Глава 4. Паразитизм класса капиталистов 1 страница

А

пологеты капитализма охотнее всего любят оправдывать его сохранение необходимостью существования «эффективных собственников». Мол, только частник с хорошо развитым частнособственническим инстинктом, предприимчивый и энергичный, способен эффективно «хозяйствовать», то бишь умело управлять своими собственными, только ему одному принадлежащими средствами производства. И в этом, якобы, состоит неоспоримое превосходство капитализма над социализмом, при котором средства производства «принадлежат всем и, поэтому, никому».

Однако такие утверждения противоречат уже самой практике сегодняшнего капитализма, в системе которого конструктивная роль «собственников» – их личное и непосредственное участие в управлении производством – неуклонно понижается, приближаясь практически к нулю. Да, на заре капиталистического способа производства, когда превалировали небольшие индивидуально-частные предприятия, капиталисты-собственники действительно играли важную общественно-полезнуюроль. Они лично организовывали производство и «вели дело». На них тогда практически целиком лежала общественно-необходимая функция управления производством. В силу мелких масштабов отдельно взятого бизнеса буржуа в те славные времена были «умельцами на все руки» – и «менеджерами», и снабженцами, и бухгалтерами, и инженерами-технологами. В таких условиях успех предприятия, в самом деле, более всего определялся деловыми качествами его хозяина-единоличника.

Буржуазия вправду была в ту пору деятельным классом, непосредственным участником общественного производства. Поэтому значительная часть буржуа тянулась тогда к знаниям, стремилась расширить кругозор, и можно было бы вспомнить немало примеров того, как из среды «деловых людей» выходили знаменитые учёные и изобретатели, талантливые организаторы и прославленные путешественники.

Мелких предпринимателей, самостоятельно тянущих на себе нелёгкую ношу бизнеса, и в наши дни хоть пруд пруди. Вот только погоды они уже не делают, выполняя подсобную функцию «довесков» к монополиям. В экономике теперь доминируют крупные компании, имеющие, как правило, форму акционерных обществ (по принятой в США терминологии – корпорации) [249]. Акционерное общество – необходимый продукт централизации капитала – есть коллективный, или ассоциированный, капиталист, совокупная масса разнокалиберных держателей акций. И никто из них по отдельности, конечно, не является тем «эффективным частным собственником», про которых разглагольствуют на всех углах и телеканалах адвокаты буржуазного строя. Здесь вообще нельзя говорить о каком-то конкретном собственнике, наделённом индивидуальным сознанием, волей, деловыми и иными качествами. Собственник здесь полностью обезличен и представляет собой подлинную «машину для делания денег». Можно даже сказать, что «коллективный капиталист» – это есть абсолютный капиталист, лишённый индивидуальности, лишённый человеческих чувств, всяческих сантиментов, мешающих благородному делу загребания барышей. «Коллективный капиталист» – это «идеальный капиталист», существующий исключительно ради извлечения максимальной прибыли. Короче говоря, в акционерном обществе собственником средств производства выступает не конкретный человек, или конкретные люди, личности, но именно безликий Капитал: мёртвый труд, отчуждённый от непосредственных производителей – рабочих – и, по образному выражению Маркса, высасывающий из них, как вампир, живой труд.

Совершенно очевидна поэтому нелепость расхожих представлений об «эффективном собственнике», от предприимчивости которого якобы всецело зависит эффективность общественного производства. Носители такого рода представлений не понимают или не хотят понять, что «эффективные частные собственники» остались в далёком прошлом, а ныне существуют только в мелкобуржуазных фантазиях. В наше время можно говорить разве что о частичном участии отдельных индивидуальных капиталистов-предпринимателей в общем коллективном процессе управления, но… Но ведь и коммунисты выступают за участие всех трудящихся – собственников общественных средств производства – в коллективном процессе управления! Чем же тогда «коллективный» капитализм без конкретного индивидуального частного собственника лучше коллективного коммунизма тоже без конкретного индивидуального собственника? Ведь, выходит, что и при капитализме отныне средства производства «принадлежат всем (всем акционерам) и, поэтому, никому»?..

Впрочем, говорить о полно ценном и равно ценном участии всех владельцев акционерного капитала в процессе управления предприятием не приходится. Основная масса мелких акционеров, включающая в себя и «пролетариев-капиталистов», не принимает вообще никакого участия в руководстве компанией, если не считать таковым формальное поднятие рук на ежегодных собраниях. А некоторые акционеры – владельцы т.н. привилегированных акций – вообще, добровольно отказываются от всякого участия в управлении в обмен на право получения фиксированных дивидендов или других льгот. На практике лишь ничтожный процент акционеров, владеющих крупными пакетами акций, получает реальный, а не формальный, доступ к руководящей деятельности, формируя правления компаний и советы директоров.

При этом «вес» того или иного акционера в компании определяется исключительно размерами его пая, но никак не профессионализмом, умом и деловитостью. (Это совершенно в духе капитализма: чем больше у тебя денег, тем более ты достоин занимать руководящие посты). Абсурд: полный олигофрен, получивший контрольный пакет акций в наследство, запросто может быть президентом корпорации, не имея на то ни малейших способностей! Хотя, собственно, они ему и не нужны. Скорее всего, это неприятное обстоятельство мало отразится на работе компании!

Потому как всю реальную работу по организации производства и сбыта продукции выполняют не пресловутые «эффективные собственники», а нанятые менеджеры, профессиональные управленцы. Они руководят коллективами рабочих, организуют снабжение, находят покупателей для произведённых товаров и обслуживают клиентов, ведут учёт и выполняют экономические расчёты, собирают необходимую для ведения бизнеса информацию и готовят собственникам документы на подпись и т.д. Их жалование порой не уступает доходам самих капиталистов, но при этом они сами по себе(если только они не приобретут солидные пакеты акций своей компании) не являются собственниками заводов и фабрик! Не будучи «эффективными собственниками», менеджеры являются, тем не менее, «эффективными управленцами», и именно они, а не номинальные собственники, «тянут на себе» бизнес [250].

Эффективность работы менеджеров вовсе не снижается оттого, что они управляют не своею собственностью. Компании, руководимые наёмными директорами, работают ничуть не хуже компаний, руководимых их собственниками; во всяком случае, не встречал я данных, доказывающих обратное. Хотя по логике апологетов «частнособственничества» именно пресловутое «чувство собственности» придаёт человеку какой-то особый сверхъестественный дар управлять предприятием и a priori ставит его выше человека, не являющегося собственником и не имеющего такого чувства. На практике же (на практике капитализма, не социализма даже!) оказывается, однако, что для умелого управления производством необходимы ум, знания и опыт, а фактор «собственной собственности» не имеет никакого значения.

I.

Тенденция к вытеснению капиталистов-собственников из производственного процесса, тенденция ко всё большему отстранению их от реальных дел, естьобъективная тенденция, обусловленная развитием производительных сил. Обобществление производства требует обобществления процесса управления производством. Развитие техники и технологии, рост масштабов производства, усложнение экономических процессов неизбежно сужают управленческие функции капиталистов, необходимо перекладывают организаторскую и изобретательскую деятельность с плеч собственников на плечи не -собственников.

Уже чисто количественный рост размеров предприятия ведёт к тому, что его владелец, даже при участии в бизнесе членов семьи, более не справляется с возросшими объёмами управленческой работы и вынужден прибегать к услугам наёмных служащих. Усложнение технологии, абсолютное и относительное увеличение информационного производства необходимо вводят в производственный процесс профессиональных инженеров и изобретателей, которые вытесняют на данном поприще изобретателей-капиталистов, столь типичных когда-то. Усложнение системы управления предприятием, происходящее по мере обобществления производства, обусловливает необходимость разделения управленческого труда, его развитой специализации и кооперации. Всё это – объективные процессы, всё более суживающие функции капиталистов, делающие их вклад в общее полезное дело всё менее весомым. Ведь даже если собственник сам управляет предприятием, но ему помогают в этом наёмные служащие, его труд по управлению – лишь толика общего управленческого труда. И чем больше число помощников, тем меньше доля личного участия капиталиста в управлении – доля эта асимптотически приближается к нулю.

Процесс заходит ещё дальше, когда индивидуальные капиталисты объединяют капиталы и создают акционерные компании. Здесь требуется единоначалие: все члены корпорации, движимые эгоистическими мотивами и имеющие разные интересы и взгляды, члены корпорации, часто враждующие между собой, ведущие борьбу «за место под солнцем», не могут одновременно «эффективно хозяйничать» – это привело бы к хаосу, вызвало бы дезорганизацию. Поэтому бóльшая часть акционеров по необходимости отходит от руководящей деятельности; последняя становится прерогативой немногих. А те, в свою очередь, имеют возможность (и пользуются ею!) отказаться от этой ноши и взвалить её на крепкие плечи наёмных управляющих…

Здесь необходимо понять два важных момента, касающихся природы капиталистического управления. Момент первый: при капитализме управление – это не столько управление производством потребительных стоимостей, сколько управление процессом получения прибыли, соответственно, управление эксплуатацией рабочих. Собственно, капиталистическое производство – это производство прибавочной стоимости. Тут мы имеем дело с двумя сторонами деятельности капиталиста, связанными с двойственностью самого товарного производства, которое является одновременно и производством потребительных стоимостей, и производством стоимости и – при капитализме – прибавочной стоимости. Причём деятельностью по организации производства потребительных стоимостей предприниматель занят лишь постольку, поскольку он организует получение собственной прибыли и – для решения поставленной задачи – присматривает за приобретённой для этого рабочей силой. Первая сторона для него всецело подчинена второй.

Но как раз только деятельность по организации производства потребительных стоимостей является общественно необходимой и полезной; более того, эта деятельность, необходимость которой обусловлена кооперацией труда, представляет собою, по сути, производительный труд [251]. Деятельность же по организации получения прибыли есть частное дело капиталиста; эта деятельность нужна только и исключительно ему самому. Следовательно, даже если капиталист сам управляет своим предприятием, он выполняет общественно полезную и необходимую функцию лишь попутно с деятельностью, полезной и необходимой только ему, но не обществу. Он полезен обществулишь настолько, насколько он занят организацией производства потребительных стоимостей, не более того. Управленческая хозяйственная деятельность при капитализме всегда носит, таким образом, двойственный, противоречивый характер, что вытекает из противоречия между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения [252].

Однако значительную часть «рабочего времени» «капиталистов-трудяг» занимает как раз деятельность, направленная сугубо на организацию получения прибыли: биржевая игра, спекуляции, разработка и реализация хитроумных схем ухода от налогов, лоббирование своих интересов в «коридорах власти», борьба за контрольные пакеты акций и места в правлениях корпораций, интриги, бандитские и полубандитские разборки с конкурентами, смертельные схватки за передел рынков и собственности и т.д. и т.п. В общем, значительную часть своей жизненной энергии капиталисты тратят на борьбу за перераспределение между ними прибавочной стоимости, и эта энергия не создаёт никаких материальных ценностей, нужных обществу. С точки зрения общества, эта энергия растрачивается бесполезно, а часто она и вовсе направляется на уничтожение общественного богатства! Причём в наше время, в связи с беспрецедентным падением нормы прибыли и ожесточением конкуренции, рассматриваемая сторона деятельности капиталистов, судя по всему, всё более преобладает над их конструктивной общественно-полезной работой.

Деятельность по организации получения прибыли как деятельность, направленная на распределение в свою пользу прибавочной стоимости, присвоенной всем классом капиталистов, может полностью «отрываться» от деятельности по организации реального производства, а значит, целиком утрачивать общественно-полезный характер. Особенно далеко отходит от реального производства финансовая олигархия, персонифицирующая финансовый капитал. У этих господ весь капитал – фиктивный: бумаги, бумаги, бумаги… Соответственно, в своей деятельности они оперируют не производственными фондами, не станками и заводами, а абстрактными «ценными бумагами», процентами, котировками и прочими категориями «виртуальной экономики». Их стихия – спекуляция; их «труд» связан исключительно с направлением финансовых потоков в наиболее прибыльные сферы и перераспределением, на этой основе, прибавочного продукта в свою пользу.

Если даже некий магнат-финансист самолично управляет своей финансовой империей и проводит в офисе по 12 – 14 часов в день без выходных и отпусков, трудясь в поте лица своего, назвать его тружеником, полезным для общества, вряд ли можно. Весь его «труд» заключается в купле-продаже бумаг, в спекуляциях и биржевой игре – польза для общества от сих занятий весьма сомнительна. Кстати, свой «труд» финансист делит, опять же, с большой командою помощников, которые выполняют всю черновую работу. Они «носят пианино», а финансист «на нём играет» – принимает решения о вложении капитала на основании информации, подготовленной для него помощниками. Не спорю, это очень ответственное дело, требующее ума, проницательности и интуиции, но я бы сказал, что сбор и анализ информации о рынке создают 90% успеха, а уж эту-то работу выполняют как раз не капиталисты. Ещё замечу, с язвою на устах, что немалую часть рабочего дня финансовые тузы проводят на тусовках, презентациях, в ресторанах, на охоте, в банях и разных прочих элитно-комфортабельных заведениях, где решение важнейших проблем бизнеса и тяжкий «труд» органически сочетаются с приятным времяпрепровождением.

Финансовая олигархия – это слой крупной буржуазии (и притом самый влиятельный и могущественный слой, занявший господствующее положение в мире капитала!), который полностью отстранился от общественно-полезного производства и занят исключительно перераспределением в свою пользу прибавочной стоимости, созданной трудом рабочих и «первично присвоенной» промышленниками. Финансовая олигархия паразитирует не только на рабочих, но и на промышленных капиталистах, непосредственно эксплуатирующих пролетариат. Она, таким образом, является паразитом паразитов, или, выражаясь термином, взятым из биологии, сверхпаразитом. Ну, чем как не паразитизмом является, например, такая распространённая форма организации бизнеса, как холдинг? Холдинг – это компания, созданная специально и единственно с целью скупки контрольного пакета акций другой компании. В результате такой комбинации группа лиц – владельцев денежного капитала – завладевает высокоприбыльным предприятием, к организации которого она не приложила никакого труда, и пользуется плодами чужой организаторской деятельности.

А с финансистами связан ещё один слой паразитов: рантье, доверившие финансистам свои капиталы. Об этих субъектах даже и разговор вести неохота; вся их сущность заключена в метком выражении Ленина: «паразитизм в квадрате» [253].

Второй момент, касающийся природы капиталистического управления: функция управления производством не является естественной функцией капиталиста; капиталист присваивает её лишь постольку, поскольку является собственником средств производства. Иными словами, капиталист не потому стал капиталистом, что управлял производством, и управлял грамотно, а наоборот, управляет производством, поскольку является капиталистом [254].

Соответственно, прибыль капиталиста нельзя рассматривать как плату за выполнение работы по управлению предприятием, как «плату за труд». Капиталист получает прибыль не потому, что управляет предприятием, а потому и только потому, что владеет им и эксплуатирует неимущих пролетариев.То, что прибыль принципиально не сводима к «заработной плате» функционирующего капиталиста, убедительно доказали ещё классики буржуазной политэкономии, Адам Смит, в частности. Верить в подобные вульгарные байки могут только очень тёмные люди.

Но покуда капиталист самолично управляет собственным предприятием, он выполняет, с известной оговоркой, общественно необходимую и полезную функцию. Тем самым в какой-то мере оправдывается присвоение им прибавочной стоимости. Во всяком случае, какую-то часть полученной прибыли действительно можно было бы рассматривать как общественное вознаграждение за полезный (нужный обществу) управленческий труд, как трудовой доход. Доход (прибыль) функционирующего капиталиста представляется состоящим из двух частей – из собственно прибыли на капитал, сугубо нетрудового дохода, и предпринимательского, или «управленческого» дохода, носящего, в известной мере, трудовой характер [255].

Однако, хотя «управленческий доход» капиталист получает какуправленец, как организатор производства, управленцем он является постольку,поскольку является капиталистом – владельцем средств производства, коих лишены рабочие. Потому-то и «управленческий доход» тоже не есть заработная плата; источником его является не труд предпринимателя, а, опять же, прибавочная стоимость, созданная трудом рабочих и присвоенная капиталистом. На самом деле капитал, а не трудовые усилия, даёт капиталисту-предпринимателю право на получение «управленческого дохода», равно как и на получение «чистой» прибыли на капитал. Но факт выполнения управленческого труда создаёт видимость, будто функционирующий капиталист получает предпринимательский доход как труженик, будто этот доход – плата за труд [256].

Если капиталист-собственник и управленец совмещены в одном лице, то собственно прибыль на капитал и «управленческий доход» никак не различаются в составе всей прибыли, они слиты воедино, и в этом случае корректно, наверное, говорить лишь о прибыли вообще. Размер прибыли капиталиста определяется, прежде всего, величиною капитала: в целом прибыль пропорциональна капиталу. Количество и качество «трудовых усилий» функционирующего капиталиста определяют, конечно, знак и величину отклонения его прибыли от средней нормы прибыли, но они, по сути, обусловливают лишь распределение всей массы прибавочной стоимости между отдельными капиталистами, более успешными и менее успешными. Тот капиталист, кто лучше ведёт свой бизнес, получит бóльшую прибыль на вложенный капитал; тот, кто справляется хуже, получит с равного капитала меньшую прибыль. Впрочем, дополнительный предпринимательский доход более успешного капиталиста зависит скорее «…от степени эксплуатации …труда, а не от степени напряжения, которого ему стóит эта эксплуатация…» [К. Маркс. «Капитал», книга третья, глава 23]. Иными словами, этот дополнительный доход определяется скорее не личными затратами труда предпринимателя, а его способностью, его талантом, выжимать из подчинённых ему рабочих больше прибавочного труда, а также вырывать из когтей других капиталистов часть прибавочной стоимости, созданной их рабочими.

Но всю массу прибавочной стоимости весь класс капиталистов получает только потому, что владеет капиталом, безотносительно к затратам труда по управлению. Если разделить весь «спектр» капиталистов на фракции по величине их капиталов, то выйдет, что более «тяжёлые» фракции получают в среднем более высокую массу прибыли по сравнению с менее «тяжёлыми» фракциями. Ежели один капиталист имеет капитал, несравненно больший, чем капитал второго капиталиста, то, скорее всего, он получит и бóльшую (по массе) прибыль, хоть бы даже его бедный собрат по классу лез из кожи вон и работал в десять раз больше и лучше первого. Неужели кто-то попробует доказать мне, что какой-нибудь крупный воротила «работает» тысячекратно больше, нежели мелкий хозяйчик, и именно этим обусловливается разница в их прибылях!? Скорее наоборот: лавочник вынужден, чтобы свести концы с концами, суетиться и работать больше олигарха, вынужден пахать как вол, но пролитый им пот не принесёт ему и тысячной доли той прибыли, что загребает олигарх.

Прибыль функционирующего капиталиста, в любом случае, определяется в большей степени величиной его капитала и в меньшей степени – затратами его управленческого труда. Абстрактный «управленческий доход» есть условно -трудовой доход – даже его нельзя однозначно отнести к трудовым доходам.

При этом, будучи собственником предприятия, капиталист обладает свободой выбора – управлять ли ему самому, или перепоручить это хлопотное дело наёмному менеджеру [257]. Зачем работать, если можно не работать? Эволюция капиталистического строя идёт таким образом, что изначальная двойственность капиталиста – собственника и управленца – закономерно преодолевается. Происходит отделение капитала-собственности от капитала-функции – процесс, усиливающийся в эпоху монополистического капитализма, в эпоху господства финансового капитала и чрезвычайного увеличения прослойки праздных рантье. Собственники массами отходят от реальных дел и либо совсем «уходят на заслуженный покой», либо прикрывают свой уход присутствием в формальных органах руководства корпорациями. (Впрочем, за своё номинальное участие в управлении они сами себе назначают – кто ж себя обидит? – реальное и вполне приличное вознаграждение – тантьему!).

Капиталист, являющийся управленцем лишь в силу своего положения собственника, сбрасывает с себя ненужную– необязательную! – личину управленца и предстаёт перед обществом «чистым» капиталистом – владельцем капитала, приносящего нетрудовой доход. Сбрасывает деятельную оболочку и окончательно обнажает паразитическую, эксплуататорскую сущность, сущность бездельника-трутня, живущего чужим трудом и не приносящего обществу ни малейшей пользы. Когда-то капиталист-собственник ещё в определённом смысле работал; теперь же «работает» только его капитал, и притом капитал, как правило, обезличенный [258].

Завершается отделение труда от собственности и прибыли от труда. Менеджеры, обладающие необходимыми знаниями и организаторскими способностями, практически освободили старую классическую буржуазию от собственно управленческой работы, сведя роль собственников по сути лишь к функциям контроля. Контроля над деятельностью управленцев! Буржуазия «…всё более и более отходит от производственной деятельности и – как в своё время дворянство – становится классом, только получающим доходы» [Ф. Энгельс. «Анти-Дюринг», отдел второй, глава 2] и ещё зорко следящим за теми, кто обеспечивает ей получение доходов,– добавлю я. И если уж капиталист отстраняется от управления производством, если он, «как лицо излишнее исчезает из процесса производства» [К. Маркс. «Капитал», книга третья, глава 23], то тем самым он становится чистейшим, рафинированным паразитом, не приносящим обществу ровно никакой пользы, но поедающим при этом самый большой и вкусный кусок «общественного пирога». Класс капиталистов всё больше превращается, по выражению американского экономиста и социолога Т. Веблена, в «праздный класс» (leisure class) – класс финансовой олигархии и рантье – владельцев бесполезных обществу «ценных» бумажек. Всех этих акций, облигаций, сертификатов и т.д. и т.п., дающих их держателям священное право безо всякого труда, не ударив пальцем о палец, присваивать чужой труд.

Конечно, мои оппоненты могут привести мне массу противоположных примеров – примеров современных «деятельных» капиталистов – того же Билла Гейтса, скажем. Но всё это – только яркие исключения. Исключения же подтверждают правило: грамотно и эффективно организовывать производство способны и не-собственники; причём именно не-собственники это в наше время, как правило, и делают. Следовательно, общественноепроизводство не нуждается в пресловутых «эффективных собственниках» и вполне может без них обойтись. Функция управления не является естественной и вечной функцией капиталиста, и для того чтобы умело управлять предприятием, не обязательно быть капиталистом.

Класс капиталистов-собственников совершенно утратил все те общественно-полезные функции, которые он выполнял когда-то. Он отстранился от управления реальным производством и от изобретательской деятельности. Теперь уже существование капиталиста не оправдывается ничем; весь его доход до последнего цента или копейки является нетрудовым, не связанным ни с какой общественно полезной трудовой деятельностью. Класс капиталистов стал абсолютно ненужным, излишним, бесполезным для общества классом. «…переход крупных производственных предприятий и средств сообщения в руки акционерных компаний и трестов и в собственность государства доказывает ненужность буржуазии.… Все общественные функции капиталиста выполняются теперь наёмными служащими. Для самих капиталистов не остаётся другой общественной деятельности, кроме загребания доходов, стрижки купонов и игры на бирже, где различные капиталисты отнимают друг у друга капиталы. Капиталистический способ производства, вытеснявший сперва рабочих, вытесняет теперь и самих капиталистов, правда, пока не в промышленную резервную армию, а только в разряд излишнего населения» [Ф. Энгельс. «Анти-Дюринг, отдел третий, глава 2].

Но буржуазия – не просто излишний класс; это класс обречённый, класс, которому уготовлена неизбежная гибель. Всякий класс, ставший в процессе развития производительных сил ненужным, излишним, т.е. утративший общественно-полезные функции; всякий класс, ставший паразитическим классом; всякий класс, мешающий развитию передовых классов общества – а он мешает ему уже тем, что отнимает у прогрессивных классов жизненные средства, необходимые для их развития, и сокращает их свободное время; – такой класс самим своим существованием тормозит развитие производительных сил. И потому он должен погибнуть. Ненужный, паразитический класс непременно должен уйти с исторической сцены: так было когда-то с рабовладельцами и феодалами, такая же незавидная судьба ждёт и «победившую в 1991 году» буржуазию.

II.

При существующем уровне развития производительных сил для выполнения необходимой функции управления общественным производством пока ещё объективно нужен слой профессиональных управленцев. Контроль над ними тоже необходим. Но обязательно ли им должен заниматься особый класс собственников? Неужели только они способны проконтролировать работу менеджеров? Ответ, безусловно, отрицательный. Капиталисты – не боги, и по своим умственным качествам они не превосходят «обычных», «маленьких» людей. Среди успешных бизнесменов, кстати, нередко встречаются даже люди с одним только начальным образованием!

Более того, как показывает, опять же, практика капиталистического хозяйствования, контрольные функции тоже успешно могут выполнять «не-собственники». Существуют же специальные аудиторские фирмы, осуществляющие объективную проверку деятельности руководства корпораций. И если аудитор, не будучи частным собственником, способен эффективно проконтролировать работу менеджеров, то зачем тогда нужен частный собственник?Отсюда видно, что контроль над управленцами, точно так же как и сама управленческая деятельность, не является естественной и вечной прерогативой капиталистов, и он может успешно быть обобществлён.

Так не может ли общество в целом, и, в первую очередь, рабочий класс – непосредственный творец всех материальных благ, – контролировать управленцев-менеджеров? Разумеется, да! Нам, конечно, могут возразить, что у «кухаркиных детей» для этого недостаёт знаний. Что ж, у «кухарок» и их детей, быть может, знаний и недостаёт, но современный пролетариат, в особенности его передовые отряды – высококвалифицированные рабочие, инженеры, программисты, – нужными знаниями и способностями обладает. И ему вполне по плечу проконтролировать деятельность менеджеров ничуть не хуже, чем это получается у капиталистов. Такой подлинно общественный контроль как раз и должен иметь место при социализме.

Дата добавления: 2015-08-02