Глава пятнадцатая. Элспет.

______, Франция

2 февраля 1916

Я сейчас в ______, на пути в ______. Не думал, что дорога из Парижа сюда займет столько времени. Мы ехали в грузовой машине и останавливались чаще, чем я могу сосчитать. Я вспоминал почти такую же поездку много лет назад во время каникул во Франции, но тогда я сидел в мягком салоне дорогого автомобиля, потягивая вино и любуясь сельскими пейзажами. На этот раз я скрючился в кузове машины, прижатый своим вещмешком, и передавал по кругу фляжку с отвратительным бренди. Выглядывая между досок кузова, я смог узнать некоторые станции, которые мы проезжали, хотя ни одна из деревень не выглядит так, как мне запомнилось.

На вокзале здесь тихо, а улицы заполнены мужчинами в синем и хаки, вместо нарядно одетых отдыхающих прошлого. Мы пробудем здесь еще несколько дней, перед тем как продолжить путь. Отделение, к которому мы должны присоединиться в ______, сделало остановку в ______, чтобы почистить и отремонтировать машины. Парень по прозвищу Плиний, этакий бывалый водитель скорой, возвращается из отпуска и отправляется на фронт вместе со мной и Куинном. Он советует нам наслаждаться выпечкой и горячими ваннами, пока есть возможность, потому что какое-то время мы не увидим ни того, ни другого.

Итак, ты твердо желаешь знать, что именно сказал мне Джонсон? Он перепробовал все свои обычные насмешки насчет того, почему я не присоединяюсь к ним в их погонях за юбками. Он продолжал, пока не заметил, как я сжал зубы, и тогда он понял, что задел что-то. «Так вот в чем дело. Спишь с чужой женой, да? Муж где-то у черта на рогах, а в его доме...» Я не буду повторять остальное, потому что леди не подобает такое читать. Скажу только, что дальше было еще грубее.

Теперь ты понимаешь, почему я бросился на него. Его слова ранили, не только тем, что он сказал, но и тем, как он это сказал. То, что мы сделали, Сью, то, что есть между нами, никогда не казалось мне неправильным. Может быть, мне проще так думать. Ведь это не я уже замужем. Я не знаю твоего мужа. Мне легче забыть о том, что он вообще существует.

Останавливало меня твое замужество в самом начале? Я бы солгал, если бы сказал нет. Я сомневался, Сью. Почему, ты думаешь, прошло столько времени, прежде чем я сказал, что люблю тебя? Даже когда я готов был поклясться, что твои письма полны намеков на то, что ты чувствуешь то же самое. Не забывай, что меня воспитывали хорошим католическим мальчиком. Несмотря на мое непослушное детство, я серьезно отношусь к десяти заповедям.

Но ты сказала, что тоже любишь меня. Я был уверен: ты знала, что делала, когда отвечала. Мои сомнения растаяли. А потом была наша встреча, разговоры, прикосновения. Если у меня и оставались какие-то опасения, они улетучились. Как может то, что кажется таким правильным, быть плохим? Все было замечательно. И сейчас замечательно. Я храню эти воспоминания — эти нежные, прекрасные воспоминания — в своем сердце. И я не слишком задумывался о твоем муже или о том, каким запутанным выглядит наше будущее.

До этого Рождества, Сью, когда Джонсон сказал то, что сказал, унизив наши чувства. Невозможно слушать подобные оскорбительные высказывания и через какое-то время не начать верить им, особенно, когда знаешь, что, по сути, это правда. Я «сплю с чужой женой». Это было жестокое напоминание о том, кто я и что я делаю.

Это заставило меня задуматься: что чувствуешь ты на самом деле. Ты никогда не упоминала о чувстве вины или о сомнениях. Я не хотел рассказывать тебе о том, что сказал Джонсон, потому что... в общем, я не хотел, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Не хотел, чтобы ты передумала.

Выбор всегда был за тобой, Сью, и все еще остается. Тебе решать, хочешь ли ты продолжать эти отношения. Тебе решать, в какую сторону идти.

Но что бы ты ни решила, знай: я всегда...

твой Дэйви

Остров Скай

9 февраля 1916

Мой дорогой,

в твоем письме оказалось больше дыр, чем в соломенной крыше по весне. Или ты думал, что твоему письмецу понадобится немного свежего воздуха в долгой дороге до Ская, или кто-то не хотел, чтобы ты рассказывал мне, куда отправляешься и как туда добираться. Все названия, кроме «Франции», были вырезаны.

Задело ли меня сказанное Джонсоном? А кого не задели бы такие слова? Но удивлена ли я? На самом деле нет. Я предположила что-то в этом роде, когда ты отказался рассказать мне.

Да, мне нелегко, хоть я и старалась не показывать тебе насколько. Ты на фронте, где каждый день лицом к лицу встречаешься с беспорядочными и кровавыми последствиями сражений. У меня же своя война, Дэйви, я не хотела, чтобы тебе пришлось встретиться с моей беспорядочной и измученной совестью.

Когда ты прислал мне то письмо, в котором написал, что именно ты чувствуешь, я не могла уснуть. Ночи напролет я лежала без сна и боролась со своим сердцем. Мои чувства к тебе такие сильные и такие новые. Но, хотя мои чувства к Иану изменились, они никуда не делись. Он мой муж. Я не могу так просто отказаться от них или от наших клятв.

Иан — лучший друг Финли. Мальчишками они были неразлучны. Я выросла рядом с Ианом. И когда пришло время выходить замуж, он казался единственным разумным выбором. Финли был на седьмом небе, когда я сказала Иану «да». Но все изменилось. Наши дороги разошлись. Мои стихи стали публиковать, и я жаждала жить как настоящий литератор. Я хотела путешествовать, учиться, встретить кого-то, кто на самом деле читал и понимал Льюиса Кэрролла. Единственное, чего хотел Иан, чтобы все в его жизни оставалось по-прежнему. Я бы приходила на берег и смотрела вдаль, мечтая оказаться где угодно, только не здесь. Он бы уходил на своей лодке вместе с Финли, зная, что, когда он вернется, я все еще буду там.

Не все было в порядке даже до того, как я получила твое письмо, Дэйви. Мы все больше отдалялись, нас манили различные желания и ожидания. В тебе я нашла родственную душу. Ты слушал, что я говорила. Иан, казалось, ничего не слышал. Затем началась война, и Иан полностью исчез из моей жизни.

На самом деле, Дэйви, я не могу этого понять. Он никогда не был таким отстраненным, пока был здесь, но теперь, когда он на фронте, я очень редко получаю от него весточки. Я узнаю о том, что происходит, из газет, от Финли, из писем других ребят со Ская. Но от самого Иана — ничего. Не знаю, моя ли в этом вина, но он закрыл от меня свою душу. Это его частая реакция — вместо того, чтобы лицом к лицу встретиться с тем, что его беспокоит, он отстраняется.

Я и не думала влюбляться в кого-то другого. Я также не думала, что мой муж уедет, ничего не объясняя. Ни о чем таком я не думала, но это случилось, и не могу сказать, что я несчастна.

Я очень люблю тебя, Дэйви. И я знаю: это мой выбор. Можешь назвать меня идеалисткой, но я не могу не думать, что все в нашей жизни происходит не просто так. Ты появился в моей жизни в то время, когда Иан уходил из нее. Ты был со мной тогда, когда его не было. Это что-нибудь да значит.

Знаешь, мне тяжело в доме родителей, тяжело на моем крошечном острове — и этому есть столько причин. Мне кажется, будто... меня выставили всем на показ. Матир знает о нас с тобой, и я не уверена, знает ли кто-нибудь, кроме нее. Так часто ночами мне хочется побыть наедине со своими мыслями и мечтами, хочется лечь и смотреть те сны о тебе, от которых я начинаю трепетать, и меня бросает в жар. Но как только я начинаю вспоминать, и мой пульс учащается, я слышу храп папы, или как Финли вскрикивает во сне, — и момент упущен. В домике не хватает места для них троих, моих снов и меня.

Место первое

16 февраля 1916

Сью,

да уж, цензоры до меня добрались! Они все равно разрешили отправить письмо (нещадно его изрезав), но меня призвали к ответу и напомнили о правилах, пригрозив, что больше никогда не разрешат писать тебе. Если письмо попадет врагу в руки, оно не должно выдать, где мы стоим, куда направляемся или когда прибудем в какое-либо место. Как будто сейчас боши не знают, где именно мы находимся. Да французская армия и без моего письма у них как на ладони!

Я наконец-таки попал в место первое (буду хорошим мальчиком — как можно более загадочным и неопределенным). Мы прибыли на несколько дней позже основной части нашего отделения. Нас троих доставили ночью, когда многие были на дежурстве. Некоторые — на контрольно-пропускном пункте всего в километре от траншей, где исполняли свой долг целые сутки. Нас же провели в длинное здание, где мы собрались в центре одной из комнат и устроились в своих спальных мешках. Я спал так крепко, что даже не услышал, как ночью, закончив свою работу, вернулась первая смена ребят. Ничто не прерывало мой сон до самого утра, когда в голову мне зарядили парой свернутых вместе носков. Я проснулся и увидел стоящего у меня в ногах улыбающегося Гарри. Он провел всю ночь на КПП и только что освободился, а когда вернулся в барак, то увидел меня, крепко спящего на его месте.

Меня назначили на скорую с парнем по прозвищу Риглз, тихоней, бывшим футболистом, изо рта у которого постоянно торчит сигарета. Он говорит только тогда, когда меняет окурок на свежую. Риглз здесь почти с самого основания Американской Полевой службы, поэтому не думаю, что кто-нибудь другой смог бы лучше ввести меня в курс дела.

Сразу по прибытии меня отправили исполнять мою работу. Мы гоняем по маршрутам эвакуации и перевозим раненых (которых нежно называем «везунчиками») из перевязочных пунктов в госпитали в тылу. Большая часть перевязочных пунктов находится, по крайней мере, в нескольких километрах от передовой, поэтому мы не видим почти ничего, кроме поднимающегося вдалеке дыма от взорвавшихся снарядов.

Несколько ночей назад недалеко отсюда произошло яростное сражение. Один из «везунчиков» в моей машине был в тяжелом состоянии. Когда упал снаряд, он прятался за стеной, и его едва не раздавило посыпавшимися обломками. До КПП мне пришлось ехать как можно осторожнее, но как только дорога стала сравнительно ровной, я сломя голову понесся к госпиталю. Врач сказал, что, прибудь мы даже на пять минут позже, пациент, возможно, был бы потерян. Это не так много, но вот оно — подтверждение того, что я во Франции не просто так.

Хорошо, Сью, если ты пообещаешь перестать волноваться за меня, я сделаю то же самое. Я понимаю, почему ты поступила так, как поступила. Твоя любовь слишком драгоценна для меня, чтобы оттолкнуть тебя тогда, когда ты больше всего во мне нуждаешься.

Вижу, что ребята стали выстраиваться в очередь — началась раздача еды, поэтому я заканчиваю. Думаю, смогу послать это письмо сегодня.

Каким бы усталым я ни был, мои сны только о тебе.

С любовью,

твой Дэйви

Остров Скай

23 февраля 1916

Мой дорогой мальчик,

прости, что я сомневалась в тебе и в причинах, что заставили тебя вступить в полевую службу. Ты прав, Дэйви: вот что-то, что ты можешь делать, и за последние две недели ты доказал, что делаешь это хорошо. Одно дело — нестись со штыком на врага, намереваясь покалечить или убить его, и совсем другое — направлять всю эту отчаянную энергию на спасение жизней. Раньше я говорила, что ты все еще юноша, но, думаю, за несколько коротких месяцев ты доказал, что имеешь право называться мужчиной.

Пожалуйста, будь в тепле, будь счастлив и, как всегда, береги себя.

Э

Место первое

2 марта 1916

Сью,

меня отправили в город за продовольствием, а это означает возможность принять ванну и поесть здесь нормальной еды. Наверное, я сижу над своим омлетом дольше, чем следовало бы, но это дает мне время написать тебе, перед тем, как вернуться на своей машине в зону военных действий.

Мы с Гарри умудрились отдохнуть вчера, а это происходит не так часто: мы работаем почти каждый день, даже когда по графику у нас выходной. Мы устроили небольшой пикник из «мясных» консервов, крекеров и маленького пирога с изюмом, присланного Минной; запивали же изумительным пойлом, которое, вероятно, по ошибке, назвали вином. Я искренне считаю, что это Плиний постирал носки и залил использованную воду в бутыль, потому что вкус был именно таким. И я, и Гарри принесли с собой книги. И, несмотря на дурное вино и настолько же дурную консервированную говядину (или это было мясо кошки?), день мы провели очень приятный. Я почти закончил книгу «Тарзан — приемыш обезьян». Жаль только, что не получилось насладиться едой в той же мере!

Но пару дней назад у нас здесь было настоящее пиршество. Один из наших ребят получил Военный крест Франции и, чтобы отметить событие, устроил праздник. Он не экономил, и повар был из самого Парижа. Настоящая еда, вино, которое имело право называться французским вином, и все это сервировано на фарфоре и скатертях. Клянусь, Сью, мне ужасно жалко было прикасаться к этому великолепию, но да, я прикоснулся, и все было съедено раньше, чем мы успели бы спеть «Янки Дудл Денди». Уверяю тебя, Сью, этим великолепием не побрезговали бы даже Ранофер и Эскофье.

От этих воспоминаний у меня начинают течь слюнки, поэтому, пожалуйста, прости мне кляксы и пятна. А ведь я только что поел! О... воспоминания об этом пиршестве помогут нам пережить долгие недели вареной говядины и капусты.

Люблю тебя,

Дэвид

Остров Скай

14 марта 1916

О Дэйви,

не знаю, что со мной теперь будет.

Иан пропал без вести.

Совсем недавно я получила извещение из военного ведомства, и не уверена, что мой разум уже переварил его содержание. Я прочитала слова, всплакнула, но после не произнесла ни слова — как если бы отсутствие проявленного с моей стороны внимания могло бы заставить извещение испариться. Пропал без вести. Как это могло произойти?

Финли ужасно подавлен. Он долго повторял: «Меня там не было. Я не мог помочь ему», а затем ушел из дома. Обратно он прихромал ночью, весь грязный, без своей трости, и проспал два дня подряд. Мне же пришлось накрыть его одеялом, залатать его брюки и найти деревянный шест, который теперь будет служить ему тростью. Без нее он беспомощен.

Мне интересно знать: почему Финли можно сдаться? И почему я должна оставаться сильной и склеивать кусочки? Только я. А ведь Иан — мой муж. Это на меня больше всего должно было повлиять то, что он пропал. Это меня должно было сломать извещение из военного ведомства, заставить потерять волю к жизни.

Знаю, я не особенно набожная. Я посещаю церковь совсем нечасто. Когда я гуляю одна по горам, я ощущаю себя ближе к Богу. Но это похоже на язычество — никаких псалмов и проповедей. Теперь мне кажется, что я пренебрегла чем-то жизненно важным. Я не отдавала Господу должную дань уважения, а затем я дразнила Его своими языческими предпочтениями. За мои грехи наказан Иан.

Возможно, я приняла неверное решение. Теперь я не знаю, что и думать. Может, если я остановлюсь, Иан вернется?

Элспет

Место третье

21 марта 1916

Сью,

есть ли какие-нибудь новости?

Фраза «пропал без вести» может означать все, что угодно. Или ничего. Не стоит гадать, пока больше ничего не известно. Пожалуйста.

Я много раз слышал, как об этом говорили ребята, которых я вез. Сейчас ты сидишь на корточках и делишься с приятелями сигаретой, а в следующую минуту перелезаешь через бруствер и оказываешься на ничейной полосе. За спиной почти семьдесят фунтов, к винтовке прикручен штык, а ты несешься вперед, минуя ямы от разорвавшихся снарядов, всякий мусор, своих товарищей. Все настолько покрыто грязью, что ты можешь наткнуться на собственного брата и не узнать его. И ты даже не можешь остановиться и приглядеться, не говоря уже о том, чтобы оттащить кого-либо с линии огня. Возможно, Иан, раненый, лежит где-то там и ждет, пока его найдут ребята с носилками. Его могли потерять из виду во время атаки. Не стоит воображать себе худшее.

Сью, сейчас у тебя есть достаточно причин для беспокойства и без чувства вины и мыслей о каре небесной. Да, я верю в Бога. Я всегда посещал церковь, даже в дни моего бурного студенчества. В эти дни мне просто приходилось исповедоваться в большем количестве грехов.

В детстве у нас с Эви была книга библейских историй, премилое издание с картинками, над которым мы часто размышляли в ленивый воскресный полдень. Я помню одно изображение Господа из той книги. У него был безмятежный вид, белоснежная борода и румяные щеки (что, как мне теперь кажется, делало его похожим на Санта-Клауса), а смотрел он на только что созданный им мир с гордостью. Это напомнило мне о том, как отец смотрит на появившегося на свет младенца, своего ребенка. В моем мозгу навсегда запечатлелась эта картинка, и, думаю, поэтому я никогда не мог поверить в Господа воздающего. Тот добрый, нежный образ никогда не стал бы винить меня в том, что я сбился с пути. Он никогда бы не отвернулся от меня из-за незначительных проступков.

Задумайся, Сью. Учитывая все те зверства, что совершает кайзер, все сражения и убийства, которые здесь происходят, неужели ты думаешь, что Господь станет обращать свой гнев на женщину, чей единственный грех — любовь?

Я очень устал. Только что вернулся после суточного дежурства, и за это время мне удалось урвать всего несколько часов сна. Но я не хотел откладывать письмо к тебе. Если я не могу быть рядом (хотя бы с помощью письма), когда так нужен тебе, тогда какой вообще смысл в том, что я с тобой?

Возможно, по заголовку ты поняла, что мы опять переехали. Было еще «место второе», но там мы стояли всего несколько дней. На этот раз мы немного ближе к линии фронта, но не настолько, чтобы приходилось волноваться о снарядах, падающих на нас, пока мы спим. И это хорошо, ведь с таким графиком, как у нас, нам надо использовать для сна любую возможность.

И на этой фразе, Сью, я собираюсь ложиться спать. Потому что сейчас едва могу держать карандаш. Пожалуйста, держи меня в курсе. Несмотря на обстоятельства, я искренне беспокоюсь. Я так хочу быть рядом, обнять тебя, но пока все, что я могу, — писать тебе.

Я очень люблю тебя, моя девочка.

Дэвид

Остров Скай

28 марта 1916

Дэвид,

как я могу не беспокоиться? Как могу не воображать самое худшее?

Я получила письмо от рядового Уоллиса, солдата из батальона Иана. Он сообщал, что в тот день шел в атаку вместе с Ианом, но в какой-то момент сражения потерял своего товарища из виду. Когда дали сигнал к отступлению, рядовой Уоллис побежал в укрытие, а по пути миновал Иана, «серьезно раненого». Тот был в настолько тяжелом состоянии, что не смог бы дойти до британской траншеи даже с помощью Уоллиса. Прошло некоторое время, пока до этого места добрались ребята с носилками. Даже имея приблизительные координаты, данные им Уоллисом, они никого не нашли. Точнее, никого, кто нуждался бы в помощи доктора.

Финли полностью опустошен. Они с Ианом должны были присматривать друг за другом. Он винит себя за то, что в тот день не был с моим мужем. За то, что не смог помочь ему вернуться домой.

Тебе легко говорить, что это не кара Божья пала на меня. Твоя душа не горит в том аду, в котором горит моя. Ты не ощущаешь той вины и боли, что ощущаю я. Так откуда тебе знать, что это не наказание за мои грехи? Иану нужна была только моя любовь, и даже этого я не могла дать ему сполна. Возможно, в этом и заключается мой грех. Возможно, именно за это я и наказана.

Да, я знаю: тебе важно, что я чувствую, но, признай, ты не забываешь и о своих личных интересах. Ты не хочешь, чтобы я плакала по своему пропавшему мужу или размышляла о своих грехах перед ним. Но, может быть, именно это я и должна делать — плакать. Может быть, это покажет, что я раскаиваюсь.

Элспет

Остров Скай

12 апреля 1916

Дэвид,

я совсем не имела в виду, что ты должен прекратить писать мне. Твои письма все еще являются одними из немногих вещей, которые поддерживают меня. Помнишь о том «море хаоса»?

Наверное, мое последнее письмо прозвучало слишком жестко. Но я действительно верю: мои чувства небезразличны тебе. Я просто запуталась, Дэйви. Я запуталась, и меня терзает вина. А еще вина за то, что раньше я не чувствовала себя виноватой. Разве в этом можно разобраться?

Кроме того, я волнуюсь. Что бы я не чувствовала по отношению к тебе, Иан — мой муж и я всегда буду любить его. Я не могу вынести мысль о нем, сгорающем от боли и страданий.

И у меня ни в чем нет уверенности. Не знаю, какой бы выход из ситуации я предпочла. Конечно, я хочу, чтобы Иан был в безопасности и здравствовал. Но внутри меня есть и злая Элспет, Элспет, которую я стараюсь игнорировать. Она смотрит на все с чувством облегчения — знает, что ей не придется принимать в конце концов болезненных решений, что сомнений больше быть не может. Чувство вины за это раздвоение ничуть не легче.

Дэйви, пожалуйста, ответь. Я скучаю по тебе.

Э

Остров Скай

22 апреля 1916

Дэйви,

где ты? Почему не пишешь? Не знаю, что такого я могла сказать, чтобы ты отвернулся от меня. Где бы ты ни был, прошу, вернись ко мне. Я не знаю, что мне делать без тебя.

Где же ты, Дэйви?

Сью

Остров Скай

25 апреля 1916

Не поступай так со мной! Ради всего святого, я не могу потерять и тебя тоже! Неужели всем, кого я люблю, суждено исчезнуть?

Я не вынесу этого, Дэйви. Я не смогу жить дальше, не зная, существуешь ли ты в этом мире. Ты нужен мне как воздух.

Я буду молиться всем божествам сразу, чтобы ты вернулся ко мне. Молиться феям и бесам моих краев. Молиться тебе, Храму моего сердца.

О любовь моя! Любовь моя...

Дата добавления: 2015-07-19