Гармония Божественного творения 12 страница

Третий форпост — это знаменитая птица-ящер, археоптерикс. Отпечатки этого животного на камне нашел замечательный английский палеонтолог Ричард Оуэн. Животное обладало многими особенностями скелета летающей ящерицы: длинный хвост, нередуцированный пятый палец в пясти крыла. У археоптерикса не было ярко выраженной килевой кости для прикрепления мышц крыла (как у птиц), но крыло археоптерикса формировалось не натянутой между костями пясти кожной перепонкой, а перьевым покровом. Отметим, что перо археоптерикса — высшего качества по всем птичьим нормам: маховую поверхность пера образуют ворсинки, сцепленные друг с другом по типу застежки-молнии.

Можно ли назвать археоптерикса переходной формой? В строгом смысле нельзя. Это форма мозаичная, она сочетает в себе признаки разных животных в уже совершенном виде. Так, если бы мы встретили мифического кентавра, мы не назвали бы его переходной формой от лошади к человеку или наоборот. Есть и другие виды переходных форм в природе, например, летающие рыбы, или летающие ящеры (вымершие), или зубастые птицы (вымершие). Но самой яркой формой является, конечно, утконос: по виду явное млекопитающее, носящее меховую шкурку, с утиным носом, с моче и каловыводящими путями, слитыми в клоаку, как у птиц и пресмыкающихся, несет яйца, как птицы и пресмыкающиеся, но зародыши пьют молоко прямо через стенку яйца, отыскивая беспорядочно разбросанные по груди самки молочные железы (один придурочный герой известного фильма «Жизнь прекрасна» не может найти ему другой роли, как быть родоначальником евреев).

Мы можем прекратить разговор об археоптериксе, потому что наши выводы сегодня никого не заинтересуют, так как сейчас обнаружены более птицеподобные животные в слоях более древних, чем те, где найден археоптерикс.

Вот и весь небогатый улов переходных форм, который есть в запасе у дарвинистов. Есть и некоторые другие формы, но они еще менее похожи на переходные, чем вышеперечисленные. Беда в том, что и с этим-то небольшим набором переходных форм ладу не дашь: как ни пытаются палеонтологи построить на них мысленные переходы от одних форм животных к другим, все время получаются полифилитические образования. Объясним, что это такое.

Казалось бы, что все, например, млекопитающие должны возникнуть из одной группы пресмыкающихся, так как у разных групп млекопитающих так много общих признаков, что невозможно представить идущие под водительством случайных мутаций пути развития в столь схожих направлениях из разных групп пресмыкающихся. Однако, как ни крути, выходит, что млекопитающие развились из трех-четырех групп пресмыкающихся, те, в свою очередь, из трех-четырех групп земноводных и т.д. Да что там мыслить такими большими картинками! Один вид паршивого хомячка в Испании и Франции выводится эволюционистами из разных групп. Бедные эволюционисты!

Такая же сложная ситуация получается и при поразительных примерах конвергенции, когда в совершенно разных местах совершенно разные виды или отдельные системы органов эволюционируют почти до неотличимости. Наиболее известный всем пример — глаза осьминогов и высших позвоночных, организованные по принципу, не встречающемуся ни у каких других, в том числе и у систематически очень близких, групп животных.

Другой пример. Аргентинский палеонтолог находит скелет лошади и с понятной гордостью говорит, что Аргентина — родина лошадей. Потом оказывается, что эта найденная лошадь была сумчатым животным, ближайшими родственниками которого являются опоссум, кенгуру и другие. Вообще, множество сумчатых имеют множество животных-двойников среди не сумчатых млекопитающих: крот и сумчатый крот, мышь и сумчатая мышь, кролик и сумчатый кролик, сумчатая белка и белка-летяга, тасманийский волк (сумчатый) и гиена и другие.

Поскольку в окаменелостях остаются в основном скелетные части, то мы часто и не знаем, к сумчатым или к настоящим млекопитающим надо отнести найденный скелет. Так ждет своей разгадки южноамериканский кентавр, составленный не из человека и коня, а из саблезубого тигра и тасманийского волка.

Итак, мы убедились, что дарвинисты дарвиновского толка, то есть базирующиеся на случайных мутациях, плохо могут нам объяснить стратиграфическую колонку.

Как же еще можно ее объяснить? Имеющиеся на этот счет теории можно разбить на три группы.

Первая группа — это такие простые ребята (называющие себя сложным словом «креационисты»), которые говорят: «Мы — робята простые: что читаем, то и понимаем. Ежели написано, что сотворен мир за 7 дней, значит, так и есть, за неделю. Ежели написано, что был потоп, который затопил всю землю и все живущее на ней, кроме тех, кто остался в ковчеге Ноя, то так оно и было. А то, что там ваши научники во главе с диаволом зломудрого накрутили, так мы по-простому, по-печному посидим-покумекаем и это дело по косточкам разложим». Преданность этих людей Священному Писанию похвальна. Но считать ученых, пусть и диаволом водимых, такими дураками — ошибочно. Так что разложить все по косточкам у креационистов не получается, так что если вы видите книгу креациониста, баптиста или даже родного православного, как о. Тимофей Алферов, где все «разложено по косточкам», то знайте, что эти книги основаны на таком несусветном вранье, которого и атеисты постыдились бы. Вторая группа — интеллигентные бородатые люди в очках, именующие себя теистическими эволюционистами. Они говорят, что Библия не есть учебник по физике, химии, биологии и геологии, и поэтому она не стремилась к точному и однозначному изложению научного смысла событий. Язык Библии с большим числом образов и иносказаний, которые тонкий человек должен понимать, а грубый и читать-то не должен во избежание соблазна, излагает нам духовную суть событий. И к этой-то духовной сути событий мы должны приставить все те достижения науки, которые она сегодня именует «истиной в последней инстанции» (наука передумает, и мы за ней — надо же идти в ногу со временем. — Авт.).

Третью группу составляют агностики-скептики, которые считают, что этот вопрос либо непознаваем, либо еще очень и очень далек от разрешения.

Первое столкновение между креационистами и теистическими эволюционистами происходит на поле богословия: являются ли дни творения действительно днями, а потоп действительно всемирным, или же дни творения имеют особую временную шкалу, а потоп был локальным. Теистические эволюционисты говорят, что в еврейском оригинале Библии употреблено слово «иом», что может означать как день, так и неопределенный промежуток времени. В случае обычного живого языка было бы достаточно заглянуть в словарь, но в данном случае словарь должны бы были нам оставить современники Моисея. Так как таких словарей не сохранилось, то остается единственный способ — посмотреть по текстам Библии, не используется ли где-нибудь слово «иом» с явным по контексту значением периода неопределенной длины. Теистические эволюционисты находят более десятка таких примеров, однако креационисты при критических их рассмотрениях видят либо употребление множественной формы — «иомим» — дни, что во всех языках имеет смысл периода неопределенной длины, но не в однозначном контексте. Желающим предлагаю познакомиться самим с этими местами и убедиться в справедливости критики креационистов.

Кроме того, приравнивание длины дня творения к астрономическому дню наблюдается у многих святых Отцов, хотя они подчеркивают, что абсолютная длина этого дня не имеет принципиального значения. Там же, где святые Отцы толкуют седьмой, например, и восьмой дни творения как периоды, то речь явно идет об аллегорическом толковании, которое не отменяет буквального: на Фаворе Петр символизировал веру, Иоанн — любовь, а Иаков — надежду, но тем не менее они были там телесно.

Представим, однако, на минутку, что теистические эволюционисты правы, тем более что окончательного решения этого вопроса, то есть соборного мнения Церкви, мы не имеем. «Тогда,—говорят они,—Бог, чтобы не поднимать скандала и не противоречить ученым, своей волей превращал одни виды в другие, одни умерщвлял, другие разнообразил, создавая современную картину живого мира». Научно здесь все в порядке, хотя и приходится признать, что названия животных, употребляемые в Библии, более чем наполовину изменились к моменту перевода их на греческий.

Ни креационистов, ни агностиков богословски эта картина не устраивает. Ведь по всеобщему толкованию Библии семь дней творения — это уготовление Церкви, куда в конце шестого дня вводится царь — человек. В картине же теистических эволюционистов Господу отводится, прости Господи, роль бестолкового дворецкого, сначала наколотившего массу посуды, типа динозавров, а потом все же подготовившего царство. Кроме того, царство это до грехопадения не должно было знать смерти, а как же тогда множество погибших в борьбе за существование существ, в том числе и предков человека?

Послушаем теперь креационистов. «Бог сотворил мир за семь днев, — говорят они, — сотворил всех животных, и тех, которые вымрут потом, и тех, которые останутся. А потом Господь наслал на землю потоп. До потопа земля была покрыта водно-паровым экраном, который в момент потопа сконцентрировался и выпал на землю в виде гигантского ливня. В то же время треснула в ряде мест земная кора, и снизу стало поступать большое количество геотермальных вод. Никто из ненаходившихся в ковчеге не мог спастись от разъяренной стихии, но одни держались дольше, а другие меньше. Придонные обитатели морей — трилобиты — были сразу убиты геотермальными водами, поэтому их так много встречается в самом низу стратиграфической колонки, на дне кембрийского периода».

Вообще, в кембрии количество останков живых существ очень нарастает, что креационисты и объясняют началом потопа. Далее начинают тонуть рыбы на разных глубинах. Далее водоплавающие, даже наземные, затем часть птиц. А затем и премудрый человек, нашедший наверняка хитрые приспособы оттянуть кончину. Таким образом, креационисты грубо объясняют последовательность останков в стратиграфической колонке. Конечно, при таком механизме должны быть неточности. Вот человек утонул, плавая в лодке за несколько дней до потопа, и отправился прямо к трилобитам. Следовательно, он должен был быть найден в кембрии. Какая-нибудь лихая рыба со страху понеслась наверх и залетела в какую-нибудь лагуну в коралловом атолле. Она должна быть датирована позже, чем большинство останков ее собратий. Таких случаев можно придумать множество, и самое интересное, что они встречаются. Конечно, часть из них есть подделки шутников. Например, не умолкает до сих пор спор о долине реки Пеллюски, в которой находятся пересекающиеся следы людей и динозавров. Креационисты кричат, что это — истая правда, а классические ученые отвечают, что это подделка. То же касается и следа раздавленного человеческой пяткой трилобита.

В запасе у креационистов еще много шуток: вмурованный в ордовикский песчаник остаток железного кайла, вмурованное в статуарный мрамор (мрамор — это однозначно меловой период) тело женщины, металлический шар с орнаментом, найденный в кембрии среди трилобитов (ну наверняка незадачливый рыбачок уронил в море незадолго до потопа), изображения динозавров в примитивной керамической скульптуре и в наскальных рисунках древних людей и т.п.

Непредвзятый ум все же не может принять объяснение креационистов, ведь стратиграфическая колонка состоит из множества первичных слоев, объединенных в четыре эры, 17 периодов и еще более мелкие группы. Для каждого из них существуют руководящие ископаемые, встречающиеся в этой и только этой группе слоев. Невозможно представить себе, чтобы попавшие в потоп животные и растения вымирали в таком армейском порядке. Таким образом, просто так посидеть и по полочкам разложить у креационистов не получилось. Надо бы еще посидеть-покумекать...

Что же могут сказать агностики и скептики? Они говорят вслед за митрополитом Филаретом, что там, где нет явных указаний на аллегорию или притчу, Священному Писанию надо доверять буквально. И, когда святителю стали говорить, что по биологическим причинам кит не мог проглотить Иону — китовый ус мешает, святитель ответил, что если бы в Писании было написано, что Иона проглотил кита, то и в это он бы поверил. (Биологическое же возражение, как всегда, является ерундой. Ясно, что Библия понимает под китом любое морское чудище, и уж тем более не различает китов усатых и китов зубатых. Кит же зубатый, типа кашалота, может проглотить не только Иону, но и 18-метрового кальмара.)

Господь писал книгу Бытия для всех и не имел в виду ставить читателя дураком так, что ему сначала нужно было бы выучить богословие, как диакону Андрею Кураеву, а потом уже читать: «В первый день сотворил Бог небо и землю...» Ясно отсюда нам, агностикам и скептикам (хотя, напомню, соборного решения по этому вопросу Церковь не выносила), что Священное Писание надо понимать так, как написано: день за день, неделю за неделю, всемирный потоп за всемирный. Как при этом объяснить отложившиеся в почве в определенном порядке остатки диковинных животных и растений, не отходя от библейского слова, что все творение совершилось за 7 дней? Отметим сразу, что к теории Дарвина этот вопрос отношения не имеет. Дарвинизм, как мы писали выше, не способен в отсутствие Бога с помощью одних случайных мутаций объяснить существование стратиграфической колонки.

О ПРОИСХОЖДЕНИИ ВСЕЛЕННОЙ

После блестящего успеха книги Дарвина в головах ученых зародилась мысль, а нельзя ли так же воссоздать строительство всего мира — «камень на камень, кирпич на кирпич...». Первое научное продвижение возникло, когда ученые начали раздумывать над уравнениями общей теории относительности, приложенными ко всей Вселенной. Оказалось, что эти уравнения сами по себе не имеют стационарного решения, то есть решения, при котором все стояло бы на своих местах и не двигалось. Сам Эйнштейн, чтобы избавиться от этой неприятной ситуации, ввел в уравнение некую небольшую добавку, чтобы стационарное решение появилось. Эту добавку он назвал «космологическим» членом, а ее происхождение относилось к каким-то космологическим силам, которые может быть когда-нибудь откроют. Русский математик Александр Фридман решил не прикрываться таким постыдным «фиговым листочком», а взглянуть правде в глаза. Он установил, что без космологического члена решения могут быть трех видов: расширяющиеся, когда Вселенная как бы равномерно «раздувается» из некоей точки, сжимающиеся, когда она сжимается в какую-либо точку, и пульсирующие, когда она сжимается до точки, а потом опять начинает расширяться. Мэтр сначала слегка обиделся, что его поправляет какой-то Фридман, а потом публично признал его правоту, Фридмана, конечно, заинтересовала расширяющаяся Вселенная, но как построить из этого астрономическую теорию, он не знал. Вот последние слова одной из его статей: «Пока этот метод (анализ уравнений Эйнштейна. — Авт.) немного может дать нам, ибо математический анализ складывает свое оружие перед трудностями вопроса, и астрономические исследования не дают еще достаточно надежной базы для изучения нашей Вселенной, но в этих обстоятельствах нельзя не видеть лишь затруднений временных. Наши потомки, без сомнения, узнают характер Вселенной, в которой мы обречены жить... И все же думается, что:

Измерить океан глубокий, сочесть пески, лучи планет, хотя и мог бы ум высокий — Тебе числа и меры нет!»

Несколькими годами позже модель расширяющейся Вселенной стали развивать голландский астроном Деситтер и бельгийский священник-астроном Жорж Леметр. Будучи богословом, Леметр мыслил, что первосгусток, из которого расширяется Вселенная,— как первоатом, или, взяв более точное биологическое сравнение, как первое яйцо, в котором уже заложена судьба его развития и судьба всех, кто из него «вылупится».

Экспериментальное подтверждение расширяющейся Вселенной пришло с работами талантливейшего американского астронома Хаббла. Сам он происходил из глубоко верующей семьи, но в отличие от Эддингтона унаследовал не пацифизм, а крайне агрессивное отношение ко злу. Поэтому он, начав с личных юношеских боев с правонарушителями, отвлекался от астрономии на войны с немцами. В качестве морского пехотинца в Первую и в качестве военного инженера во Вторую. В перерывах между войнами он изучал лучевые скорости смещения от нас различных космических тел. Определение это делалось по эффекту Доплера в какой-либо из известных спектральных полос звезды точно так же, как инспектор ГАИ, наведя на нас лазерный луч, по эффекту Доплера измеряет нашу скорость. Чем с большей скоростью удаляется предмет, тем более в красную сторону будет смещаться его излучение, чем с большей скоростью он приближается к нам, тем в более синюю сторону будет смещаться излучение.

Чтобы это хорошо запомнилось, приведем расхожий анекдот. Гаишник спрашивает нарушителя: «Почему вы как угорелый пронеслись на красный свет?» Нарушитель отвечает: «Я так быстро приближался, что свет, в согласии с эффектом Доплера, показался мне зеленым!»

Далее Хаббл стал измерять расстояния между нами и удаляющимся от нас объектом. В результате на графике «расстояние до нас — скорость смещения» появилась группа точек, которые хорошо укладываются в прямую с коэффициентом пропорциональности Н, который назван постоянной Хаббла. По измерениям Хаббла он равен 500 км/(с*Мпс) (мпс — мил-липарсек).

Вырвавшись из этого малопонятного текста, подытожим, что, в полном согласии с теорией расширяющейся Вселенной, объекты Вселенной разбегаются друг от друга, причем скорость их разбегания пропорциональна их расстоянию друг от друга.

В этот момент начинает раздаваться ворчание креационистов (которые после окончания дискуссии по Дарвину не разошлись, а остались послушать, не будет ли еще чего-нибудь интересненького): «А вы спросите того-то Хаббла, как он расстояние между звездами меряет?» Вопрос, надо признать, не в бровь, а в глаз. Расстояние до самых ближних звезд еще можно померить по величине годового параллакса, но это — ничтожное по космическим масштабам расстояние с ничтожной скоростью смещения. Как же мерить другие звезды? Вот один способ, судите сами, насколько он хорош. Существуют переменные звезды — цефеиды, блеск которых меняется с определенным периодом. Делается предположение, что цефеиды, мерцающие с одинаковым периодом, есть совершенно одинаковые звезды. Тогда определить расстояние до цефеиды не представляет никакого труда: цефеида с данным периодом, где бы она ни находилась, выделяет, согласно нашему предположению, совершенно одинаковое количество энергии в мировое пространство. Таким образом, когда мы видим цефеиды с равным периодом мерцания, мы видим как бы одинаковой мощности фонарь на разном расстоянии от нас: нам те, что дальше, кажутся тусклее, а те, что ближе, ярче. По этой разности и рассчитывается расстояние до «фонаря».

Вы видите, весь метод держится на ни на чем не основанном предположении, что цефеиды с равным периодом мерцания есть тождественные звезды. Есть и другие способы определения расстояний, но все они такого же скверного качества. Снова слышится ехидный голос одного из креационистов: «А вы загляните в учебник-то, какая там, на сегодняшний день, Н (постоянная Хаббла. — Авт.)» Заглядываем. Действительно, неудобно получается. Сегодняшнее значение Н=75 км/(с.-Мпс). И никаких комментариев: то ли Хаббл ошибся, то ли методы у него были не совсем правильные, то ли зависимость наша скорости от расстояния не прямая, а какая-то сложная... Пойди разберись!

Однако астрономы, поплевывая на ворчание креационистов, едут дальше — не останавливаться же, право слово, на таком интересном месте из-за того, что эти проклятые звезды так далеко, что и расстояние между ними нельзя померить.

Новый шаг последовал, когда бежавший из России одесский физик Гамов рассмотрел первые секунды и минуты существования Вселенной с точки зрения квантовой механики. Он сообразил, что Вселенная должна была бы при таком ходе событий быть горячей и постепенно остывать. Начиная от работ Гамова, теория эта получила название Большого взрыва, или теории горячей Вселенной. По предсказанию Гамова, вначале каждый 1 см3 пространства содержал около 500 фотонов, в то время как на такой же объем приходилось 10"6 частиц бариона — подобной протону и нейтрону тяжелой частицы. Но с расширением Вселенная остывает, и энергия фотона падает из-за красного смещения. Примерно через 1 миллион лет после взрыва Вселенная приходит в такое состояние, когда начинается объединение электронов с протонами и нейтронами, то есть образование атомов водорода и гелия. После того как все свободные элементарные частицы вошли в состав атомов, свет стал мало взаимодействовать с веществом, а то количество света, которое тогда было во Вселенной, должно, как в музее, сохраниться вплоть до наших дней. Это предсказание теории Гамова блестяще подтвердилось. Американские радиоастрономы Пензиас и Уилсон открыли излучение, не имеющее источника, то есть практически равномерно излучающееся из всех точек Вселенной. Максимум излучения приходится на длины волн порядка 1 мм. Температура этого излучения, названного реликтовым, оказалась 2,73° кельвина, хотя Гамов просил немножко больше — 6° Кельвина. В этой связи вспомним о великом остроумце Вольтере, который прямо таки потешался над идиотизмом библейского рассказа, где Солнце возникает на четвертый день сотворения, а свет в первый.

Дальше пошли теории конденсации вещества: равномерно рассеянная пыль должна была за счет случайных колебаний создавать чуть более и чуть менее густые участки. В обычных ситуациях такого рода — флуктуациях — все приходит на свои места: например, случайное уплотнение или разжижение воздуха в комнате не приводит ни к ветрам, ни к каким другим изменениям в метеорологии комнаты. Однако в данном случае дело обстоит не так. Более плотные области за счет большей массы начинают перетягивать к себе частицы из менее плотных областей, неравномерности усиливаются, где-то начинают образовывать очень плотные конгломераты. Такой механизм появления новых звезд предсказывал еще Ньютон, а известный музыкант и еще более известный директор Королевской английской обсерватории в Гринвиче Уильям Гершель спал и видел образование звезды из облака. Бодливой корове Господь рогов, правда, не дал — ничего такого он не увидел. И не увидели ничего такого и до сих пор, но нашли облака межзвездной пыли, которые якобы годятся для образования звезд. Обнаружили и звезды, которые по ка-ким-то гипотетическим соображениям стали считать новообразовавшимися, тогда как строго истинный возраст их неизвестен.

Когда конденсация становится очень большой, силы тяжести начинают разогревать образующуюся звезду, и в ней начинают идти ядерные реакции с большим выделением энергии. Ядра водорода превращаются в гелий, что практически является «медленным взрывом» водородной бомбы. Гелий и другие элементы продолжают объединяться в более крупные ядра вплоть до элементов группы железа. Гигантская температура, возникающая в это время в звездах, создает силы, противовесные гравитационному сжатию: это, во-первых, давление света, а во-вторых, давление вещества, которое, несмотря на высокую плотность (в 100 раз выше плотности воды), можно рассматривать как идеальный газ из-за того, что вещество находится в состоянии плазмы — все электроны оторваны от ядер — и ядра могут сближаться, не взаимодействуя друг с другом, на очень близкие расстояния. В конце концов ядерное горючее в звезде выгорает: все ядра объединяются до размеров ядер железа, и дальнейшее увеличение ядер уже требует энергетических затрат. Звезда гаснет, хотя еще долго сохраняет набранное гравитационное тепло. Вещество такой звезды-карлика сжимается до невиданных плотностей: 1000 т/м3, при этом размером карлик может быть не более планеты Земля. Если масса карлика чуть меньше массы Солнца, то он имеет шанс застыть и замереть. Если же она превышает критическую массу — 1,4 массы Солнца, — звезда продолжает сжиматься. В результате получается нейтронная звезда: поскольку из вещества этой звезды «выдавлены» протоны, то оставшиеся нейтроны могут сближаться, не отталкиваясь, на очень близкие расстояния, так что плотность такой звезды может достигать 10" т/м3.

В таком виде при малых массах звезда может успокоиться на этой стадии, но если масса превышает предел Оппенгеймера—Волкова (порядка трех масс Солнца), такая звезда сжимается дальше и образует черную дыру. Такое название произошло оттого, что черная дыра настолько тяжелая, что сама к себе притягивает весь свет, который сама излучает. Таким образом, эту звезду не видно, но ее можно найти по другим звездам, искажающим свое движение в страшном поле ее тяготения.

Кроме звезд гаснущих, есть в небе и звезды взрывающиеся — новые и сверхновые. Это явление возникает, когда в системе тесно сблизившихся двойных звезд материал с одной звезды начинает перетекать на другую: со звезды типа Солнца на белый карлик или нейтронную звезду — взрыв новой звезды, с одного белого карлика на другой — взрыв сверхновой первого типа. В случае сверхновых второго типа составы пар еще до конца не определены, однако одним из компонентов пары является ядерно-выгоревшая звезда с большим количеством элементов типа железа (Fe, N1, Mb). Взрывы сверхновых играют очень большую роль в теории самообразования Вселенной, ведь элементы легче железа образуются сами при слиянии более мелких ядер с выделением энергии. Для образования более тяжелых ядер нужно уже добавление энергии. Каким же образом появился пригодный для нашей жизни мир, требующий меди, йода, цинка и других микроэлементов, тяжелее железа? За счет выброса этих элементов из взрывающихся сверхновых, в которых они образуются, используя гигантскую энергию взрыва.

Дальше наступают тяжелые для теоретиков минуты, когда надо объяснять образование планет. Мы хорошо знаем свойства нашей Солнечной системы и видим в них несколько Божиих меток, которые сложно объяснить слепым действием сил природы. Известно, что все планеты вращаются примерно в одной плоскости и в одном направлении, что хорошо согласуется с происхождением их из единого вращающегося диска. Однако момент количества движения планет (сохраняющаяся без посторонних вмешательств величина, характеризующая вращение системы) оказывается слишком велик, и напрямую такая гипотеза не проходит. Вращение планет вокруг своей оси происходит в том же направлении, что и вращение вокруг Солнца. Но здесь уже есть исключения: Венера и Уран почему-то вращаются в обратном направлении. Оси вращения планет вокруг себя, как правило, направлены более-менее параллельно к оси вращения вокруг Солнца. Исключение составляет Уран — его ось лежит почти в плоскости вращения. Расстояние планет от Солнца возрастает примерно в геометрической прогрессии по формуле Тициуса-Боде, однако Меркурий, Нептун и Плутон не вписываются в данную последовательность. Современные теорийки об образовании планет вместе с солнечным диском даже не имеют дерзновения отвечать на все эти сложные особенности устроения Солнечной системы.

Вернемся теперь к «великому», невинно загубленному ученому провидцу Джордано Бруно. Он провидел, что каждая звезда — это новый мир типа Солнечной системы, что ей сопутствует своя семья планет и что эти планеты обитаемы. Что касается первого утверждения, оно действительно относится к разряду пророчеств, поскольку никаких научных свидетельств в пользу него Джордано не приводил, да, по своему невежеству, и не мог привести. Второе утверждение относится к разряду провидений, и истинность его очень трудно проверить. Последние данные, полученные для 120 обследованных близлежащих звезд, обнаружили три звезды, каждая из которых имеет по одной планете в диапазоне от 0,6 до 8,1 масс Юпитера. Естественно, что никакой жизни на такой планете не ожидается. Общий статистический анализ выявляет очень низкую вероятность существования звезды типа Солнца с планетой типа Земля с возможным для жизни расстоянием от звезды.

Что же касается обитаемости других миров, то это — любимая магическая идея, вкравшаяся вместе с магией в «подкорку» науки. Пораженные этой магической болячкой ученые составили дорогостоящие проекты и долгие десятилетия пронизывали Вселенную радиопосланиями братьям по разуму. Сейчас финансисты этих программ при напоминаниях, что пора продолжать, опускают головы и говорят, что при всем понимании важности проблемы денег больше нет.

Итак, пока ничто не мешает нам считать, что единственное место обитания человека — это наша уникальная Земля и во Вселенной нам, к счастью, некем заниматься, кроме самих себя.

Зато есть Кому заниматься нами.

Рассмотрим, например, нашу планету Земля. Когда астрономам открылся значительный кусок Вселенной, все увидели, какой редкостью является пригодная для обитания планета. Это и расстояние от Солнца, и период обращения вокруг своей оси, чтобы день не превращал планету в Сахару, а ночь — в Антарктиду, это и наклон оси собственного вращения к оси орбиты — чтобы на Земле была нужная мягкая смена климатов, это и набор элементов, которые включаются в эту планету, ведь даже на наших ближайших соседях — Марсе и Венере нет ничего похожего. Условия там таковы, что можно говорить о возможности жизни каких-нибудь специализированных бактерий, но и тех там не могут найти.

Астрофизик Росс выбрал 33 параметра, необходимых для существования жизни, которые должны отступать не более чем на 10%, от своего среднего значения. Осторожный подсчет дает вероятность случайного попадания совокупности этих параметров в область, разрешающую жизнь, примерно 1030.

Вселенная состоит не из равномерно разбросанных планет. Как флуктуации плотности пыли вызывали образования звезд, так же и флуктуации звезд создают скопления звезд — галактики, а скопления галактик — метагалактики. Рассмотрев положение Солнца среди этих крупноячеистых структур, мы видим, что и здесь выбран оптимальный для жизни вариант.

Рассмотрим теперь законы, управляющие физическим миром. Когда в математике появились идеи о многомерных пространствах, кто-то задал вопрос: «А почему наше пространство трехмерно?» Ответ быстро нашли физики Пауль и Татьяна Эренфест. Они показали, что только в трехмерном пространстве гравитационные силы убывают как квадрат расстояния между телами. А если это не так, не существует гравитационно устойчивых структур.

Дата добавления: 2015-07-20