Глава 26. Принуждение

Штат Вашингтон, Ярроу-Пойнт, 7 октября 2008 года
Грань между сном и явью была слишком тонкой, мир грез и действительность то ненадолго разделялись, то вновь сливались в единое целое, путая сознание. Грейс снилось что-то расплывчатое, несмотря на весь ужас прошлой ночи, определенно приятное, связанное с Вилли. Она вроде как нежилась рядом с ним на теплом песке под кроваво-красным закатным солнцем, и океан ласково обмывал ее ступни. А потом, когда сгустились сумерки, они, взявшись за руки и весело смеясь, бежали по воде, источая фейерверки брызг, и с разбегу ныряли, уходя глубоко под воду. И там, под надежным покровом черной воды, вдали от любопытных взглядов, не слыша осуждающего шепота за спиной, жадно сжимали друг друга в объятиях.
Наверное, такова защитная реакция организма – дабы рассудок не помутился, искать спасительную лазейку, где можно укрыться, закутавшись в кокон приятных воспоминаний. Просыпаться не хотелось, ничего хорошего в действительности не ждало, и она отчаянно хваталась сознанием за обрывки сна, не желая отпускать столь заманчивую иллюзию. Можно было даже помечтать, что распахнув глаза, лицезреет не нахальную физиономию Джейсона, а обаятельную улыбку Вилли.
Но идеальный нюх не обманешь. Кроме обжигающего легкие запаха Джейсона, в нос бьет человеческий дух, провоцируя вполне закономерное жжение в горле. Откуда здесь человек? Любопытство заставило распахнуть глаза, и первое, что видит – нависший над кроватью Джейсон. Одет по-домашнему, лишь льняные шорты до колен, торс полностью обнажен. На губах коварная усмешка, в глазах тлеет недобрый огонек. Вся поза олицетворяет снисходительную надменность.
– Дорогая, я принес тебе завтрак, – он небрежно кивает на пол куда-то вниз.
Завтрак? Да она скорей подохнет, чем будет есть с его рук! Приподнявшись на локте, не забыв при этом натянуть одеяло на грудь, прослеживает взглядом указанное направление. И готовые сорваться с губ язвительные слова застревают в горле.
На светлом паласе, где сохранилось бордовое пятно от ее крови, лежит парень. Человек. Молодой, от силы лет двадцать, худенький, но жилистый. Светлые длинные пряди обрамляют закинутое назад лицо, подчеркивая бронзовый оттенок загорелой кожи. И запах приятный, по-мужски естественный, не испорченный одеколонами. Вполне привлекательная человеческая особь, такие, как правило, пользуются повышенным вниманием со стороны девушек.
Вот только какого черта он тут делает? Живой, с некоторым облегчением понимает она, сердце тихо, но ровно бьется. Никаких явных повреждений на теле, скорей всего, Джейсон его просто оглушил.
Увиденное заставляет окончательно проснуться. И задохнуться от ужаса, когда осознает, зачем Джейсон его сюда притащил. Грейс тут же демонстративно отворачивается, накрываясь с головой одеялом. Она не будет этого делать.
– Я специально подбирал для тебя блюдо повкуснее, – продолжает насмехаться он. – Лично я предпочитаю девушек, но ради твоего удовольствия готов поступиться своими принципами.
Она упрямо молчит, сжавшись в комок, намертво вцепившись пальцами в край одеяла. Как будто оно может защитить от Джейсона и от его извращенной фантазии.
– Ну раз ты не хочешь, – он делает пару намеренно громких шагов в сторону. – Не выкидывать же, придется самому.
Угрожающий тон заставляет высунуть нос из-под одеяла, чтобы увидеть, как Джейсон поддевает парня босой ступней, отчего тот шевелится и издает слабый стон. А вампир, заметив ее заинтересованность происходящим, плотоядно облизывается. Присаживается на корточки, притягивает голову парня за волосы. Приникает к бьющейся жилке пульса, и, откровенно дразня, жадно втягивает носом воздух.
Словно завороженная, она наблюдает за его плавными вкрадчивыми движениями, не в силах оторваться. Да он и не дает ей это сделать, гипнотизируя внимательным взглядом. Прямо как удав кролика. Несмотря на отвращение к происходящему, что-то древнее пробуждается внутри – это темная сторона ее сущности рвется наружу, требуя удовлетворить хищные инстинкты.
– Ммм… вкусно! – облизывается Джейсон, придавая лицу выражение задумчивой мечтательности.
В этот момент парень окончательно приходит в себя, испуганно дергается, и тут же оказывается прижатым рукой к полу. Но так просто не сдается, продолжая брыкаться под железной хваткой вампира, хладнокровно удерживающего его одной левой. Глупый, он наивно думает, что может что-то изменить своей мышиной возней. Но в этом спектакле ему отведена роль статиста.
Джейсон не обращает на барахтающуюся жертву никакого внимания, но за Грейс следит с нескрываемым интересом. И натянутые как струна нервы не выдерживают этого душераздирающего зрелища.
– Нет, – отчаянно выкрикивает она, выскальзывая из-под одеяла. – Не надо.
Парень резко оборачивается на крик, и теперь оторопело пялится на нее, обнаженную, даже вырываться перестает. Судя по судорожному вздоху и вспыхнувшему в глазах похотливому огоньку, увиденное ему нравится.
Поймав его откровенный взгляд, Джейсон понимающе скалится, медленно отпускает потенциальную жертву, и чуть отодвигается в сторону, милостивым жестом показывая, что уступает место даме. Но далеко не отходит, держа ситуацию под неусыпным контролем.
– Что вам нужно? – испуганно интересуется парень, приподнимаясь на локте.
Интересно, за кого их принял человек? За сексуальных извращенцев? Хорошо бы немного потянуть время, чтобы взвесить все за и против. И надо признаться, «за» перевешивает, ее укус не принесет ощутимого вреда парню, в отличие от укуса Джейсона. Смущает лишь то, что придется изменить собственным принципам, подчиниться его воле. И внутренний голос подсказывает, что это только начало, так сказать, цветочки, а дальше будет только хуже.
Пытаясь собраться с мыслями, она отворачивается к окну, и с удивлением отмечает, что плотно сдвинутые вчера гардины сегодня аккуратно заправлены по бокам в специальные петли, и мансарда залита дневным светом. Странно, ведь Джейсон заинтересован скрыть происходящее от любопытных глаз. Но отвлекаться на такие мелочи не стоит, скорей всего, дом просто расположен в безлюдном месте, да и незваных гостей вампир наверняка почует еще до того, как они приблизятся.
– Если я это сделаю, – приглушенно говорит она, чтобы парень ее не расслышал. – Ты его не убьешь?
– Нет, конечно, – голос Джейсона полон притворного возмущения, словно она оскорбила его в лучших чувствах. – Я ж не зверь какой.
Она с трудом подавляет невеселую усмешку. Но не спорит, сейчас не самый подходящий момент отстаивать свою точку зрения.
А парень тем временем поднимается на ноги, и даже принимает что-то наподобие боевой стойки, очевидно, готовясь защищаться. Вот только что он может противопоставить вампиру? Даже против нее у человека не было никаких шансов.
Решившись, Грейс делает шаг вперед, а парень невольно отступает к стене, в его глазах мелькает удивление. То ли она выглядит сейчас устрашающе, то ли он не готов драться с голой женщиной.
Инстинкт хищника просыпается в ней, она делает еще один шаг, и парень снова отступает, упираясь спиной в стену. Дальше некуда, она становится вплотную, чуть приподнимает голову, чтобы заглянуть в светло-голубые глаза, в которых теперь отчетливо читался страх. И еще в этих глазах она видит себя. Из черных зрачков на нее смотрит монстр с обезображенным жаждой лицом, в котором нет ничего человеческого.
Это уже слишком, да и парню лучше оставаться в счастливом неведении, дабы не тронуться рассудком. Старясь умерить силу, Грейс бьет ребром ладони по голове, оглушая жертву. И подхватывает под мышки, не давая сползти по стене. Нос как раз оказывается на уровне пульсирующей жилки, приятный человеческий запах заполняет легкие, до предела обостряя жажду.
Дальше контроль над телом полностью потерян. Клыки сами по себе впиваются в артерию, первый глоток пробный, еще нерешительный, она задерживает кровь во рту, как это делают дегустаторы дорогих вин, оценивая вкусовой букет. Очень даже неплохо.
И потом уже глотает жадно и быстро, дрожа и почти захлебываясь, тщетно силясь понять, почему раньше отказывалась от такого удовольствия. Все ее предыдущие убеждения кажутся ненужной глупостью. Что тут такого криминального, ведь укус полукровки не смертелен, а небольшое кровопускание еще никому не повредило.
– Я же говорил, что тебе понравится, – звук голоса заставляет вздрогнуть от неожиданности, ведь она совершенно забыла, что не одна тут. – А ты мне не верила.
Ненавистный голос возвращает сознание, и вовремя, потому что неизвестно, смогла бы она остановиться сама. Сделав последний глоток, Грейс усилием воли разжимает клыки, и брезгливо отшатывается. Лишенный поддержки, парень сползает по стене, падая к ее ногам.
Она все еще под впечатлением, пытается разобраться в своих эмоциях. Рассеяно блуждающий взгляд натыкается на распластанное у ног тело, и краткое удовлетворение от пищи уступило место ненависти, к себе, и к тому, кто заставил ее это сделать.
Резко повернувшись, натыкается на испытующий взгляд Джейсона. На секунду кажется, что он вполне удовлетворен происходящим, но тут же лицо меняется, словно надевая маску ледяного равнодушия.
– Ты слишком предсказуема, – холодно кидает он. – Потуги казаться человеком тебе не к лицу. Тобой легко манипулировать, и это неинтересно.
– Так отпусти меня, – злобно огрызается она, вытирая с губ остатки чужой крови. – Или убей. Только избавь от своего присутствия.
– Хм, – он задумчиво хмурит брови. – Я обдумаю твое предложение. Но ты же не думаешь, что это все?
Нет, она так не думает. Да и полный коварства взгляд красноречиво свидетельствует, что скучать ей сегодня не придется. В подтверждение опасений он перемещается ближе, становится вплотную, и теперь она уже прижимается спиной к стене, как ее жертва несколько минут назад. Надо же, как быстро сменяются роли.
– Мне не понравилось, как ты вела себя ночью, – тихо говорит он, подчеркивая недовольство стальными интонациями голоса. – Но я дам тебе шанс исправить ошибки.
Его намек совершенно недвусмыслен, и ничего неожиданного в этом нет. Ночью Грейс провоцировала его всеми возможными и невозможными способами, и он обязательно заставит горько пожалеть о таком дерзком поведении. Но пока последние силы не покинули ее, пока сердце бьется, она будет сопротивляться.
– Нет, – упрямо мотает головой она. – Ты мне противен. Ты можешь взять меня силой, но не заставишь изображать страсть.
Его взгляд снова меняется, глаза чернеют, наливаясь яростью, не предвещая ничего хорошего. Приходит понимание, что он именно это и собирается сделать – заставить, и действительно становится страшно.
– Предлагаю тебе хорошенько обдумать варианты, – тон становится ледяным. – Если ты добровольно не сделаешь мне приятно, я расстроюсь.
Он придвигается еще ближе, заставляя задохнуться от бьющего в нос запаха возбужденного самца. Грубо хватает за волосы, тянет, намеренно причиняя боль, так, что пришлось задрать голову. Наклоняется, заглядывает в глаза, проникая требовательным взглядом куда-то очень глубоко, в самые недра сознания.
– Я очень расстроюсь, – повторяет для закрепления эффекта вкрадчивым шепотом, от вибрирующего звука которого содрогается каждая клеточка тела. – И позвоню своему другу, молодому вампиру. Дрю, между прочим, очень сладкая девочка. Как раз сейчас она в школе. Мой друг будет крайне заинтересован.
Ужасный смысл сказанных слов доходит не сразу, она находится под гипнотическим воздействием его взгляда. В глазах мутнеет, коленки невольно подгибаются, если бы он сейчас не удерживал ее, не давая пошевелиться, наверняка бы свалилась к его ногам.
– Ты не сделаешь этого, – губы налились свинцовой тяжестью, и приходилось прикладывать усилия, заставляя их шевелиться. – Вудворды тебя достанут.
– Может быть, – равнодушно поводит плечами он. – Но они обязательно узнают, что у тебя был шанс спасти девчонку, а ты им не воспользовалась.
И вдруг резко отпускает ее, она с трудом удерживается на ногах, вот только легче не становится.
– Или ты через пять минут спускаешься вниз, или… – он достает из кармана шорт черный мобильник с огромным экраном и демонстративно махает у нее перед носом.
Еще раз окатив ее злым взглядом, от которого тело привычно сжалось, вразвалочку направляется к лестнице, ведущей на первый этаж.
– Зачем? – тихо выдыхает она, когда его фигура уже наполовину скрыта полом.
Он останавливается, поднимает голову и смотрит на нее снизу вверх. Брови нахмурены, он не понимает вопроса.
– Зачем все это? – ее голос тих, и невольно дрожит, слова застревают в горле. – Почему именно я? Ведь вокруг полно женщин, ты можешь получить любую.
Он молчит, мрачно ее рассматривая. И снова на мгновение чудится что-то человеческое во взгляде. Боль? Тоска? Какого черта он из себя изображает?
– Мне нужна ты, – вдруг так же тихо, но твердо отвечает он.
Тон, с которым сказаны эти слова, настолько искренен, что если бы она так хорошо не знала Джейсона, то приняла бы их за признание в любви. Но зверь любить не умеет. Да и выражение лица быстро меняется, вновь становясь непроницаемым.
– У тебя пять минут, – уже жестко напоминает он.
И исчезает в лестничном проеме, оставляя наедине с невеселыми мыслями. Ее буквально колотит от пережитых ощущений, она бросается в ванную. Для того, чтобы успокоиться, унять бьющую тело нервную дрожь, необходимо хотя бы умыться.
Опершись руками об умывальник, тупо смотрит в зеркало. Но не видит собственного отражения, не замечает, насколько бледно припухшее лицо, и как беспорядочно растрепаны волосы.
Грейс даже не сомневается в серьезности угроз, ведь для него легко и привычно – убивать. Джейсон собственноручно свернет шею несчастному парню. Ни секунды не колеблясь, отдаст кому-то приказ расправиться с Дрю. Или с кем-то из Вудвордов. Вопрос в другом. Если она все же выполнит его пожелания, остановит ли это его? Или будут новые требования? Он же может шантажировать ее бесконечно!
Но выбора нет. Она должна, она просто обязана попытаться все это предотвратить.
Что ей терять? Он столько раз унижал ее, что если она прогнется еще, ничего не изменится. Безвыходных ситуаций не бывает, она обвела его вокруг пальца в прошлом, найдет способ сбежать и сейчас. Пусть придется долго ждать удобного момента, но она терпелива. И упряма. А сейчас нужно просто сделать то, что он хочет.
Медлить дальше некуда, отпущенное ей время заканчивается. Вернувшись в комнату, Грейс понимает, что одежды нет. Интересно, он так и собирается держать ее постоянно голой? Хотя какая разница, наверняка это одно из самых незначительных унижений, которые он для нее придумал.
Переступив через распластанное на полу тело, она направляется к лестнице. Закрученные в спираль ступени слишком круты, Грейс спускается нарочито медленно, желая хоть немного оттянуть неизбежное. Каждый шаг дается с трудом, босые ноги шлепают по деревянному настилу, сердце замирает в груди.
Этот путь вниз не просто перемещение со второго этажа на первый, это ее грехопадение, и каждая новая ступень приближает унижение, через которое ей предстоит пройти. И самое страшное не в том, что она должна сделать. Самое страшное – поддаться его чарам, вновь попасть в рабскую зависимость, потерять себя в его дьявольских глазах. А ведь сегодня серебро из крови почти выветрилось, и Джейсон наверняка не упустит возможности ее отведать.
Внизу оказалась просторная гостиная, тоже, кстати, залитая светом. И опять ей показалось странным, что плотные шторы на окнах распахнуты. Джейсон всегда предпочитал затемненные помещения. Неужели за последние десять лет его привычки кардинально изменились?
Мебели в гостиной немного, диван, кресла, журнальный столик, на полу огромный молочный ковер с длинным ворсом. Одна стена облицована кирпичной кладкой, возле нее настоящий камин, предназначенный для отопления. В стенах углубления с полочками, на которых расставлены фигурки из слоновой кости. Через арку просматривается небольшая кухонька, оснащенная современной техникой. Сам дом кажется довольно уютным, сочетая зеркальные поверхности с теплотой натурального дерева. Наверное, она бы с удовольствием жила в таком, но уж точно не с ним.
Сам Джейсон обнаруживается на диване, в по-домашнему расслабленной позе. Ноги слегка разведены, руки небрежно раскинуты по сторонам и покоятся на спинке дивана, голова закинута назад, глаза чуть прищурены. Хищник, лениво греющийся на солнышке после сытного обеда.
Как всегда, впечатление обманчивое. Это лишь одна из личин, которые он надевает на себя по мере надобности. Безумно хочется поддать ему посильнее, чтобы сбить это скучающее выражение с его физиономии. Уж ей-то по его прихоти скучать не придется.
Вспомнив о неприятной цели своего визита, Грейс, медленно ступая, огибает диван, остановилась в двух шагах от него. Взгляд падает на журнальный столик, где валяется телефон. Именно им он махал у нее перед носом, когда угрожал.
Быстрое движение – и пластиковая полоска в ее ладони. Он не то чтобы реагирует, но во скучающем взгляде появляется заинтересованность. Так смотрят на диковинную зверюшку, от которой неизвестно, чего ждать. Она прекрасно понимает, что позвонить ей не дадут. Ну и ладно. Грейс со всей доступной силой швыряет телефон об стол, злорадно наблюдая, как он разлетается на множество мелких осколков.
– Думаешь, это что-то изменит? – его тон полон пренебрежения.
Конечно, нет, она не питает никаких иллюзий, но надо же как-то его позлить. Пусть не думает, что сможет диктовать ей свои условия, и она будет беспрекословно их выполнять. В любом случае найдется средство подпортить ему настроение.
Его взгляд становится более пристальным, скользит по груди, вниз, повторяя контуры обнаженного тела. Еще чуть раздвинув ноги, он скашивает глаза на свой пах, красноречиво указывая, что ей надлежит сделать в первую очередь. Кто бы сомневался, что он унизит ее по полной программе.
Трудно заставить себя опуститься перед ним на колени, но она это делает. Руки дрожат, пока она стаскивает с него шорты. Высвобождает мужское достоинство, уже находящееся в полной боевой готовности. Прежде чем окончательно проглотить собственную гордость, поднимает голову и смотрит в глаза. Вкладывает во взгляд столько ненависти и презрения, что он не выдерживает, прикрывает веки.
Несмотря на весь ужас своего положения, Грейс злорадно усмехается: это пусть маленькая, но победа. Однако самое сложное впереди. Наклонившись, касается его ртом. Отяжелевшие губы подчиняются с трудом, горло сжимается от рвотного спазма, она закрывает глаза, чтобы не видеть, что делает. И представляет, что это не Джейсон, а его внук сидит сейчас перед ней. И это Вилли она доставляет удовольствие, причем сама, никто ее не принуждает.
Стало ненамного, но легче, мышцы горла расслабились, принимая твердую как камень плоть. Дальше на автомате, сначала размеренные движения, потом темп увеличивается, чтобы не затягивать неприятный процесс.
Он никак не помогает ей, но и не мешает. Просто сидит, откинувшись назад, полностью отдавая себя во власть ее губ, и лишь учащенное дыхание выдает истинное отношение к происходящему.
И как ни странно, в этой унизительной коленопреклоненной позе, ублажая его мужские потребности, она вдруг отчетливо ощущает свою власть над ним. Ведь он от нее зависит, раз так настойчиво добивается ее внимания, и вся его жестокость просто от неумения выразить чувства. На мгновение даже стало жалко его, за ту душевную ущербность, которая не дает познать в полной мере всепоглощающую силу любви. Вот только это ничего не меняет, она по-прежнему яростно ненавидит его, и никогда он не заслужит ее прощения.

Когда закончила, он лишь плотнее сжал губы, но рук со спинки дивана так и не опустил. Так как других указаний не поступало, Грейс медленно поднялась с колен, сделала шаг в сторону, отворачиваясь. Но тут же запястье обхватила холодная ладонь, резко дернула назад, и она оказалась у него на коленях, в кольце крепких объятий.
– Я не сказал, что ты свободна, – раздается над ухом разгневанный шепот.
Развернув ее, пристально смотрит в глаза, силой удерживая голову, чтобы она не могла отвернуться. Наклоняется, целует ее, сначала слегка, едва касаясь, потом все настойчивее, разжимая языком плотно сжатые губы.
– Не смей сопротивляться, – зло шипит. – А то заставлю повторить.
Она пытается что-то возразить, приоткрывает рот, чем Джейсон тут же и воспользовался, проникая туда языком. И дальше у нее нет возможности высказаться, приходится мечтать лишь о том, чтобы он позволил ей вдохнуть, когда полностью закончится воздух в легких.
И потом, когда он, словно барин, улегся на пол, на мягкий ковер, принуждая ее прыгать на нем, как лихая наездница на породистом скакуне, она лишь отрешенно думает о том, что время течет слишком уж медленно. И с удивлением взирает на стрелки висящих над камином часов, которые все-таки двигаются, отсчитывая секунды, минуты и даже часы.
Он еще многое заставил сделать, и Грейс отстраненно гладила его плечи негнущимися пальцами, механически водила ладонью по быстро твердеющей плоти. Как заведенная кукла, целовала не слушающимися губами идеально мраморную кожу, машинально двигалась в ритме древнего как мир танца, подчиняясь властным движениям его рук.
Все происходило словно в дурном сне, когда сознание понимает, что нужно проснуться, но не предпринимает активных действий, чтобы разорвать его цепкие объятия. И не было никаких чувств, лишь пустота и апатия.
Но где-то по краю сознания тлела мысль, что что-то не так, как-то странно он себя ведет, все время разворачивает ее определенным образом. Как будто старательно следует какому-то определенному сценарию. Зачем ему это, они ведь наедине, перед кем он старается?
Но эта тревожная мысль тут же тонет в водовороте других мыслей и образов, беспорядочно сменяющихся в голове, как в цветном калейдоскопе. Что-то в ней надломилось, она больше не дрожала от звука его голоса, его прикосновения не вызывали в ней ответной реакции, как будто из нее высосали по крупицам душу. И эта покорная девушка, ласкающая ненавистного ей красивого мужчину, не имеет ничего общего с ней, настоящей. Не надо больше бороться с собой, она ничего не испытывала, лишь брезгливое отвращение к себе. И к нему.

Когда Джейсон, наконец, решил, что выполнены все его требования, за окном уже сгущались сумерки. Грейс так и осталась лежать на полу, уткнувшись носом в ковер. Усталость сковала все мышцы, и шевелиться не хотелось. Да что там шевелиться, не хотелось жить.
И все-таки зря он ее не укусил, сейчас бы валялась в счастливом беспамятстве, и грудь бы так не рвалась от щемящей тоски и безнадеги.
– Одевайся, – он швырнул ей вещи.
Футболка и джинсы новые, еще с бирками. Она с радостью натянула на себя одежду, не потому, что испытывала дискомфорт, ей просто было необходимо укрыться от его обжигающих взглядов.
А он тем временем достал из-под дивана ее туфли на высоком каблуке, а сам, захватив из бара бутылку с коньяком, поднялся наверх. Пока она кое-как приводила в порядок растрепавшиеся волосы, с ужасом прислушиваясь к его шагам над головой, он уже спускался по лестнице с перекинутым через плечо парнем.
Резкий запах спиртного защекотал ноздри, видимо, Джейсон насильно влил бутылку коньяка в рот человеку. Значит, была надежда, что вампир оставит его в живых.
– Иди за мной, – приказал, даже не взглянув в ее сторону.
Ноги слегка дрожали, на каблуках было неудобно, но она двинулась следом. Выйдя на крыльцо, с наслаждением втянула свежий хвойный воздух и быстро огляделась. Вокруг небольшого коттеджа раскинулся густой лес, и лишь небольшая просека с выдавленной полоской от шин говорила о том, что здесь кто-то побывал. С потемневшего неба срывались редкие капли дождя, и низко зависшие над землей тучи предвещали непогоду.
Перед крыльцом их ждала машина, та самая, на которой он ее сюда привез. Джейсон небрежно сбросил тело на заднее сидение, а ее грубо схватил за локоть и подтолкнул к передней дверце.

Ехали молча. Джейсон вел себя так, словно находился сам в машине. А она постоянно нервничала, и сжимала между коленок дрожащие ладони, скрывая свое состояние от вампира. И немного успокоилась лишь тогда, когда машина остановилась на заправке.
Через стекло наблюдала, как вампир несет на руках парня, и оставляет его на скамейке под навесом. И слушала, как объясняет служащему в оранжевой форме, что нашел возле дороги пьяного.
Было даже странно, что Джейсон сдержал данное ей слово. Все-таки не зря она унижалась, раз удалось сохранить чью-то жизнь.
Вот только что дальше? Джейсон по-прежнему молчал, не отрывая взгляда мрачнее тучи от мокрой дороги. Грейс даже не стала спрашивать, куда он ее везет, какая разница? Накатившаяся апатия даже пугала, неужели смирилась с собственной участью? Ну уж нет, она не собирается опускать руки, и сбежит от него при первой же возможности.
Чем дальше они отъезжали, тем сильнее дождь барабанил по крыше машины. Взгляд безучастно следил за снующими туда-сюда по лобовому стеклу дворниками, не успевающими смывать нескончаемые потоки воды. В конце концов, сказались усталость и напряжение последних суток, она задремала, откинувшись на сидение.
Сон был неглубоким и тревожным, пробуждение наступило, как только машина резко остановилась. Оглядевшись по сторонам, Грейс поняла, что они находятся возле центрального въезда в Вашингтонский университет.
Сильно удивиться не успела – Джейсон перегнулся через нее, открывая дверцу.
– Выходи, – рыкнул, даже не взглянув в ее сторону.
Она не понимает, зачем они здесь. Зачем он выгоняет ее под проливной дождь. И судя по тому, что мотор не заглушен, сам выходить не собирается. Поза напряженная, длинные пальцы слишком сильно сжимают руль, взгляд странный, дикий, он смотрит прямо перед собой, но наверняка ничего не видит. Как будто из последних сил сдерживает бушующие внутри страсти.
– Убирайся, – резко и холодно, как ножом по коже. – Ты мне надоела!
Он ее отпускает? Какое-то время она оторопело пялится на него, боясь поверить в нежданно свалившееся счастье. А потом словно очнулась, и пока не передумал, быстро выскакивает на улицу, оказавшись под проливным дождем.
Дверца не успела захлопнуться, а машина уже срывается с места, обдавая ее фонтаном брызг, и уносится прочь, в темноту безлунной ночи. А она так и остается стоять по щиколотку в луже, одежда мгновенно промокает насквозь, неприятно облепляя тело.
Радостная эйфория быстро проходит, она зябко обхватывает себя руками. Постепенно приходит понимание, что он не просто так ее отпускает. Все это часть какого-то дьявольского плана – и то, что произошло сегодня в доме, и то, что она стоит сейчас мокрая под проливным дождем.
Последствия этой игры будут куда страшнее, чем то, что ей уже пришлось пережить. Потому что у нее теперь есть уязвимое место, по которому можно бить бесконечно, причиняя адскую боль. Вернуться к Вилли она не может, у нее не хватит духу объяснить, что произошло. Да он и не поймет.
Идти ей теперь некуда. Она опускается на скамейку перед зданием администрации, подставляя лицо косым струям дождя. Вода очищает, смывает вкус и запах с кожи, помогает замести следы. Но как смыть ту грязь, которая толстым слоем облепила ее душу?

Дата добавления: 2015-08-20