Политико-экономический анализ 7 страница

Итак, капитал – это не только те деньги, что раз за разом авансируются на покупку средств производства и рабочей силы. Это ещё и знание того, как распорядиться этими деньгами, средствами производства и рабочей силой, как действительно превратить их в капитал, приносящий как можно большую прибыль. Здесь мы имеем особого рода информационный капитал, обслуживающий движение всего капитала, – назовём его «управленческий информационный капитал». Ещё один важный момент: когда я говорю о «знании рынка» или о «бизнес-информации», применяемой капиталистом, я имею в виду не столько личные знания самого капиталиста – продукт его личного познавательного труда, сколько капиталистически присвоенные им знания, выработанные его служащими. Это, снова-таки, – продукт труда наёмных работников, их прошлый труд, воплощённый в отчётах, картотеках, досье, компьютерных базах данных и т.д.; труд, присвоенный капиталистом и используемый им для эксплуатации наёмного живого труда. Капиталист, таким образом, авансирует свой денежный капитал, помимо прочего, и на приобретение и накопление бизнес-информации, нужной для функционирования всего его капитала, – эти затраты входят в его издержки обращения. В общем, бизнес-информация – это тоже прошлый, «мёртвый» труд, господствующий над трудом живым, – как и вещественные продукты труда, ставшие «вещественным» капиталом.

Отсюда следует важнейший вывод: для того чтобы навсегда искоренить саму возможность капиталистической эксплуатации, недостаточно ликвидировать частную собственность на средства производства. Нужно ещё полностью устранить монополию определённой прослойки лиц (управленцев) на управленческую деятельность и управленческую информацию. Необходимо сделать каждого трудящегося, каждого взрослого члена общества, полноценным участником управления народным хозяйством, а значит, и носителем управленческой информации, необходимой для выполнения этой деятельности. Иначе же профессиональные управленцы превратят монопольно принадлежащие им специфические знания в «управленческий капитал», станут распоряжаться общественными средствами производства в своих корыстных интересах и со временем начнут «первоначальное накопление “вещественного” капитала», отчуждая от средств производства рабочий класс и становясь «настоящими» капиталистами. Такое перерождение управленцев, монополизировавших управленческую деятельность и оторвавшихся от трудового народа, в «протобуржуазию» и произошло в СССР в последние годы его существования.

Монополия правящего класса на определённые знания всегда, во всех эксплуататорских формациях, была важным моментом классового господства и угнетения. В наше время, в «информационную эру», при высоком развитии информационной техники и при массовом превращении информации в товар и капитал, значение информации, во всех её видах и формах, как орудия капиталистической эксплуатации и классового господства буржуазии как никогда велико. Но и при социализме, в условиях диктатуры пролетариата, информация будет тоже использоваться как орудие классового господства – господства рабочего класса. Построение же бесклассового коммунистического общества необходимо предполагает ликвидацию монополии на знания в любых её формах, предполагает свободное распространение информации, усвоение каждым индивидуумом всего богатства человеческих знаний. Материальную базу для этого создают Internet и другие технические достижения в области коммуникации; социально-экономические предпосылки – ликвидация частной собственности на информацию, устранение её товарной формы, рост материального благосостояния трудящихся и увеличение их свободного времени [151].

Обладание средствами производства и жизненными средствами, превращёнными в капитал, делает капиталиста капиталистом; обладание информацией, нужной для ведения бизнеса, делает предпринимателя предпринимателем. Капиталист как капиталист обладает «капиталом-собственностью»; капиталист как предприниматель обладает, по терминологии Маркса, «капиталом-функцией», и субстанцией этого капитала-функции является как раз информация. Иными словами, «капитал-функция» носит информационную природу, так как именно управленческая информация, приложенная к «капиталу-собственности», обеспечивает его функционирование – а капитал и не может быть капиталом, если он не функционирует. Информационный «капитал-функция» участвует в приведении в движение «капитала-собственности», создаёт для этого «направляющую силу». Вместе же они составляют единый капитал, в то время как «капиталисты-собственники» и «капиталисты-предприниматели» (даже если последние формально не владеют средствами производства: я имею в виду «топ-менеджеров») – обладатели капитала в двух его формах – составляют две фракции единого класса капиталистов [152]. При этом «размер “капитала-функции”», выражаемый объёмом накопленной управленческой информации, служит важнейшим фактором, обусловливающим распределение всей прибавочной стоимости между отдельными капиталистами. «Более информированные» капиталисты получают бóльшую норму прибыли, значит, при равной величине «капитала-собственности» «отщипывают» больший кусок от всего «прибавочного пирога», присвоенного классом капиталистов, и быстрее накапливают капитал.

Капиталистическое обобществление производства и усложнение, в связи с этим, управленческой деятельности, требующей всё больших специфических знаний и способностей, необходимо ведёт к размежеванию «капитала-собственности» и «капитала-функции». Капиталисты – владельцы средств производства – отходят от управления производством и отчуждаются от управленческой информации, превращаясь в паразитических «получателей процентов и дивидендов», в то время как функции управления берут на себя профессиональные менеджеры, владеющие необходимыми знаниями (специфическим «управленческим капиталом»), но порою не имеющие вообще титулов собственности на средства производства.

Однако процесс идёт ещё дальше: среди капиталистов – носителей «капитала-функции» – возникает и углубляется своеобразное разделение труда, разделение управленческих функций, связанное с концентрацией в их собственности соответствующей информации. Возникают и всё более «набирают обороты» специализированные фирмы – маркетинговые, аудиторские, консалтинговые и проч. – предоставляющие определённые управленческие услуги и сосредоточивающие – и при этом монополизирующие – соответствующую управленческую информацию, которая составляет важнейшую составную часть их капитала. Тем же занимаются банки и инвестиционные фонды, осуществляющие «доверительные» операции и дающие платные консультации. Все эти субъекты предоставляют управленческую информацию как капитал, взимая за это ренту, – хотя внешне всё выглядит так, будто информация здесь продаётся как товар. Таким образом, информационный «капитал-функция» всё более выделяется в самостоятельный вид капитала подобно тому, как в самостоятельные виды капитала – торговый и ссудный капитал – выделились две функциональные формы промышленного капитала – товарный и денежный капитал.

Наметилась также очень интересная тенденция к превращению ведущих западных промышленных, транспортных и торговых компаний в «чисто управленческие» структуры, занятые не непосредственно производством и торговлей, а лишь оказанием управленческих, в частности – маркетинговых, услуг в данной области. Такие компании сосредоточивают «управленческий» и, вообще, информационный капитал, избавляясь при этом от «вещественных активов». Возник даже термин: «голая компания». Это – такая компания, которая состоит лишь из управляющего офиса, научно-исследовательских и маркетинговых подразделений; ещё она располагает «неосязаемыми активами» – патентами, торговыми марками и т.п. Вещественным же производством реально заняты подрядчики, формально самостоятельные, но на деле управляемые «компанией-опекуном», втянутые в её орбиту и подконтрольные ей. Такого рода деятельность, граничащая с паразитизмом, приносит самые высокие прибыли и чрезвычайно облегчает «накачку» рыночной капитализации [153].

Капиталистическое обобществление производства сопровождается, как мы видим, капиталистическим обобществлением процесса управления производством: управление частнокапиталистическим предприятием становится делом многих людей – и не только тех, что заняты непосредственно на этом предприятии. Управление перестаёт быть не только единоличным делом капиталиста-предпринимателя, но, по сути, перестаёт вообще быть «внутренним делом» данного предприятия и в определённом смысле становится занятием всего общества: вернее, многих частных, но, тем не менее, составляющих одну систему, управленческих структур – в том числе и структур международного размаха. Капиталистически обобществляется управленческая информация. Отмеченная тенденция многократно усиливается государственным вмешательством в экономику, причём – заметьте – государство тоже выступает управленческой структурой, концентрирующей, обобществляющей статистическую и прочую информацию, необходимую для экономической жизни всего общества. Но этот становящийся всё более чётким общественный характер управления экономикой, как и общественный характер самого производства, находится в противоречии с частной собственностью на средства производства и на управленческую информацию, препятствующей общественному управлению. С другой стороны, однако, капиталистическое обобществление процесса управления производством подготавливает – технически и организационно – вовлечение действительно всего общества в процесс управления всей экономикой при социализме, необходимым моментом чего является сосредоточение всей полноты управленческой информации в руках пролетарского государства.

Особой формой информационного капитала можно считать также рекламные продукты фирмы, товарные знаки, торговые марки и т.п. – назовём это «репрезентативным капиталом». Все эти объекты, конечно, не имеют стоимости, но являются объектами собственности и приносят своим владельцам, опять же, особого рода ренту. Часто они служат основанием для самого наглого паразитизма. Так, престижный «брэнд», пришлёпнутый на флакон духов, сразу повышает их цену в несколько раз. Или: компьютерщики хорошо знают, что дорогие, крутые ноутбуки, которые несут на себе гордые «лейблы» типа Hewlett-Packard или Dell, в основной своей массе собираются на заводах никому не известных тайваньских фирм. «Престижная» компания получает в этом случае хорошую ренту за одну лишь свою торговую марку!

Как ещё одну иррациональную, т.е. не соответствующую своему содержанию, форму информационного капитала – форму капитала, не имеющего стоимости, но приносящего прибыль, – можно рассматривать также пресловутые «связи», «знакомства» и т.п. «Знание нужных людей» тоже создаёт отношение под названием «капитал»: даёт возможность индивиду присваивать прибавочный труд других людей и накапливать за счёт этого «вещественный» капитал, не имея попервоначалу в своей собственности средств производства. Тому примером «чудесное» превращение в «настоящих» капиталистов бывших партаппаратчиков, «комсомольских вожаков» и тому подобных деятелей, превративших свои «связи» во вполне осязаемый капитал.

Наконец, капитал может быть представлен в лично-потребительной информации, подлежащей коммерческому распространению и составляющей интеллектуальную собственность писателей, музыкантов и прочих представителей «творческой интеллигенции». Оных буржуазных интеллигентов тоже можно с полным основанием трактовать как особого рода капиталистов, которые предоставляют свой информационный капитал другим капиталистам – книгоиздателям и владельцам звукозаписывающих фирм, например, – и получают со своего капитала интеллектуальную ренту. Так что, они сами – капиталисты, а не просто интеллигентные слуги капитала!

Знание рынка и наличие плодотворных «бизнес-идей» – особого рода «информационный капитал» – часто служит тем первоначальным, или стартовым, капиталом, который даёт человеку возможность – даже не имея совсем капитала в традиционном понимании этого слова! – присваивать прибавочный труд и в дальнейшем стать «настоящим» капиталистом. В наше время и впрямь есть немало возможностей «раскрутиться» буквально «из ничего», владея лишь знанием рынка и идеями, – для этого нужно придумать какой-то новый бизнес, который будет востребован обществом, а уж новые товары, услуги и виды деятельности в наши дни появляются чуть ли не ежедневно! По крайней мере, чисто теоретически вполне возможно «выйти в люди» и стать капиталистом, не имея изначально ни гроша в кармане, но имея «информационный капитал» в голове. При желании можно найти немало соответствующих жизненных примеров, так что столь модное нынче выражение «Кто владеет информацией, то владеет миром» не лишено здравого смысла [154].

Итак, информация во всех её видах и формах может – при определённых условиях – выступать капиталом. Капитал может попервоначалу явиться в виде идеи, в виде информационного капитала, который затем уже превращается во вполне осязаемый капитал. Превратив в капитал – источник интеллектуальной ренты, – или же просто выгодно продав своё изобретение, или свою идею по организации нового бизнеса, или свои уникальные знания, владелец информации может далее вложить вырученные деньги в «собственное дело». И, таким способом, он может превратить первоначальный информационный капитал в капитал «осязаемый». Яркий пример: жизнь Т. Эдисона, который, начав бедняком, продал парочку изобретений, купил на заработанные деньги собственную лабораторию и впоследствии стал крупным изобретателем- капиталистом. Более свежий пример: всем хорошо известный Б. Гейтс.

Социальная мобильность – явление постоянно происходящего перехода части индивидов из одного класса общества в другой, «диффузия классов» – вообще, характерна для капитализма. Классы буржуазного общества – это не индуистские касты и не средневековые сословия; между ними нет неодолимых преград. В нынешних условиях социальная мобильность, возможно, даже повысилась, и это придаёт капитализму особую жизненную силу – благодаря социальной мобильности класс буржуазии получает регулярные «вливания свежей крови», вбирает в себя самых энергичных и умных представителей неимущих классов, тем самым, противодействуя своей интеллектуальной деградации. Это обстоятельство, по словам Маркса, «…укрепляет господство самого капитала, расширяет его базис и позволяет ему рекрутировать всё новые и новые силы из общественных низов. …Чем более способен господствующий класс принимать в свою среду самых выдающихся людей из угнетённых классов, тем прочнее и опаснее его господство» [К. Маркс. «Капитал», книга третья, глава 36]. Оно также создаёт иллюзию демократичности буржуазного общества и поддерживает у «простых работяг» мечты «выбиться в люди» – вместо того, чтоб бороться за своё социальное освобождение. Но классовая мобильность не отменяет деления буржуазного общества на антагонистические классы, не устраняет эксплуататорские отношения и имманентные противоречия капитализма.

Информация как объект собственности противоречива, и из этого противоречия вытекает противоречие информации как капитала. Собственник информации одновременно её собственником не является; монополия класса капиталистов на информационные средства производства и управленческую информацию является обычно лишь «юридической монополией», но никак не фактической. Эта их монополия запросто нарушается. Так, любой подчинённый может присвоить информацию, юридически принадлежащую капиталисту (но фактически теперь принадлежащую и самому работнику), и каким-нибудь образом превратить её в свой капитал. К примеру, служащий капиталиста, работая под его началом, может хорошо изучить рынок, познакомиться и сойтись с деловыми партнёрами патрона и т.д., усвоить, таким образом, нужную бизнес-информацию, наработать «связи» и далее, благодаря этому, уйти от хозяина и развернуть собственный бизнес. Такие случаи совсем не редки.

Обладание информацией одними лицами и её отсутствие у других не является столь надёжным основанием для экономической зависимости вторых от первых, как наличие и отсутствие в собственности вещественных средств производства. Потому не может, что юридическая собственность на информацию формальна, а фактическим-то собственником её является общество! Из-за этого информационный капитал не устойчив, «не твёрд», «зыбок», эфемерен; да, он может сиюминутно принести сверхприбыль, но не может дать надёжной гарантии получения прибыли уже в следующий момент времени. Это – «капитал-не-капитал»! Сегодня твоя информация – твой капитал, а завтра она может перестать быть таковым, и капитальная стоимость, вложенная в информацию, превратится в полнейший и круглейший нуль!

Нетрудно также увидеть, что превращение информации в капитал вообще происходит лишь в том случае, если информация соединяется с вещественными средствами производства. Она непременно должна быть приложена к вещественным средствам производства, которыми-то владеют капиталисты – собственники «осязаемого» капитала. Информация служит средством производства, соответственно, является участником производства прибавочной стоимости, лишь в соединении с вещественными средствами производства. Сама по себе она не есть средство производства и не есть элемент капитала. Информация может быть им только в соединении с вещественным капиталом. Информационный капитал сам по себе немыслим, тогда как вещественный капитал в принципе может – при самых примитивных формах организации капиталистического производства – существовать и без соединения с информационным капиталом, и в этом смысле он самодостаточен.

Если некий человек располагает только лишь информационным капиталом, не имея капитала «осязаемого», не имея капитала денежного (а денежный капитал тоже вещественен!), он не может быть «самостоятельным» капиталистом. Чтоб организовать свой бизнес, ему так или иначе придётся соединять свой информационный капитал с денежным капиталом других лиц. При этом владелец одного лишь информационного капитала всегда оказывается в подчинённом, зависимом положении «капиталиста второго сорта» по отношению к «полновесному» капиталисту. Капиталист-изобретатель находится в зависимом положении по отношению к капиталисту-промышленнику, «капиталист-музыкант» – по отношению к владельцу звукозаписывающей фирмы, «капиталист-писатель» – по отношению к капиталисту-издателю и т.д. Человек, имеющий интересную идею по организации бизнеса, но не располагающий денежным капиталом для её реализации, должен клянчить ссуду в банке или изыскивать иной источник финансирования, т.е., опять же, должен идти на поклон к «стопудовым», денежным капиталистам. Музыкант, создавший пусть хоть гениальное произведение, способен «раскрутиться» не иначе, как воспользовавшись «услугами» продюсера и прочих посредников-паразитов. Во всех этих случаях информационный капитал в значительной мере оказывается капиталом фиктивным …

Таким образом, лишь вещественный капитал выявляется «полноценным» капиталом. Представление о «господстве информационного капитала» – миф, сочинённый теоретиками «информационного общества» и отражающий, очевидно, интересы обладателей этого самого информационного капитала – технократической элиты и топ-менеджеров. Этот миф нужен им, чтобы обосновать свои притязания на получение растущей доли общественного богатства, а заодно притупить пролетарское самосознание тех современных рабочих – носителей высоких знаний, – которые представляются этими теоретиками тоже как «собственники информационного капитала». Мол, ребята, вы и так – хозяева мира, вы и так господствуете над «традиционным» капиталом, и никакая социальная революция вам в помине не нужна!

Впрочем, и возможность «с нуля», без первоначального вложения денежного капитала, «накопить свой информационный капитал» является скорее теоретической и в реальной жизни не столь часто осуществимой возможностью. Социальная мобильность весьма ограничена, и многие обстоятельства, ограничивающие её, с развитием капитализма даже усиливаются. Так, в наше время практически невозможно сделать какое-либо научное открытие или серьёзное техническое изобретение, работая в одиночку и без применения сложного и дорогостоящего оборудования. Времена Ломоносовых, Кулибиных и Эдисонов, увы, канули в Лету; теперь наука и изобретательство – занятия коллективные и очень капиталоёмкие. Конечно, гениальную техническую идею может породить и один человек умозрительным путём. Но довести эту идею «до ума», произвести необходимые расчёты, оформить её в виде чертежей и прочей документации, изготовить опытные образцы и испытать их – это одному человеку не под силу. Следовательно, для того чтобы выступить самостоятельным продавцом своего информационного товара, изобретатель или учёный изначально должен быть капиталистом в классическом понимании этого слова, должен изначально иметь «осязаемый» капитал, вложенный в помещение лаборатории, в аппаратуру и различные материалы, должен содержать штат работников и т.д.

Для того чтобы приобрести уникальные личностные знания, которые можно превратить в капитал, в источник интеллектуальной ренты, обычно недостаточно получить стандартное образование. Для этого нужно окончить элитарный платный университет или, по крайней мере, заполучить доступ к дополнительным «стóящим» источникам информации. Соответственно, нужны немалые вложения «денежного капитала в себя». Точно так же и капиталу в виде бизнес-информации в большинстве случаев изначально предшествует денежный капитал: нужно затратить деньги, чтобы приобрести сведения о рынке или организовать их сбор. И даже те же «связи» и «знакомства» вряд ли можно наладить, не имея «положения в обществе», а уж оно-то определяется наличием и величиной капитала – «осязаемого» капитала…

Так что, хоть научно-технический прогресс и создаёт неплохие возможности для «раскрутки собственного бизнеса с нуля», но он же и усиливает противодействие социальной мобильности, так как повышает планку стартового денежного (!) капитала во всех сферах – в т.ч. и в информационном производстве. Социальную мобильность нельзя абсолютизировать: объективный процесс воспроизводства капиталистических производственных отношений делает почти невозможным переход рабочих в класс буржуазии; отдельные примеры таких переходов никак не могут опровергнуть общую закономерность. Это – объективная закономерность, которую не объяснить и психологическими причинами – «жизненной пассивностью», безынициативностью и т.д. пролетариев – как это любят делать некоторые защитники капитализма. Кстати, и про саму эту «ущербную пролетарскую психологию» можно сказать, что она воспроизводится в ходе воспроизводства капитала – гнёт капитала подавляет инициативу рабочих, сковывает их творческую активность, прививает им психологию рабов. В общем, как бы ни «улучшался» капитализм, но при нём большинство людей обречено быть неимущими, угнетёнными и подавленными пролетариями – какими бы умными, образованными и активными они ни были.

VIII.

Итак, производственная информация выступает как капитал, причём её следует отнести к элементам постоянного, но не переменного, капитала. Информация, как легко можно увидеть, «…в процессе производства не изменяет своей стоимости», является «…не изменяющейся частью капитала, или …постоянным капиталом» [К. Маркс. «Капитал», книга первая, глава 6]. Это – часть постоянного капитала c, в противоположность переменному капиталу v, той части капитала, стоимость которой изменяется – возрастает. В процессе производства переменный капитал «воспроизводит свой собственный эквивалент и сверх того избыток, прибавочную стоимость…» [там же]. Стоимость, в т.ч. прибавочную стоимость, создаёт только живой труд – «рабочая сила в действии, целесообразная затрата умственной и физической энергии человека для создания какого-либо продукта» [Украинская Советская Энциклопедия, 2 изд., т. 4, с. 20; выделено мной – К. Д.]. Стало быть, переменный капитал – это та часть капитала, которую капиталист затрачивает не вообще на покупку рабочей силы, но именно на приведение рабочей силы в действие, на то, чтобы обеспечить рабочего «умственной и физической энергией», необходимой для жизни и выполнения труда. Капиталист оплачивает рабочему затраты его жизненной энергии. Затрата этой энергии – простой абстрактный труд – и создаёт стоимость, часть которой, прибавочную стоимость, безвозмездно присваивает капиталист.

Постоянный же капитал состоит из продуктов прошлого, воплощённого труда, необходимых живому труду как его предметы и средства; и стоимость этой части капитала переносится конкретным трудом на стоимость продукта труда. Элементы постоянного капитала – это результаты действия рабочей силы в прошлом, это объекты, в которых запечатлена состоявшаяся ранее затрата человеческой энергии, и какова природа этих продуктов прошлого труда – не суть важно. Готовая производственная информация, овеществляемая в процессе производства, есть не что иное, как информационные средства труда, и уже отсюда следует её принадлежность к элементам основного постоянного капитала – «…функционирование предмета в процессе производства в качестве средства труда превращает его в основной капитал» [К. Маркс. «Капитал», книга вторая, глава 8]. В то же время информационные «промежуточные фабрикаты», информационные предметы труда, подлежащие дальнейшей обработке для создания непосредственно производственной информации, очевидно, относятся к элементам оборотного постоянного капитала. В процессе информационного производства создаётся продукт – информация, – который служит средством производства и в котором заключена стоимость, капитальная стоимость. Далее в ходе непосредственно вещного производства информация овеществляется, и при этом её стоимость конкретным трудом рабочихпереносится на стоимость готового вещественного продукта. Сей процесс принципиально не отличается от переноса стоимости вещественных средств производства на стоимость готового продукта.

Стало быть, постоянный капитал существует в двух формах – вещественной и информационной; эти две составные части его можно обозначить c_в и c_и. Принадлежность производственной информации к постоянному, а не переменному, капиталу совершенно очевидна для случая информации, управляющей машинами, для программного обеспечения. Ведь программа, управляющая ЭВМ или автоматическим станком, является, по сути, неотъемлемым компонентом самой машины, неразрывно «слита» с нею. При этом тенденция к «информатизации» машин, к повышению их специфического активного «информационного содержания», к перетеканию живого труда в сферу создания машино-управляющей информации, уже означает прогрессирующее возрастание c_и относительно c_в: всё большее количество прошлого труда фиксируется не в машинном «железе», но в «памяти» и «интеллекте» машин.

Менее очевидна принадлежность к постоянному капиталу производственной информации, объективированной в виде технической документации, баз данных и т.п. Но проблемы возникают здесь лишь из-за приверженности представлениям машинного периода, согласно которым средства производства – это исключительно вещественные, осязаемые средства производства, и, соответственно, элементы постоянного капитала отождествляются лишь с вещественными объектами – машинами, сырьём, зданиями и т.п. Как мы видели, научно-технический прогресс требует, чтобы производство производственной информации возрастало ускоренными темпами, чтобы всё больше труда вкладывалось не непосредственно в изготовление машин, материалов и т.д., а в разработку их и в познание природы, т.е. в создание информации. Увеличивается удельный вес той части общественного труда, что занята в НИОКР и сфере организации производства, и это означает, что всё большая часть прошлого труда воплощается в элементах информационного постоянного капитала. Производители высокотехнологичных товаров уже сейчас тратят на НИОКР средства, сопоставимые с затратами на приобретение вещественных средств производства, и доля этих первых затрат неуклонно растёт. При информационном способе производства становится явной тенденция к увеличению доли информационного капитала c_и в общей массе постоянного капитала c_и + c_в, но если отождествлять c только лишь с c_в, можно придти к ошибочным выводам насчёт изменения органического строения капитала в наше время [155].

Самый сложный вопрос: принадлежность к элементам постоянного капитала личностно- производственной информации. Ведь она-то является неотъемлемой составной частью самой рабочей силы, определяя способность человека к сложному труду; а рабочая сила выступает, как учит марксизм, переменным капиталом. Но, будучи содержанием развитой рабочей силы, личностно-производственная информация служит также своего рода средством производства – это трудно понять, ибо знания не являются чем-то внешним по отношению к человеку, к субъекту труда и носителю рабочей силы; они находятся «внутри него», – а не вне его, как машины или инструменты! Это – внутреннее средство или предмет труда. И заметьте, знания, находящиеся «внутри работника», и объективированные знания «вне его» применяются в процессе труда совершенно одинаково. Не имеет принципиального значения, взял учёный или конструктор нужную ему формулу из своей памяти или из справочника (или из памяти ЭВМ). Отлична лишь форма этих применяемых знаний. В общем, природа личностных знаний противоречива: они выступают как средства производства, но при этом не противостоят субъекту труда, не являются внешними по отношению к нему условиями его труда. И эти знания продаются пролетарием капиталисту не сами по себе, как отдельный товар, но лишь как содержание его рабочей силы. Здесь товар – рабочая сила.

Дата добавления: 2015-08-02