Глава 29. Я буду рядом

Сиэтл, Вашингтонский университет, 25 октября 2008 года
Вилли прибыл на место первым. Ночь была такой же темной и безлунной, как и почти два месяца назад, когда состоялось его знакомство с Джейсоном. Даже воздух такой же тяжелый, пропитанный влагой, затрудняющей дыхание. Низкие облака нависали над землей, лишь усугубляя и без того мрачное настроение.
Внутри все клокотало, хотелось рвать и метать, преобладающей эмоцией была ненависть. Так как ненавидеть ее он не мог, весь свой гнев направил на того, кто всю эту кашу заварил. Им двоим стало слишком мало места под солнцем, и эту проблему нужно решить раз и навсегда. Когда между двумя мужчинами становится женщина, дружба, родственные связи – все летит к черту, остается только инстинктивное желание сцепиться в животном поединке, победитель которого получит полное право обладать такой вожделенной самкой.
В прошлый раз Джейсон напал на него сзади, исподтишка, и легко одержал верх. Вилли знал, что дед сильнее, но и у него за пазухой был припасен весомый аргумент, позволяющий сравнять шансы. Он не собирается играть в благородство, когда соперник применяет запрещенные приемы. И уверен, что дед примет его вызов.
Ждать пришлось недолго. Сзади хрустнула ветка, заставляя резко обернуться. И встретиться с насмешливым взглядом родственника. Полная высокомерия поза, как будто его оторвали от очень важных дел.
– Ты хотел меня видеть? – как ни в чем не бывало, поинтересовался тот, по чьей милости жизнь Вилли превратилась в кошмар.
Очень захотелось вытащить пистолет и без всяких светских бесед начать стрелять на поражение. Но слишком велика дистанция для выстрела, и Джейсон вполне успеет увернуться. Хорошо бы подобраться поближе.
Вилли сделал шаг, но не прямо, а чуть в сторону, тем не менее сокращая расстояние. Он играл с огнем, но сейчас эта игра была необходима, слишком больно его задели, и оскорбленное самолюбие требовало немедленного отмщения.
– Видеть? – не удержался от сарказма он. – Нет, что ты. Я всего лишь горю желанием тебя убить.
– Верю, – натянуто улыбнулся родственник, зеркально повторяя маневры Вилли. – Но я всего лишь хотел показать тебе ее истинное обличие.
Вилли сделал следующий вкрадчивый шаг, обходя противника по кругу. Джейсон тоже переместился, сохраняя между ними довольно значительное расстояние.
– Зачем ты это сделал? – Вилли с трудом сдерживал желание броситься на своего двойника. – Неужели дедушка решил позаботиться о внуке?
– Уильям, она просто шлюха, – Джейсон выглядел олицетворением спокойствия, и тем не менее внимательно следил за перемещениями внука. – Грейс не видит разницы между нами. Это у нее в крови, и обусловлено физиологией. Ей все равно, под кем визжать от похоти, лишь бы самец приложил ее покрепче.
Как же бесит эта его надменность, это стремление шутя играть чужими судьбами. Если Джейсон рассчитывал, что Вилли поверит в эту грязь, то он очень ошибся. Даже добился обратного эффекта – теперь возникли сомнения, а было ли то, что видел на экране? Или дедушка искусно выдает желаемое за действительное?
– Если даже так, – он говорил тихо, тщательно подбирая слова, желание разорвать противника было слишком жгучим, но надо было сначала усыпить его бдительность. – Если она была с тобой по доброй воле, это не дает тебе права унижать ее.
– Ты еще так наивен, – цинично оскалился Джейсон. – Веришь в надуманные ценности. Ты не человек, и тебе лучше забыть про весь этот сентиментальный бред.
– А может, причина в другом? – Вилли нагнулся вперед, пристально вглядываясь в глаза деда, надеясь не услышать ответ, а прочесть его во взгляде. – Может, ты просто ревнуешь? Не можешь смириться, что она не с тобой?
– Ревную? – презрительно фыркнул Джейсон. – Я попользовался ей и выгнал. Она мне надоела.
Эти слова стали последней каплей, Вилли резко выхватил пистолет и навел дуло на родственника. Но тот, похоже, не сильно удивился такому повороту событий.
– Я не собираюсь с тобой драться, ты все-таки мой внук, – голос звучал даже с некоторой теплотой, но Вилли тут же уверил себя, что показалось, горбатого только могила исправит. – А ты не станешь стрелять в меня просто так. Благородство не позволит. Да и ни одна женщина в мире этого не стоит.
К черту благородство. Он свой лимит исчерпал, в тот самый момент, когда заглянул в полные немого отчаяния глаза любимой.
– Знаешь, как говорят в России, где я по твоей милости вырос? – тихо прошипел Вилли, не отрывая пристального взгляда от соперника. – Собаке собачья смерть.
И нажал на курок. Грохнул выстрел, серебряная пуля угодила Джейсону в живот, но тот даже не шевельнулся, лишь удивленно взлетели брови.
– И что? – спросил он, даже с некоторой долей ехидства в голосе. – Ты же знаешь, это всего лишь рана. Хочешь причинить мне боль?
– Я же предупреждал, – зловеще прошептал Вилли. – Я пришел убивать.
Прогремел следующий выстрел. Пуля угодила рядом с первой, на этот раз Джейсон ощутимо пошатнулся и прикрыл рукой темнеющее пятно на рубашке. Но тем не менее удержался на ногах, поднял глаза. Глянул вызывающе, словно дразня внука. Все еще надеется, что Вилли шутит? Но он не собирался выискивать причину, по которой дед не предпринимает никаких попыток сопротивления.
Третий, четвертый выстрел прогремели почти сразу, заставляя вампира лихорадочно дергаться. Рубашка спереди окрасилась в темно-бордовый цвет, но Вилли не испытывал жалости. Это оказалось так просто – нажимать на курок. Пятый. И только когда последняя, шестая пуля достигла цели, Джейсон стал медленно оседать на землю. Упал на бок, зажимая ладонью часть ран, лицо исказила гримаса боли. Но что такое физическая боль по сравнению с той душевной болью, которую Вилли испытал по его милости? Не говоря уже о боли и унижениях, причиненных Грейс.
В несколько прыжков Вилли оказался рядом, щелкнул зажигалкой перед лицом поверженного противника. Но ничего не произошло. Тогда он щелкнул еще раз, а пламя так и не вырвалось. Не может такого быть, это какой-то злой рок, ведь всего полчаса назад он подкуривал от этой чертовой зажигалки!
Вилли остервенело щелкал затвором, но так и не добился желаемого. Лишь раздавил корпус в ладони, и в сердцах зашвырнул остатки как можно дальше.
И вся ярость куда-то улетучилась, как будто рассыпалась вместе с этой зажигалкой. Осталась лишь смертельная усталость и апатия. А может, это знак? Что изменится, если он убьет Джейсона? Безусловно, его дед заслуживает смерти, но принесет ли это удовлетворение самому Вилли?
– Ну что же ты, – с трудом прохрипел враг, тщетно силясь подняться. – Духу не хватает закончить начатое?
– Неохота руки марать о такую мразь, – Вилли распрямился, борясь с желанием пнуть родственника ногой. – Ты сам себя наказал.
Сделал несколько шагов. Остановился, немного помедлил, удивляясь собственному хладнокровию.
– А знаешь, – все-таки обернулся, еще раз окинув взглядом скорчившуюся на земле фигуру, – мне жаль тебя. Да, – подтвердил он на полный недоумения взгляд Джейсона. – Именно жаль. Ты ведь не ее унизил. Ты унизил себя.
– Вот только не надо вести со мной душеспасительные беседы! – в хриплом надрывном голосе звучало раздражение.
– Я и не собираюсь, – спокойно возразил Вилли. – Ты сам все поймешь со временем. Но будет уже поздно.
И пошел прочь, быстро, не оглядываясь. Не испытывая ни малейших угрызений совести по поводу того, что сделал. Эта тварь слишком живуча, чтобы сдохнуть, наверняка выкарабкается.
И теперь, когда он выпустил пар, ему предстоял выбор куда более сложный.

Возле стоянки университета он столкнулся с Джаредом и Мэтью.
– Цел, – облегченно выдохнул Джаред, предварительно ощупав его полным беспокойства взглядом. – Слава богу, а то я уже и не надеялся…
– Ну что? – Мэтью аж подпрыгивал от нетерпения. – Ты его сделал?
– Кого? – Вилли прикинулся, что понятия не имеет, о чем речь.
– Так и знал, что ты побежал глупости делать, – не унимался Джаред. – Ладно, поехали к Вудвордам, есть новости.
Судя по безрадостному тону, новости были далеко не из приятных. Хотя вряд ли что может быть хуже. Всю дорогу, сидя на заднем сидении джипа, он пытался разобраться в своих ощущениях, найти внятное объяснение происходящему. Было что-то, что упустил из виду, и это что-то очень важное, определяющие, без чего нельзя принять правильное решение. Вот только как понять, о чем речь?

Особняк Вудвордов все так же переливался множеством разноцветных огней, как будто не было безнадежно испорченного семейного праздника. Джаред, обогнув дом, повел его в сад. Вилли особо не сопротивлялся, для него это было еще одной возможностью оттянуть трудное решение и неприятный разговор с Грейс.
В дальнем уголке сада, у самого обрыва, на камне сидела Дрю. Ее руки обвивали шею белого дога, а голова покоилась на плече собаки. Сам Маркиз спокойно сидел рядом с ней, подставляя голову ее руке, лениво чешущей пса за ухом.
На их приближение Дрю не отреагировала, лишь собака повернула голову, одарив их полным укора взглядом. И не надо было быть тонким психологом, чтобы понять, что девочка чем-то расстроена.
Вот только причем здесь он? Вилли не очень-то жаловал эту девчонку за слишком уж развязное поведение по отношению к Грейс, но старался относиться лояльно, ведь она еще слишком мала, чтобы осознавать последствия своих поступков.
– Она хочет кое-что тебе рассказать, – ответил на его недоуменный взгляд Джаред, и строго окрикнул: – Дрю!
Вилли устало опустился на камень рядом. Девочка оторвалась от собаки и тоскливо посмотрела куда-то вдаль, где горизонт сливался с темными водами залива.
– Это я виновата, – тихо проговорила она, так и не взглянув ему в глаза. – Он обещал оставить семью в покое, если я помогу ему забрать Грейс. И я позвонила ей, попросила приехать.
Как ни странно, ее признания принесли Вилли некоторое облегчение. Значит, все-таки Грейс не сама побежала к Джейсону, ее принудили.
– А потом, – Дрю выдержала паузу. – Потом он потребовал сделать так, чтобы это видео увидели все, и в присутствии Грейс. Я не хотела, но он стал угрожать. Обещал убить кого-нибудь из семьи. У меня не было выбора! – вдруг так отчаянно выкрикнула она, что даже собака не выдержала, и жалобно ей подгавкнула.
Вилли слушал рассеяно, и из всего рассказа в голове засело только одно слово – угрожать. А ведь Джейсон вполне мог угрожать Грейс. Заставить ее все это сделать специально, чтобы заснять на видео.
Вилли ухватился за эту мысль, как утопающий хватается за спасительную соломинку, ему было просто необходимо как-то оправдать ее поведение. И тут же засомневался, а не видит ли он то, что хочет видеть?
– Я не понимаю, как тебе такое в голову могло прийти! – казалось, возмущению Джареда нет предела.
– Ты сам говорил, что семью нужно защищать любыми методами! – взвилась Дрю.
Сейчас она напоминала озлобленного волчонка, загнанного в угол, который скалил свои еще не отросшие клыки, глупо надеясь запугать ими противника. Вилли не испытывал к ней ненависти, куда ей тягаться с таким монстром как Джейсон, если даже видавший виды Джаред не в силах с ним совладать.
– Это я буду защищать семью любыми методами! – раздраженно рыкнул Берч, нависая над девчонкой. – Ты должна была немедленно сообщить мне! А тому, что сделала, есть только одно название – подлость!
– Если я такая плохая для семьи, – упрямо надулась девочка. – Я уйду!
– Даже не смей об этом думать! – прошипел Джаред, явно стараясь успокоиться, не доводить ситуацию до абсурда. – Ты хоть понимаешь, какую боль причинишь Дженнифер? Почему ты упорно думаешь только о себе?
Вилли не стал мешать воспитательному процессу, Джаред прекрасно справится и без него. Все, что нужно, он узнал, и теперь его ждал разговор с отцом.

Огромный кабинет Лайонела был погружен в приятный полумрак, и лишь антикварная настольная лампа излучала полоску приглушенного абажуром света. Вилли сидел в просторном кожаном кресле, сцепив руки в замок, и напряженно следил за нервно перебирающим корешки книг отцом. Он терялся в догадках, и ожидал чего угодно, упреков, поучений, обвинений, может быть даже уговоров, но отец медлил, видимо, тщательно подбирая слова. И чем больше проходило времени, тем сильнее нарастало беспокойство.
Что же такое важное хочет сообщить ему отец? Вилли нетерпеливо заерзал в кресле, с трудом сдерживая желание забросать вопросами.
– Уильям, – Лайонел наконец повернулся к нему лицом. – Ты должен знать. Грейс беременна.
Сердце обмерло, пропуская удар. Беременна. Вилли устало прикрыл глаза. Он просто идиот, что не догадался сам. Вот откуда ее странное недомогание, и эта излишняя нервозность. Наверное, еще совсем недавно он был бы без ума от счастья от такого известия. Но не теперь. Ведь отцом ребенка может быть вовсе не он.
И тут же захлестнула обида, почему же Грейс не была откровенной с ним, сама не сказала о беременности? А ведь она собиралась, когда они сидели на подвесной качели у залива. Тогда ему показалось, что девушка хочет ему в чем-то признаться. Побоялась? Чувствовала себя виноватой? Сомневалась в нем, в его реакции?
– Срок порядка двух-трех недель, – продолжал отец. – Для полукровок каждый ребенок – это подарок судьбы. Для женщин, как ты знаешь, такая возможность единственная. И еще, в Грейс очень мало от вампира. Ребенок в ней сильнее матери, и выносить его будет очень трудно. Ей нужна особая кровь, и лучше всего, если это будет твоя кровь. Или Дженнифер.
Вилли молча слушал отца, угрюмо рассматривая сложный рисунок, выложенный дубовым паркетом. И что теперь делать? Уйти, бросив ее с ребенком? А вдруг ребенок его? Он сам вырос без родителей, и знает, как это тяжело, неужели подвергнет такой же участи собственного сына? Или дочь?
– Твоя мать, конечно, не раздумывая отдаст свою, – быстро проговорил отец, истолковав его хмурую реакцию по-своему. – И я не оставлю эту девочку в независимости от твоего решения.
А если это все-таки ребенок Джейсона? Конечно, в любом случае этот ребенок ему не чужой. Но все-таки, какого это, осознавать, что любимая женщина родит ребенка от твоего злейшего врага?
– Можно ли узнать, чей это ребенок? – Вилли решился озвучить самый важный вопрос.
Лайонел опустил глаза. Наверняка он знал о сомнениях сына и старался избежать деликатной темы.
– Не уверен, – покачал головой он. – Вы ведь близкие родственники. Есть одна мысль, я, конечно, попробую, но ничего обещать не могу. Для анализов необходимы кровь и яд Уильяма, но ты же знаешь, какие у нас отношения, – отец тяжело вздохнул. – Я даже боюсь представить, как он отнесется к такому известию.
Вряд ли Джейсону нужен ребенок, но ему наверняка нужна Грейс. И Вилли теперь знал, что дед не побрезгует никакими самыми грязными средствами для достижения цели. Вплоть до похищения. И снова накатила ярость, он с силой сжал кулаки. Почему мир так не справедлив, и ему придется делить с ненавистным дедом не только женщину, но и ребенка.
Зря все-таки не добил родственника, как бы не пришлось потом горько пожалеть о проявленном благородстве. Он никогда не отдаст Грейс этому монстру!
А вдруг она выберет соперника? И опять перед глазами замелькали отвратительные картинки, провоцируя новую давящую боль в груди. Сможет ли когда-нибудь забыть увиденное?
Ему нужно выяснить отношения с Грейс. Теперь, когда все знает, нет смысла оттягивать разговор.
– Иди к ней, Уильям, – подбодрил отец. – Сердце подскажет тебе правильные слова.

Он замер возле нужной двери, держась за ручку, но не решаясь открыть. Вилли так и не знал, что сейчас скажет или сделает, сомнения рвали душу, не давая принять окончательного решения. Он просто стоял и вслушивался в доносившийся из-за стены стук сердца Грейс. Тревожный стук.
И его собственное сердце рвалось от тоски, слишком многое за сегодня на него свалилось. Но еще труднее пришлось ей. Он готов был за нее убить, сделал бы это легко и без угрызений совести. Не раздумывая ни секунды, отдать свою жизнь. Но вот понять и простить оказалось куда более сложной задачей.
Сделав глубокий вдох, осторожно повернул ручку, приоткрывая дверь. И нерешительно замер на пороге, так и не войдя в комнату. Словно стоял на распутье, и от выбранного направления зависело слишком многое. Спешить не хотелось, но еще страшнее было замешкаться, и упустить что-то действительно важное, без чего вся дальнейшая жизнь потеряет краски.
Она сидела на стуле, неестественно выпрямив спину, руки аккуратно сложены на коленях. Голова слегка опущена, лицо почти полностью закрыто волосами. Казалось, что девушка абсолютно спокойна, и лишь приподнятая лифом платья грудь рвано вздымалась, выдавая волнение.
Грейс даже не взглянула на него, и он очень надеялся, что не потому, что не хотела видеть. Вот только в чем причина, ей стыдно за произошедшее, или же боится обвинений с его стороны.
Вилли прислонился к косяку, ему сейчас необходима точка опоры. Закинув голову назад, прикрыл глаза, окунаясь в невеселые мысли. Стараясь не дышать, ведь ее сладкий аромат отвлекал, вызывая вполне определенные желания, тщетно силился подыскать нужные слова. А может, они и не нужны?
– Ты, наверное, хочешь услышать пояснения, – глухо проговорила она, не выдержав этого невыносимой пытки молчанием.
Вилли не ответил, лишь мотнул головой. Нет, объяснений он точно слышать не хочет, хватит ему на сегодня боли. И вдруг отчетливо ощутил, что вариантов всего два. Или он без всяких но принимает ее, или… или ему нужно прямо сейчас уйти. Уехать на другой конец света, потому что находиться в одном городе и при этом не быть с ней просто не сможет.
– Не молчи, – вдруг отчаянно выкрикнула Грейс, резко поднимаясь со стула. – Накричи, ударь, только не молчи! Твое молчание убивает!
Накричать? Ударить? Да о чем она? Он с удивлением распахнул глаза, и встретился с ее тревожным взглядом. Как странно, можно сказать миллионы слов, и не сказать ничего. А можно просто посмотреть в глаза, и увидеть все.
И куда только девались разрывающие душу сомнения, наверное, просто растворились в этих измученных, но полных робкой надежды глазах. Как он вообще мог усомниться в ее чувствах, в ее искренности? Сразу стало нестерпимо находиться так далеко от нее, не касаться, не ощущать теплую влажность мягкой, словно бархат, кожи, не ловить губами каждый удар пульса на виске.
Он даже не заметил, как оказался рядом, пришел в себя, только когда понял, что уже сжимает ее ладошки в своих. И еще ощущает странную, совершенно не свойственную ему робость. Но уже точно знает, что нужно сделать дальше.
– Прости, – тихо шепнул, не отрывая взгляда от влажных карих глаз.
Грейс вздрогнула, нервно облизнула губы, нахмурилась. Какая же она ранимая и хрупкая, нестерпимо, до дрожи в губах захотелось поцеловать, разгладить прорезавшуюся через лоб морщинку, он даже сглотнул, чтобы сдержать неуместный в данный момент порыв.
– За что? – еще тише удивилась она.
– За то, что не смог защитить, – слова странно застревали в горле, но он должен, он просто обязан это сказать. – За то, что усомнился в тебе.
Карие глаза еще больше расширились, в уголках отчетливо заблестели слезы. Судорожный вздох – и она обвила руками его шею, пряча лицо на груди. Он медленно провел по ее спине ладонями, чувствуя, как на рубашке от слез растекается мокрое пятно.
– Не надо плакать, – притянул к себе, продолжая успокаивающе гладить спину, плечи, легко коснулся губами макушки. – Что бы ни случилось, я буду рядом.
Это были не пустые слова, он твердо намеревался выполнить свое обещание. Быть рядом в горе и радости – именно то, чего хотел больше всего на свете. Отдать всю ту нерастраченную нежность, которая долго накапливалась где-то глубоко внутри него, ожидая нужного момента, чтобы вырваться наружу. Засыпать и просыпаться, сжимая ее в объятиях, ощущая как можно большей поверхностью тела. И любить, горячо, пылко, нежно, каждый раз сходя с ума от томительного удовольствия.
Это было единственно правильно – быть с ней, так близко, что ближе уже невозможно. Как будто вокруг никого нет, и весь огромный мир только для двоих, слившихся в одно целое. Даже их сердца бились синхронно, словно подстраиваясь под ритм друг друга.
А то, что видел… надо просто забыть. Это будет трудно, но он сможет.

Дата добавления: 2015-08-20