным платьем просматривался небольшой, но явно округлившийся животик.
Она действительно беременна. И срок небольшой, как раз месяца четыре-пять. Это нарушало все его планы, такой вариант он не предусмотрел. Так же, как и более восьмидесяти лет назад. А ведь вполне естественно, что женщины беременеют, и в том числе от вампиров.
Чей же это ребенок? Его или Уильяма младшего? Да по сути нет особой разницы, в любом случае это прямой потомок Джейсона. Он не собирался расплываться от умиления, и тем более отказываться от Грейс. Но ребенок все осложнял.
Вариантов было два: забрать ее сейчас и возиться потом с ребенком, или подождать, пока она родит, и забрать одну. А ребенка оставить Вудвордам, это они любят, сюсюкаться с чужими детьми. И второй вариант устраивал его куда больше, он не представлял себя в роли няньки.
Да и ребенок будет лишней обузой и искушением для него, ведь дети-полукровки пахнут очень привлекательно. В памяти невольно возник малыш, столь доверчиво подающий ладошку незнакомому дяде. И странные теплые чувства, робко шевельнувшиеся в глубине души, так напугавшие его тогда. А может… может, это последний шанс познать то, чего был лишен?
Нет. Он проклят, и игры в добренького папочку не для него, это любимое развлечение Лайонела. И проклятие, как дамоклов меч, вечно будет висеть над его потомками. Над Уильямом-младшим, которого Джейсон лишил родителей. Над Дженнифер, чью мать он по сути убил своей недалекостью, совершенно не подумав, что может от него забеременеть, и что этот ребенок станет для нее смертью.
И вот теперь, когда должен родиться еще один ребенок, плоть от его плоти, он ощущал странное волнение. И все-таки решил выяснить, чей он. А ответ на этот вопрос можно получить только в одном месте.

Сиэтл, гематологический центр, 16 февраля 2009 года
Решение встретиться с Лайонелом далось нелегко. Встреча должна была произойти в людном месте, там, где он смог бы сдержать давнее желание свернуть шею создателю. Хотя бы до того момента, как тот даст исчерпывающий ответ на интересующий Джейсона вопрос. Он выбрал гематологический центр, надеясь, что не нарвется там на других членов Вудвордской семейки.
Его ждал неприятный сюрприз. Оказалось, что как раз сегодня в клинике должен пройти благотворительный вечер, и холл был полон народу. Но отступать поздно.
– Здравствуйте, Уильям, – приветливо улыбнулась ему администраторша. – Вы к мистеру Вудворду? Он у себя.
Похоже, Уильям-младший частый гость в центре своего отца. Джейсон вернул ей вежливую улыбку и уверенно двинулся по длинному коридору, ориентируясь по запаху. С ним постоянно здоровались, он невпопад отвечал. И вскоре оказался возле двери с нужной табличкой. И вдруг ощутил странное волнение.
На секунду замешкался, а потом решительно толкнул ногой дверь. И сразу же встретился глазами со своим создателем. Лайонел восседал за большим столом, и никак не изменился с их последней встречи, разве что усилилась вселенская тоска во взгляде. Прямо покровитель всех несчастных и обездоленных. Разве что нимб над головой не светится.
Казалось, его совсем не удивил неожиданный гость, хозяин кабинета даже не поднялся из-за стола, лишь внимательно следил за Джейсоном взглядом.
– Я знал, что ты придешь, – наконец, тихо проговорил Вудворд, прерывая повисшую между ними тишину.
Джейсон тяжело опустился в кресло. Столько же лет прошло с их последней встречи. И он бессчетное количество раз представлял себе этот разговор, готовил полные желчи слова и обвинения. А сейчас искал в себе ту ненависть, которая двигала всеми его поступками в течение века, но тщетно. Только глухое разочарование осталось от этого, казалось бы, всепоглощающего чувства.
– Чей это ребенок? – спросил он в лоб, и тут же взвился, увидев, как Лайонел нахмурился. – Только не вздумай мне врать!
– Разве я когда-нибудь тебя обманывал, – в голосе создателя звучало искренне недоумение.
Как же бесил этот назидательный тон. Эти постоянные поучения, в свое время Джейсон только и слышал от него «ты должен», «ты не можешь», «ты обязан». Участие Вудворда всегда напоминало клетку, из которой ему, как раненному зверю, не терпелось поскорей вырваться. Разорвав при этом своего тюремщика. Но это в прошлом.
– Я жду ответа, – уже жестко повторил Джейсон.
Вудворд медленно поднялся, сделал несколько шагов к окну. Если сейчас накинуться сзади, свернуть шею, то его создатель даже пикнуть не успеет. Но Джейсон обдумает эту крайне заманчивую перспективу потом.
– Я не могу ответить на твой вопрос, – твердо и ровно проговорил Лайонел.
Джейсон шумно втянул носом воздух. Он так и знал.
– Это можно как-то определить? – так же требовательно поинтересовался он.
– Тебе действительно интересно? – ответил Лайонел вопросом на вопрос.
– А как ты думаешь, если я пришел к тебе? – горько усмехнулся Джейсон.
Вудворд испытующе посмотрел ему в глаза. Он стойко выдержал этот взгляд, и создатель удовлетворенно кивнул, видимо, приняв какое-то решение. Сделав несколько шагов к стене, нажал на скрытую кнопку, и часть книжных полок отъехала в сторону, открывая потайную комнату.
– Мне нужна твоя кровь и образцы яда, чтобы сделать необходимые анализы, – спокойно произнес Лайонел.
Джейсон безропотно позволил расковырять себе вену в изгибе локтя, и даже сдержался, когда брали мазки из его рта. Он хотел знать наверняка.
– Я закончил, – лаконично сообщил ему Лайонел, пряча взятые образцы в холодильник. – Результаты будут через три дня.
Вроде как все решено, можно уходить, но Джейсон медлил. И, неожиданно для себя, уже взявшись за ручку двери, вдруг передумал, вернулся. И задал вопрос, который не давал ему покоя последние восемьдесят лет.
– Расскажи мне про Шарлотту, – тихо попросил, удивляясь, насколько глухо звучит собственный голос.

Он выходил из клиники, находясь под впечатлением от услышанного. Ведь вовсе не так представлял себе события более чем восьмидесятилетней давности. Если, конечно, Лайонел не врал.
Где-то очень глубоко, на самом дне своей темной души он всегда понимал, что Вудворд поступил правильно. Потому что сам Джейсон не смог бы ничем помочь Шарлотте. И представлял бы опасность для ребенка. Но так просто и удобно свалить свою вину на другого.
Он был настолько рассеян, что в холле не сразу обратил внимания на женщину, встреч с которой откровенно избегал. Как только не подумал о такой возможности, ведь сегодня в центре благотворительный вечер, и милосердная миссис Вудворд обязательно будет на нем присутствовать.
Дженнифер только что вошла и, судя по тому, как недоуменно расширились карие глаза, тоже не рассчитывала его здесь увидеть. Они по инерции двигались навстречу друг другу, расстояние между ними беспощадно сокращалось, а он так и не решил, как реагировать на эту встречу. Поравнявшись, не выдержал, отвел взгляд, и просто прошел мимо.
– Отец, – тихим шепотом донеслось вслед.
Это давно забытое слово, вдруг наполненное новым смыслом, подействовало подобно разорвавшейся бомбе. Джейсон замер, ноги словно приросли к полу. Так и стоял, испытывая невыносимую потребность сбежать подальше от собственных обострившихся чувств. Но все-таки он мужчина, и спасаться бегством было не в его правилах. Тем более она уже стояла сзади, прямо за спиной, и ее приятный аромат легонько щекотал ноздри.
Набрав полные легкие воздуха, повернулся, найдя в себе смелость взглянуть в глубокие карие глаза. Конечно, чем-то она похожа на Шарлотту. Такие же мягкие, плавные черты лица, и эта ангельская кротость во взгляде. И в то же время внешность Дженнифер явно унаследовала от матери Джейсона.
Он стоял и не знал, что ей сказать, все было настолько сложно и противоречиво. И она молчала, просто жадно всматривалась в его лицо, словно надеялась там что-то найти.
И столько тоски было в этом взгляде, что хотелось завыть от безысходности. Что же он наделал. Безжалостно причинял ей боль, мучил ее. За что? Почему ее ненавидел? Чем она перед ним провинилась? Что своим рождением убила мать? Или полюбила врага?
Молчание стало просто невыносимым.
– Дженнифер… – тихо произнес он, вдруг с удивлением понимая, как ему нравится это имя.
– Не надо, – она сделала нетерпеливый жест рукой, останавливая его.
Он замолчал, да и нечего было сказать. Они стояли среди снующих вокруг людей, совершенно чужие друг другу, и в тоже время между ними незримой ниточкой протянулась эта странная, замешанная на крови связь. Связь, настолько крепкая, что даже годы отчуждения были не в силах ее разорвать.
– Ты причинил столько боли… – быстро и сбивчиво заговорила она, нервно теребя сумочку в руках. – Наверное, я должна тебя ненавидеть. Но не могу. Я верю, в тебе осталось хорошее, поэтому умоляю, остановись. Именем матери прошу.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но так и не успел, их прервали.
– Миссис Вудворд, – какой-то прыщавый юнец с раскрытой папкой беспардонно вклинился между ними. – Посмотрите, вот список детских домов, куда следует направить пожертвования.
Она рассеяно моргнула, приходя в себя, и с преувеличенным интересом уставилась в предложенные бумаги, красноречиво показывая, что разговор на этом окончен. Что ж, это и к лучшему, слишком много впечатлений на сегодня. Еще раз окинув ее взглядом, он направился к выходу.

Аляска, Кордова, 18 февраля 2009 года
Эта часть кладбища давно заброшена, и лишь одна могила, расположенная под высокой разлапистой сосной у самой ограды, выделялась среди покошенных от времени крестов. Странный для этих мест памятник: каменная глыба плавно перетекает в бюст девушки. Шарлотта Райт, скудно высечено на гладком камне строгими ровными буквами, и годы жизни.
Февральская ночь была ясной и морозной, редкие снежинки медленно кружились в воздухе, стелясь под ногами пушистым мягким ковром. Полоска лунного света выхватывала из темноты прекрасное и невинное, словно лик ангела, лицо девушки.
Именно эту могилу искал полночный посетитель. Его совершенно не пугала зависшая над кладбищем тишина, он словно пришел к себе домой. Ведь давно должен был лежать под покрытой трещинами мраморной плитой, но по злой прихоти судьбы обречен на вечную полужизнь- полусуществование, лишенное покоя и сна.
Легко перепрыгивая через полуразрушенные надгробия, он не по-человечески быстро двигался прямо к своей цели, сжимая в руках прекрасную алую розу на длинном стебле. Этот свежий цветок странно смотрелся на фоне снежной погоды, как, впрочем, и сам парень, одетый явно не по сезону, в темную рубашку и легкие черные джинсы.
Но, похоже, дискомфорта он не испытывал. Остановившись возле нужного памятника, бережно возложил цветок. Распрямился, задумчиво наблюдая, как редкие снежинки оседали на кроваво-красных лепестках, исчерчивая их причудливыми белыми узорами.
– Прости, – тихо шепнул, проводя рукой по высеченному из камня лицу девушки.
Ему есть за что просить прощения. Это он убил ее, молодую, красивую, полную светлой энергии. Готовую отдать ему все: тело, душу, жизнь. Убил своей недалекостью, своей эгоистичной любовью. И теперь история повторялась, он с воистину ослиным упрямством причиняет боль другой. Той, которую… любит?
Это открытие стало для него полной неожиданностью. Неужели любит? Разве в его давно очерствевшем сердце еще осталось место для чувств? Но как по-другому назвать эту всепоглощающую потребность?
Эта любовь была другая, темная, разрушающая, оставляющая после себя дымящиеся руины. Любовь озлобленного монстра. Он, как последний трус, боялся признаться даже себе. И только сейчас, на запорошенном снегом кладбище, один среди безымянных надгробий, перед лицом безжалостной смерти осознал, что потерял. Можно ли еще что-либо исправить?
– Подскажи, что мне делать, – попросил у мертвого камня, просто потому, что больше не у кого было спросить совета.
Каменное изваяние никак не среагировало, продолжая безучастно смотреть куда-то вверх, в темное ночное небо. Он и не надеялся на ответ. Просто ему необходимо было сказать последнее «прости» своей первой любви. Именно сейчас, когда сам стоял на распутье. Чтобы выбрать будущее, необходимо осмыслить и отпустить прошлое.
Прямо над ним, на ветке сосны зловеще ухнул, захлопал крыльями и недовольно заклокотал филин. Взмыл ввысь, кощунственно нарушая своим тревожным криком кладбищенскую тишину.
Парень проводил птицу долгим взглядом. И решение пришло само собой. Болезненное, но единственно правильное. Теперь он знал, что нужно сделать. Пришло время платить по счетам.
– Спасибо, – он снова слегка коснулся пальцами каменного лика ангела.
Повернувшись, медленно побрел прочь, растворяясь в темноте ночи.

Дата добавления: 2015-08-20