Остров, потерявший ориентиры

Уже в начале Второй мировой войны, когда Великобри­тания вторично осознала, что не может выиграть глобальную войну без американской помощи, англичане пришли к выво­ду, что американские и британские интересы столь неразрыв­ны и созвучны, что в отношениях с США для Великобрита­нии выгоднее всего позиционировать себя как партнера, пусть и младшего. Великобритания активно стремилась объединить

свою систему принятия военных и оборонительных решений с американской, считая, что, хотя это и влечет за собой суще­ственные потери в суверенитете, они более чем компенсиру­ются выгодами. Во всяком случае, перед лицом угрозы снача­ла нацистской Германии, а позднее коммунистического Советского Союза особого выбора не было. В результате, шла ли речь о переводе в 1940 году британских атомных исследо­ваний в США или о превращении острова Диего-Гарсия, ос­колка Британской империи, в ключевую американскую воен­ную базу, расклад был аналогичным. Великобритания является верным союзником и младшим партнером США. Взамен она получает, хотя и на американских условиях, доступ к передо­вым военным технологиям и атомному оружию, а также, воз­можно, некоторое влияние на принимаемые американцами решения. Лучше это, чем ничего.

В своей поддержке коалиции против терроризма и вой­ны против талибов Тони Блэр является лишь последним в длинной веренице британских премьер-министров, всецело равнявшихся на США. Лишь одна Маргарет Тэтчер почти вышла за рамки подчиненной роли, когда во время войны в Персидском заливе сказала Джорджу Бушу-старшему, чтобы тот не проявлял нерешительности. Осенью 2001 года Вели­кобритании заняла по Афганистану не менее воинственную позицию, чем США. Объектами атаки террористов вполне могли оказаться не башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, а здания в Лондоне; поэтому британское обще­ство мнение в значительной мере, если не единодушно, высту­пало за участие страны в военной операции.

Однако, как было показано выше, после распада СССР оборонная и внешняя политика США стала открыто односто­ронней, игнорирующей официальные механизмы консульта­ций и формулирования стратегии в рамках НАТО. Британс­кие военные поняли это только после таких событий, как ракетный удар американцев по посольству КНР в Белграде во время операции в Косово или их решение не осуществлять вторжение в Ирак в ходе операции «Буря в пустыне», целью которой было изгнание войск Саддама Хусейна из Кувейта. Во время афганской войны США были довольны тем, что уча-

Избавление

стие Великобритании обеспечивало операции дополнитель­ную легитимность, однако оставляли за собой право на окон­чательное мнение и принятие решений. Точно так же США в одностороннем порядке решили, что следует изменить систе­му международных договоров о нераспространении ядерно­го оружия и ракет, чтобы создать национальную систему ПРО, обеспечивающую уничтожение ракет, которые якобы могут быть выпущены по Америке государствами-изгоями. Грубость силовых претензий США и их консервативная подоплека ста­новятся все более очевидными. Для Великобритании вопрос стоит так: продолжают ли соответствовать британским инте­ресам договоренности в области безопасности и обороны, слу­жившие ей с 1945 года?

После развала СССР Соединенные Штаты стали настоя­щим гегемоном. Бывший министр иностранных дел Франции Юбер Ведрин называл США «гипердержавой»³⁰. Даже если бы американское правительство оставалось совершенно пас­сивным, сам масштаб экономики США обусловливает, что аме­риканские приоритеты, интересы и ценности доминируют в глобальных отношениях настолько, что для остальных стран возможности реализовать альтернативные социально-эконо­мические модели оказываются крайне ограниченными. Как пишет Мишель Крозье, при современном балансе сил в мире доминирующая страна обладает полной свободой маневра, а второстепенные страны действуют в условиях жесточайших ограничений³¹; Соединенные Штаты могут добиваться от них послушания, формально не прибегая к принуждению. На прак­тике же США не пассивны. Превосходя все остальные страны мира по военной силе, Америка одновременно навязывает всем свою культуру (распространением которой занимаются ее мощ­ные средства массовой информации). Все вместе это создает новую форму международного доминирования, не имеющую исторических аналогов или прецедентов.

Сложившийся в мире расклад сил имеет сложный харак­тер. США действительно обладают свободой маневра, при­чем их приоритеты в растущей мере определяются консерва­тивными принципами. Однако это не означает, что не существует противостоящей этому силы или что властная си-

Глава первая

стема в Вашингтоне монолитна. В то время как консерваторы отстаивают принцип «Америка превыше всего», существует противоположный, либеральный взгляд на ответственность США в мире; согласно нему страна должна отстаивать гло­бальные интересы и быть первой в их обеспечении. А это оз­начает компромисс и признание того, что при всей своей мощи Соединенные Штаты должны принимать общие правила игры. В числе преимуществ, полученных Блэром благодаря поддер­жке Буша в Афганистане, - моральный авторитет и полити­ческий капитал. Потеря такой поддержки нанесла бы ущерб США, а для ее сохранения их консервативной администра­ции пришлось бы ограничить размах своих односторонних амбиций. Два основных положения этой книги состоят в том, что, во-первых, противостоящая консерваторам сила была бы крепче, если бы европейцы действовали систематически и ско­ординировано, а во-вторых, Великобритания не может боль­ше считать аксиомой неизменность и идентичность британс­ких и американских интересов. Более того, американская оборонная политика лишь выиграла бы, если бы ЕС обладал общей военной силой и стремился бы к военно-техническому паритету с США. Поэтому старое упование Великобритании на особые отношения с США должно быть преодолено. Вели­кобритании нужно пересмотреть свои отношения с США, чему будет способствовать создание самостоятельного военного потенциала в виде уже создаваемых Европейских сил быстро­го реагирования.

Другой сферой, где Великобритания сама стремилась по­пасть в объятия Соединенных Штатов, являются финансы. Здесь также есть основания заново оценить, было ли копиро­вание Уолл-стрит и ее системы ценностей целиком в британс­ких интересах. Начиная с неудавшейся попытки Великобри­тании в 1925 году вернуться к золотому стандарту и заканчивая постоянными внешнеторговыми дефицитами в послевоенный период, дело выглядело так, что из-за слабости фунта стер­линга и силы доллара лондонскому Сити следовало уступить свою роль международного финансового центра Нью-Йорку. Однако с середины 1960-х годов Сити воспользовался пре­имуществом офшорного статуса, созданного налоговой поли-

Избавление

тикой правительства Великобритании, чтобы создать рынок долларов, принадлежащих неамериканцам (рынок евродол­ларов). Их появление было обеспечено амбициями американ­ских ТНК и внешнеторговым дефицитом США. Короче гово­ря, будучи основным рынком для евродолларов, Лондон стал офшорным филиалом Нью-Йорка, что делает его сейчас круп­нейшим в мире международным финансовым центром.

Это оказалось неудачной сделкой. Ведущие британские инвестиционные банки и биржевые посредники сейчас цели­ком принадлежат иностранцам. В 1983 году три основных инвестиционных банка Лондона были британскими - «Мор­ган Гринфилл», «Варбург» и «Хилл Сэмюэл». К 2001 году глав­ными в Сити стали американские фирмы «Голдман Сакс», «Морган Стэнли» и «Мерилл Линч», что превратило Лондон в финансовый центр, всецело подражающий Нью-Йорку³². Попытка в 2000 году перевести Лондонскую фондовую бир­жу во Франкфурт-на-Майне была инспирирована американс­кими инвестиционными банками, стремившимися создать панъевропейский рынок акций компаний, на котором они бы доминировали. Если Великобритания хочет, чтобы Сити ос­тался основным финансовым центром за пределами Нью-Йор­ка, ей следует уважать чувствительность американских ком­паний в вопросах налогообложения, бухгалтерского учета, раскрытия информации и регулирования. Инвестиционные компании США активны и мобильны в международном пла­не. Они не скрывают своих предпочтений относительно госу­дарственной политики и того, каковы будут последствия, если их взгляды не будут учтены. Британская система регулирова­ния международного валютного рынка сконструирована и функционирует исключительно в их интересах.

Созданный американскими инвестиционными банками плацдарм стал также средством для беспрецедентного захва­та американскими компаниями корпоративной Британии (см. седьмую главу), а также для «инъекции» американских корпо­ративных ценностей и практики в руководящие органы мест­ных компаний. Активность в области слияний и поглощений ^всегда была отличительной чертой Лондонской фондовой биржи, но после окончания «холодной войны» темпы погло-

Глава первая

щении ускорились в результате возросшего влияния амери­канских инвестиционных банков и их деловой практики. Клю­чевым индикатором делового успеха стала цена акций. Возоб­ладала американская доктрина, согласно которой единствен­ной целью фирмы является максимизация ее капитализации. Модель оплаты труда высших британских менеджеров сейчас открыто копируется с американской. В период кульми­нации бума в конце 1990-х годов ряд президентов компаний -такие как Йен Лэшли, который получал за руководство ком­панией «СмитКлайнБичэм» непосредственно зарплату в раз­мере 4,6 миллиона фунтов стерлингов и еще 90 миллионов в виде опционов на акции, или Пол Чисхолм из «Кольт теле­ком» (ранее активно выступавший за дерегулирование в сфе­ре телекоммуникаций) с зарплатой в размере 15,2 миллиона фунтов стерлингов и неиспользованными опционами стоимо­стью почти 146 миллионов на момент их наивысших котиро­вок - открыто настаивали на том, чтобы их компании обеспе­чивали им вознаграждение на американском уровне. Своим примером они прокладывали дорогу еще большей экстрава­гантности³³. Оба джентльмена ушли на пенсию, существенно обогатившись после своего непродолжительного руководства. За последние пять лет средняя зарплата высших руководите­лей ведущих британских компаний более чем удвоилась, дос­тигнув 717 тысяч фунтов стерлингов (с учетом бонусов и без учета опционов на акции)³⁴, повторив траекторию роста воз­награждения их американских коллег и во все большей мере отрываясь от показателей функционирования компаний. Ве­ликобритания оптом импортирует американскую концепцию неравенства, но в абсолютно ином культурном, политическом, экономическом и социальном контексте. По сравнению с аме­риканцами, британские наемные служащие и общество в це­лом гораздо менее толерантны в вопросе об уровне оплаты труда - не в последнюю очередь потому, что это ведет к соци­альному расслоению. Например, скачок цен на дома в отдель­ных районах британских городов, особенно в Лондоне, фак­тически сделал их недоступными для большинства групп на­селения. Это было тесно связано с новой моделью оплаты ра­боты менеджеров в американском духе, когда «победитель

Избавление

получает все». Влияние неравенства в доходах на американс­кую модель, применяемую в гораздо меньшей по территории стране, создает колоссальное давление на рынки земли и не­движимости; это имеет разрушительные социальные послед­ствия. Великобритания остается европейской страной с евро­пейскими наклонностями; она вынуждена использовать евро­пейский подход к неравенству как из чисто практических со­ображений, так и из-за приверженности этим ценностям.

Финансы - не единственная стратегически важная сфера Великобритании, в которой доминируют американские игро­ки, привносящие сюда свой ярко выраженный коммерческий подход. В системе электроснабжения и в сфере ИКТ господ­ствуют в основном американские фирмы. Американская ком­пания «Уол-март», владеющая сетью супермаркетов «Асда», начала на свой лад менять британскую систему розничной тор­говли, создавая гипермаркеты площадью свыше 10 тысяч кв. метров. Она хочет добиться изменения британских законов о территориальном планировании, чтобы они отвечали ее ги­гантским амбициям. Обоснованность широкомасштабного отказа от торговли на центральных улицах спорна, учитывая общественные издержки, связанные с увеличением транспор­тных потоков и отводом под подобные гипермаркеты боль­ших земельных участков. «Уокенхат коррекшн корпорейшн» является одной из двух ведущих компаний, которые содер­жат растущую в Великобритании сеть частных тюрем, а также мощным лоббистом в пользу дальнейшего расширения част­ного сектора в тюремной системе. Крах «Энрона» в декабре 2001 года имел непосредственные последствия для британс­кого энергетического рынка, в первую очередь для находя­щейся в его собственности компании «Эссекс уотер». Без опе­ративных действий «Офджем» (объединенного регулятора систем электро- и газоснабжения) рынок электричества Вели­кобритании был бы развален, и в стране погас бы свет. Хуже того, «Энрон» экспортировал в Великобританию свой энту­зиазм в деле покупки доступа к государственным чиновникам и привилегий, поразив как лейбористов, так и консерваторов размахом своих политических пожертвований. Превалирую­щее в американском бизнесе ковбойское отношение к обще-

4 Мир, в котором мы живем

Глава первая

ственному благу оказывает свое воздействие на все более ши­рокие аспекты коммерческой жизни Великобритании.

Такие торговые марки, как «Хейнц», «Келлогс», «Старбакс», «Макдональдс», «Найк», «Марлборо», «Вулворт», «Гувер», «Форд», получили в Великобритании столь же широкое рас­пространение, как и в США. Наивысшим приоритетом для всех этих компаний является максимизация своей капитали­зации, и с собой они приносят тот же подход к капитализму, которому следуют в США. Им нужны «гибкая» рабочая сила и такой же минимум регулирования и корпоративного налого­обложения, как и дома. Как и среди инвестиционных банков, американцы доминируют в рекламном бизнесе. Появилась новая отрасль политического лоббирования, и ее представи­тели пытаются воспроизвести в Великобритании такой же доступ крупного бизнеса к процессу принятия политических решений, который характерен для США. Когда в 1997 году британское правительство предложило ради облегчения уча­сти угольной промышленности ограничить расширение сети электростанций, работающих на газе, образовалось мощное лобби из американских компаний, поддержанных правитель­ством США (в том числе «Энрон» и «Дженерал электрик», сделавшие взносы в фонды новых лейбористов на принятых в США условиях), и решению был дан задний ход³⁵.

Власть США над Великобританией - не только корпора­тивная, военная, финансовая и политическая. Это также ин­теллектуальная и культурная власть. Британским ученым, стре­мящимся сделать карьеру, всегда было нужно публиковаться в американских академических журналах, быть процитиро­ванными американскими учеными. Однако богатство и масш­таб американского научного сообщества сделали это еще бо­лее важным императивом. В рейтингах британских универ­ситетских исследований по экономике сейчас учитываются публикации только в одном английском журнале, а лидерами этого рынка являются американские издания. В то же время, поскольку американское доминирование на академических форумах стало неоспоримым, наступление консерваторов при­вело к постоянному смещению вправо норм и основных цен­ностных установок в таких областях, как социальные науки,

Избавление

менеджмент и финансы³⁶. Только в подобном интеллектуаль­ном климате стало возможным, чтобы, например, американс­кий специалист определял концепцию развития внутреннего рынка в рамках британской Национальной службы здравоох­ранения, что привело к катастрофическим последствиям (под­робнее см. пятую главу). Аналогичным образом, на британс­кую теорию менеджмента существенно повлияли преходящие американские причуды, начиная с создания конгломератов для обеспечения «синергетического эффекта» и кончая недавно высмеянной модой 1990-х годов на корпоративный реинжи­ниринг, использовавшийся для оправдания плохо продуман­ных поглощений.

Между тем сохраняется давнее доминирование США в области прав на интеллектуальную собственность, в частно­сти в области науки. Потребности и стандарты США имеют первостепенное значение. Патентное бюро США является высшим арбитром в сфере регистрации прав интеллектуаль­ной собственности. Одобрение Управлением по продоволь­ствию и медикаментам - ключевое условие успеха любого ле­карства, поскольку обеспечивает допуск на богатейший рынок мира. Это стало главной причиной перемещения исследова­тельских подразделений фирм «СмитКлайнБичэм» и «Глаксо уэллкам» из Великобритании в США после их слияния в но­вую компанию «ГлаксоСмитКлайн». Если компания хочет раз­местить свои ценные бумаги в США, ее счета должны быть проверены Комиссией по ценным бумагам и биржам.

С помощью всех этих передаточных механизмов амери­канские ценности и подходы к политике были внедрены в британскую общественную жизнь, и это цементировалось куль­турным влиянием через кинофильмы, музыку и телевидение. Американский контроль над распространением в Великобри­тании кинофильмов имеет почти тотальных характер, а лоб­бирование со стороны киноассоциации способствует амбици­ям голливудских киностудий и подстрекает их. В результате британский кинорынок уже давно оказался заполонен филь­мами-однодневками. Соответственно, культурное влияние киноискусства практически полностью основано на приори­тетах чужой цивилизации. Например, Вторую мировую вой-

ну показывают с американской точки зрения, так что британ­цы смотрят «Пирл Харбор», «Спасти рядового Райана» и «Ор­кестр братьев», не имея никакой альтернативы в виде отече­ственных фильмов. Нет фильмов, в которых центральная тема касалась бы Дюнкерка или битвы за Британию. Восхваляется храбрость не британцев, а американцев. Растущий национа­лизм в США находит отражение в небрежности и неуваже­нии Голливуда в отношении исторической правды. Военные подвиги англичан, такие как захват британскими моряками знаменитого германского шифровального аппарата «Энигма» (на подводной лодке «11571») или спасение англичанами зак­люченных из лагеря для военнопленных «Колдитц», походя изображаются как подвиги американские. Американская ауди­тория не хочет видеть британские успехи. Английские кино­персонажи обычно изображаются как весьма странные люди, а то и как активные злодеи. В фильме «Патриот» британские солдаты времен войны за независимость США показаны как жестокие и порочные. Англичане, будто сговорившись, унич­тожают собственных киногероев, чтобы обслуживать культур­но-политическую программу другой страны.

Эта программа импортируется также и более непосред­ственными путями. Лейбористы и консерваторы быстро усва­ивают жаргон демократов и республиканцев, хотя американ­ские политические дебаты происходят в совершенно ином контексте. Подъем американского консерватизма был полно­стью скопирован в Великобритании, причем с катастрофичес­кими последствиями для тори. Каковы бы ни были первые успехи правительства Тэтчер, смесь антигосударственных и антиналоговых подходов с прорыночным индивидуализмом, иступленной религиозностью и активным национализмом не смогла благополучно пересечь Атлантику и не укоренилась в Великобритании. Здесь характерны гораздо большая привер­женность понятиям справедливости и терпимости, а также признание легитимности государства, которое тори пагубным образом игнорировали, восхищаясь экстремизмом республи­канской партии в США. В условиях политического ландшаф­та, где стало императивом обеспечение высококачественных общественных благ, британские консерваторы оказались со-

Избавление

вершенно бессильными из-за своей бездумной преданности социальному минимализму и приверженности решениям, ос­нованным исключительно на частной инициативе.

Новые лейбористы с не меньшим энтузиазмом заимству­ют американскую социальную политику - хотя в Великобри­тании они действуют совершенно в иной обстановке. Прези­дент Клинтон, отступавший под натиском консерваторов, счи­тал, что единственной возможностью продвигать либеральные социальные цели было не увеличение государственных рас­ходов, а использование целевых налоговых кредитов, с кото­рыми согласились бы доминировавшие в Конгрессе респуб­ликанцы. Он также пошел на существенную модификацию аме­риканского государства благосостояния, сделав систему социального обеспечения более скупой, избирательной и жес­ткой. В США этот процесс следует рассматривать в предвы­борном контексте, в рамках которого социальное обеспече­ние понималось как трансферт доходов от белых к черноко­жим. Клинтон не сделал даже попытки остановить растущую жесткость американских уголовных законов, а консолидиро­вал их в рамках знаменитого законодательства «три наруше­ния - и вы вне закона» (см. третью главу). Во всех этих сферах новые лейбористы импортировали идеи Клинтона, введя на­логовые кредиты для работающих бедняков, более обуслов­ленное социальное обеспечение и более жесткую политику исполнения приговоров. Был пересмотрен компонент британ­ского государства благосостояния, связанный с общественным договором; теперь предусматриваются проверка доходов и меньшая щедрость. Как доказывали британские стратеги, что сработало в США, должно сработать и в Великобритании.

Марш американских правых консерваторов и закат аме­риканского либерализма помогли подорвать наши собствен­ные концепции правильного соотношения между рынком и обществом. Тем не менее, как я покажу во второй главе, бри­танские ценности и ожидания гораздо ближе к тем, что прева­лируют в Европе, а не к тем, которых придерживаются аме­риканские консерваторы. Новые лейбористы находятся под интенсивным давлением в пользу того, чтобы обеспечить улуч­шение общественных услуг и более жизнеспособную систему

Глава первая

социальной поддержки. Недоверие к политике новых лейбо­ристов в области уголовного права и социальных вопросов, широко распространенное даже среди сторонников заимство­вания консерватизма из США, вызвало беспрецедентное внут­риполитическое ожесточение. В ответ на это правительство Блэра планирует второй трехлетний период роста государ­ственных расходов и реальные усилия по улучшению положе­ния бедняков, особенно их детей, а в области уголовной и тюремной политики начало открыто признавать европейские идеи реабилитации. Коль скоро Великобритании предстоит разрешить свою давнюю проблему низкой производительно­сти и слабости сферы общественных услуг, ей нужно больше воспринимать европейские образцы и модели, а не сужать ва­рианты своих действий, ошибочно ориентируясь только на Америку. Точно так же, как Великобритании следует пере­смотреть свои отношения с Соединенными Штатами в облас­ти политики обороны и безопасности, она должна пересмот­реть свой подход к американским идеям социально-экономи­ческой организации, которые были импортированы с такой готовностью. Для британцев настало время осознать, кто они на самом деле.

Дата добавления: 2015-07-16