Политико-экономический анализ 3 страница

Или допустим, что коллектив генетиков открыл новый ген человека. Данная информация пока что известна только её первооткрывателям и при этом представляет огромный интерес для многих капиталистов, занимающихся биотехнологиями, медициной и т.д. Учёные могут свою информацию продать – пока что она имеет стоимость. Но если биологи опубликуют полные результаты своих исследований в открытой научной печати, информация эта станет достоянием всего человечества и потеряет всякую стоимость: продать её станет совершенно невозможно. И если они не опубликуют результаты открыто, но продадут их всем капиталистам, интересующимся их открытием, то информация тоже потеряет всякую стоимость и перестанет быть товаром. Она устареет, «морально сносится», в смысле полной утраты своей стоимости, но потребительной стоимости не утратит нисколько.

Таким образом, информация морально устаревает и теряет стоимость, во-первых, вследствие появления новой, более «свежей», более адекватной и «плодотворной» информации и, во-вторых, вследствие утраты ею своей эксклюзивности в самом процессе её продажи (распространения). Компьютерная программа, к примеру, имеет стоимость лишь в течение определённого времени. В продолжение его она постепенно устаревает: её покупает всё больше лиц, нуждающихся в ней, а на замену ей приходят новые, улучшенные программы аналогичного назначения. В результате этого в один прекрасный момент данная программа становится никому не нужной: никто не заинтересован в её покупке. Начиная с этого момента, её коммерческое копирование становится бессмысленным, программа перестаёт быть товаром, и реализация её стоимости на этом прекращается. Стоимость же её перенеслась на такое количество копий, которое было продано до момента полной утраты данным товаром стоимости вследствие морального «износа» – и совсем не факт, что до этого момента успела перенестись, т.е. реализоваться, вся созданная стоимость.

Получается интересный парадокс: для того чтобы информация была товаром и имела стоимость, она не должна быть достоянием общества; но реализация её стоимости предполагает превращение информации в общественное достояние, а этот процесс, выходящий из-под контроля товаровладельца и делающий товар «не-товаром», затрудняет или делает невозможным реализацию стоимости. Товаровладелец хотел бы совершить невозможное: утаить свою информацию от общества и при этом реализовать её стоимость, вступив в обмен с обществом! Противоположность его интересов и интересов общества налицо!

К этому прибавляется ещё одно отягчающее обстоятельство. Любой товар, чтобы быть реализованным как стоимость, должен доказать наличие потребительной стоимости. Проще говоря, покупатель должен ознакомиться с товаром, чтобы убедиться в его полезности для себя. Но само знакомство с некоторой информацией – в отличие от знакомства с вещным товаром, который или отчуждается, или не отчуждается, – даёт покупателю возможность присвоить (хотя бы частично) её потребительную стоимость ещё до покупки – и вместо неё! Это тоже сильно мешает реализации стоимости информационного продукта товаровладельцем. Производители программного обеспечения часто решают эту проблему так: они выпускают «облегчённые» бесплатные версии программ для опробования потенциальными покупателями в надежде на то, что те купят затем полноценные коммерческие версии. Или же выпускают т.н. условно-бесплатные версии, требующие платной регистрации после окончания ознакомительного периода. Однако потребители обычно удовлетворяются бесплатной версией или же «внаглую» взламывают защитные системы условно-бесплатных программ, лишая товаропроизводителя его заработка.

В том-то и дело, что все ухищрения, на которые идут фабриканты информационных товаров, дабы реализовать их стоимость, не разрешают противоречия. Общественный характер присвоения информации, созданной общественным трудом, совершенно несовместим с частнособственнической внешней формой её присвоения. Сформулированный выше парадокс наглядно показывает это. Для вещных товаров необходимым и достаточным условием реализации их стоимости является востребование их потребительной стоимости обществом. Но информация – это товар, одновременно не являющийся товаром и не имеющий стоимости; информация в самóм процессе её распространения и реализации её потребительной стоимости перестаёт быть товаром и стоимостью. Поэтому реализация потребительной стоимости не только не обеспечивает реализацию стоимости, но прямо препятствует ей!

Информация по большому счёту не может и не должна быть товаром – продуктом «самостоятельных, друг от друга независимых частных работ», который создаётся ради присвоения его стоимости. Она не должна быть стоимостью, но должна быть только потребительной стоимостью, доступной всему обществу. Она должна вырабатываться предприятиями, принадлежащими обществу, и распространяться обществом, с тем, чтобы некоторую информацию получил безвозмездно всякий, кому она нужна, – благо, что современные средства воспроизведения информации и в особенности Internet делают полное обобществление информации технически возможным. Товарная форма для информации – внешняя, искусственная, навязанная ей извне; для неё единственно естественной формой обмена является её передача непосредственным производителем обществу в обмен на блага из общественных фондов потребления – тогда противоречия не возникает. Производители информации должны «класть» свои продукты в «сокровищницу общества», а общество должно взамен обеспечивать творцов нужной ему информации всем необходимым для полноценной жизни и продуктивного творчества. Но такой обмен возможен лишь при коммунизме, и он будет при коммунизме таким. При капитализме же внешняя товарная форма продукта «информация» необходима и неустранима, ибо товарный обмен является единственно возможной формой связи между частными производителями и необходимым средством реализации прибавочной стоимости; ибо товарная форма продуктов труда при капитализме является всеобщей [124].

Однако вернёмся к нашим баранам, то бишь к «пиратам». Итак, реальная стоимость той копии программы, что попала в «умелые» пиратские руки, как и всякой другой копии, равна некоторой части стоимости программы, перенесённой на стоимость копии. Но поскольку бытие информации двояко, и любая копия тождественна информации как целостному объекту, то помимо реальной стоимости, любая копия, годная к воспроизведению, имеет ещё и некую иррациональную стоимость. Эта иррациональная стоимость копии равна полной стоимости информации как целостного товара, является воплощением всего труда, затраченного на выработку данного информационного продукта. Вспомните: копия тождественна оригиналу, в котором воплощена вся стоимость информационного продукта. Специфическая иррациональная стоимость копии и даёт возможность присваивать реальную стоимость программы как целостного товара – в ущерб реализации стоимости «законным» производителем, для которого стоимость его товара из-за этого «движется к нулю». Иррациональная стоимость любой копии в каждый данный момент равна стоимости всей программы за вычетом той её части, что уже перенесена на копии в процессе морального «износа». Действительно, если бы после того, как пират начал своё «производство», своё производство вдруг свернул бы законный производитель, пират присвоил бы и реализовал всю оставшуюся (не перенесённую ещё на копии) стоимость. В этом гипотетическом случае пират присвоил бы всю иррациональную стоимость приобретённой им копии, равную реальной стоимости всей программы.

Копия информационного продукта являет собою частичку труда его создателей и, соответственно, несёт только частицу его реальной стоимости, но в то же время любая из копий представляет весь труд, вложенный в информационный продукт, и потому её стоимость иррационально (абсурдно!) равна всей стоимости данной информации. Это –одно из проявлений противоречивости информации как товара.

Не трудно понять, что этой особенностью обладают не одни только компьютерные программы, но любые информационные продукты. Информация в форме копий, поскольку она реплицируема, всегда имеет помимо реальной стоимости ещё и стоимость иррациональную. А это даёт возможность покупателю информации присвоить часть реальной стоимости, облапошив законного производителя. Так, фирма, приобретшая некое изобретение или know-how, вполне может втихую перепродать его другим фирмам, получив «навар» больший, нежели стоимость первоначальной покупки! Конечно, это совершенно противозаконно с точки зрения буржуазного права и за такого рода «транзакции» можно нарваться на неприятности, но …соблазн слишком велик: чего не сделает буржуа ради трёхсот процентов прибыли!

Информационное пиратство, нарушения авторских прав и тому подобные явления порождены фундаментальным противоречием товара «информация». Они, конечно, не могут привести капиталистический строй к гибели, хотя и подтачивают его потихоньку, дестабилизируют, усугубляют другие его противоречия. Но эти явления со всей очевидностью свидетельствуют о том, что капитализм залез «грязными лапами товарного производства» в такую сферу, где товарное производство уже не может нормально функционировать. Товаром могут быть любые вещественные продукты человеческого труда. Товаром может даже стать земля – творение матушки-природы. И информация может выступать товаром, вот только при этом …она товаром не является! А поскольку информационное производство приобретает всё больший удельный вес, и его продукты составляют всевозрастающую долю валового общественного продукта, то, соответственно, всё большая часть последнего попадает в сферу архипротиворечивых «товаров-не-товаров».

Пираты делают лишь то, что натуральным образом вытекает из природы информации как товара. Они действуют незаконно с точки зрения буржуазного права, но в полном соответствии с объективными экономическими законами. Пираты подрывают позиции тех капиталистов, кто пытается, идя супротив объективным свойствам информации, сделать её полноценным представителем товарного мира и, кстати сказать, делает это ценой дополнительных и немалых по величине специфических издержек обращения. Издержек, связанных с охранением своей интеллектуальной собственности – юридической собственности на информацию, собственности, находящейся в противоречии с фактической собственностью лиц, информацией располагающей. Это – специфические издержки сохранения товарной формы информации.

Но информация товаром быть не может и отчаянно сопротивляется! Своей подрывной деятельностью пираты, сами того не подозревая и действуя сугубо в своих корыстных интересах (они ведь тоже капиталисты, только нелегальные, и они тоже стремятся к наивысшей прибыли!), усугубляют трудности реализации и тем самым помаленьку дестабилизируют и подрывают капиталистический строй. Хотя, повторю, пиратство – это только лишь симптом, проявление неизлечимой болезни современного капитализма, но не причина его грядущей кончины.

Да, пиратство – это только цветочки… Компьютерное, аудио- и видеопиратство, бесконечные скандалы вокруг нарушения чьих-то авторских прав, промышленный шпионаж и другие формы хищения интеллектуальной собственности – это всё проявления кризиса капитализма, усилившегося и приобретшего в нашу «информационную эру» новые, не встречавшиеся ранее, черты. Эти явления доказывают необходимость устранения товарной формы информации, хотя и не устраняют её.

Борьба против пиратства и нарушений авторских прав обостряется и становится, как мы видим, всё менее действенной. Не помогают ни полицейские репрессии, ни психоз на телевидении с его антипиратскими акциями и идиотскими пропагандистскими клипами. Этими «жуткими» роликами устрашить пиратов столь же проблематично, как напугать ёжика голым задом через иллюминатор! Что до потребителей, то им один чёрт, что покупать – лицензионный диск или пиратский; лишь бы он был качественный. Взывать к «сознательности» покупателей? Не смешите: какая вообще может быть сознательность в обществе капиталистического потребления!? При этом строе действует лишь личный, хищнически-эгоистический интерес: побольше потребить, как можно меньше трудясь. Собственно, проблема пиратства – проблема производителей, а не потребителей, пусть производители её и решают…

Пора признать: победить пиратство невозможно, ибо оно порождено объективным противоречием товара «информация» [125]. Неспособность «легальной» буржуазии и силовых структур её государства справиться с пиратством лишний раз доказывает бесперспективность и обречённость товарного производства информации. Лишний раз доказывает необходимость устранения товарного производства вообще, создающуюся после перехода к информационному способу производства.

III.

Ещё более поразительные и важные результаты мы получим, если проанализируем соотношение между стоимостью и потребительной стоимостью товара «информация», сравнив с таковым для вещных товаров. Начнём с последних. Товар «стакан» существует как совокупность стаканов. Каждый стакан имеет стоимость, и стоимость всех стаканов равна сумме стоимостей данных товарных единиц. Каждый стакан имеет потребительную стоимость, причём она является ограниченной.

Определяя потребительную стоимость вещей как ограниченную, я имею в виду следующее: Каждая единица вещественного продукта может удовлетворить некоторую человеческую потребность в ограниченных пределах. Невозможно, как это сделал, согласно Библии, Иисус Христос, накормить пять тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами. Одним батоном хлеба можно удовлетворить потребность одной семьи в течение одного дня, не более того. Точно так же один стакан может «на постоянной основе» (а не попеременно, как в столовой или автомате с газировкой!) удовлетворять потребности одного человека или семьи, но никак не всего человечества.

Если условно принять потребительную стоимость, или полезность, единицы вещного товара равной q, то, соответственно, потребительная стоимость n единиц будет равна nq, и последняя величина также будет ограниченной. Стоимость этих n единиц товара равна np, где p – стоимость единицы товара. И каково бы ни было n, отношение потребительной стоимости к стоимости nq / np = q / p есть величина ограниченная, конечная. Иными словами, для всех вещественных товаров справедливо следующее утверждение: определённой, ограниченной по величине, стоимости соответствует некоторая так же ограниченная потребительная стоимость, т.е. ограниченная способность удовлетворять определённую потребность.

Стоимость информации есть также величина определённая и конечная; стоимость не может вообще быть бесконечной, ибо она представляет собой воплощение определённого, конечного количества труда. Но в силу свойства реплицируемости информация может быть размножена в каком угодно количестве копий. Книга, компьютерная программа или игра, видеофильм, музыкальная запись, чертёж и т.д. могут быть размножены в любом количестве экземпляров: в тысяче штук, в миллионе, миллиарде и даже, если понадобится, в триллионе! Соответственно, определённая информация потенциально может удовлетворить потребность в ней любого количества людей: тысячи человек, миллиона, миллиарда, даже всего человечества и всех цивилизаций, какие только существуют в Бесконечной Вселенной!

Никаких технических ограничений для этого не существует. Затраты труда на создание информации не зависят от числа её будущих копий, хотя бы уже потому, что продукт «информация» существует до того, как эта информация начала переноситься на копии; при размножении дополнительный труд затрачивается только лишь на копирование, но не на создание информации. Причём благодаря прогрессу множительной и коммуникационной техники эти дополнительные затраты труда по распространению информации неуклонно понижаются и становятся, опять же, мало зависимыми от числа копий. Поместите какой-нибудь файл на общедоступном сервере в Internet’е, и его смогут скачать все люди, имеющие доступ в Сеть, а затем все они смогут потребить этот продукт, удовлетворить посредством его свои потребности в данной информации.

Следовательно, в отношении информационных товаров справедливо утверждение: их ограниченной, конечной по величине, стоимости соответствует потенциально неограниченная, бесконечно-неопределённая, потребительная стоимость. Некоторый информационный продукт может удовлетворить потребность любого количества людей в любых размерах – вне всякой зависимости от его стоимости, от затрат труда на его производство. В принципе, информационный продукт может даже удовлетворить потребность бесконечного количества людей в бесконечных размерах. Накормить бесконечное число людей конечным числом хлебов и рыб невозможно, а вот удовлетворить их потребность в информации, в знаниях и «духовной пище» – пожалуйста!

Примем, что n – число копий некоторой информации; q – потребительная стоимость копии (допустим, что с копий не делаются копии, и q ≠∞); p – стоимость информации, не зависящая от n. Если n = ∞; то nq = ∞ и nq / p = ∞. При конечном же числе копий величина nq / p тем больше, чем больше число копий.

Из всего вышесказанного следует очень важный вывод. Если бы целью производства информации было удовлетворение потребностей людей в ней – как это будет при коммунизме – то можно было бы практически без дополнительных затрат труда удовлетворить соответствующие потребности всего общества, всего человечества. Для этого потребовалось бы всего-навсего выпустить такое количество копий, на какое был бы предъявлен общественный спрос. Вообще, для этого было бы достаточно поместить данный продукт в Internet'е – при том, конечно, условии, что каждому члену общества обеспечен туда доступ. С конечными затратами общественного труда можно было бы удовлетворить неограниченную общественную потребность в его продукте. Конечный по величине труд, затраченный на производство некоторой информации, потенциально способен удовлетворить всю (пусть даже бесконечную) потребность общества в данном информационном продукте, способен принести бесконечный общественный эффект. В этом, снова-таки, проявляется то, что труд, вырабатывающий информацию, носит в большей степени выраженный общественный характер, чем труд по изготовлению вещей: этот труд удовлетворяет потребности именно всего общества в его целостности, а не общества как простой совокупности отдельных его членов. Продукт этого труда – информация – присваивается и потребляется именно всем обществом, а не отдельными его членами.

Но полного удовлетворения потребностей всего общества в некоторой информации нельзя достичь при капиталистическом способе производства с его частнокапиталистическим присвоением продуктов; при способе производства, целью которого является не удовлетворение потребностей общества, но получение прибыли. При капитализме информация не создаётся для того, чтобы стать достоянием общества и принести обществу максимальную пользу; превращение её в достояние общества есть лишь момент реализации стоимости товара – момент, необходимый для реализации стоимости, но мешающий ей и потому, как мы видели, весьма нежелательный для частных производителей. Капиталистический производитель информации не стремится удовлетворить потребность всех людей, т.е. всего общества, в его продукте. Ему надо реализовать – путём продажи копий – произведённую стоимость, включающую прибавочную стоимость, и он выпустит и продаст только такое количество копий, на которые предъявляется платёжеспособный спрос. А этот последний ограничен. Более того, интерес товаропроизводителя информации состоит, как было показано выше, в том, чтобы реализовать стоимость своего товара, продав его копии как можно меньшему числу покупателей!

Поэтому информационный товар способен удовлетворить только лишь ограниченную – ограниченную платёжеспособным спросом, – отнюдь не неограниченную потребность в нём. Продукт «информация» по самой своей природе способен удовлетворить потребность в нём в неограниченных размерах, он представляет собою бесконечно-неопределённую потребительную стоимость. Но товар «информация», именно потому, что он – товар, создаваемый для реализации его стоимости, удовлетворяет потребности общества лишь в ограниченных пределах.

Капитализм, вообще – товарное производство, не ограничивает производство информации как таковое, не ограничивает производство «информационных потребительных стоимостей», но он ограничивает распространение информации и, тем самым, ограничивает её потребление. Это моё заявление, конечно, покажется неожиданным для тех пламенных «фанов» капитализма, кто всячески превозносит буржуазную «свободу слова», пресловутую «свободу доступа к информации», противопоставляя их «ограничению доступа к информации», отсутствию гласности, которые якобы присущи коммунизму. Но «свобода информации» при капитализме есть не более чем свобода покупать информацию, и существует она лишь для тех, кто располагает для этого деньгами. В наше время можно, например, смотреть сотни спутниковых телеканалов, но за право доступа ко многим из них нужно заплатить телекомпаниям немалые деньги, и далеко не каждый может себе позволить это.

Потенциально неограниченная потребительная стоимость информации на деле ограничивается узкими рамками капиталистического способа производства, ограничивается капиталистическим товарным производством – производством прибавочной стоимости, требующим реализации стоимости. Необходимость реализации товаропроизводителем стоимости товара «информация» препятствует реализации его бесконечной потребительной стоимости. Напротив, реализация потребительной стоимости, потенциально бесконечной, мешает реализации стоимости, создаёт специфическую трудность реализации. Специфическое противоречие товара «информация» накладывается на общее всем товарам противоречие между стоимостью и потребительной стоимостью, усиливает, до предела обостряет его. В приложении к информационным товарам оно представляет собою противоречие между ограниченной, конечной стоимостью и потенциально неограниченной, бесконечно-неопределённой потребительной стоимостью.

В сфере информационного производства труд носит более выраженный общественный характер, чем в сфере вещного производства. Тем острее становится противоречие между общественным и частным трудом: между общественным трудом, потенциально способным удовлетворить бесконечные потребности общества, – и частным трудом ради присвоения созданной им стоимости, частным трудом, который ориентирован на удовлетворение ограниченного платёжеспособного спроса. В сфере производства информации общественный характер труда совершенно несовместим с частным его характером, а общественный характер производства и присвоения его продуктов – с частнокапиталистической формой их присвоения. Эта последняя прямо препятствует удовлетворению общественной потребности в информации, в знаниях, и потому мешает развитию производительных сил общества.

Особенно пагубно ведь то, что капиталистический способ производства информации ограничивает распространение и применение производственной информации – этим он противодействует развитию производительных сил общества, и тем сильнее противодействует, чем выше развито информационное производство, чем большее значение получают информационные предметы и средства труда. Снова-таки, производственную информацию потенциально можно «скопировать» в бесконечном множестве вещных изделий, и тем самым можно удовлетворить, приложив для этого, конечно же, определённую массу дополнительного труда, всю общественную потребность в этих изделиях. Причём затраты труда, овеществляющего производственную информацию, неуклонно снижаются по мере научно-технического прогресса и укрепления информационного способа производства. В стоимости вещных товаров повышается удельный вес стоимости содержащейся в них производственной информации и сокращается удельный вес стоимости, создаваемой «овеществляющим» трудом. Поэтому новые технологические возможности, создающиеся в «информационную эру», позволят полностью и с минимальными затратами труда удовлетворить также и все материальные потребности человечества. Однако сделать это невозможно, если вещи производятся как носители меновой стоимости, из-за чего нужная для их изготовления производственная информация, сама по себе или «в воплощённом виде», является товаром. Частнокапиталистическое присвоение производственной информации для использования её в производстве прибавочной стоимости в условиях конкурентной борьбы предполагает ограниченность её распространения и применения. А это противоречит природе информации, способной к неограниченному распространению и воплощению в бесконечном числе копий.

«Бескорыстный» обмен идеями, знаниями, проектами, разработками, программными продуктами – вот что более всего необходимо для развития производительных сил в интересах человечества. Развитие Internet'а, реально обобществляющего все накопленные человечеством знания, делающего их доступными всем и каждому, облегчит свободный обмен информацией и создаст базу для невиданного роста производительных сил. Но этому росту прямо мешают товарно-денежные отношения в сфере информационного производства, расчленение общества частной собственностью, право «интеллектуальной собственности» и «коммерческая тайна».

Это очевидно: информация не должна быть товаром; внешняя товарная форма противоречит её внутренней природе. С другой стороны, повышение «информационного содержания» вещных продуктов, овеществление в них всё большего объёма информации, прогрессирующее превращение вещей в «овеществлённую информацию» переносит специфическое противоречие товара «информация» и на вещные продукты. Для них тоже товарная форма становится ещё менее совместимой с их природой продуктов общественного производства. «Исторический процесс расширения и углубления обмена развивает дремлющую в товарной природе противоположность между потребительной стоимостью и стоимостью» [К. Маркс. «Капитал», книга первая, глава 2]. При информационном способе производства усиливается общественный характер производства, и при этом товарный обмен, расширяясь, захватывает область информационных продуктов и информационноёмких вещей, для которых товарная форма в принципе несовместима с их природой. Вот это ещё более развивает и обостряет давно уже не дремлющее противоречие товара.

Информация по самой своей природе не должна быть товаром. И она легко может не быть товаром. Достичь изобилия информационных благ и, тем самым, сделать ненужной их товарную форму, гораздо легче, нежели достичь изобилия благ вещных. Потому что можно удовлетворить бесконечную потребность общества в определённом информационном продукте, затратив лишь конечное количество общественного труда на его производство. Именно в силу этого уже при социализме – даже не при полном коммунизме – довольно просто организовать «совершенно-не-товарное» производство информации, распространяя информационные продукты абсолютно бесплатно, преимущественно через Internet, и оплачивая непосредственным производителям информации их труд из общественных фондов.

Но самое поразительное то, что уже при капитализме информация, будучи товаром и одновременно «не-товаром», неизбежно начинает распространяться именно как «не-товар», распространяться «свободно», «в обход рынка», со стремлением к реализации своей бесконечной потребительной стоимости, т.е. она действительно перестаёт быть товаром – вопреки воле товаропроизводителей и в ущерб их прибылям! По мере развития средств записи и преобразования информации реплицирование её становится всё менее сложным и трудоёмким делом [126]. Вовсе не обязательно копировать информацию с целью перепродажи. Можно ведь распространять её и совершенно бескорыстно, безвозмездно передавая её друзьям и знакомым.

Ясно, что такая способность информации к бесплатному распространению оказывает содействие насыщению общественной потребности в ней – потребности, в принципе, неограниченной – и в то же время чрезвычайно мешает капиталистическим производителям реализовывать её стоимость. Благодаря этому удовлетворяется действительный спрос общества на данную информацию, но для товаропроизводителей сильно сокращается платёжеспособный спрос – и создаётся дополнительная трудность реализации. Каждая бесплатно переданная копия – это копия, не проданная производителем продукта. Частичка стоимости, потенциально заключённая в этой копии, теряется для товаровладельца; реализация стоимости нарушается.

Здесь мы снова видим проявление противоречия между стоимостью и потребительной стоимостью, между нетоварной природой и товарной формой информации: здесь внешняя товарная форма информации капитулирует перед принципиально нетоварной её природой. Вследствие свободного распространения, которое всё более облегчается с развитием технических средств записи информации, информация действительно перестаёт быть товаром, перестаёт иметь стоимость. Теоретически возможно ведь такое: покупатель первой же копии информационного продукта организует бесплатное распространение его по всему миру, из-за чего продукт сразу становится, безо всяких оговорок, достоянием всего общества, перестаёт быть товаром, и реализация стоимости его «законным производителем» прекращается совсем. Для капиталистов это – новая головная боль, куда страшнее даже пиратства, и они совершенно не ведают, как справиться с этой бедою, как сделать невозможным «несанкционированное копирование», как сделать информацию «полноценным» товаром, как сберечь её товарную форму, а вместе с нею свои прибыли [127].

Дата добавления: 2015-08-02