Кодирование 4 страница

– Ну что вы, девушки, – с влюбленным видом отреагировала хозяйка, – все было прекрасно! Неболтливость вполне можно объяснить вашей скромностью.

В продолжающейся беседе Аннушка незаметно перевела разговор на лошадиную тему. Хозяйка с удовольствием приняла участие, и даже молчаливый хозяин подал несколько реплик.

– Вы, видимо, очень любите и неплохо знаете лошадей?

– Да. Дома я почти ежедневно занималась верховой ездой. Теперь мне этого очень не хватает!

– Так в чем же дело? Мы можем предоставить Вам такое удовольствие. В нашей конюшне шесть прекрасно выезженных лошадей. Хоть завтра можете устроить коллективный выезд.

– Прекрасно! – согласилась Наталья Алексеевна, – я вам составлю компанию.

На следующий день, окончив занятия, девушки готовились к прогулке.

– Милая, обратилась к Аннушке Наташа, – я не большая любительница верховой езды, да и Катя тоже. Мы, конечно, можем ездить верхом, но можем и обойтись без этого. В следующий раз постарайся обойтись без нас. Нам интереснее немного другое!

– Извините, девочки, – Аннушка удивленно посмотрела на подруг, – мне это и в голову не приходило. Теперь буду знать.

– Вот и хорошо! – мило улыбнулась Катя, нежно обнимая подругу. – Ты не обидишься?

– Нет, девчата, что вы! Лишь бы вы не обижались!

Сборы были недолгими: надели спортивные костюмы, головы покрыли беретами, на ноги кеды и порядок. В сопровождении хозяйки, одетой в элегантный костюм для верховой езды, и лаковые сапожки, девушки направились в конюшню. У входа их встретил старший конюх, мужчина средних лет спортивного вида.

– Мадам, – обратился он к Наталье Алексеевне, – лошади готовы, но еще не оседланы. Я не получил указаний насчет седел.

– Мне заседлайте обычным дамским, прогулочным. А девушкам – по их выбору. Покажите им имеющиеся седла.

В большой светлой комнате на стеллажах красовались седла, попоны, уздечки, хлысты, плетки, целая коллекция сбруи народов почти со всей планеты. Катя и Наташа выбрали легкие дамские седла. Аннушка осмотрела и перещупала все, остановилась на казачьем. Что это было за седло! Луки из красного дерева, украшенного серебром, стремена серебряные, кожа нежнейшая, нарытники украшены серебряными бляшками, в общем, не седло, а картинка, мечта!

Филипп взял седло хозяйки, его помощник – седло, выбранное Наташей, и вышли к коновязи. Аннушка не стала ожидать – сняла понравившееся ей седло, и подморгнула Кате: «Мало тебе нянек!». Та улыбнулась и подхватила свое. На просторной площадке, покрытой невысокой жесткой травой, у коновязи мужчины седлали лошадей. Положив седла на стеллажи, девушки подошли к лошадям. Хозяйка укоряла старшего конюха: «Филипп, не следовало выводить Фу-Фу, она слишком нервная, и незнакомому человеку с ней нелегко справиться».

– Но мадам, кроме нее остался лишь Вихрь! Кто, кроме хозяина и конюхов, сможет с ним справиться? – он критически осмотрел девушек.

– А можно с ним познакомиться? – спросила Аннушка.

– Познакомиться можно, но осторожно!

Хозяйка недовольно посмотрела на Филиппа, и, заметив его лукавую улыбку, лишь повела плечами. Конюшня явно была рассчитана больше, чем на шесть лошадей, но лишь шесть денников были заняты – пять с левой стороны и один с правой. К нему-то и подвели девушек. Красавец-араб встретил их тревожным ржанием. Восхищенная Аннушка опередила группу и протянула руку.

– Осторожно, он может укусить! – крикнул Филипп.

Но жеребец понюхал ладонь девушки, и мягко прошелся по ней нежными губами.

– Не укусит, он хороший, совсем как наш Кучум! – возразила Аннушка, поглаживая и почесывая лошадиную голову.

Вихрь застыл, блаженно прикрыв глаза.

– Фу, чертовщина какая-то! – не удержался конюх. – Не видел бы своими глазами – не поверил.

Добивая конюха, Аннушка улыбнулась ему: – Я хочу проехаться на нем!

– Ну, уж нет! – возмутился Филипп. – Не знаю, что на него нашло, но для мадемуазель больше подойдет Фу-Фу. Она, конечно, нервная, впечатлительная, но менее опасная, чем Вихрь.

– Карл! – обратился он к помощнику. – Выведи Фу-Фу – и, не оглядываясь, пошел к выходу. Хозяйка, недоуменно пожав плечами, последовала за ним. Девушки не отставали.

Фу-Фу оказалась стройной чалой кобылкой, игривой и нервной. Несколько метров от конюшни до коновязи она прошла, зыркая по сторонам, и прядя ушами. Едва Аннушка сделала шаг вперед, как Фу-Фу шарахнулась в сторону, но стоило девушке протянуть руку и вполголоса сказать: «Фу-Фу, милочка, что это с вами», – как лошадиная морда потянулась к руке, обнюхала ее, и лошадиные глаза с любопытством уставились в глаза говорящей. Аннушка, приговаривая по-французски, огладила сначала голову лошади, потом ее шею, спину, бока, провела ладонью по брюху. Та стояла спокойно, не сводя с девушки глаз и принюхиваясь.

– Да у вас прямо талант в обращении с лошадьми! – с нескрываемым восторгом констатировал Филипп. – Думаю, Вы найдете с Фу-Фу общий язык.

– Постараюсь! – засмеялась девушка. – А теперь позвольте мне самой заседлать ее.

– Милости прошу!

С явным удовольствием конюх наблюдал за работой девушки, и когда она подогнала стремена на нужную длину, похлопал Фу-Фу по шее и сказал: – Вам, мадемуазель Анни, я со спокойной душой могу доверить Фу-Фу и не опасаться за последствия. Хорошего лошадника видно по седловке!

Убедившись, что Катя и Наташа не особенно стремятся поддержать подругу, конюхи оседлали кобылицу хозяйки и двух меринов девушек.

Когда Аннушка забросила повод за шею лошади, Карл подошел к ней.

– Разрешите помочь, мадемуазель?

– Благодарю Вас, но я сама. – Аннушка, стоявшая спиной к голове Фу-Фу, сделала быстрый прыжок с поворотом влево, ее нога точно попала в стремя, рука на луку, во мгновение ока девушка оказалась в седле.

– Браво, мадемуазель! – приветствовали ее конюхи. – Чудесный прыжок.

Ориентируясь на лошадь Натальи Алексеевны, девушки двигались то шагом, то рысью. Фу-Фу просилась в галоп, но Аннушка сдерживала ее, чувствуя, что галоп – не из любимых темпов движения хозяйки. Проехали по дорожкам парка, через ворота, ведущие на обширный луг, попали на грунтовую дорогу, дальше на тропку, вброд через широкий ручей подъехали к высокому и крутому берегу, на который вела прорубленная в косогоре тропка. По ней поднялись вверх и оказались в негустой роще, где остановились полюбоваться прелестным видом на луг и замок. «А у нас куда лучше», – подумала Аннушка, вспомнив родные места. Возвращаясь, Аннушка попросила у хозяйки разрешения проскакать по лугу.

– Да-да, пожалуйста, Анни, но осторожнее!

Аннушка пустила Фу-Фу в галоп, лошадь буквально стелилась по земле, так хотелось скакать все дальше и дальше, но «лошадь чужая, хомут не свой». Пришлось перейти на рысь и повернуть назад. Всадницы оставались довольно далеко, девушка с удовольствием подняла Фу-Фу на дыбы, та сделала несколько танцующих шагов, и, едва всадница попустила поводья, в прыжке перешла в галоп. В считанные секунды они оказались возле группы, и Аня вновь подняла лошадь на дыбы. Пританцовывая, Фу-Фу сделала несколько шагов, затем опустилась на землю.

– Фу-ух, – выдохнули одновременно и лошадь, и всадница.

Наталья Алексеевна смотрела на них восторженно, Наташа восхищенно, Катя – с легкой насмешкой.

Замковые часы пробили девять раз.

– Возвращаемся! – заявила хозяйка. – До завтрака нужно успеть привести себя в порядок.

«Теперь нужно попросить разрешения брать лошадь самой», – подумала Аннушка, – «Наталья Алексеевна не будет против». Но оказалось иначе. Верховая езда не входила в программу отдыха для индикаторов, разработанную русской и французской службами безопасности, и ее запретили. Срок подготовки закончился в субботу. По признанию Эжени, девушек стало трудно отличить от парижанок. Готовясь к работе, подруги одели изящные, но простые брючные костюмы, береты и туфельки на каблучке. Волосы Аннушка заплела в две косы и уложила короной, Наташа распустила по плечам, Катя сделала замысловатый узел на затылке. Эжени осмотрела готовых к выходу девушек, и удовлетворенно заявила: «Истинные парижанки!». Девушек рассадили по автомобилям, на передние сидения. Сзади разместились по два охранника. Не привлекая внимания, кортеж из разномарочных легковушек с гражданскими номерами выскочил на шоссе, где и распался. Каждая машина пошла по своему пути. Тонированные стекла скрывали от посторонних взглядов лица пассажиров и водителей, но не мешали любоваться природой и архитектурой, чем Аннушка с удовольствием и занялась.

Наконец, машина нырнула в подземный гараж, спустилась на лифте еще на два-три уровня, охранники вышли. Один из них остался у машины, другой подошел к едва заметной двери, нажал кнопку, что-то сказал в перфорированную пластинку, прижав рядом ладонь правой руки. Дверь отворилась в сторону, охранник подал знак товарищу.

– Прошу Вас, мадемуазель! – пригласил тот Аннушку.

За дверью оказался длинный коридор, перегороженный решетками, которые при приближении уходили в стену, а пропустив идущих, возвращались на место. Охранник остановился возле гладкой стены, дотронулся до нее, и в, казалось бы, сплошной стене образовался квадрат. Панель стены ушла вглубь, а затем в сторону, открыв вход в маленькую комнатку со столиком и креслом. На столике телефон. Охранник, сняв трубку, произнес несколько слов и цифр. На стене появилась такая же, как и предыдущая, дверь, ведущая в довольно просторную комнату, просто, но со вкусом отделанную. В ней стоял столик и кресло. Полуовальная вырезка в столе позволяла свободно усесться и положить на них руки. В стене чуть выше уровня стола виднелось небольшое отверстие, а ниже его закреплена мягкая подушечка.

На столе справа панель с белой, зеленой и красной кнопками, лампочками. Микрофон на гибкой стойке и наушник. Рядом сифон с желтоватым содержимым и блюдо со стаканом. Скрытые в потолке и стенах плафоны излучали мягкий свет. Согласно полученной инструкции, Аннушка удобно расположилась в кресле, натянула на левую руку тоненькую шелковую перчатку и положила ее ладонью вверх на подушечку, нажала на белую кнопку, та засветилась. Тотчас же в отверстии показалась рука и коснулась ее ладони. Никаких эмоций. Аннушка нажала зеленую кнопку. Таким образом, индикация проводилась анонимно, ни биоиндикатор, ни проверяемый не видели друг друга. Компьютер удостоверял личность и результат. Этим ликвидировалась возможность завалить чистого, и информировать свою разведку об интересующих ее личностях, чего весьма опасались службы безопасности государств. За час Аннушка пропустила около четырехсот человек, постоянно нажимая зеленую кнопку. Чувствовалось, что проверяемые возбуждены – их выдавала не только дрожь, но и целые облака мятущейся энергии. Это было вполне объяснимо – каждый думал: – А вдруг?

Белая лампочка погасла, и мелодичный перезвон возвестил начало перерыва. Девушка с удовольствием встала, помассировала руку, сделала несколько гимнастических упражнений, налила из сифона ароматного напитка, сделала несколько глотков. Немножко потанцевала, внимательно осмотрела комнату, обнаружила еще две двери. Одна вела в туалет, другая в комнату с удобной кушеткой, креслами, видеоаппаратурой и холодильником, в котором находились баночки с деликатесами и более плотной едой.

Через полчаса снова зазвучала мелодия, но уже другой тональности, зажглась и замигала красная лампочка: перерыв окончен. Аннушка снова заняла свое рабочее место. Второй час работы выявил сразу шесть закодированных. При касании их рук на Аннушку наваливалась какая-то жуть, создавалось впечатление, что ее рука касается чего-то холодного и опасного, так хотелось отдернуть руку, что Аннушка с трудом избегала этого. Ощущение было таким неожиданным и противным – нельзя отвлекаться, нельзя подавать вида – шептала девушка себе сквозь стиснутые зубы. В остальное время она находилась в постоянном напряжении, и с каждой минутой чувствовала, что ею все больше овладевает усталость и безразличие. К счастью, сигнал окончания работы прозвучал гораздо раньше. Потухла белая лампочка, а из наушников послышался писк, и на них засветилась лампочка вызова. Девушка взяла наушник и пододвинула микрофон.

– Я слушаю!

– Ваша работа в данном месте окончена. Вы выявили закодированных, ошибка исключается, так как проверку мы провели трижды. Сейчас Вас доставят на склад муниципальной полиции, необходимо проверить на кодирование оружие, боеприпасы, продукты питания.

– Хорошо, я готова!

Уже другим путем Аннушку вывели к другому автомобилю, и те же охранники доставили ее в склад. В сопровождении двух человек в штатском Аннушка шла между стеллажами и дотрагивалась до каждой упаковки. Через час они сделали пятиминутный перерыв, и вновь продолжили. Все хорошо, проверка близилась к концу, когда девушка резко отдернула руку от очередной упаковки: «Есть! Упаковка с кодировкой, но я не могу определить, нанесена ли она снаружи, или на содержимое!». Один из сопровождающих поднес ко рту передатчик, наклонился к упаковке и передал данные, нанесенные на ее этикетке.

_ Простите, мадемуазель, не могли бы Вы выяснить, можно ли к этим предметам прикасаться через другие вещи – щипцы, ломик, или руками в рукавицах?

– Давайте попробуем!

Ей подали ломик, затем рукавицы. – Кодировка не действует, – ответила девушка. Ящик распаковали – в нем, обернутые в масляную бумагу, лежали патроны. Голой рукой Аня дотронулась до обертки, и сразу же отдернула ее: «есть!». Надела варежку – действие слабое. Сопровождающий достал из сумки пинцет: «Снимите, пожалуйста, обертку». Аннушка вытряхнула патроны.

– Проверьте.

Аннушка дотронулась до патронов, и сразу отдернула руку.

– Сильное кодирование!

Сопровождающий надел тяжелые рукавицы, взял тряпку и тщательно протер один патрон.

– Проверьте.

Аня проверила.

– То же самое.

Все это время второй сопровождающий передавал по рации слова и действия проверяющих.

– Достаточно! – скомандовал он. – Получен приказ прекратить проверку.

Рабочий день закончился, Аннушку благополучно доставили на квартиру, где ее ожидали подруги, хозяева и обед. После обеда они гуляли по парку, занимались совершенствованием своего французского, слушая знакомые оперетты.

Всю неделю продолжалась эта неинтересная и нудная работа. Но бывает всему конец. В пятницу, после обеда, хозяйка предложила гостям посетить Grande Opera, где лучшие актеры Франции показывают оперетту «Фиалка Монмартра». В субботу – началось! Девушки хлопотали, хозяйка поместья приняла самое активное участие. Ей так хотелось представить парижскому свету своих гостей, что она предложила девушкам свои фамильные драгоценности. Не без смущения, Наталья Алексеевна попыталась объяснить, что посещение театра является не только развлечением, но и демонстрирует наряды. Ее крайне удивило то, что такие молодые и прелестные девушки отказываются блеснуть в светском обществе.

– Мы здесь не для демонстрации, – высказала общее мнение Катя, – к тому же, у нас не принято выставляться напоказ, тем более, исполнять роль манекенщиц. Ношение драгоценностей, демонстрация своих физических прелестей считаются безнравственными. Единственной ценностью считается человек как личность! Макияж, экстравагантные костюмы, драгоценные украшения на девушке – это витрина для привлечения к себе внимания и скрытия своих недостатков. У нас, казаков, даже в торговле не применяются рекламные трюки с красивыми упаковками, скрывающими пороки товара. Вместо этого применяются краткие характеристики товара. Конечно, упаковка должна быть аккуратной, надежной, приятной на вид, но главное, что распаковав товар, покупатель находит именно то, на что он рассчитывал.

Несколько озадаченная, хозяйка пошутила: «Но ведь вы не товар?»

– В какой-то мере, все девушки товар! – ответила ей Наташа. – И мы товар, и покупатели, поскольку выбираем мы, и выбирают нас. Это, конечно, не покупка, но, все же, приобретение. И, возможно, благодаря тому, что мы не выставляем своих достоинств, и не скрываем своих недостатков, наши покупатели получают именно то, на что они и рассчитывали. Поэтому у казаков и семьи прочные, никаких сюрпризов!

Девчата дружно расхохотались, не удержалась и хозяйка.

– Мадам, – подвела итог Аннушка, – пусть ваше общество принимает нас такими, какие мы есть. К тому же, нам противопоказано привлекать к себе внимание.

Не согласиться с этим было нельзя! Наталья Алексеевна отправила драгоценности в сейф, а девушки под руководством Эжени занялись платьем. Из предложенных нарядов были отобраны самые простые, но довольно элегантные, не бросающиеся в глаза, но и не вызывающие порицания. Если не считать высокого качества, это были просто выходные платья девушек среднего класса Парижа. Эжени с портнихой быстро подогнали их по фигуркам, что заняло немного времени, поскольку фигурки девушек вполне отвечали парижским стандартам, и даже превышали их. Прически полностью гармонировали с формой лица и цветом платья. Аннушка уложила косы короной, Катя заплела чудные косы цвета воронова крыла, они, заброшенные за спину, спускались ниже талии, и невольно притягивали взгляды, вызывая желание себя погладить, ощутить нежный лоск волос. Наташа, причесала свои слегка вьющиеся, светло-русые волосы, и перевязала их ярко-голубой лентой, образовав широкий бант. На фоне такого же голубого платья с белой кружевной отделкой они сияли пышным облаком. Соответственно платью была подобрана и обувь – нежные изящные туфельки на полукаблучке. Лица девушек светились первозданной красотой, чистотой и нежным румянцем, едва заметном на смуглом лице Кати и более выразительном на лицах ее подруг. Пунцовые губы могли вызвать подозрение на макияж, но любая женщина сразу бы отличила их естественный цвет. Когда хлопоты окончились, хозяйка осмотрела их со всех сторон, и величаво изрекла: «Девушки, успех вам обеспечен. Вы произведете фурор, или я совершенно не знаю светского общества столицы. Не завидую актерам, занятым в сегодняшнем представлении. Многие зрители будут смотреть не в ту сторону, большинство биноклей будет направлено не на сцену. Одна я вряд ли смогла бы оградить вас от назойливых кавалеров, желающих завести с вами знакомство, но я сумела предусмотреть такую ситуацию, и смею предложить вам достойное сопровождение, способное оградить вас от слишком назойливых поклонников. Хотя, боюсь, что они сами могут попасть в ваши сети».

– Ничего страшного! – улыбнулась Аннушка. – У нас хватит такта удержать их на безопасном расстоянии и не обидеть. Сообщите нашим кавалерам на один вечер, что у нас есть любимые друзья, с которыми мы обручены, и лучше них для нас нет, и не будет никого.

Наталья Алексеевна с удивлением выслушала это гордое откровение. Ее поразили не только слова, но и то, как они были сказаны. Простая и милая девушка в мгновение ока превратилась в величественную королеву. На мгновение почудилось, будто корона из кос превратилась в сияющий венец. Хозяйка внутренне ахнула: «Какие же еще чудеса скрываются за этой красотой и невинностью?».

– Хорошо, я все им передам, – ответила она и спустилась в холл.

Через несколько минут вслед за ней спустились и девушки. Их встретили Пьер и трое молодых людей с аристократической внешностью и светским лоском. По некоторой скованности и попыткам скрыть свои ощущения и сквозившее любопытство было заметно, что появившееся трио не оставило их равнодушными. Обернувшись к молодым людям, хозяин громогласно заявил: – Друзья мои, откажитесь от сопровождения, пока не поздно, эти девицы смертельно опасны!

– Неправда! – улыбнулась и подошла к ним Аннушка. Представилась: – Анна!

– Леон! – пожал молодой человек изящную, но неожиданно сильную руку.

Их примеру последовали и другие.

Четыре длинных, комфортабельных автомобиля, вместив пассажиров, беззвучно пронеслись по улицам и остановились у большого театра. В нескольких метрах от входа охранники открыли двери, кавалеры подали дамам руки, и сделали вид, что помогают им выпорхнуть из машины. Девушки, разумеется, выбрались бы и сами, но – этикет есть этикет. По широким мраморным ступеням и плитам обширного крыльца с портиками, девушки, придерживаемые кавалерами, проплыли к входу. Мимо них пробежала группа молодежи, они же обогнали группу изящных господ и дам в вечерних платьях с драгоценными украшениями, шествующих не спеша, не обращая ни на что внимания. Огромные двери вели в великолепное фойе, сохранившее всю прелесть украшений, картин, лепки, всего интерьера восемнадцатого века. Возле прекрасного панно группа остановилась. Так и тянуло получше рассмотреть его, но стоять спинами к обществу неприлично! Заинтересовавшись оформлением фойе, завели со спутниками оживленную беседу. Молодые люди с удовольствием демонстрировали свою эрудицию, они настолько увлеклись, что не заметили, как в беспорядочном течении толпы возникли течения, проходившие от них в непосредственной близости. Все больше взглядов задерживалось на них. Можно было заметить, что некоторые молодые люди проплывают мимо уже во второй и третий раз. Невдалеке от них образовалось несколько групп, лощенных и не очень лощеных. Эти метаморфозы не скрылись от взгляда Пьера.

– Могу поздравить вас, милочки. Не часто приходится видеть у пресыщенной толпы столь искренний интерес!

Девушки обменялись улыбками, а кавалеры горделиво выпрямились. В это время от толпы отделился молодой человек, одетый с небрежностью служителя Терпсихоры. Подойдя к заинтересовавшей его группе, он учтиво поклонился: «Мадам, мадемуазель, месье, прошу прощения за беспокойство, но не могли бы вы разрешить мне ненадолго поговорить тет-а-тет с месье Леоном?». Легкий поклон голов членов группы означал, что разрешение получено. Леон отошел в сторону, оживленная беседа продолжалась очень недолго, и, судя по мимике и жестам незнакомца, окончилась не в его пользу.

– Если не секрет, обратился дядя к племяннику, объясните нам, как вам удалось избавиться от столь настойчивого, расторопного, и, видимо, беспринципного типа?

– Ну что Вы, дядя, Жорж не столь уж плох, хотя у него, безусловно, своеобразные взгляды на жизнь.

– Позволяющие быть весьма назойливым, завязывая знакомства, – докончил за него Пьер.

Легкий поклон подтвердил дядину догадку.

Любопытство окружающих грозило стать неприличным, к счастью, прозвучал первый звонок, позволивший укрыться в ложе. Услужливый крепыш в униформе театрального служащего открыл дверь, и, пропустив группу, закрыл дверь и остался возле нее с другой стороны. Это уже походило на службу безопасности. В ложе их встретили двое собственных охранников. Две соседних ложи были уже заняты господами и дамами, державшими себя несколько неуверенно, вполне вероятно, что они тоже имели какое-то отношение к службе безопасности.

Едва усевшись в кресло, девушки стали исподтишка осматривать зал. Стараясь поменьше вертеться, они пытались увидеть побольше! Заметив, что из лож и партера на них направлено немало биноклей, они чувствовали себя не совсем уютно. Оркестр
заиграл прелюдию, медленно раздвинулся занавес, перед зрителем предстали парижские дома, семнадцатый век, небольшой дворик, маленькая комнатка, снимаемая молодым художником и его другом, молодая девушка – его любовница. Истрачен последний франк, нечем платить за квартиру, не за что купить еду. Печальная оперетта, несчастные судьбы. Никакими трюками не укрыть человеческие страдания. Знакомая оперетта смотрелась и слушалась на своем родном языке совсем иначе, чем дома.

Закончился первый акт, в ложу зашел охранник, и что-то шепнул хозяину. Тот недовольно поморщился, но согласно кивнул.

– Молодые люди, – обратился он к молодежи, – вам рекомендовано не покидать ложе в антрактах, все, что нужно, доставят сюда. Начальник группы охраны весьма обеспокоен тем интересом, который проявляют к вам некоторые безобидные, но весьма легкомысленные молодые люди.

– Невелико удовольствие, – отреагировала Катя, – выставляться на всеобщее обозрение. Ведь культурная нация, а не понимают простых вещей. Пялят на тебя глаза, будто сквозь одежду рассматривают. Так и хочется завернуться во что-нибудь поплотнее. Сексуальные, видно, слишком!

Хозяин отозвался хохотом, Наталья Алексеевна приглушила смех ладонью.

Появился человек с подносом – шампанское, пирожные, освежающие напитки. Пьер и Наталья Алексеевна выпили шампанского, девушки – освежающего напитка. Кавалеры переглянулись, и поддержали девушек. В антракте скучно не было: девушки делились своими мнениями, расспрашивали о понравившихся актерах и персонажах. В начале следующего акта, заметив, что интерес к ним не угас, девушки отодвинулись вглубь ложи. Спектакль окончился под бурные аплодисменты и крики «браво, брависсимо!». Выходили актеры, примы, затем вышли все, принимали поздравления и цветы. Еще не закончилось чествование, как дверь ложи отворилась и присутствующих пригласили на выход. Через безлюдный коридор они спустились в почти пустое фойе, и вышли на крыльцо. Автомашины уже ждали их с открытыми дверцами. За размещением девушек с интересом наблюдала группа молодых людей, стоящих у памятника. Они явно что-то замышляли. Едва машины тронулись, как вслед за ними устремились еще несколько легковушек, битком набитых молодыми людьми. Это явно не понравилось службе безопасности. На одном из пере-
крестков большой автофургон внезапно перекрыл дорогу любопытствующим, и преследование прекратилось. Кортеж распался на какой-то площадке, автомобили заезжали в подземные гаражи или останавливались в малолюдных местах, где пассажиры пересаживались в другие авто и уже на них доставлялись домой. Кавалеры при таких пересадках прощались и исчезали. Собравшись вместе, девушки посоветовались и решили, что будут появляться в общественных местах в более скромном виде. Этим они опередили рекомендации службы безопасности, доведенные до них на следующий день. Впредь посещение музеев, театров, выставок организовывалось под видом студенческих групп и туристов. На такие группы не обращали внимания, лишь отдельные взгляды отмечали в них особо приглянувшуюся девушку. Довольно часто в них входили и кавалеры: Леон, Джером и Франсуа, но не в виде лощеных господ-аристократов, а как обычные молодые люди. Работа занимала не больше четырех-пяти часов, так что времени для развлечений хватало. Их интересы во многом не совсем совпадали. Если Аннушка всем развлечениям предпочитала верховую езду, что ей разрешали в сопровождении охранника, то Катя предпочитала памятники старины, Наташа – рукоделие и книги. Самым безрадостным в работе было выявление закодированных предметов, но, слава богу, руководители пришли к выводу, что кодирование исчезает в течение двух месяцев, и гораздо выгоднее все подозрительные предметы выдерживать этот срок в изоляции. Объем работ сразу уменьшился, и в течение сорока дней девушки выполнили свою миссию. Огромное количество видеокассет и грамзаписей, подлежащих проверке, потребовали бы тысяч индикаторов, девушки проверили лишь небольшое их количество. Им не нужно было их просматривать, достаточно того, что, находясь возле прибора, они ощущали кодировку, как чувство опасности и отвращения. До разработки декодирующих установок подозрительными предметами занялись региональные власти. Их рекомендовали просто не использовать, а затем уничтожить. Известие же о проведении вселенского декодирования прекратило и командировку. Для рассекреченных девушек, устраивались многочисленные приемы и балы с их участием, где они буквально покоряли присутствующих. Во главе группы всегда находилась Наталья Алексеевна, чувствующая себя на вершине блаженства.

Расставаясь с казачками, парижане наградили их массой подарков, большинство которых девушки потом раздали по интернатам и детским домам, вручили чеки по десять миллионов долларов и платиновые кулоны с искусно выложенным драгоценными камнями текстом: «Девушкам-казачкам от благодарного народа Франции».

Благополучно добравшись домой, девушки перевели на свои счета по одному миллиону, остальную сумму передали только что открывшемуся на Дону закрытому колледжу для девушек-казачек. Свои доллары положили в банк на хранение. Трое молодых парижан еще долго вздыхали, вспоминая необыкновенных и прекрасных девушек-казачек. На каждом застолье они поднимали бокал в честь непорочных дев!

Пережитое повлияло и на их судьбы. Леон стал юрисконсультом в крупнейшей французско-русской фирме, Жак стал военным атташе Франции в России, Франсуа достиг должности посла Франции в России. С тех пор трое стали проводить в России достаточно много времени. Они побывали в гостях у семьи Аннушки, Кати, Наташи, знакомство перешло в дружбу, французских друзей принимали как близких родственников.

Аннушка подарила каждой семье по своей картине с донскими пейзажами. С тех пор каждый отпуск французы проводили на Дону, и взрослые, и дети. Им нравилась казачья жизнь с высокой нравственностью, кажущейся простотой и творческим трудом на любом месте, при любой работе. Алексей сделал сувенирное оружие для каждого из членов семьи своих друзей. Леон, Паоло, Жорж и Элен получили браслеты из белого металла, исполненные в виде змеи, глотающей свой хвост. Глазами ее были небольшие изумруды, на спинке рубин. При определенном нажатии на глаза казавшийся монолитным браслет распрямлялся, при натяжении он был как единое целое. Если нажать на рубин, из выпрямившегося хвоста с силой, достаточной для поражения на расстоянии десяти метров, выбрасывалась тонкая и прочная кристаллическая игла, покрытая парализующим ядом. Браслет содержал двенадцать таких игл, после их использования браслет перезаряжался. Браслеты можно было регулировать по размеру запястья.

Шел год за годом, браслеты служили лишь украшением, впервые один из них пришлось применить лишь четырнадцатилетней Элен. Группа подростков из четырех человек напала на девушку, пшикнули ей в лицо парализующим аэрозолем, усадили в автомашину и вывезли в лес. Очнувшаяся девушка, не подав виду, что пришла в сознание, обдумала свои действия, и сквозь полуоткрытые веки рассматривала похитителей. Ими оказались четверо подростков довольно разнузданного вида, они говорили о своей удаче и о том, что они будут делать с девахой. Вскоре автомобиль остановился, водитель и сидевший рядом с ним парень вылезли и осмотрелись. Один из тех, что зажал Элен на заднем сидении, присоединился к ним. Оставшийся тряхнул Элен: «Ну, вываливайся!», – дернул он ее за руку и вылез наружу.

Дата добавления: 2015-07-20