Информационная революция 1 страница

Ч

еловек как общественное существо не может жить без труда – без целесообразного воздействия посредством орудий труда на природу для создания благ, служащих удовлетворению человеческих потребностей, т.е. для создания материальных условий своего бытия. Точно так же люди не могут полноценно существовать и трудиться поодиночке; в своей производственной деятельности они необходимо «…вступают в определённые связи и отношения, и только в рамках этих общественных связей и отношений существует их отношение к природе, имеет место производство» [К.Маркс, см. Маркс, Энгельс, Соч., т. 6, с. 441]. Совокупность материальных экономических отношений между людьми в процессе общественного производства и движения общественного продукта от производства до потребления составляет производственные отношения [34].

В процессе совместного труда складываются отношения, обусловленные потребностями технологии и организации производства, например, отношения между рабочими, инженерами и другими участниками производства в рамках определённого трудового коллектива. Такие отношения называются производственно-техническими. Предметом же нашего исследования и всей политической экономии являются отношения иного рода – производственно-экономические, или собственно производственные отношения. Производственно-экономические отношения отличаются от производственно-технических тем, что они выражают отношения людей через их отношения к средствам производства, через отношения собственности [35].

Экономические отношения собственности на средства производства, находящие юридическое выражение в праве собственности, пронизывают все сферы экономической жизни – производство, обмен, распределение и потребление жизненных благ,– и составляют основу, сердцевину производственных отношений. Центральный вопрос: Кому принадлежат средства производства? Из существующих форм собственности вытекают взаимоотношения различных классов и социальных групп; формой собственности определяются способ соединения рабочей силы со средствами производства и способ распределения произведённого продукта. При этом всегда надо помнить, что отношения собственности – это не юридические отношения людей к вещам, как превратно представляет отношения собственности буржуазная наука, а экономические отношения между людьми по поводу вещей [36].

Производственные отношения носят объективный характер. Люди вступают в них независимо от своей воли, и определяются эти отношения не субъективными желаниями людей, а достигнутым на данный момент уровнем развития производительных сил. Производительные силы суть силы труда, которые в процессе труда, в процессе производства, создают нужные человеку жизненные блага. К ним относятся все факторы производства: прежде всего, сами люди, трудящиеся, с их знаниями, навыками, опытом – а это главный элемент производительных сил, – и средства производства – всё то, что люди, так или иначе, применяют в процессе производства.

Поступательное развитие производственных отношений определяется открытым и обоснованным Марксом и Энгельсом законом соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил. Согласно этому фундаментальному закону, на каждом этапе исторического развития общества формируется определённая система производственных отношений между людьми, соответствующая достигнутому уровню производительных сил. Вместе они – производительные силы и производственные отношения – составляют определённый общественный способ производства, являясь двумя его сторонами.

Производительные силы, будучи более подвижной, определяющей стороной способа производства, выступают движущей силой общественного прогресса, а производственные отношения, характеризующиеся значительной инертностью, вынуждены «подтягиваться» до уровня развития производительных сил. Они вынуждены делать это, ибо устаревшие, не соответствующие требованиям времени производственные отношения замедляют, сковывают дальнейшее развитие производительных сил и становятся, таким образом, помехой естественному стремлению человека к улучшению материальных условий жизни, к повышению своего благосостояния и обеспечению личностного развития.

Напротив, производственные отношения, соответствующие наличному уровню развития производительных сил, способствуют их дальнейшему росту, открывая прогрессу широкую столбовую дорогу. Таким образом, помимо прямого воздействия определяющей стороны способа производства – производительных сил – на определяемую сторону – производственные отношения – имеет место и обратная связь. В этом состоит диалектика производительных сил и производственных отношений: они представляют собой противоположные стороны способа производства, составляющие единство и взаимно обусловливающие друг друга. Возникающее в ходе развития производительных сил противоречие между ними и устаревшими производственными отношениями движет общественный прогресс: приводит к революционной смене одной общественно-экономической формации другой, более высокой.

Люди, стремясь улучшить свою жизнь, развивают материальное производство, изобретают новые технические средства и технологические методы, призванные поднять производительность труда. В свою очередь, развитие техники и технологии обусловливает, как общую тенденцию, совершенствование самих людей: люди развивают собственную природу, повышают свои знания и навыки, обогащают себя духовно, что создаёт предпосылки для дальнейшего развития средств производства.

Но чтобы добиться положительного результата, чтобы достичь поставленной цели, люди должны вступать в такие отношения между собой, должны таким образом организовывать свою производственную деятельность, чтобы эти производственные отношения и эти формы организации производства позволяли наиболее эффективно использовать наличные производительные силы. Вызревание оптимальных – на каждый данный момент времени – производственных отношений в докоммунистическом обществе происходит стихийно – этим объясняется, в первую голову, инертность производственных отношений по сравнению с производительными силами [37]. «Выживают» и «воспроизводятся» лишь те формы производства, обмена и распределения, которые при существующих производительных силах обеспечивают наивысшую производительность труда. Устаревшие же формы неминуемо отмирают, терпят поражение в борьбе с прогрессивными формами.

Процесс отмирания отживших производственных отношений и их замены более прогрессивными отношениями сильно затрудняется в классово антагонистическом обществе, т.е. в обществе, разделённом на классы с противоположными экономическими интересами. В таком обществе реакционные господствующие классы, связанные с устаревшими формами организации хозяйственной жизни, кровно заинтересованы в сбережении и увековечении существующих производственных отношений. Поэтому они проводят политику, направленную на сохранение и закрепление старых производственных отношений, на подавление ростков нового, более прогрессивного строя. Вследствие такой реакционной политики производственные отношения всё более отстают от производительных сил, и между ними рано или поздно возникает конфликт. Конфликт проявляется внешне как коллизия между господствующими классами и классами молодыми, прогрессивными – носителями более высокого способа производства, – стремящимися к политическому господству, необходимому для реализации их экономических интересов. Конфликт может разрешиться не иначе, как социальной революцией, которая сметает старую политическую и идеологическую надстройку общества, оберегающую устаревший экономический базис. После этого уже ничто не мешает более-менее быстрому отмиранию (или же целенаправленному уничтожению) старых производственных отношений и утверждению новых, открывающих простор для ещё большего развития производительных сил.

При этом действует важная историческая закономерность, также открытая Марксом и Энгельсом: Новая общественно-экономическая формация не может утвердиться, если в рамках старой формации не создана достаточная для этого материально-техническая база. С другой стороны, старая формация не может погибнуть до того, как она исчерпает, полностью и окончательно, весь свой потенциал, ВСЕ те возможности, которые она предоставляет для развития производительных сил [К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 13, с. 7].

В противном случае, а он, как показывает история,является скорее нормой, переход к новому строю осуществляется в течение достаточно продолжительного «переходного периода», самым противоречивым образом, с временными отступлениями назад и возвращениями старых порядков. Создаётся ситуация, когда более прогрессивный строй, ведущий непримиримую борьбу со старым, ещё не может, по причине отсутствия необходимой материально-технической базы, реализовать в полной мере все свои преимущества, а старый строй ещё обладает некоторым потенциалом, чтобы бороться с новой формацией. Тем не менее, развитие производительных сил ведёт к постепенному упрочению материального базиса под новую формацию и к сужению потенциала формации старой. Поэтому борьба за утверждение новых производственных отношений, невзирая на преходящие неудачи и поражения, всегда заканчивается окончательной и бесповоротной победой.

I.

Каждая общественно-экономическая формация основывается на определённой материально-технической базе – на некоторой совокупности применяемых средств труда, достижений науки, техники и технологии. Вернее сказать, создание соответствующей материально-технической базы закладывает тот фундамент, на котором может быть возведено и обязательно будет возведено здание новой формации. Существовали материально-технические базы первобытнообщинного, рабовладельческого, феодального способов производства, адекватные их социально-экономической природе. Замена «фундаментов» новыми приводила в итоге к крушению старых «зданий»; и отстроить старое «здание» заново на новом фундаменте уже невозможно – так, при нынешнем техническом базисе немыслимо вернуться к феодализму или рабовладельческому строю. Свою материально-техническую базу имеет капитализм; более того, на свои специфические материально-технические базы опираются, как мы увидим дальше, отдельные конкретно-исторические формы капитализма. Для построения коммунистического общества тоже необходимо предварительно создать соответственную материально-техническую базу.

По моему убеждению, всякое политико-экономическое исследование следует начинать с анализа существующих производительных сил, требующих определённых, соответствующих им, производственных отношений, а анализ сегодняшнего состояния дел целесообразно начать с краткого экскурса в историю. Это необходимо для того, чтобы уяснить, как достижение того или иного уровня развития техники, технологии и науки, вообще – того или иного уровня развития производительных сил общества, – приводило к революционной смене производственных отношений и всего способа производства. На основе этого можно будет далее понять, каких производственных отношений требуют современные производительные силы.

Древнейшие первобытные люди добывали себе средства к жизни при помощи самых примитивных, самых грубых орудий труда. Их хозяйство носило поначалу присваивающий характер, т.е. их труд преимущественно был направлен на присвоение готовых, природой созданных, жизненных благ. Основной отраслью хозяйства была, во всяком случае, во времена господства классических родовых отношений, загонная охота на крупных животных. В условиях крайне низкого уровня развития производительных сил люди могли добывать пропитание и, вообще, противостоять природной стихии, лишь будучи объединены в тесные, сплочённые трудовые коллективы. Работая поодиночке или малыми группками, они не смогли бы выжить. Слабое развитие производительных сил обусловило в то время коллективный труд, коллективную собственность и коллективное присвоение продуктов труда.

В силу присваивающего характера трудовой деятельности и несовершенства орудий труда наши далёкие предки не могли в достаточной мере удовлетворить даже самые скромные потребности в пище и других жизненных благах. Поэтому распределение продуктов с необходимостью было тогда уравнительным: если бы кто-то из членов рода потребил из «общего котла» даже небольшой излишек, он этим неизбежно обрёк бы на голодную смерть кого-то из своих сородичей [38]. Коллективная собственность, коллективный труд, коллективное присвоение и уравнительное распределение составляли основу производственных отношений самого низшего, первобытнообщинного способа производства, и обусловлены они были именно слабостью технологического базиса первобытного общества.

Но производительные силы развивались, хотя и очень медленно. В эпоху мезолита (13 – 8 тыс. лет до н.э.) были изобретены лук и стрелы, а примерно за 8 тыс. лет до н.э. произошла первая в истории технологическая революция. На смену охоте пришло животноводство; собирательство сменилось мотыжным, а затем и плужным земледелием; и таким образом хозяйство человека из присваивающего превратилось в производящее. Были изобретены принципиально новые способы обработки камня – точение, сверление, шлифование, благодаря чему каменные орудия труда стали совершеннее; наступила эпоха неолита. Уже этой эпохой археологами датируются первые настоящие шахты для подземной добычи кремня, нефрита и других сортов камня. Несколько позже человек научился получать и обрабатывать металлы – сначала медь, затем бронзу и, наконец, железо. Применение металлических орудий позволило намного повысить производительность труда по сравнению с каменным веком. Кроме того, в эпоху неолита и энеолита (медно-каменного века) были сделаны и другие важные изобретения, в значительной мере преобразовавшие жизнь человека: керамика, ткачество, ирригация, колесо, лодка и парус, кирпич и др.

Сложилась, таким образом, новая материально-техническая база общества. Первая в истории технологическая революция привела к смене примитивного (присваивающего) ручного технологического способа производства более высоким технологическим способом производства, также основанном на применении ручных орудий труда, но состоящем не в простом присвоении материальных благ в готовом природном виде, а именно в производстве, в создании их [39].

Все эти революционные изменения в производительных силах привели в итоге к полной ломке старых родовых отношений и распаду первобытнообщинного строя. Во-первых, усовершенствование орудий труда и переход от присвоения жизненных благ к их производству уменьшили зависимость человека от природной стихии и значительно повысили производительность труда, увеличив тем самым потребление жизненных благ [40]. В распоряжении первобытных людей появился небольшой излишек над «физиологически необходимым минимумом», и уравнительное распределение благ начало дополняться распределением по труду.

Во-вторых, отпала надобность в коллективном труде. Уже лук и стрелы позволили людям охотиться на мелкую и среднюю дичь поодиночке, вместо того, чтобы большими «бригадами» промышлять мамонтов или шерстистых носорогов. Но решающее значение имел, конечно, переход к земледелию – для того чтобы выращивать злаки и разводить скот, совместный труд всей родовой общины не требовался; с этими работами могли успешно справиться отдельные семьи. Более того, в этих новых условиях коллективный труд стал помехой, ибо сохранявшееся ещё уравнительное распределение не стимулировало, но, наоборот, сдерживало рост производительности труда, а применение распределения по труду, по-видимому, наталкивалось на трудности и конфликты при учёте трудового вклада отдельных членов коллектива. Поэтому началась постепенная «деколлективизация» труда и собственности, со временем отдельные семьи всё более обосабливались, и родовая община, распадаясь, превратилась в итоге в сельскую (соседскую) общину. Коллективный труд всех членов общины продолжал применяться лишь там, где это было по-прежнему необходимо, например, при строительстве и ремонте ирригационных сооружений.

Формировалась частная собственность на средства производства – сначала на орудия труда и скот, а затем и на землю. В то время утверждение частной собственности действительно было прогрессивным процессом, ибо частное ведение хозяйства стимулировало труд, способствовало повышению его производительности. «Частная собственность образуется повсюду в результате изменившихся отношений производства и обмена, в интересах повышения производства и развития сношений …» [Ф. Энгельс. «Анти-Дюринг», отдел второй, глава 2; выделено мной – К. Д.].

В-третьих, увеличение многообразия производственной деятельности и дифференциация орудий потребовали специализации отдельных людей на производстве определённых продуктов. Произошло первое великое общественное разделение труда – на земледелие и скотоводство, а позже от земледелия стали отделяться разнообразные ремёсла. Разделение труда служило фактором дальнейшего роста его производительности; оно также означало превращение товарного обмена, ранее спорадического, случайного, в регулярный общественный процесс, на основе чего возникло и собственно товарное производство – производство, ориентированное на рынок.

Наконец, в-четвёртых, по мере углубления разделения труда и совершенствования транспортных средств (гребные и парусные суда, колёсные повозки) обмен товарами преодолевал узкие локальные границы. Торговля стала превращаться в особую профессиональную деятельность, что означало новое разделение труда. Необходимой предпосылкой развития торговли, вообще, развития товарного обмена, получившего всеобщий характер, было появление денег, распадение товарного мира на товар и деньги, возникновение и расширение товарно- денежных отношений.

Но, самое главное, появление излишков создало необходимые материальные предпосылки для эксплуатации человека человеком. Ясно, что при том состоянии производства, когда продуктов труда едва хватает для удовлетворения самых насущных потребностей их непосредственных производителей, эксплуатация бессмысленна. Но когда труд сделался настолько продуктивным, что стал создавать некоторый избыток над необходимым для воспроизводства индивидуальной рабочей силы продуктом, появилась и возможность эксплуатации, т.е. таких отношений, когда один человек присваивает – насильственно, путём внеэкономического принуждения, или же посредством купли рабочей силы (всё это лишь разные формы присвоения прибавочного труда; суть же их одна и та же), – произведённый другим человеком прибавочный продукт.Данная возможность из формальной стала реальной после возникновения института частной собственности, необходимо порождающей имущественное неравенство и частнособственническое присвоение продуктов чужого труда.

Исторически первой формой эксплуатации могло быть только рабство. При том относительно низком уровне развития производительных сил, что имел место тогда, размеры прибавочного продукта были весьма незначительными. Для присвоения прибавочного продукта и даже части необходимого продукта – низкая производительность труда заставляла эксплуататоров стремиться и к присвоению её – требовались наиболее грубые и жестокие методы принуждения к труду, основанные на полной личной зависимости работника от эксплуататора.

Несмотря на то, что рабовладельческий строй представляется нам абсолютно жестоким и бесчеловечным, он был прогрессивен по сравнению с первобытнообщинным. Ведь прогрессивность того или иного способа производства относительно предыдущих определяется тем, что он способствует росту производительных сил. А рабовладельческий способ производства как раз и обеспечил такой рост. Сосредоточение в руках рабовладельческого государства и отдельных рабовладельцев огромных масс рабов позволило увеличить масштабы производства и применить в этих достаточно широких масштабах простую кооперацию труда, повышающую его производительность (в частности, в строительстве и на мелиоративных работах). Возникли первые «ростки» крупного товарного производства – античные латифундии и мастерские-эргастерии. Кроме того, широкое применение рабского труда освободило часть людей от всякого физического труда. Произошло разделение труда на физический и умственный, возникли наука, искусство, поэзия – духовное производство.

Рабство было необходимым этапом в эволюции человечества, и его значение для истории лучше всего охарактеризовал Энгельс: «Только рабство сделало возможным в более крупном масштабе разделение труда между земледелием и промышленностью и таким путём создало условия для расцвета культуры древнего мира – для греческой культуры. Без рабства не было бы греческого государства, греческого искусства и науки; без рабства не было бы и римского государства. А без того фундамента, который был заложен Грецией и Римом, не было бы и современной Европы» [Ф. Энгельс. «Анти-Дюринг», отдел второй, глава 4].

Но рабовладельческий строй таил в себе противоречия, которые и привели его в итоге к гибели. Раб совершенно не заинтересован в результатах своего труда и работает лишь под страхом наказаний. Поэтому рабский труд эффективен только в условиях применения самой примитивной техники. С одной стороны, сама дешевизна рабочей силы невольников, получающих от хозяев лишь самый мизерный набор жизненных средств, делает внедрение улучшенных средств труда невыгодным для рабовладельцев. Рабовладельцам выгоднее купить новых рабов, нежели более совершенные и при этом более дорогие орудия труда. С другой стороны, сложную и дорогую технику просто нельзя было доверить рабам, которые ненавидели своих господ и обращались с имуществом последних, мягко говоря, небрежно.

Рабовладельческий строй делал технический прогресс практически невозможным. Мы знаем немало примеров того, как античные механики изготовляли великолепнейшие образцы технических устройств, в т.ч. автоматических. Но все они, за исключением осадных машин для армии и игрушек для развлечения богачей, остались невостребованными. А без технического прогресса, без усовершенствования орудий производства, применяя лишь насильственные методы стимулирования труда, поднять его производительность было невозможно. Для дальнейшего увеличения производительной силы труда необходимо было предоставить непосредственным производителям некоторую экономическую свободу, сделать их собственниками части применяемых ими средств производства, сделать людьми, материально заинтересованными в результатах своего труда.

Вдобавок, в рамках рабовладельческого способа производства практически отсутствовало нормальное воспроизводство рабочей силы. Рабы работали на износ и обычно не получали даже необходимого продукта, поскольку рабовладельцы стремились как можно быстрее окупить их приобретение; и, как правило, рабы не имели возможности создать семью и дать потомство. Главным источником поступления рабов всегда была война. Непрерывные грабительские войны являлись непременным условием существования рабовладельческого общества, и в ходе войн происходило колоссальное разрушение производительных сил. Вследствие этого, а также из-за огромного расточения труда на удовлетворение паразитических потребностей рабовладельцев в предметах роскоши, на возведение бессмысленно грандиозных культовых сооружений и т.д., расширенное воспроизводство практически отсутствовало.

На смену рабовладельческому строю пришёл феодальный. Крепостной крестьянин – собственник части индивидуально применяемых им средств производства – и, тем паче, свободный городской ремесленник больше заинтересованы в результатах своего труда, нежели раб. Благодаря этому в эпоху феодализма уровень развития производительных сил, прежде всего, в главенствующей тогда отрасли – в сельском хозяйстве, – поднялся по сравнению с античными временами. В частности, повысилась культура земледелия (введение трёхпольной системы), получили распространение железные плуг и борона, в качестве рабочего скота для пахоты стала использоваться лошадь, а ручной помол зерна постепенно заменялся помолом при помощи ветряных и водяных мельниц. Однако феодальный способ производства, как и рабовладельческий, базировался по-прежнему на ручном технологическом способе производства. Орудия, конечно, усовершенствовались, но не изменился самый характер труда; и материально-техническая база общества претерпела лишь самые незначительные изменения – ни о какой технологической революции в пору замены рабовладения феодальными отношениями говорить не приходится.

Развитие производительных сил при феодализме продвигалось медленно. Но уже к концу средневековья они вышли на такой новый уровень, который стал несовместим с феодальными производственными отношениями.Стали более совершенными орудия труда ремесленников и технология обработки сырья, произошло дальнейшее углубление специализации ремёсел. В связи с этим развивалось ремесленное товарное производство, росла торговля. Революционные изменения совершились в горном деле и металлургии. Для приведения в движение кузнечных мехов, молотов для дробления руды и металлорежущих станков начали применяться водяные колёса – в промышленности возникли первые «очаги» применения машин. В XIV – XV столетиях развитие железоплавильных печей привело к появлению первых домен. Благодаря этим изобретениям существенно повысилось производство металла.

Товарно-денежные отношения расширялись и углублялись; и на определённом этапе исторического развития, на определённом этапе накопления общественного богатства, который достигается развитием производительных сил, деньги становятся капиталом – такова логика развития товарного производства. Это развитие естественно и неминуемо приводит к «расслоению» мелких товаропроизводителей на тех, кто накапливает – в виде денег как всеобщего воплощения общественного богатства – избыточные средства производства и жизненные средства (накапливает «первоначальный капитал»), и тех, кто лишается своих собственных условий труда и превращается в неимущих пролетариев. Развитие товарного производства закономерно приводит к тому, что товаром становится рабочая сила; мелкое товарное производство преобразуется в капиталистическое товарное производство, – и это совершенно необходимо для дальнейшего роста производительных сил.

Но как раз этому естественному процессу развития товарного производства препятствовали старые феодальные производственные отношения. Развитие производительных сил нуждалось в отмене феодальной собственности на землю и освобождении крестьян от личной зависимости. Без этого было невозможно превращение рабочей силы в товар (прежде всего, рабочей силы в самом земледелии). Увеличение ремесленного производства, превращение его в крупное производство, основанное на применении наёмного труда, сковывалось, с другой стороны, цеховыми правилами, которые жёстко регламентировали всю деятельность мастера и препятствовали дифференциации мастеров на капиталистов и пролетариев. Цеховые правила отвечали интересам производства в период раннего средневековья, способствуя становлению и укреплению городского ремесла и играя, тем самым, известную положительную роль. Но по мере роста производительных сил цехи всё более превращались в тормоз развития промышленности. Те технические новшества позднего средневековья, о которых речь шла выше, настоятельно требовали кооперации труда, а значит, концентрации средств производства и рабочей силы, перехода от мелких мастерских к крупным предприятиям со значительным числом наёмных работников.

«Историческими предпосылками его [капитала] возникновения являются товарное производство и развитое товарное обращение, торговля. Мировая торговля и мировой рынок открывают в XVI столетии новую историю капитала» [К. Маркс. «Капитал», книга первая, глава 4]. Развитие производительных сил сопровождалось преодолением хозяйственной замкнутости, присущей феодализму, вело к расширению товарного обращения, специализации отдельных районов и стран, формированию национальных и мирового рынков. Росту торговли, особенно морской, способствовали технические новшества в области транспорта, в частности, изобретение гладкой обшивки, породившее каравеллу, и компаса. Всё это в итоге привело к Великим географическим открытиям, установлению торговых связей Европы с Индией и Китаем, к колониальным захватам и созданию мирового рынка. Но большим препятствием на пути развития товарного обращения служила государственная раздроблённость при феодализме. Многочисленные границы, неразбериха с системами мер и весов, наличие в обращении огромного разнообразия денежных единиц, порча монеты и произвол князей на местах создавали купцам неимоверные трудности. Опять же, потребности развития торговли и общественного разделения труда вызывали необходимость устранения раздроблённости, ликвидации всевластия сеньоров.

Таким образом, в рамках старого, феодального строя начала закладываться материально-техническая база нового – капиталистического – способа производства. Этот новый способ производства смёл преграды, мешавшие ему. Он утвердился, поскольку того требовало развитие производительных сил. Значительный потенциал, таившийся в новых технологиях, прежде всего – в новых технологиях выплавки и обработки металлов, потребовал для своей реализации повысить масштабы производства, преодолеть узость средневекового ремесленничества и замкнутого феодального и мелкокрестьянского хозяйства. Но «на почве товарного производства производство в крупном масштабе может развиться лишь в капиталистической форме» [К. Маркс. «Капитал», книга первая, глава 23]. Рост производительных сил обусловил возникновение и утверждение капиталистических производственных отношений. А это предполагало освобождение непосредственного производителя – освобождение его как от всех форм личной зависимости и цехового диктата, так и от собственности на средства производства, – и превращение его из мелкого собственника в наёмного неимущего рабочего. В этом и состояло т.н. «первоначальное накопление капитала», представлявшее собой исторический процесс отделения непосредственных производителей от собственности на средства производства.

Дата добавления: 2015-08-02