Использование языка позитивных действий

Прежде всего следует формулировать то, в чем мы нуж­даемся, а не то, что нам не нужно. «Как дела с твоими "нет"?» — это строчка из детской песенки, написан­ной моей коллегой Рут Бебермейер. «Я твердо знаю вот что: когда кричат мне «нет», я «нет» кричу в от­вет». Эти стихи поднимают две проблемы, с которы­ми приходится сталкиваться, если просьба сформули­рована негативно. Зачастую людям и без этого нелегко понять, чего именно от них хотят, а негативно постро­енные просьбы, скорее все­го, вызовут дополнительное сопротивление.

Одна женщина, участвуя в тренинге, очень жалова­лась, что ее муж проводит на работе слишком много времени. Она рассказала, какие последствия вызвала ее просьба: «Я попросила, чтобы он не торчал столько на работе. Три недели спустя он объявил, что записался в участники турнира по гольфу!» Она сумела донести до него, чего ей не хочется, — чтобы он столько вре­мени проводил на работе, но не смогла попросить о том, чего действительно хотела. Когда ей предложили сформулировать просьбу иначе, она думала около ми­нуты и наконец сказала: «Мне жаль, что я не сказала ему, что хотела бы хоть один вечер в неделю видеть его дома с детьми и со мной».

Во время вьетнамской войны меня пригласили на телевидение обсудить военную проблему с человеком, чьи взгляды сильно отличались от моих. Передача была записана, и в тот же день вечером я мог посмотреть ее дома. Я увидел себя на экране. Я общался так, как ни­когда не хотел общаться. Я был очень сильно расстро­ен. «Если я когда-нибудь снова буду принимать участие в подобном обсуждении, — сказал я сам себе, — я по­стараюсь не повторить того, что сделал в этой програм­ме! Я не стану выстраивать активную защиту. Я не по­зволю выставить себя дураком». Заметьте, я говорил сам с собой о том, что я не хотел делать, а не о том, что бы я хотел сделать вместо этого.

Шанс реабилитироваться появился уже на следую­щей неделе, когда я был приглашен продолжить обсуж­дение в той же программе. Всю дорогу до студии я по­вторял про себя все то, чего от меня не увидят на этот раз. Как только программа началась, мой оппонент по­вел себя точно так же, как и на прошлой неделе. После того как он закончил говорить, приблизительно десять секунд я был в силах удерживаться от всего, о чем твер­дил себе по дороге. Я ничего не говорил. Я просто мол­ча сидел. Но как только я открыл рот, то обнаружил, что слова выскакивают из меня именно с той окраской, которой я так хотел избежать! Я получил горький урок: вот что может случиться, если определить исключи­тельно то, чего я не хочу делать, не выяснив, что я хочу сделать вместо этого.

Однажды меня пригласили поработать с нескольки­ми учащимися средней школы, у которых был длинный и занудный перечень обид на директора. Они заявляли, что директор — расист, и искали способы поквитаться с ним. Священник, который хорошо знал этих молодых людей, был сильно обеспокоен угрозой возможного насилия. Из уважения к нему учащиеся согласились встретиться со мной. Они тут же принялись описывать различные случаи дискриминации со стороны директора. Выслушав несколько обвинений, я предложил им перейти к тому, чего они от него хотят.

— Да какой в этом толк? — горько усмехнулся один из учащихся. — Мы уже ходили к нему с тем, чего мы хотим. Он нам ответил: «Убирайтесь! Я не потерплю, чтобы мне указывали, что делать!»

Я спросил студентов, в чем состояла их просьба. Они припомнили, что просили его прекратить им указывать на то, какие носить прически. Я предположил, что они, возможно, получили бы более устраивающий их от­вет, если бы сформулировали, чего они хотят, а не что им не нужно. Тогда они заявили директору: они хотят, чтобы с ними обращались по справедливости. На это директор занял позицию обороны и громогласно отри­цал, что когда-либо был несправедлив к ним. Я рискнул предположить, что руководитель ответил бы с большей охотой, если бы они попросили о конкретных действи­ях, а не о чем-то неопределенном вроде корректного отношения.

В ходе дальнейшей работы мы нашли способы выра­зить их просьбы на языке позитивных действий. В итоге учащиеся выработали 38 пунктов, выполнения которых они хотели бы от директора, включая следующее: «мы хотели бы, чтобы вы согласились с мнением черноко­жих студентов относительно устава о внешнем виде» и «мы хотели бы, чтобы вы называли нас "чернокожие учащиеся", а не "эй, вы"». На следующий день студен­ты представили свой список директору, используя язык позитивных действий, который мы отработали; тем же вечером я получил ликующий телефонный звонок: их Директор согласился на все 38 пунктов!

Помимо использования позитивного языка, нам так­же следует избегать неопределенных, абстрактных или неоднозначных выражений и формулировать наши просьбы как конкретные действия, которые могут пред­принять окружающие. Есть мультфильм об одном че­ловеке, который упал в озеро. Он барахтается изо всех сил и кричит своей собаке на берегу: «Лэсси, нужна помощь!» В следующем кадре собака лежит на кушетке психиатра. Все мы знаем, насколько разные вещи мож­но понимать под словом «помощь»: некоторые члены моей семьи, когда их просят помочь на кухне, считают, что «помощь» означает общее руководство.

Одна пара, посещавшая тренинг, чтобы уладить свои разногласия, являла собой яркую иллюстрацию, как неясный язык может препятствовать пониманию и общению. «Я хочу, чтобы ты позволил мне быть со­бой», — объясняла женщина своему мужу. «Я так и делаю!» — отвечал он. «Нет, не делаешь!» — настаи­вала она. Когда ее попросили выразиться на языке по­зитивных действий, женщина сказала: «Я хочу, чтобы ты дал мне возможность расти и быть собой». Такое утверждение было все еще очень неопределенно и мог­ло вызвать желание защищаться. Она изо всех сил пы­талась сформулировать свою просьбу, а затем прогово­рила: «Это немного неуклюже звучит, но если я долж­на выразиться как можно точнее, то я, кажется, хочу, чтобы ты улыбнулся и похвалил что-нибудь из того, что я делаю». Зачастую исполь­зование неопределенного и абстрактного языка может скрывать такие деспотичные межличностные игры.

Похожее недопонимание случилось в одной семье между отцом и его пятнадцатилетним сыном, которые пришли ко мне на консуль­тацию. «Все, что я хочу, — это чтобы ты начал демон­стрировать хоть немного ответственности, — требовал отец. — Неужели это так много?» Я предложил, чтобы он определил те действия сына, которые демонстриро­вали бы необходимую ему ответственность. После об­суждения того, как именно следует делать просьбу, отец ответил застенчиво: «Ладно, это не слишком хорошо звучит, но, когда я говорю, что хочу большей ответ­ственности, я имею в виду, что я хочу, чтобы мои требо­вания выполнялись без каких-либо вопросов — когда я говорю «прыгай», он должен прыгать, и прыгать с улыбкой». После чего он согласился со мной, что если бы его сын действительно повел себя так, это демон­стрировало бы повиновение, а не ответственность.

Как и этот отец, мы часто используем неопределен­ный и абстрактный язык, чтобы указать, каких чувств мы бы хотели от других, не называя конкретных дей­ствий, с помощью которых они могли бы достичь этого состояния. Например, начальник прилагает искренние усилия установить обратную связь и говорит служащим: «Я хочу, чтобы вы не стеснялись высказываться при мне». Утверждение декларирует его пожелание, чтобы служащие «не стеснялись», но не предлагает им никаких действий, которые помогут им в этом. Вместо этого на­чальник, формулируя просьбу, мог бы использовать язык позитивного действия: «Пожалуйста, скажите мне, что я мог бы сделать, чтобы вам было легче высказываться при мне без стеснения».

В качестве заключитель­ной иллюстрации к тому, как использование неопределенных высказываний вызывает внутреннее замешатель­ство, я хотел бы привести беседу, которую в том или ином виде я неизменно имел со многими пациентами, жа­лующимися на депрессию, когда практиковал как кли­нический психолог.

После того, как я во всей глубине проявлял эмпатию к тем чувствам, которые только что выражал пациент, наш обмен репликами проходил в одной и той же манере:

Я:

Чего вы хотите, но не получаете?

Пациент:

Я не знаю, чего хочу.

Я:

Я ожидал, что вы это скажете.

Пациент:

Почему?

Я:

У меня есть теория: мы впадаем в депрессию, потому что не получаем того, чего хотим, и мы не получаем того, чего хотим, потому что нас не учили получать то, что мы хотим. Вместо этого нас учили быть хорошими ма­ленькими мальчиками и девочками, хороши­ми матерями и отцами. Если мы намерены стать хорошими, лучше сразу привыкать к состоянию депрессии. Депрессия — награда за «хорошее поведение». Но если вы хотите почувствовать себя лучше, я попросил бы вас описать, чего бы вы хотели от окружающих, чтобы сделать вашу жизнь лучше.

Пациент:

Я просто хочу, чтобы кто-нибудь любил меня. Это ведь не безумное желание, верно?

Я:

Хорошее начало. Теперь я прошу вас описать, каких действий вы бы хотели от людей, чтобы удовлетворить вашу потребность быть любимым. Например, что я мог бы сде­лать прямо сейчас?

Пациент:

О, вы знаете...

Я:

Я не уверен, что я это делаю. Я прошу вас сказать, что могу сделать я или другие люди, что­бы дать вам ту любовь, которую вы ищете.

Пациент:

Это непросто.

Я:

Да, внятно выказывать просьбы непросто. Но подумайте, насколько непросто другим ответить на нашу просьбу, если мы даже не можем ясно сказать, в чем она заключается!

Пациент:

Я пробовал объяснять, чего я хочу от дру­гих, чтобы удовлетворить мою потребность в любви, но в итоге сбивался.

Я:

Да, очень часто это нелегко. Так что бы вы хотели увидеть от меня или других?

Пациент:

Если я и правда размышляю над тем, чего я прошу, когда говорю о том, чтобы быть лю­бимым, я прихожу вот к чему: я хочу, чтобы вы предугадывали то, что мне нужно, еще раньше, чем я сам пойму, что мне это нужно. И чтобы вы делали то, что мне нужно.

Я:

Я очень ценю вашу искренность. Я думаю, вы и сами видите, что вряд ли на свете най­дется тот, кто способен это исполнить.

Очень часто мои пациенты действительно осозна­вали, какой большой вклад в их расстройства и депрес­сию вносило неясное понимание, чего они хотели бы от других.

Дата добавления: 2015-07-16