Основной экономический закон капитализма. 14 3 страница

Капиталисты всегдабудут стремиться к получению максимальной прибыли, и никакая сила на Земле, никакие юридические постановления, призванные хоть как-то умерить неутолимый аппетит буржуа и перераспределить часть их прибылей на нужды общества, не могут противостоять этой всепобеждающей и всепреодолевающей силе. Именно поэтому обречены на провал попытки социал-демократов и «социалистов» коренным образом улучшить этот строй, построить некое идеальное капиталистическое общество, в котором были бы гармонично сбалансированы интересы всех классов. Такое идеальное общество было бы возможно только в том случае, если бы при капитализме перестал действовать его основной экономический закон, и буржуа стали руководствоваться интересами всего общества, а не только своими. НО ЭТО НЕВОЗМОЖНО. Капитализм навсегда останется капитализмом – с его объективными экономическими законами и его антагонистическими противоречиями, которые путём реформ можно лишь на какое-то время слегка «притушить», но никак не устранить, и которые ведут этот строй к загниванию и неминуемой гибели.

Капиталисты, создавая и развивая производство, преследуют цель: получить наибольшую прибыль. В этом – их материальный интерес. Но заинтересовано ли в этом общество в целом? НЕТ, НЕ ЗАИНТЕРЕСОВАНО. Общество (пока что мы становимся на точку зрения «всего» общества, абстрагируясь от классовых противоположностей внутри него) заинтересовано в другом: в увеличении производства материальных благ, необходимых для удовлетворения его потребностей [23].

Труд при товарном производстве носит не только частный, но и общественный характер, его продукты удовлетворяют, посредством обмена, материальные и культурные потребности общества. И «общество» заинтересовано, наверное, в том, чтобы как можно бóльшая масса материальных благ создавалась при наименьших затратах общественного труда. Иными словами, обществу нужен рост производства за счёт, прежде всего, роста производительности труда; ему нужна экономия труда = экономия времени. Экономический закон роста производительной силы труда (и экономии времени!) есть всеобщий закон, действующий на протяжении всей истории человечества, при всех способах производства. Итак, «обществу» нет никакого дела до проблем капиталистов, озабоченных получением наибольшей прибыли, и прибыль, как абсолютный с точки зрения капиталистов критерий эффективности производства – как критерий эффективности производства, носящего частнокапиталистический характер, – не может быть таковым для общества в целом.

Тем не менее, на первый непросвещённый взгляд может показаться, что увеличение прибыли и рост производства должны сопровождать друг друга, должны идти рука об руку, а значит, интересы капиталистов и «общества» совпадают. Идеологи капитализма как раз и пытаются обосновывать это совпадение интересов. «Да, – говорят они, – капиталисты действительно преследуют лишь свои корыстные интересы – мы готовы признать это. Но в погоне за наживой они создают новые производства и рабочие места, увеличивают выпуск товаров и, тем самым, работают на пользу всего общества! “Невидимая рука” рынка направляет их деятельность в нужное для общества русло». Отсюда тот заезженный средствами массовой информации тезис, что будто бы чем больше в обществе богатых, тем богаче всё общество [24].

Действительно, у основного экономического закона капитализма есть своя положительная сторона: он побуждает капиталистов ради увеличения массы прибыли и прогрессирующего накопления капитала расширять производство. Собственно, именно при капитализме впервые в истории воспроизводство стало по-настоящему расширенным, и был обеспечен экономический рост. Однако между ростом производства человеческих благ и ростом прибылей капиталистов нет однозначной связи. Совсем не обязательно, чтоб увеличение производства материальных благ сопровождалось соответствующим ростом прибавочной стоимости, и наоборот.

У «общества» и капиталистов действительно разные критерии эффективности производства. С точки зрения буржуа эффективность (рентабельность) производства определяется разницей между ценой товара и капиталистическими издержками его производства (затратами капитала, т.е. оплаченного капиталистами труда). С точки зрения общества «рентабельность» определяется исключительно величиной общественных издержек производства, т.е. величиной затрат всего общественного труда – «живого» и овеществлённого – на изготовление данного продукта: чем эти затраты меньше, тем эффективнее производство [25]. Различие это принципиально, ибо капиталист может снизить свои издержки и за счёт этого повысить рентабельность не только путём экономии труда, путём повышения его производительной силы, но и посредством «экономии на труде», на его оплате, и эта экономия может сопровождаться как раз расточением труда. «Экономии» можно добиться, например, переносом производства в отсталую страну с дешёвой рабочей силой – и пусть при этом даже снизится производительность труда! Ведь «…барыш вытекает …из сокращения не применяемого труда вообще, а лишь оплаченного труда»! [К. Маркс. «Капитал», книга первая, глава 13]. Поэтому при капитализме экономический закон повышения производительности труда не имеет безусловного значения [26]. Капитализм всегда, даже в периоды быстрого экономического подъёма, задерживает рост производительности труда и не позволяет в полной мере реализовать весь наличный производственный потенциал – в этом мы будем ещё неоднократно убеждаться.

Итак, рост производства и рост прибылей – далеко не одно и то же. Не всегда то, что выгодно капиталистам, выгодно «всему обществу», и наоборот. Стремление капиталистов к получению максимума прибыли принципиально может вступать в противоречие с желанием общества максимально увеличить производство материальных благ, сэкономив при этом труд и время своих членов. Может и должно! Неизбежность этого прямо следует из имманентного (внутренне присущего) товарному производству противоречия между частным и общественным трудом.

Но помимо удовлетворения чисто материальных потребностей общество, наверное, заинтересовано также в спокойной, мирной жизни; в здоровье, телесном и душевном благополучии своих членов; в сохранении естественной среды обитания человека – всё это тоже важнейшие жизненные блага! Известно, например, какой серьёзной проблемой стала в наши дни проблема экологии. При достигнутом уровне развития производительных сил любая производственная деятельность ведёт к нарушению нормального хода природных процессов, к разрушению природной среды обитания. Конечно, человечество не может отказаться от благ цивилизации, свернуть индустриальное производство и вернуться в старые уютные пещеры, к чему нас призывают некоторые «экологи». Неприемлемым представляется и т.н. «нулевой рост» – особенно, если учесть ужасающую нищету большей части человечества. Но пренебрегать экологической проблемой тоже нельзя, ибо она чревата деградацией и даже гибелью вида Homo sapiens. Разумный выход состоит, очевидно, в такой организации производства, чтобы достигать максимума потребительных стоимостей при минимуме затрат труда и при минимальном воздействии человека на окружающую среду – при наименьших «экологических издержках» [27].

Однако все эти вещи, не измеримые в долларах и евро, никак не вписываются в основной экономический закон капитализма; капиталисты не ставят перед собой цели улучшить мир и сделать людей более счастливыми. Для них главное – высокие прибыли, а на всё остальное им, по большому счёту, наплевать [28]. Вернее: они не могут позволить себе такую роскошь, как, например, бережное отношение к природе, поскольку оно связано с дополнительными издержками и, соответственно, со снижением прибыли; а уж она – превыше всего! Здесь мы снова встречаем противоположность интересов частных собственников и интересов общества. Обострение этого противоречия заставляет общество – буржуазное общество! – ради своего самосохранения принуждать капиталистов принимать меры по сбережению природы, а также по охране здоровья и жизни рабочих, принуждать их выделять на эти цели дополнительный капитал. Общество вынуждено всё сильнее подавлять действие объективных экономических законов капитализма, и это ярче всего доказывает, что капитализм становится всё более порочным строем: «Что могло бы лучше всего характеризовать капиталистический способ производства, чем эта необходимость навязать ему принудительным законом государства соблюдение элементарнейших правил гигиены и охраны здоровья?» [К. Маркс. «Капитал», книга первая, глава 13].

Капиталистическое товарное производство внутренне противоречиво, и его имманентное противоречие, углубляясь и обостряясь по мере развития производительных сил общества и в силу неуёмного стремления капиталистов к наибольшей наживе, ведёт капитализм к неминуемой гибели. Противоречие между частным и общественным трудом отражается в противоречии между стоимостью и потребительной стоимостью. Товаропроизводителю недостаточно произвести какой-либо продукт; его надо ещё реализовать как стоимость, его надо продать. Будет ли реализован произведённый товар – совсем не факт. Реализация стоимости предполагает реализацию товара как потребительной стоимости, востребованной обществом. Но поскольку труд не является непосредственно общественным и производство не подчинено напрямую удовлетворению потребностей общества, вся масса произведённых товаров не должна непременно быть востребована и реализована. Реализация наталкивается на препятствия и осуществляется среди затруднений и колебаний.

Рынок регулирует производство стихийно, за спинами товаропроизводителей, независимо от их воли и желаний; здесь «…процесс производства господствует над людьми, а не человек над процессом производства…» [К. Маркс. «Капитал», книга первая, глава 1]. Производство организуют частные лица, которые действуют поодиночке, никак не согласуя свои действия, не согласуя свой труд, и преследуют лишь свои корыстные интересы. Предложение и спрос на определённые товары формируются стихийно, как результат не согласованных, не увязанных между собой действий и желаний частников, и потому они плохо предсказуемы.

Существенный изъян хвалёной «рыночной экономики» как раз и состоит в отсутствии непосредственной связи между производством и потреблением; эта связь опосредствуется рынком – местом, где встречаются предложение и спрос – стихийно сформировавшиеся, не увязанные между собой. Только на рынке, после производства, выясняется, соответствует ли производство данного продукта общественной потребности в нём, нужен ли вообще уже произведённый продукт обществу, затрачен ли труд товаропроизводителя в общественно полезной форме или нет.

Рынок служит при капитализме регулятором, распределяющим капитал и рабочую силу между различными отраслями и сферами хозяйства. Рыночная конъюнктура складывается самотёком. Постоянно происходит уравнение предложения и спроса на те или иные товары, соответственно, уравнение отраслевых норм прибыли, и установление на этой основе необходимых пропорций в развитии отраслей хозяйства. Но само постоянство процесса уравнения предполагает случайность уравнений, а значит, и наличие постоянных дис пропорций в отраслевой структуре экономики.

Рынок – весьма инертный механизм, который регулирует пропорции между отраслями всегда post factum, с большим запозданием, когда становится уже совершенно очевидным несоответствие предложения спросу. Капитал вложен ещё вчера, товары производятся сегодня, но только завтра выяснится, сколько чего в действительности надо производить, и только послезавтра частниками будут приняты, наконец, меры по приведению производства в соответствие с потребностями общества! Причём эти меры, опять же, не будут согласованы, будут замышляться втайне от конкурентов; каждый станет действовать, преследуя лишь свои интересы, не желая поступаться ими ради интересов других людей и пытаясь «вылезти» за счёт других. Поэтому принятые меры приведут только к новым нарушениям и диспропорциям.

Стихия рынка неизбежно приводит к затратам «ненужного» труда, к появлению «лишних» товаров, не находящих спроса, значит, к падению цен на них и разорению неудачливых, слабых производителей. Вследствие анархичности и инертности механизма рыночного регулирования, диспропорции неминуемо достигают, рано или поздно, таких размеров, когда их приходится устранять насильственным путём, в буквальном смысле уничтожая «лишние» производственные возможности.

Далее: развившееся из прямого обмена товарное обращение – обмен, опосредованный деньгами, – отделяет акты продажи и купли, разрывает временн ы е, пространственные и индивидуальные границы обмена продуктов; равновесие между спросом и предложением может нарушаться, ибо «…никто не обязан немедленно покупать только потому, что сам он нечто продал» [К. Маркс. «Капитал», книга первая, глава 3]. Лицо, совершившее продажу, может свою покупку отложить, из-за чего процесс реализации общественного продукта прерывается. Противоположность потребительной стоимости и стоимости «…получает в противоположностях товарной метаморфозы развитые формы своего движения», и «…эти формы заключают в себе возможность – однако только возможность – кризисов» [там же].

Также формальная возможность кризиса заключена в функции денег как средства платежа. Коммерческий кредит отделяет момент перехода товара к покупателю от момента возвращения товарной стоимости к продавцу. Банкротство покупателя означает невозвращение денег кредитору и его возможное банкротство; и тогда возникает «цепочка» неплатежей и банкротств – разгорается «кризис неплатежей».

Возможность кризисов становится действительностью при капитализме. На базе капиталистической собственности – когда непосредственные производители отделены от собственности на средства производства, когда рабочая сила становится в силу этого товаром, и средства производства сосредоточиваются в немногих руках – противоречие между частным и общественным трудом развивается в антагонистическое, т.е. непримиримое, противоречие между общественным характером производства и частной (частнокапиталистической) формой присвоения. Это есть основное противоречие капитализма, которое с «железной» неизбежностью проявляет себя в виде кризисов перепроизводства, периодически прерывающих нормальный ход расширенного воспроизводства общественного капитала.

Труд мелких товаропроизводителей – крестьян и ремесленников – был по сути своей общественным (и при этом частным), но процесс производства носил тогда единичный характер: самостоятельные непосредственные производители при помощи индивидуально применяемых орудий труда осуществляли изолированно друг от друга процесс производства. В каждом товаре заключался практически только (или, во всяком случае, преимущественно) труд одного человека. Все процессы производства в масштабах общества были разобщены, слабо связаны между собой. Зато при капитализме, особенно на базе крупного машинного производства, происходит обобществление производства: слияние ранее разобщённых единичных процессов производства в единый (в рамках всего общества) производственный процесс.

Прежде всего, развиваются кооперация и разделение труда в пределах отдельно взятого предприятия (единичное разделение труда); труд на фабрике выступает как общественно-комбинированный труд. Продукт его уже представляет собой продукт обобществлённого труда – совместного труда многих людей – частичных рабочих, выполняющих отдельные операции и кооперирующих труд; он представляет собою продукт труда совокупного рабочего. Рабочие применяют средства производства сообща – происходит обобществление средств производства, т.е. переход от преимущественно индивидуального использования тружениками средств производства к использованию коллективному. Средства производства, бывшие ранее индивидуальными, становятся теперь коллективными, общественными по своему характеру – но при этом остаются частными по форме собственности!

А на основе единичного разделения труда чрезвычайно углубляется разделение труда внутри всего общества. Развивается, становится всё более узкой, специализация производства, необходимая для роста производительной силы общественного труда; растёт число относительно самостоятельных, при этом всё более узких, отраслей, тесно связанных друг с другом. Специализация производства приводит к укреплению общественной связи между производителями, к усилению всесторонней зависимости, к формированию сложной системы межотраслевых связей. Каждая узко специализированная отрасль связана со множеством других, либо поставляющих ей предметы её производственного потребления, либо потребляющих её продукты. Например, серная кислота применяется в большинстве отраслей промышленности; соответственно, сернокислотная промышленность связана практически со всеми отраслями, и в любом товаре «присутствует» труд, затраченный на производство H₂SO₄. Любой продукт производится сейчас с использованием электроэнергии, и электроэнергетика связана со всеми отраслями экономики без исключения.

Вообще, любой товар теперь представляет собою продукт труда бесчисленного множества рабочих, занятых во множестве неразрывно связанных между собой и зависящих друг от друга отраслей. (Это проявляется, в частности, в том, что изменение цены любого массового товара, например нефти, влечёт за собой изменение цен производства всех остальных товаров). Каждый товар ныне представляет собою продукт труда всего общества, и в нём совершенно сливаются, перестают различаться «свой» и «чужой» труд – в этом и состоит общественный характер современного производства. Это – производство, осуществляемое фактически всем обществом, как единый, неразрывный процесс. С технологической точки зрения, отдельные предприятия разных отраслей связаны между собой совершенно так же, как отдельные рабочие, производственные участки и цехи внутри предприятия. Соответственно, все средства производства, применяемые в обществе, становятся именно таковыми, что применяются коллективно всем обществом, хоть и проявляется это опосредствованно, через производственные связи между отдельными предприятиями.

Если при мелком раздроблённом производстве в каком-нибудь предприятии вдруг останавливалась работа, это не имело серьёзных последствий для общества; от этого страдал очень узкий круг лиц. Но если такая остановка происходит по какой-либо причине, например, вследствие банкротства, на крупном специализированном предприятии, связанном тысячами нитей с другими такими же крупными специализированными предприятиями, на предприятии, работающем чуть ли не на всё общество, это сразу отражается практически уже на всей экономике. Приостанавливают работу или вообще терпят крах многие другие заводы, возникает «лавина» банкротств. Остановка одного крупного предприятия, таким образом, «выбивает из колеи» всё общественное хозяйство. Вспомните, хотя бы, какой наступал «конец света», какие огромные убытки несло хозяйство страны, когда пару лет назад на Северо-Востоке США, а в 2005 году в Москве, давала сбой система электроснабжения!

Уязвимость экономики возрастает ещё и оттого, что специализация дополняется кооперированием производства, т.е. между предприятиями устанавливаются постоянные, плановые (осуществляемые, так сказать, «в обход стихии рынка») производственные связи. В этом тоже проявляется обобществление производства, проявляется тенденция превращения его в единый процесс, осуществляемый всем обществом на плановой основе; и разрыв таких постоянных связей особенно болезнен.

Машинное производство по самой своей природе является общественным, в противоположность единичному характеру мелкого ремесленного или крестьянского производства. Отдельные «работы» перестали быть по существу «самостоятельными, друг от друга независимыми», но при капитализме они по-прежнему – частные работы, и их продукты, продукты «частных работ», присваиваемые частными собственниками средств производства, по-прежнему противостоят один одному как товары. Противоречие между потребительной стоимостью и стоимостью, между общественным и частным трудом, «дремавшее» раньше, развилось в острый конфликт, который усиливается по мере развития производительных сил и дальнейшего укрепления общественного характера производства. Этот конфликт должен быть в итоге разрешён ликвидацией частной собственности на средства производства и устранением товарной формы продуктов труда.

Производство стало общественным, но присвоение по-прежнему носит частную, точнее – частнокапиталистическую форму: частники-капиталисты организуют производство исключительно в своих корыстных интересах и присваивают продукт чужого, при этом – общественного, труда. В этом – противоречие. Мелкий производитель присваивал продукт своего единичного труда – частное присвоение тогда естественным образом соответствовало единичному характеру производства. В условиях же капитализма, особенно – на базе развитого крупного машинного производства, – частная собственность перестаёт соответствовать характеру производства – возникает антагонистическое противоречие, с железной необходимостью порождающее кризисы. Общественное по сути своей производство не подчинено интересам общества, не служит ему и не контролируется им. Обобществление производства только усиливает анархию производства, свойственную «рыночной экономике». С развитием производительных сил рынок всё больше становится чем-то вроде природной стихии, неподвластной, подобно океану или подземным силам Земли, человеку. Эта «рукотворная стихия» и порождает периодически разрушительные экономические катаклизмы, напоминающие цунами и землетрясения.

Общественный характер современного производства делает совершенно необходимым общественное регулирование его; делает необходимой координацию работы всех предприятий, связанных в систему. Иными словами, становится необходимым централизованное общественное управление народным хозяйством. При расширенном воспроизводстве, т.е. в процессе непрерывного возобновления общественного производства в расширяющемся масштабе, рост связанных меж собой отраслей экономики должен быть согласован. Должны выдерживаться определённые пропорции в их развитии, должен соблюдаться межотраслевой баланс, иначе же любая диспропорция нарушает условия реализации общественного продукта и тем самым расстраивает весь ход расширенного воспроизводства в масштабах общества. Прежде всего, должно выдерживаться определённое соотношение между развитием I подразделения общественного хозяйства (производство средств производства) и II подразделения (производство предметов личного потребления). Затем: I подразделение подразделяется на производство средств производства для производства средств производства и производство средств производства для производства предметов потребления. II подразделение подразделяется на производство необходимых жизненных благ и производство предметов роскоши для эксплуататоров. Определённые соотношения между всеми подразделениями и, далее, между отраслями, входящими в них, выступают условиями реализации произведённого продукта.

Однако при капитализме с его конкуренцией и анархией производства эти условия не могут соблюдаться; воспроизводство осуществляется стихийно, противоречиво, наталкиваясь на затруднения. Отдельные отрасли неизбежно «убегают далеко вперёд», отрываясь от потребности общества в их продукции; и в силу всеобщей связи отраслей диспропорции приобретают системный характер: они, а затем и вызываемые ими нарушения реализации товаров, охватывают не одну, а сразу многие отрасли – те, что поставляют «ускакавшим» отраслям их предметы и средства труда.

При мелком товарном производстве, а также при «раннем» капитализме, пока ещё не сформировалась развитая сеть межотраслевых связей, и рост производительных сил шёл медленно, рынок, быть может, неплохо справлялся с регулированием производства. Но чем сложнее и запутаннее становится межотраслевой баланс, и чем быстрее растут производственные возможности, тем выше вероятность нарушений нормального хода расширенного воспроизводства, тем больше частота образования диспропорций и их величина, тем уязвимее частник и вся экономика частников. Тем, соответственно, менее эффективен, тем более порочен, механизм рыночного регулирования: современное производство и рыночная стихия – несовместимы.

Но беда отнюдь не только и даже не столько в отсутствии у общественного хозяйства единого управляющего центра. Глубоко ошибочна та точка зрения, которая сводит причину кризисов к одной лишь «диспропорциональности». Даже если бы капиталистам каким-то чудом удалось согласовать свои действия, это не сделало бы капиталистическое воспроизводство гармоничным и не устранило бы кризисов: «Даже при идеально гладком и пропорциональном воспроизводстве и обращении всего общественного капитала неизбежно противоречие между ростом производства и ограниченными пределами потребления» [В. И. Ленин. Соч., 4 изд., т. 4, с. 71]. Гораздо существеннее ведь то обстоятельство, что производство организуется при капитализме не ради удовлетворения потребностей общества, а для извлечения максимальной прибыли; что продукт общественного труда присваивается не всем обществом, а капиталистами, – в этом заключён главный «корень зла». Отсюда с неизбежностью возникает антагонистическое противоречие между производством и потреблением, между производительной и потребительной силой общества. Причём, как показал в своё время Ленин, диспропорциональность капиталистического воспроизводства и противоречие между производством и потреблением внутренне связаны – и то, и другое суть неминучие следствия основного противоречия капитализма. «“Потребительная сила общества” и “пропорциональность различных отраслей производства” – это вовсе не какие-то отдельные, самостоятельные, не связанные друг с другом условия. Напротив, известное состояние потребления есть один из элементов пропорциональности» [В. И. Ленин. Соч., 4 изд., т. 4, с. 44].

У капитала есть цель: получить наивысшую прибыль; и стремление к наивысшей прибыли безгранично. Поэтому безграничным является и стремление капиталистов к расширению производства. Но те же обстоятельства, которые предопределяют увеличение размеров производства, обусловливают и относительное сокращение платёжеспособного спроса широких масс населения, а значит, обусловливают общее перепроизводство. Ради достижения своей цели капитал стремится выжать из пролетариев как можно больше труда, ограничивая потребление рабочего класса самым необходимым. Капиталисты в погоне за прибылью внедряют новую, более производительную технику, и это постепенно ведёт к росту органического строения капитала – соотношения постоянного капитала (капитала, вложенного в средства производства) и переменного капитала (капитала, вложенного в рабочую силу, «в живой труд»). Вследствие этого относительно понижается спрос на рабочую силу (спрос на неё растёт медленнее, чем спрос на средства производства жизненных благ), и, соответственно, происходит относительное (не абсолютное, конечно!) сокращение платёжеспособного спроса на предметы потребления рабочего класса.

Платёжеспособный спрос трудящихся отстаёт от роста производства предметов потребления. Совокупный спрос не может «вытянуть» и спрос на предметы потребления со стороны капиталистов и их челяди. Во-первых, они составляют ничтожное меньшинство населения. Во-вторых, – повторюсь – личное потребление не является целью буржуа; они вынуждены в погоне за прибылью накапливать капитал, а не «проедать» присвоенную прибыль (капиталисты, вообще, часто – жуткие скупердяи!), и потому спрос со стороны буржуазии на предметы личного потребления также увеличивается в меньшей степени, чем рост размеров производства [29].

Подъём спроса на предметы потребления задерживается: в погоне за прибылью капиталисты удерживают зарплату рабочих «на минимуме», а сами стремятся накапливать капитал вместо того, чтоб пускать прибыль на приобретение жизненных благ. Они расширяют производство, наращивая массу его средств. Но производство средств производства не существует само для себя, а служит производству предметов потребления – их производство поэтому тоже растёт, опережая спрос. Возникает, с одной стороны, перепроизводство предметов потребления, а с другой – перенакопление основного капитала; создаются «лишние» производственные возможности.

Итак, при капитализме увеличение размеров общественного производства само по себе расширяет общий платёжеспособный спрос, но вследствие антагонистического противоречия капитализма, вследствие присущих этому строю отношений распределения жизненных благ, это увеличение производства опережает рост платёжеспособного спроса. Поэтому часть созданных производственных возможностей оказывается в некоторый момент «ненужной». Действие основного экономического закона капитализма порождает противоречие капиталистического воспроизводства, нарушающее нормальный ход его, – этим производственные отношения капитализма, прежде всего, и сковывают тот рост производительных сил, который потенциально возможен при данном развитии науки, техники и технологий [30].

Дата добавления: 2015-08-02