Просьба должна быть сознательной

Иногда мы можем четко сформулировать просьбу, не подбирая слов. Предположим, вы находитесь на кухне, а ваша сестра, которая смотрит телевизор в гостиной, кри­чит: «Я хочу пить». В этом случае совершенно очевидно, что она просит вас принести ей стакан воды с кухни.

Однако случается, что мы сообщаем о своих неудоб­ствах и ошибочно считаем, что слушатель понял это со­общение как просьбу. Например, женщина может ска­зать мужу: «Ну как же ты забыл про масло, я ведь просила тебя купить»? Для нее, быть может, очевидно, что тем самым она просит мужа еще раз сходить в магазин, но муж может счесть, что ее слова прозвучали исключи­тельно для того, чтобы он по­чувствовал себя виноватым. Еще чаще мы просто не осознаем того, что просим, когда говорим. Мы говорим другим или при них, не зная, как войти в диалог с ними. Мы выбрасываем слова, используя чье-то присутствие как корзину для бумаг. В таких ситуациях слушатель, не способный различать ясную просьбу в словах говорящего, может испытать сильный стресс. Примером служит следующая история.

Я однажды ехал в малень­ком поезде, который разво­зит пассажиров к терминалам в аэропорту «Даллас/Форт-Уорт». Я сидел через проход от одной пары. Для тех пассажиров, которые боятся опоздать на самолет, черепашья скорость поезда вполне могла служить источником раздражения. Мужчина повернулся к жене и с силой сказал: «Никогда в жизни не видел такого медленного поезда!» Она ничего не ответила, но вы­глядела напряженной. Ей явно было заранее неудобно относительно ответа, которого он ожидал от нее. Тог­да он сделал то, что мы часто делаем, когда не получаем желанного ответа. Он повторил еще громче: «Никогда в жизни не видел такого медленного поезда!»

На этот раз жена выглядела еще более растерянно. В отчаянии она повернулась к нему и сказала: «Их ход рассчитан с помощью электроники». Я подумал, что эта информация вряд ли удовлетворит его, и оказался прав, поскольку он повторил в третий раз еще громче: «НИКОГДА В ЖИЗНИ НЕ ВИДЕЛ ТАКОГО МЕД­ЛЕННОГО ПОЕЗДА!» Терпение жены явно было ис­черпано, потому что она сердито огрызнулась: «Хоро­шо, что я, по-твоему, должна сделать? Выйти и подтолк­нуть?» Теперь в ярости было уже два человека!

Какого ответа ждал этот мужчина? Я полагаю, он хо­тел услышать, что его чувства понимают. Если бы его жена знала об этом, то она, возможно, ответила бы: «Похоже, ты боишься, что мы можем опоздать на самолет, и тебе явно не нравится, что поезд между терминала­ми ездит так медленно».

В приведенном обмене репликами жена услышала, что муж расстроен, но оста­лась в неведении относительно того, о чем он просит. Не менее проблематична обратная ситуация — когда люди выдвигают просьбы, не высказав тех чувств и по­требностей, которые стоят за ними. Это особенно явно когда просьба принимает форму вопроса. «Почему ты не подстрижешься?» — если родители забывают пре­жде такого вопроса выказать свои чувства и потребно­сти, молодежь легко услышит в этой фразе требование или нападки. «Меня беспокоит, что у тебя так отросла челка, ты же ничего не видишь, особенно когда гоняешь на велосипеде. Может, все-таки подстрижешься?»

И тем не менее обычно люди говорят, не осознавая того, о чем просят. «Я ничего не прошу, — заявляют они, — я просто хотел сказать то, что сказал». Я уве­рен, что всякий раз, когда мы обращаемся к другому че­ловеку, мы просим его о чем-то. Это может быть просто просьба о сопереживании, устном или невербальном подтверждении, как в случае с тем мужчиной в поезде, что наши слова были поня­ты. Или мы можем просить честности — искренней ре­акции слушателя на наши слова. Или просить некоего действия, которое, как мы надеемся, удовлетворит наши потребности. Чем яснее мы выражаем то, что хотим получить в ответ от другого человека, тем вероятнее то, что нашим потребностям пойдут навстречу.

Дата добавления: 2015-07-16