Информационная революция 4 страница

Традиционные промышленные роботы служат также основой разработки специализированных роботов для таких новых и перспективных областей применения, как хирургия, атомная энергетика, горное дело, подводные работы и космос. В других областях, например, в сфере сервиса и производственно-технического обслуживания, производство специализированных роботов и их рынок находятся ещё на начальной стадии развития. Их широкое внедрение в указанных отраслях – а это, очевидно, вопрос времени – означало бы коренное преобразование этих отраслей, где всё ещё велика доля ручного труда, на новой технической основе [58].

Итак, с созданием автоматической системы машин и внедрением антропоморфных автоматов – роботов – машинное производство вышло на качественно новую ступень и достигло своего наивысшего развития. Современное комплексно автоматизированное производство есть высшая форма машинного производства, но в то же время оно приобретает новые черты, принципиально отличающие его от «классического» машинного производства. Оно постепенно превращается в нечто более высокое, более развитое, чем просто машинное производство.

Рассмотрим, в чём состоит отличие автоматической техники от неавтоматической – от ручного орудия и простой, неавтоматической машины. Когда человек создаёт продукт ручным трудом, при помощи ручных орудий, он изготавливает вещь согласно проекту, находящемуся в его мозге. Даже если перед ним лежит чертёж изделия или инструкция, рабочий всё равно должен «сосканировать» информацию в свою «оперативную память». Затем мозг, опираясь на весь производственный опыт индивидуума, отражённый в его сознании, составляет алгоритм действий и вырабатывает команды для рук. Вся информация, нужная непосредственно для изготовления изделия, «субъективирована», содержится «в самом работнике» (в его мозге),а вещественные средства труда, в этом смысле, «не несут в себе» «направляющей» производственной информации; они – пассивные инструменты в руках рабочего.

Дело принципиально не меняется и в том случае, если используется неавтоматическая машина. Опять же, она управляется рабочим согласно «программе», находящейся в голове самого рабочего. Неавтоматическая машина – такое же пассивное орудие, лишённое активного, «движущего» «информационного содержания», как и ручной инструмент. Машина при этом упрощает труд человека – делает труд менее содержательным и, соответственно, обедняет «информационное содержание» самого рабочего. Сложные трудовые навыки обращения с ручным инструментом сменяются относительно простыми навыками нажатия кнопок и вращения рычажков, а сложная «программа» изготовления изделия – простым алгоритмом, определяющим последовательность нажатия кнопок и поворачивания рычажков.

Автомат же, в отличие от простой машины, управляется программой, заложенной в него, и, действуя в соответствии с этой программой, выполняет не только рабочие, но и холостые (вспомогательные) ходы; самостоятельно выполняет весь рабочий цикл. Он не нуждается в непосредственном управляющем вмешательстве человека; роль последнего сводится к закладыванию программы в автомат, наладке и контролю над его работой. Движения рабочих органов автоматической машины обусловлены управляющей информацией, содержащейся в её памяти. У исторически самых первых и наиболее простых «жёстких» автоматов управляющая информация «записана» в самой конструкции машины, в виде барабанов или комбинаций кулачков. Изменить управляющую информацию в этом случае очень трудно, и поэтому такого рода автоматы всегда предельно узко специализированы – способны изготавливать лишь определённые конкретные изделия в массовом производстве. «Гибкое» же автоматическое оборудование с числовым программным управлением (ЧПУ) способно перестраивать свою работу путём изменения управляющей программы.

Таким образом, автомат, в отличие и от ручного орудия, и от простой, неавтоматической машины, несёт в себе активное «информационное содержание», содержит свою автономную «программу действий». Человек как бы «делится» с машиной производственной информацией («как изготовить данную вещь?»), переносит, в процессе создания программы, информацию из своей головы в память машины, и далее уже эта программа, а не человек сам, управляет машиной. Движение машины теперь непосредственно направляется не живым трудом, но трудом прошлым, воплощённым в управляющей программе; живой же труд лишь контролирует процесс.

Теперь труд сводится фактически лишь к выработке необходимой машине управляющей информации, а реализация этой информации, её овеществление в продукте, становится «делом» машины. Голова человека как бы «отделяется» от его рук: ведь отныне мозг – мозг человека, написавшего программу, – управляет непосредственно машиной, а не руками, управляющими машиной; причём этот процесс управления машины человеком более не ограничен пространственными и временными рамками, совершается вне этих рамок. Этим самым на новую ступень поднимается общественное комбинирование труда: труд программиста соединяется с трудом рабочих, применяющих автоматические машины данного типа, быть может, на многих предприятиях по всему миру; эти отдельные производственные процессы тесно переплетаются – в общем, усиливается обобществление труда и производства.

Если раньше человек создавал вещь на основе производственной информации и, тем самым, овеществлял информацию, то теперь информация (в виде управляющей программы) как бы сама себя овеществляет, а от рабочего требуется лишь контролировать этот процесс «самоовеществления». Из предпосылки, условия вещного производства информация стала его активным участником, его непосредственной движущей силой. Раньше информационный поток заканчивался на рабочем; рабочий же, действуя согласно производственной информации, соединял в процессе труда вещественный и энергетический потоки, результатом чего был продукт труда, изготовленный на основе информации. Теперь информационный поток проходит непосредственно через машину, соединяясь в самой машине с двумя другими потоками. И если раньше рабочий непосредственно «общался» с машиной, то отныне информация стала «посредником» в их «общении». Она как бы встала «между человеком и машиной» и, тем самым, она разместилась «между человеком и предметом труда».

Управляющая программа, содержащаяся в машине, является её неотъемлемой составной частью: без неё автомат утрачивает свои функции и превращается в груду бесполезного железа. Следовательно, информация, управляющая автоматами («машино-управляющая», или просто управляющая информация), приобретает новое качество: из информации как условия процесса труда она превращается в информацию как непосредственное средство труда.

Согласно Марксову определению, «средство труда есть вещь или комплекс вещей, которые рабочий помещает между собой и предметом труда и которые служат для него в качестве проводника его воздействий на этот предмет» [К. Маркс. «Капитал», книга первая, глава 5]. Никто не «упрекнёт» управляющую программу – неотъемлемую часть машины – в том, что рабочий не «помещает её между собой и предметом труда», что она не «служит в качестве проводника воздействий рабочего на предмет труда»! В машине-автомате вещественное и невещественное (информационное) средства труда сливаются в одно неразрывное целое, и в таком «соединённом с веществом» виде информация приобретает способность воздействовать на вещественный предмет труда.

Короче говоря, программы, написанные для станков-автоматов, роботов, компьютеров и т.д., суть такие же непосредственные средства труда, как и сами станки, роботы и компьютеры. И надо полагать, что по мере развития техники соотношение вещественного и информационного, материального и «интеллектуального» в машинах будет всё больше изменяться в пользу второго момента; в стоимости вещественных средств труда, соответственно, будет всё более возрастать та доля её, что приходится на стоимость их программного обеспечения. Программное обеспечение будет также во всё большей степени определять возможности машин, их способность выполнять всё более сложные, точные, тонкие и разнообразные движения, перестраивать свою работу, реагировать на изменения внешней среды и т.д. Технический прогресс, таким образом, во всё большей степени становится прогрессом в развитии программирования, чьи достижения делают автоматические машины всё более эффективными и повышают, тем самым, производительную силу труда.

Управляющая машинами информация (в её развитом виде, когда она не заключена в самой конструкции машины) создаётся особыми рабочими-программистами – создаётся на основании проектов, чертежей, инструкций и т.п., вообще, на основании технической информации как исходного фактора производства. Роль программиста сводится к тому, чтобы информацию как исходный фактор производства преобразовать в информацию как непосредственное средство труда, в алгоритм действий машины, понятный ей. «Пассивную» информацию, служащую только лишь «матрицей» для изготовления вещей, он преобразует в активную информацию, движущую машину и, тем самым, воплощающую себя – понятно, под контролем человека – в вещественных продуктах. Своим мозгом программист движет машины (и их количество теоретически может быть бесконечным!), находящиеся, быть может, за сотни и тысячи километров от него, и делает это через месяцы и годы после выполнения своей работы. Своим трудом, воплощённым в программах, он создаёт вещи, не прикасаясь к ним и не видя их. Благодаря автоматизации производства преодолевается, таким образом, относительная противоположность информационного и непосредственно вещного производства; они сливаются воедино.

Производство машино-управляющей информации есть особая отрасль информационного производства, которая ускоренно развивается – по мере автоматизации производства, увеличения разнообразия автоматических машин и их усложнения. Иначе говоря, автоматизация производства даёт ещё один «толчок» развитию информационного производства: потребность в машино-управляющей информации быстро растёт. Масса труда, создающего программы для управления машинами, закономерно должна возрастать быстрее, чем масса труда по присмотру за этими машинами, – результаты первого труда экономят в большем количестве второй, повышая его производительность. Живой труд постепенно концентрируется именно в сфере производства информации, в то время как в сфере непосредственного вещного производства всё больше «работает» управляющая информация, т.е. прошлый труд, воплощённый в программном обеспечении машин. Именно прошлый, а не живой, труд теперь всё больше движет машинами, которые сами суть прошлый труд. Автоматизация производства, стало быть, также обусловливает процесс «перетекания» живого труда из непосредственно вещного производства в информационное.

Если же представить себе абсолютно автоматическое производство, при котором в непосредственном вещном производстве повсеместно автоматы работают сами по себе, безо всякого контроля и вмешательства со стороны человека [59], то в рамках его весь живой труд вытесняется в сферу информационного производства. Люди занимаются только лишь производством информации. При этом вся информация как исходный фактор производства, так или иначе, перерабатывалась бы в информацию как непосредственное средство труда, в содержимое «памяти» машин.

Комплексная автоматизация – это тенденция развития не только вещного, но и информационного производства. Это – тенденция окончательного превращения информационного производства в подлинный двигатель всего материального производства. С другой стороны, непосредственное вещное производство тоже приподнимается на более высокую ступень, нежели классическое машинное производство: машина приобретает особое «информационное содержание» – «память» и «интеллект». Происходит информатизация машин. НТР радикально изменила облик материального производства, и эти изменения сопоставимы с теми, что были вызваны в своё время промышленной революцией. Естественно, фундаментальные преобразования материально-технической базы общества не могли не вызвать столь же фундаментальные изменения и другого элемента производительных сил – рабочей силы.

IV.

Итак, третья черта НТР – коренные качественные изменения главной производительной силы общества – самих трудящихся. В ходе НТР всё большее значение приобретает информационное производство, и всё большая часть рабочей силы сосредотачивается в нём. Соотношение числа лиц, занятых производством производственной информации, и числа лиц, непосредственно занятых производством вещей, по мере научно-технического прогресса необходимо изменяется в пользу первых, а в эпоху НТР эта тенденция усиливается.

Труд по выработке информации есть почти исключительно умственный труд, его продукт создаётся в голове в результате переработки информации. Руки в процессе такого труда непосредственно служат лишь для вывода продукта – информации – из мозга на внешние носители, для «объективирования» информации; а также для управления техническими средствами, автоматизирующими самый умственный труд. Работники информационного производства – работники умственного труда.

Давно пора осознать, что учёный, конструктор, инженер, технолог – такие же работники производительного труда, как рабочий и крестьянин, с той лишь не столь уж принципиальной разницей, что они – работники умственного производительного труда. Пора осознать, что в любой, скажем, машине заключён не только труд рабочих, вытачивавших детали и собиравших её, но и производительный труд учёных, познавших законы природы, на которых основано действие машины, труд конструкторов, спроектировавших её, и инженеров, организовавших процесс её изготовления. А в будущем, наверное, в любом вещном продукте будет воплощена уже и не частичка умственного, информационного труда, а скорее даже львиная егодоля!

Далее продукт их труда – информация – в процессе непосредственно вещного производства воплощается в вещественных продуктах. При этом вследствие комплексной автоматизации производства, вследствие «информатизации машин», сей процесс приобрёл иное содержание, нежели то, что было раньше. Рабочий постепенно перестаёт быть непосредственным «агентом» труда по обработке вещества природы; он теперь берёт на себя функции управления производственными процессами, управления целыми комплексами средств труда. Современный индустриальный рабочий – это, прежде всего, оператор автоматического оборудования. Оператор автоматической линии, или завода-автомата, или, скажем, электростанции. Его труд, также по большей части умственный, – это труд, связанный с обработкой информации – информации о ходе производственного процесса. Следовательно, и здесь непосредственным предметом труда всё больше выступает информация, а не вещественные предметы труда, воздействие на которые опосредствуется теперь машино-управляющей информацией. Труд рабочего приобретает характер инженерного или диспетчерского труда, труда по организации производственного процесса; «обычный» рабочий всё более «становится инженером».

Одной из главнейших тенденций НТР, вытекающей из ускоренного развития информационного производства, а также из осуществления полной автоматизации непосредственного вещного производства, является резкое возрастание доли работников умственного труда в общей численности производительных работников [60]. Также НТР ведёт к возрастанию удельного веса творческого умственного труда [61].

Огромное значение, в связи с ростом доли умственного, и особенно творческого, труда в совокупном общественном труде, приобретает в наше время экономический фактор знаний. Знания становятся главной производительной силой, и их объёмом сейчас в первую голову определяется продуктивность труда. Буржуазные экономисты правы, когда говорят, что современная экономика – это экономика, основанная на знаниях, что это «экономика знаний», – их правота заканчивается потóм, когда они делают из этого правильного положения апологетические выводы.

Мы говорим: люди – суть главная производительная сила общества. Но что есть в наше время работники без серьёзных научных и технических знаний? Нули, «бессильная сила»! Это при классическом машинном производстве, во времена Маркса, подавляющее большинство рабочих могло выполнять свою работу безо всяких научных знаний, даже без элементарной грамотности. Рабочий был тогда не более чем механическим придатком машины, «живым автоматом», натренированным выполнять, не задумываясь, но чётко и быстро, «на автопилоте», некоторые несложные движения [62]. И, действительно, чтобы кидать уголь в топку паровой машины, или присматривать за ткацким станком, или, сидя на конвейере, закручивать тысячу раз в день какую-нибудь гайку №5, совсем необязательно даже уметь читать и писать!

Однако такого рода рабочие – бездумные «живые роботы» – безвозвратно отходят в прошлое, надолго задерживаясь разве что в самых отсталых странах. Комплексы автоматических машин вытесняют человека с тех участков производства, где требуется тупой автоматизм движений. Зато управление всей этой хитроумной «машинерией», её наладка и обслуживание, инженерно-техническое обеспечение производственного процесса и его совершенствование требуют напряжённой мыслительной деятельности, высоких знаний и творческого подхода к делу.

Современный рабочий – это думающий рабочий, мыслящий рабочий, знающий рабочий [63]. Он работает не столько руками, сколько головой. Вот почему в наше время индивидуальные знания, т.е., снова-таки, информация, становятся важнейшей производительной силой и ценнейшим богатством общества, и именно теми знаниями, которыми располагают общество и каждый его член, во всё возрастающей мере определяется производительность общественного труда.

Простой труд вытесняется сложным, простая рабочая сила заменяется сложной, высококвалифицированной рабочей силой. Но развитую рабочую силу, способную выполнять сложный труд, ещё необходимо создать, произвести; и для этого нужно приложить к «сырому человеческому материалу» труд, в т.ч. и труд самого человека, желающего стать специалистом. Необходимо организовать производство, именно так – производство, квалифицированной рабочей силы – одного из материальных факторов производства. Это – производство, труд в котором также носит характер производительного труда, ибо этот труд создаёт вполне материальные ценности: материальные силы, преобразующие далее материальную действительность.

Воспроизводство рабочей силы выступает необходимым и архиважным моментом воспроизводства всего общественного богатства. Но воспроизводство рабочей силы состоит не только в потреблении её носителями необходимых им жизненных благ – продуктов, созданных трудом. Только лишь потребления созданных трудом жизненных благ недостаточно для воспроизводства развитой рабочей силы. Воспроизводство высококвалифицированной рабочей силы требует также приложения труда к самим её будущим носителям, которые здесь выступают, следовательно, «предметами труда», – и эта сторона процесса воспроизводства рабочей силы становится по мере научно-технического прогресса всё более важной, главенствующей. Труд по подготовке сложной рабочей силы, как и труд по изготовлению средств производства и предметов потребления, затрачивается в единой системе воспроизводства материального бытия общества; этот труд нельзя противопоставлять «производительному» труду в общепринятом его понимании. Это – тоже труд, создающий материальные факторы производства и потому являющийся производительным трудом.

Производством рабочей силы занята система профессионального образования, экономическое значение которой всё более возрастает, и которая, как и наука, тесно смыкается с материальным производством и фактически превращается в одну из его отраслей, в «промышленность знаний». Пренебрежительное отношение к образованию, как к отрасли «непроизводительной», финансирование его, в связи с этим, по остаточному принципу, ведёт к экономическому краху. Напротив, отношение к образованию как к отрасли материального производства, наравне с промышленностью и проч. производящей общественное богатство (а знания ныне, повторюсь, – главное богатство общества!), усиленное развитие образования, крупные капиталовложения в эту сферу, могут «вытянуть» экономику и дать сильнейший импульс её развитию.

Производственная информация, выработанная наукой и производственной практикой – общественной практикой, – и носителем которой является общество в целом, попав в голову индивидуума и «записавшись в файлах» на его «жёстком диске» (простите мне эту аналогию), приобретает новое качество. Она становится частью индивидуальной рабочей силы. Эту информацию можно назвать личностно-производственной, в отличие от объективированной производственной информации, не имеющей конкретного индивидуального «живого» носителя. Роль системы образования сводится к преобразованию – путём распространения знаний, доведения их до индивидуального сознания – объективированной производственной информации в личностно-производственную. (Хотя преобразование это происходит не только в ходе обучения как такового, но и непосредственно в процессе трудовой деятельности, дающей работнику производственный опыт). Информация в результате этого овеществляется в определённых молекулярных или клеточных структурах человеческого мозга, приобретая тем самым особую форму материального существования.

Образование (к коему равным образом относится и самообразование) создаёт один из самых мощных информационных потоков в системе материального производства, опосредствуя производство производственной информации и её производственное потребление. Отсюда видно, что оно выступает как необходимый момент информационного производства и является, в составе последнего, одной из отраслей материального производства. Если мы признаём информационное производство частью материального производства, то мы обязаны признать частью последнего и систему образования, по крайней мере – среднее профессионально-техническое образование и высшее образование, кроме, разве что, т.н. «гуманитарного».

Труд по производству информации всегда состоит в переработке поступающих в мозг работника сведений на основе его знаний и опыта, т.е. на основе уже хранящейся в мозге личностно-производственной информации. «Новопроизведённая» информация является продуктом взаимодействия личностно-производственной и вновь поступающей информации, взаимодействия, осуществляемого в мозге работника. Вновь поступающая информация выступает здесь тем, на что направлен труд, т.е. выступает предметом труда, а личностно-производственная информация – средством для воздействия на предмет труда, т.е. средством труда [64]. Личностно-производственная информация является, по сути, главным средством труда в информационном производстве, хотя она, в отличие от вещественных средств труда и объективированной производственной информации, не является чем-то внешним по отношению к человеку и представляет собой неотъемлемую составную часть самой рабочей силы. Она двойственна: выступает как средство труда, но при этом – в противоположность средствам труда в собственном смысле этого понятия – не противостоит человеку как объект и не является внешним условием его труда. Личные знания – это прошлый труд, воплощённый в самих носителях живого труда, применяющего эти знания как своё средство; здесь живой и прошлый труд неразрывно соединены друг с другом и не могут противостоять один одному. Разумеется, работник информационного производства применяет также и вещественные средства труда, компьютер, например, но они лишь расширяют и усиливают собственные возможности человека по переработке информации, развитые в ходе обучения.

Образование есть, стало быть, особая отрасль информационного производства, производящая личностно-производственную информацию как своего рода средство труда и, тем самым, производящая развитую рабочую силу. Труд преподавателя, как и труд самого обучающегося индивидуума, имеет все основания претендовать на статус производительного труда. Его можно также рассматривать, как труд по поддержанию информационного потока в системе материального производства.

С развитием производительных сил общества происходит абсолютное и относительное увеличение информационного производства, более быстрыми темпами растёт масса информационных средств труда, возрастает численность и доля работников умственного труда, преимущественно с высшим образованием, и всякий труд становится всё более интеллектуальным, – значит, столь же быстро растёт и выработка индивидуальных знаний. Кроме того, стремительный рост и частое «обновление» знаний, быстрые качественные изменения производительных сил, «ускорение бега времени» делают необходимым непрерывное образование в различных его формах, как-то: получение второго образования, курсы повышения квалификации, самообразование и т.д. Поэтому всё большая часть совокупного общественного труда – живого труда преподавателей и учащихся, а также прошлого труда, воплощённого в технических средствах обучения и прочем, – должна прилагаться в сфере образования. Всё большая доля общественного труда воплощается в индивидуальных знаниях, этих «интеллектуальных факторах производства». А это обусловливает, в свою очередь, ещё более быстрые темпы возрастания информационного производства, которое получает «на вооружение» нарастающую массу знаний.

Важнейшим следствием НТР является то, что она кладёт конец противопоставлению «рабочих» и «технической интеллигенции» как неких противоположных по своим интересам социальных групп. Это раньше, когда инженерно-технические работники составляли явное меньшинство производственного персонала и пользовались определёнными привилегиями, они в некотором смысле противостояли «рабочему классу», имели особые интересы, отличные от интересов «простых» рабочих. Но теперь работники умственного труда стали «массовым явлением»: они составляют не меньшую часть производительных работников, чем работники физического труда, и уже поэтому говорить про их привилегированное положение и какие-то особые, «непролетарские» интересы просто бессмысленно. Нет такого класса общества: «интеллигенция»; интеллигенцией называется лишь прослойка людей творческого умственного труда, преимущественно имеющих высшее образование, – прослойка людей, относящихся, в общем-то, к разным общественным классам. НТР окончательно разделила «интеллигенцию» на бóльшую её часть, живущую продажей рабочей силы и относящуюся к пролетариату (сюда входят, прежде всего, основная масса технической интеллигенции, а также большинство научных работников и работников сферы образования), – и несравненно меньшую часть, по своему положению примыкающую, так или иначе, к мелкобуржуазным слоям или буржуазии.

В эпоху НТР сформировался особого рода «новый пролетариат» – «интеллигентный» или «знающий» пролетариат, занятый «информационным» трудом, т.е. трудом, связанным с воздействием на информационный предмет труда. Назовём его полушутя «информариатом». Но, подчеркну это особо, «информариат» и «старый», «классический» пролетариат, сохраняющийся всё ещё в большом числе даже в наиболее развитых странах, конечно, – не два класса общества, а именно два отряда единого, имеющего общие интересы рабочего класса, пролетариата, эксплуатируемого буржуазией и противостоящего ей [65]. «Информариат» отличается от «традиционного» пролетариата не более чем характером, содержанием своего труда.

При этом «информариат» – это носитель нового, более высокого технологического способа производства. Это – передовой отряд пролетариата, за ним – будущее, так как в ходе дальнейшего развития производительных сил он непременно получит абсолютное большинство среди наёмных производительных рабочих. Уже поэтому коммунисты должны в первую голову ориентироваться на него, не прекращая, разумеется, и работу в среде «традиционного» пролетариата. Развитие производительных сил неумолимо, и оно рано или поздно приведёт к тому, что в развитых странах (значительно позже – во всём остальном мире) практически не останется уже «классического» «фабрично-заводского» пролетариата. Он сойдёт на нет вместе со старым технологическим способом производства, исчезнет, заменится «информариатом», и тогда ортодоксам, упрямо делающим ставку только на традиционных «работяг» в пропитанных маслом спецовках, увы, некого будет поднимать на баррикады…[66] Так что коммунистам в любом случае придётся «пойти в информариат».

V.

И, наконец, четвёртая черта НТР – произошла информационная революция в узком понимании этого термина – произошёл революционный технический переворот, состоящий в изобретении электронно-вычислительной – информационной – техники и её всё более широком внедрении во все сферы человеческой деятельности. Иначе говоря, четвёртой характерной чертой НТР является компьютеризация производства и всех иных областей человеческой деятельности.

Компьютер (или электронно-вычислительная машина, ЭВМ) – это машина, но это машина принципиально иного типа, нежели все те машины, что были изобретены до него. Все остальные рабочие машины предназначены для обработки вещественных предметов труда, а также для перемещения вещей в пространстве (транспортные и транспортирующие машины) [67]. Они заменяют руки и мускулы человека и, тем самым, освобождают человека от физической работы. Назовём такие машины, поскольку они были изобретены первыми, рабочими машинами первого рода.

Дата добавления: 2015-08-02