Гармония Божественного творения 4 страница

Обратимся теперь к познающему уму. Уже давно ученые и философы обратили внимание на то, что в ум человека вложены понятия и законы, многие из которых вовсе не применимы к практической жизни, но необходимы для научного мышления. Возьмем, например, законы логики. Аристотель не придумал их, но формализовал те законы, по которым мыслит человек и которые считает правильными. (Отметим, что с формальной точки зрения нет правильной и неправильной логики, так что правильность нашей логики определяется лишь тем, что на этой логике построен мир.)

Еще один закон, вложенный в нас, — это закон причинности, вообще говоря, ниоткуда не вытекающий. Следующим примером являются числа, про которые немецкий математик Кро-некер говорил: «Натуральные числа даны Богом, а остальные дело рук человеческих». Действительно, натуральные числа усваивают маленькие дети без всяких определений, а корректное определение натурального числа придумано лишь в XX веке, и его не могут понять не только дети, но и учителя математики.

Следующие данные нам априорно понятия — это понятия пространства и времени (а также представления об их симметриях, изотропности, однородности и др.). Переходя от пространства к геометрии, мы находим в своем мозгу вложенные абстрактные понятия точки, прямой, плоскости. Когда учитель тупым куском мела ставит на доске сантиметровую блямбу неопределенной формы и говорит: «Ребята, это точка!» — все его прекрасно понимают, так как образ безразмерной несуществующей материально точки сидит у нас в голове с детства (то же касается, конечно, и прямой и плоскости).

Вложены в нас и более сложные понятия: так, например, обычно ребенок семи лет интуитивно понимает, что такое длина окружности, но объяснить математическое определение этой длины возможно лишь школьникам с выдающимися математическими способностями. Таким образом, Господь снабдил наш ум специальными инструментами для адекватного научного исследования, многие из которых нигде, кроме как в науке, не используются.

Даровав человеку познаваемый мир и вооружив его познающим умом, Господь не оставил человека одного в его исследованиях, но незримо направляет его мысль.

Особенно ярко это видно на примере математики. Ученые, занимающиеся этой наукой, вольны создавать и исследовать любые конструкции, однако развитие математики идет не хаотично, но подчиняется каким-то незримым законам. Российский математик И. Р. Шафаре-вич в лекции после вручения ему самой престижной для математиков премии сравнил развитие математики с музыкальной формой — концертом, когда то один, то другой инструмент играют одну и ту же мелодию. Еще большее изумление испытываем мы тогда, когда сначала математики вводят совершенно абстрактные понятия и строят для них теорию, а потом физики открывают объекты, полностью этой теорией описываемые (это поражало многих ученых, а знаменитый физик Э. Вигнер написал специальную работу «О непостижимой эффективности математики»).

Помня об этом непрестанном Божием водительстве людей, и людей науки в частности, проследим эволюцию картины мира от начал новой европейской науки. Новая физика начиналась с очень наглядной картины физических тел, как скопления маленьких шариков, сталкивающихся между собою. Описывая математически движение этих шариков, можно получить все движения сложных тел. Эта, упрощенная по сравнению с аристотелевской физикой, картина позволила продвинуться чрезвычайно далеко в познании мира. Но сложность картины мира все нарастала и нарастала (иногда плавно, иногда скачками в результате научных революций), а сегодня оказалось, что мир состоит не из шариков, но из сложных, почти непостижимых сущностей. Неспециалист вообще ничего о них не может понять, а специалист понимает не многим больше, но просто привыкает к ним, так что может с ними работать (так рабочий Вася на атомной станции слабо понимает, как работает реактор, но знает, как загружать его ядерным топливом). Оказалось даже, что неверны некоторые вложенные в нас Богом понятия о пространстве и времени — евклидовость пространства, независимость пространства и времени, четность пространства, изотропность времени и т.д. Таким образом,. познание мира человечеством напоминает развивающую игру, премудро устроенную так, чтобы первые успехи достигались простыми средствами. По мере развития играющего сложность следующих шагов все возрастает и доходит до пределов человеческих возможностей, за которыми он видит Недостижимый Божий Разум.

Третьим важнейшим вкладом христианства является освобождение науки от рабства философии. Как мы видим из обсуждения образа двух Книг, наука имеет свой собственный предмет исследования и собственные методы для получения результатов. Эти результаты служат для рационального обустройства жизни людей и для прославления Премудрости и Благости Творца. Все остальные высшие истины не постигаются человеком с помощью науки и вообще путем собственных размышлений, но открываются Богом. Богооткровенная истина есть содержание второй Книги, то есть познается в другом месте и другими путями. (Один из упоминавшихся выше братьев-физиков спросил, почему наука открывает столько свидетельств о Боге, но ничего не открывает о Царстве Небесном? Ответ, естественно, состоит в том, что говорить о Царстве Небесном не дело науки, об этом надо читать в другой Книге.)

Более того, Церковь старалась быть строгим цензором, отделяющим научные результаты от произвольных философских измышлений, так как эти измышления, не основываясь на Богооткровенной истине, могут привести к богохульным и богомерзким идеям. Процитируем великого христианского богослова Григория Паламу: «...а во внешней премудрости надо сначала убить змия (надменность), потом отсечь главу и хвост змия, то есть явно ложные сведения об уме, Боге, первоначалах творений, а среднюю часть, то есть рассуждения о природе, следует... отделить от вредных умствований, как приготовители лечебных снадобий огнем и водой очищают змеиную плоть». Современные атеисты любят говорить, что Церковь поставила науку в унизительное положение служанки богословия. Действительно, в XI веке кардинал Дамиани назвал науку служанкой теологии (заметим, что, что бы ни имел в виду кардинал, его слова в то время являлись для науки не унижением, а великой похвалой). Однако, как следует из приведенного выше рассмотрения мнений святых Отцов, сформировавших учение Церкви, наука является служанкой теологии лишь в том, что прославляет Творца. Выбор предмета исследований, методы работы и научная оценка результатов совершенно свободны от теологии.

Взаимоотношения науки и религии в средневековье

В средневековом мире можно четко выделить три историко-географических региона: Восточную Римскую империю (Византию), варварские королевства Западной Европы и мусульманский Восток (напоминаю, что такие важные регионы, как Индия и Китай, не входят в сферу нашего внимания).

Византия

Начнем с Восточной Римской империи. Восточная часть империи гораздо меньше подвергалась варваризации, чем Западная, и просуществовала еще 1000 лет после падения последней. Восточная Римская империя внесла неоценимый вклад в духовное развитие постантичного мира, внесла большой вклад в становление светской культуры этого мира и сыграла важнейшую геополитическую роль, как восточный щит Европы от мусульманских нашествий. Следует отметить, что, согласно слову Христа ученикам: «Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир» (Ин. 15, 19),— отступающий от Бога мир ненавидит православные государства, где служение Богу и спасение души остаются основами и народного менталитета, и государственной политики. Эту ненависть мы хорошо видели на примере православной Руси, которая всегда трактовалась западными историками и политиками, как дикое, нелепое, отсталое и жестокое для своего и окружающих народов государство («тюрьма народов»).

К Византии применяется несколько другой прием: ее тысячелетнее существование и историческую роль стараются игнорировать. Падение Западной части империи именуется падением империи вообще. После каждого поражения византийцев говорится, что после этого Византия как государство сошло со сцены и т.д. Наибольшего маразма достигла советская историография, так что дети нашего поколения, даже имея глубокий интерес к истории, выходили из школы, вообще не зная, что было такое государство.

Итак, отбросив псевдонаучные штампы, попытаемся в общих чертах описать культуру империи ромеев (так называли себя византийцы). Варваризация Восточной части Римской империи была значительно меньшей, чем в Западной, так что процесс эллинизации расселившихся варваров перевешивал варваризацию эллинов. Таким образом, Византия перешла в Средневековье, сохранив античное устройство во многих областях государственной и общественной жизни (Согласно классическому определению, империя ромеев являла собой органический синтез антично-эллинистических традиций, римской государственной теории и христианства). (Достаточно сказать, что классическое римское право, воспринимаемое как наследие античного Рима, есть свод византийских законов, кодифицированных императором Юстинианом в VI веке.) В частности, что представляет для нас особенный интерес, империя сохранила систему античного образования, состоящую из сети частных школ. Как правило, школы были платные, но принятое в Античности высокое отношение к знаниям подвигало многих учителей не делать знание предметом торговли и преподавать бесплатно. Обучение проводилось на рукописях классиков эллинских наук и искусств, начиная с Гомера.

К этой системе языческих школ (в которых учились Вселенские учители Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст) стали подключаться христианские школы, организуемые при епископских кафедрах и в монастырях и ставившие своей целью подготовку образованных клириков разных рангов. В 425 году при императоре Феодосии открылся Аудиториум — государственная светская высшая школа типа университета (преподавать в ней могли только христиане). Такие школы были (может быть, с перерывами) на протяжении всей Византийской истории. В простом народе считалось достойным обучить детей чтению, письму, счету и началам музыки и пения (с такими знаниями человек мог полноценно участвовать в церковной жизни и даже стать певчим в церкви или писцом в государственном учреждении). В случае больших способностей продолжали обучение и дальше, изыскивая средства или находя учителей-подвижников, учивших бесплатно (так из самых низов выдвинулись такие ученые, как М. Пселл, И. Итал и др.) Вначале язычество свободно исповедовалось в Византии, но христианство за счет своего широкого распространения вытесняло язычество из светских школ. С V века на язычество стало наступать и государство. Запрещались языческие празднества, разорялись святилища, закрывались языческие храмы.

В 529 году император Юстиниан закрыл Платоновскую академию в Афинах и изгнал философов-неоплатоников из Афин. Неоплатоники бежали к любившему эллинскую мудрость могущественному персидскому шаху Кей-Хосрову. Последний какими-то дипломатическими путями добился возвращения философов в Византию, где они открыли свою школу в Сирии. В этой школе остро враждебный христианству и срастающийся с магией неоплатонизм преподавался до конца XI века. Длительное время держались и другие языческие школы, а, кроме того, неоплатонизм преподавался и христианами в светских школах, как часть античной философии. Этот пример показывает, что, несмотря на строгую цензуру христианской церкви, античное наследие, даже антихристианское, сохранялось и преподавалось в византийских средних школах. В то же время, стоило какому-нибудь мыслителю начать проповедовать что-либо несогласное с учением Христовым, как его воззрения подвергались строгому церковному суду, а в случае осуждения на этом суде еретику грозил суд государства, стоящего на страже православия. Сюда же попадали и все еретические воззрения, строящиеся на античной философии, и вместе с еретиками неоднократно анафематствовались их античные учителя. Так, в V веке император Феодосии за критику христианства приказал сжечь все сочинения известного неоплатоника III века Порфирия. В VI веке Пятый Вселенский Собор, осуждая Оригена и его последователей, осудил и их античных предшественников. В XI веке Поместный собор осудил не только воззрения ученого Иоанна Итала, но и всех тех, кто бездумно вверяется потоку мыслей античных философов: «Обещавшихся быть благочестивыми и вводящим бесстыдно злочестивые эллинские учения в Церковь... — анафема... Проходящим эллине-кие учения и обучающимся им не ради обучения, но и... верующим в них как в истинные... — анафема!»

В середине XIV века свои воззрения в Греции стал проповедовать высокоученый монах Варлаам. (До этого Варлаам жил в бывших итальянских владениях Византии и внес свой вклад в становление итальянского Ренессанса, будучи учителем великого Петрарки). Его попытки перевести богословие с твердой почвы Божественного Откровения в зыбкое болото античных философских рассуждений и вызвали вышецитированные слова св. Григория Паламы, в которых эллинская мудрость сравнивается со змием. Осудивший Варлаама и его последователей Собор 1352 года изрек, что они «дерзнули даже привнести в христианское учение платоновские идеи и эллинские мифы».

Через 100 лет в погибающей под ударами турок Византии поднять на щит и принести в Церковь эллинскую ученость пытался «последний греческий философ» Георгий Гемист Пли-фон. Осудивший его патриарх Георгий Схо-ларий говорил, что взгляды Плифона были обусловлены недостатком Божественной благодати и участием демонов, и называлзлым гением Плифона неоплатоника V века Прокла.

Итак, мы видим, что от самого своего рождения до самой своей гибели Византийская империя хранила высочайший приоритет учености, античную систему образования и античное научное и культурное наследие. Последнее империя ромеев (и только она) передала в годы своего крушения ренессансной Европе (об этом мы будем говорить, рассматривая эпоху Возрождения).

Важный вклад в сохранение античного наследия внесла христианская Церковь. Она была и одним из главных потребителей учености, и одним из ведущих организаторов образования, и цензором, не позволившим «афинейским басням» исказить истину Христову. Можно даже сказать, что, несмотря на непрекращающееся существование во все времена Византийской истории частных и государственных школ, Церковь стала главнейшим учителем светской премудрости и содержателем ученого сообщества, так как позволяла своим клирикам и инокам профессионально заниматься светской книжностью.

Этот нарастающий приоритет Церкви в светской культуре приводил все более и более к ее оцерковлению. Историки обычно сравнивают солиды первых Византийских императоров и монеты последней династии Палеологов. Первые — это произведения ювелирного искусства, являющие нам императорские портреты. На последних «образ и написание кесаревы» выполнены в стиле «точка, точка, два кружочка». В то же время, до самых последних лет своего существования, Византия создавала великие образцы церковных искусств (поэзии, иконописи, фресок, мозаики, архитектуры) и богословской мысли.

Обозревая византийский период существования античной науки, необходимо отметить следующее. В практическом плане Византия сохранила и даже приумножила античные достижения: юриспруденцию, филологию, медицину, механику, архитектуру, военную технику и т.д. Западной Европе потребовалось много веков, чтобы вернуться к этому уровню после варваризации. Приведем лишь один пример. В VI веке в Константинополе был храм Святой Софии с куполом диаметром 31,5 метра. Турки в XVI веке пытались в противовес «гяурскому» храму выстроить такого же размера «Голубую мечеть», но не смогли рассчитать конструкцию купола. В Западной Европе купол подобного размера появился лишь в XV веке во Флорентийском соборе, построенном знаменитым архитектором Возрождения Ф. Брунеллески.

В то же время византийские ученые не только не смогли, но даже и не пытались продвинуться вперед в фундаментальных естественных науках. Складывается такое впечатление, что ученым Византии набор знаний о природе казался достаточным, а целью учения было овладеть всеми знаниями (естественными и гуманитарными) в полноте и на основе как можно более обширного набора знаний составить некую цельную картину мира. Такое же, на современный взгляд странное, свойство средневековой учености мы видим и в Западной Европе, и на мусульманском Востоке.

Не претендуя на полное объяснение этого интереснейшего феномена, заметим, что Аристотель и его продолжатели действительно создали нечто похожее на полную «научную» картину мира. Единственным недостатком этой картины являлось ее полное несоответствие реальности, но это выяснилось лишь в Новое время.

Что же касается взаимоотношений науки и Церкви, то в Византии мы видим мощное церковное покровительство наукам, и, с течением Византийской истории, Церковь становится главенствующим столпом, поддерживающим хранение и распространение научных знаний.

Столкновение между Церковью и учеными никогда не наблюдалось на поле науки, но возникало, лишь когда ученые пытались «измерять волю Божию циркулем», то есть пытались на основе якобы достоверных научных знаний вторгнуться в богословие. Я употребил слово «якобы» не только потому, что всякая научная истина относительна, но потому, что чисто научные знания не дают поводов для вторжения в богословие. Эти поводы возникают от прилипшей к знаниям философии, которую и предлагал тщательно отсекать св. Григорий Палама в цитированном выше отрывке.

Мусульманский Восток

В конце VI — начале VII веков религиозный проповедник Магомет создал и распространил среди диких арабских племен новую религию — ислам. Слово «ислам» в переводе с арабского означает «повиновение», и в исламе главный упор делается на безоговорочное подчинение Всевышнему (Аллаху), Магомету, пророку Его, и поставленным по законам Магомета начальствующим.

В результате из разрозненных арабских родов сложилось монолитное теократическое государство — халифат, глава которого — халиф — являлся и духовным, и светским вождем всех мусульман.

Одной из задач, поставленных Магометом, было распространение правой веры по всему миру с помощью как проповеди, так и священной войны против неверных.

В течение VII века халифат разгромил армии двух сильнейших держав Востока — Византии и Сасанидской Персии. В результате под властью халифата оказались Персия, Средняя Азия, Ирак, Афганистан, часть Индии и Византийские владения на востоке — Египет и вся северная Африка, Палестина, Сирия и часть Малой Азии и Закавказья. В течение нескольких веков Византия сдерживала сильнейший натиск арабов и защищала Европу от арабского покорения с востока. (Об этом историки дружно забывают и говорят лишь о французских Каролингах, которые отразили натиск арабов с запада через Испанию.)

В 642 году войска халифа Омара вошли в Александрию и захватили знаменитую Александрийскую библиотеку. В порыве фанатизма часть манускриптов библиотеки была уничтожена, но это единственный случай агрессии арабов-мусульман против культурных достижений покоренных народов. Оставшиеся рукописи Александрийской библиотеки, а также другие достижения культуры захваченных арабами антично-эллинистических областей Византии и областей древней Персии стали, можно сказать, с благоговением изучаться вчерашними дикарями. Поскольку все это происходило в тоталитарном теократическом государстве, то ясно, что изучение культуры Греции и Древнего Востока происходило с благословения мусульманской Церкви.

Подчеркнем еще раз, что дикие арабы были глубоко поражены теми высотами, которые может достигать человеческая мысль, и вознесли философско-научные труды античности почти на уровень священных книг. Талантливые ученики-арабы, а также жители покоренных ими областей Персии, Средней Азии и Закавказья сначала перевели оставшиеся им в наследство книги на арабский, а затем занялись их тщательнейшим изучением и комментированием.

Уровень научных знаний в халифате приблизился к таковому в Византии и далеко превзошел уровень знаний варварских народов, расселившихся на территории Западной Римской империи. В Средние века поток знаний в Западную Европу от арабов, захвативших Испанию, Сицилию и еще ряд пунктов в Южной Франции и Италии, значительно превышал поток знаний из Византии.

Язык оставил нам об этом ясные следы. Так, главное сочинение Птолемея по астрономии (вершина докоперниковской астрономии) называлось в Европе арабским словом «Альмагест», одна из областей математики получила арабское название «алгебра», цифры, которыми мы пользуемся, именуются арабскими и т.д. Имена арабских ученых Ибн Рушда (европеизированное Аверроэс), Ибн Сины (европеизированное Авиценна) и других гремели по всей Европе.

Отметим и еще одно арабское слово, вошедшее в европейскую науку,— «алхимия». Алхимия — это магическое учение о превращении с помощью мифического философского камня (являющегося еще и панацеей — лекарством от всех болезней) простых металлов в благородные — золото и серебро.

Алхимия возникла на эллинистическом Востоке и основателем ее является Гермес Триждывеличайший (Трисмегист). По преданию адептов Гермеса, он был египетский жрец и маг — учитель Моисея, а по мнению историков, приписываемые Гермесу трактаты созданы не ранее чем во II веке до Рождества Христова.

В IV —VI веках по Рождестве Христове греческие неоплатоники включили алхимию в свою философскую систему.

Мы остановились на этом так подробно, потому что алхимия, и магия, и герметическое учение сыграют важную роль в становлении новой европейской науки, а ядовитые семена этих оккультных учений, как мы видим, начали заноситься в Европу с мусульманского Востока еще в Средние века.

Рассмотрим теперь достижения восточных ученых, комментировавших античных авторов. Стремясь довести рассуждения древних до предельной ясности и точности, комментаторы упрощали и обобщали доказательства, вводили важные новые понятия (например, Авиценна ввел понятие импетуса, сходного с важнейшим физическим понятием импульса), доводили до конца те задачи, которые не довели до конца древние, но в общем и целом лишь полировали и шлифовали, доводя до совершенства, наследие античности. На мусульманском Востоке, как и в Византии, ученость понималась не как развитие, а как совершенное овладение античным наследием.

Как мы уже говорили, в исламских государствах все, что делалось, не могло не иметь благословения мусульманской Церкви, однако мы видим, что очень многие из выдающихся восточных ученых оказывались еретиками, вольнодумцами, а то и вовсе атеистами. Верную причину этого указал арабский ученый Аль-Газали. Он писал, что ученые, захваченные красотой и точностью математической мысли античных ученых, начинают перенимать и их философию, которая и приводит к конфликту с верой.

Вспомним еще раз цитированные выше замечательные слова св. Григория Паламы о том, что во внешней премудрости сначала надо убить змия — надменность, а потом рассуждения о природе отделить от вредных умствований. Одна из главных опасностей, подстерегающая ученого, — это надмение ума. Когда ученый раскрывает великие возможности своего богоподобного ума, он начинает видеть свой ум тождественным Божиему, приписывает ему возможность разобраться во всем и, в частности, критически разбирать Богооткровенные истины.

Западная Европа

Еще за одно-два столетия до своего конца, западноевропейские провинции Римской империи и ее сердце — Италия стали заполняться хлынувшими с севера и востока варварами. Часть селилась как незаконная иммиграция, часть — как захватчики, часть — как приглашенные союзники (федераты), часть — как союзники принудительные, типа рэкетиров.

В отличие от Восточных провинций, в Западных процесс варваризации римлян шел интенсивнее, чем латинизация варваров. Перевес варваризации сказывался и в делатинизации уже романизированных галлов (Лютеция вновь стала Парижем, Аварик — Буржем, Дивона — Кагором) или бриттов, и в стремлении большого числа рабов, отпущенников и колонов не выбиться в римские граждане, но примкнуть к какому-либо варварскому племени.

В результате в провинциях стали преобладать анклавы, всегда жившие или возвращающиеся к родовому строю, где даже и грамотность не требовалась. Виллы римских аристократов и чиновников превращались в укрепленные замки. Римское право сменилось обычным варварским и кулачным, так что терялась необходимость в образованных чиновниках.

В Италии, где государственная столица и императорский двор переехали в Равенну (там восточный император хоть немного прикрывал соседа-соправителя от беспредела вождей варварских дружин), императорский титул принадлежал римлянину, но за каждым императором стояло поддерживающее его варварское войско. Власть все время менялась, то из-за того, что войско конкурента оказывалось сильнее, то из-за того, что армия бросала своего выдвиженца (в результате случались парадоксальные ситуации. Франки, начавшие завоевание Галлии, действовали как союзники римских императоров, а защищавшие Галлию римские военачальники Сиагрий и Эгидий, не признававшие императоров после убийства в 461 году императора Майорана,— как мятежники).

В таких уже привычных стычках и произошло формальное падение Западной Римской империи. Римлянин Орест набрал сильную сборную из остатков войск Аттилы и посадил на престол своего малолетнего сына Ромула, презрительно прозванного Августулом («Августенком»). Но Ореста вскоре одолел вождь другой варварской сборной — скир Одоакр, он сверг Ромула Августула, но в отличие от своих предшественников не стал сажать нового императора из римлян, а отослал императорские знаки восточному императору Зинону, вытребовав в ответ звание патриция.

Начавшееся еще до формального падения Западной империи образование варварских королевств на ее территории пошло далее бурными темпами, и скоро на Римских территориях возникли королевства франков, бургундов, свевов, вестготов, остготов, вандалов и несколько королевств в Британии.

Варварские короли, с одной стороны, конечно же мечтали воспроизвести величественное государство римлян и старались привлечь на государственную службу римских военачальников и чиновников. Однако в варварских обществах была сильна и мысль о том, что высокая государственная и общественная культура привела сначала к изнеженности, а потом и к гибели Римского государства. С третьей стороны, хронист Фреде rap вкладывает в уста матери одного из варварских королей наставление: «Если ты хочешь встать на путь подвига и прославить свое имя, разрушай все, что другие построили, и уничтожай всех, кого победил. Ибо ты не можешь строить выше, чем делали твои предшественники, и нет подвига более прекрасного для обретения славного имени».

Из вышеприведенного краткого исторического очерка понятно, в какой страшный упадок пришли в описываемое время и государственное устройство, и культура общества, и образование. Как же смотрела на все это христианская Церковь, которая ко времени упадка Римской империи охватывала большую часть римского общества и принимала в свое лоно все новые и новые варварские племена, став единственной всеобщей объединяющей силой?

Сначала Церковь всеми силами старалась сохранить Римскую государственность и чрез святых своих явила ряд поразительных примеров защиты от варваров, даже когда они еще были язычниками. Так, святой Северин один поддерживал в течение нескольких десятков лет римлян и романизированное местное население в области Норика. После смерти святого Северина население сразу же пришлось эвакуировать. Папа Лев Великий дважды выходил без всякой охраны к угрожавшим Риму завоевателям. Гуннского вождя Аттилу он уговорил вообще не вторгаться в Италию, а вандальского вождя Гензериха уговорил пощадить жителей города.

Когда же сохранение Римской государственности стало невозможным, Церковь скрыла ее в своих недрах, чтобы лотом помочь христианским варварским государям применить ее, насколько можно, в новых условиях, восстановив закон и право.

Таким же образом Церковь попыталась сохранить достижения культуры и науки, чтобы потом просвещать свою паству и побудить государей просвещать и образовывать своих подданных.

Здесь важно отметить, что в последние полтора-два столетия своего существования за счет уже начавшейся варваризации и перемещения культурного центра на Восток уровень культуры и образования в Западной империи значительно снизился. Изучались уже не классики античных наук и искусств и даже не их латинские переводы, а различные компиляции, часто весьма среднего уровня.

Осознавая скудость этого запаса, подвижники христианского образования — «последние римляне» — Боэций, Блаженный Августин, Кас-сиодор, Марциан Капелла — создали, отказавшись от классической системы образования Квинтилиана и Цицерона, упрощенную систему, по которой строилось образование в течение всего Средневековья.

Проиллюстрируем роль Церкви, как хранительницы культуры и просветительницы, краткой биографией Кассиодора. Родившийся в Италии в знатном роде и получивший блестящее образование, Кассиодор уже в 25 лет был поставлен остготским королем Теодорихом на высокий пост квестора. В течение 30 лет в условиях бесконечных распрей и нестроений Кассиодор трудился на государственной службе, занимая самые высокие государственные должности и пытаясь создать сильное государство с гармоничным синтезом римского и готского элементов. Несмотря на блестящую карьеру, Кассиодор не был доволен результатами (или, вернее, их отсутствием) и оставил государственную службу. Он направился в родовое поместье и основал там монастырь и школу для переписи и хранения драгоценных рукописей — Священного Писания, творений Отцов Церкви и произведений величайших античных писателей. Там же Кассиодор создал свою систему образования и изложил ее в трактате «Наставление в науках Божественных и светских».

Дата добавления: 2015-07-20