Глава двадцать восьмая

– Мам, ты не спишь?

Было около полуночи. Мама легла на кровать, я на диван. Сна не было ни в одном глазу.

– Нет, солнышко, – немедленно откликнулась она и зажгла бра.

– Почему бы тебе не устроить вечеринку в саду, у вас дома? Позвать близких друзей и родных, украсить все цветами, которые ты заказала. Закуски тоже пригодятся, ты ведь уже договорилась с поставщиками.

Мама поразмыслила, потом хлопнула в ладоши и радостно улыбнулась.

– Люси, это прекрасная идея! – Но все обдумав, она помрачнела. – Проблема в том, что тогда мне придется выйти за него еще раз.

– Верно замечено. Но тут уж я ничем тебе помочь не могу.

Она погасила свет, и мы молча лежали в темноте, погрузившись каждая в свои мысли. Я взяла со столика мобильный и долго всматривалась Дону в глаза – они по-прежнему украшали экран. Я все время о нем вспоминала. Мне хотелось позвонить и извиниться, только я не знала, что сказать. Ведь я его обидела, я выбрала Блейка, и потом Жизнь с ним не встретился, опять же из-за меня. Мама неожиданно спросила:

– Как поживает твой бойфренд?

– Блейк?

– Нет, тот молодой человек, что приезжал к нам на ужин в понедельник.

– А, Дон. Но он не совсем бойфренд.

– Разве? Вас же так влечет друг к другу. И меня восхитило, как он тебя защищал перед отцом. Неужели между вами ничего нет?

– Есть, – тихо ответила я.

– Это видно. Вы так друг на друга смотрели, словно зачарованные.

Мое сердце радостно подпрыгнуло.

– У нас с твоим отцом было так же, это все замечали. Ты знаешь, мы с ним познакомились на приеме, который давал папа. Я тогда еще училась в школе, а твой отец проходил у папы стажировку.

– Да, ты мне рассказывала.

– Но я тебе не рассказывала, как он ко мне клеился.

– Отец к тебе клеился?

– Ну конечно. Я была там с подружкой, и она ушла в ванную, а я осталась одна, и тогда этот суровый, очень серьезный юноша с усиками ко мне подошел. Он держал стакан с водой, я это прекрасно помню. И сказал: «У вас одинокий вид, могу я составить вам компанию?»

– Так вот что означает «клеиться», – ухмыльнулась я.

– Да, – хихикнула она. – Но это сработало, потому что он сел со мной рядом, и больше я никогда уже не чувствовала себя одиноко.

Я сглотнула комок в горле, на глаза навернулись слезы. Протянула руку, взяла мобильник и снова посмотрела Дону в глаза. Теперь я знала, что мне делать. Пришло время сказать правду.

На следующий день Жизнь заявился позже обычного, уже около часа. Он открыл дверь своим ключом и ввалился в квартиру со связкой разноцветных воздушных шариков с надписью «С днем рождения!».

– Бог ты мой, что здесь творится, пахнет как в… ух ты! – Он оборвал себя на полуслове и ошарашенно огляделся.

Не отрываясь от своего занятия, я весело ему улыбнулась. Энергично, так что руки уже болели и на лбу выступили капельки пота, я раскатывала тесто. В голове воцарилась полная, кристальная ясность – я знала, что и как надо делать. Чем яростнее я раскатывала тесто, тем очевиднее мне это было.

– У тебя что, нервный срыв? – поинтересовался Жизнь с насмешливо-озабоченным видом. – Если так, то мне надо вернуться обратно в офис и снова засесть за бумаги. А я-то надеялся, что разобрался с твоими нервными припадками, – протянул он.

– Напротив, дорогой друг. Я переживаю момент истинного озарения. Почти нирваны.

– Ты снова начала читать книги? Я тебе говорил, чтобы ты от этого воздержалась. Многим оно, конечно, на пользу. А у тебя от этого в голове еще большая путаница возникает.

Я продолжала страстно раскатывать тесто.

– Что ж, поздравляю с тридцатилетием. – Он подошел и чмокнул меня в макушку. – Купил тебе шарики, как видишь, но мой настоящий подарок – целое свободное утро без моего общества. Бесценный подарочек, по-моему.

– Благодарю тебя.

– Ты решила все перевернуть вверх дном, юная безумица? – Он переставил тарелку с кексами на пол и сел у стойки.

Я на секунду оторвалась от теста и оглядела пространство. Все вокруг было заставлено пирожками, булочками и кексами. На конфорке томились в кастрюльке яблоки с ревенем. Я уже приготовила кексы с черникой, пирожки с яблоками и орехами пекан и пирог с карамелью. Ночью я разослала всем сообщения, давая знать о предстоящем событии, а рано утром отправилась в супермаркет запастись продуктами, которые сгодились бы маме на завтрак. Я не была в нормальном большом магазине уже больше двух лет: для того чтобы соорудить себе нехитрый ужин в микроволновке, достаточно на минуту зайти в забегаловку на углу дома. Ноги сами привели меня в нужный отдел, и там у меня моментально включилось воображение. Оно точно уснуло на два года и вдруг заработало в полную силу. Я решила сделать бисквитный шоколадный торт, просто для себя, но, начав делать покупки, уже не могла остановиться. А дома так и вовсе впала в раж, казалось, общение с тестом – лучшее в мире лекарство от уныния и неуверенности в себе.

– Ты понимаешь, чем больше я вожусь с тестом, тем вернее у меня в голове все становится на свое место. – Я хихикнула. – Сотворю себе тесто – все и станет на место.

Он с удовольствием смотрел на меня.

– Но кроме того, чтобы все встало на место, мне нужно поговорить с друзьями, поговорить с Доном, нужно найти себе подходящую работу. Такую работу, чтобы мне там было хорошо, чтобы она мне соответствовала. Надо наконец сдвинуться с мертвой точки.

Я пододвинула к нему тарелку с черникой и нарезанными яблоками, а сама проверила мобильник – нет ли сообщения от Дона. Все остальные подтвердили, что придут, а он ничего не ответил.

– Ну и ну. Я смотрю, это уже не озарение, а целая жизненная программа. Стало быть, ты готова к переменам?

– Перемена – мое второе имя.

– Ну, на самом деле твое второе имя Кэролайн, но я понимаю, о чем ты.

Он подпер рукой подбородок и лениво наблюдал за мной, но я чувствовала, что внутри у него, как и у меня, все бурлит. Что-то стронулось во мне, я ожила и приободрилась.

– Получил твое сообщение сегодня в ночи.

– Отлично. – Я сняла тесто со стойки и уложила на противень, аккуратно подоткнув края.

– Я так понимаю, ты всем их разослала?

– Угу.

– Но разве они не в курсе, что у тебя сегодня день рождения? Чего ж они сами ничего заранее не спланировали?

– Они еще полтора месяца назад начали это обсуждать, но я тогда от всего отказалась. Сказала, что поеду с мамой в Париж.

– И теперь все придут, чтобы услышать «небольшое сообщение»? Может, скажешь мне, о чем собираешься их известить?

– Не-а.

Он, похоже, ничуть не обиделся.

– А куда столько еды? Что ты будешь с ней делать?

– Часть, возможно, отдам соседям.

Он прищурился, а потом насмешливо спросил:

– Ты вчера вечером смотрела фильм по телевизору?

– Какой фильм? – притворно удивилась я.

– Люси! – Он встал, нетерпеливо притопнув. – Что ты задумала? Открыть магазин домашней выпечки, как та барышня в кино?

Я покраснела.

– А почему бы и нет? У нее же получилось.

– Потому, Люси, что это кино. В кино жизненно важные решения принимают за двадцать секунд и воплощают за пять минут. А это – твоя жизнь. У тебя нет ни малейшего представления, как организовать свой бизнес, нет ни деловой хватки, ни денег, и ни один банк не даст тебе ссуды на старт-ап. У тебя вместо мозгов – звезданутая сахарная вата.

Я ребячливо хрюкнула:

– Ты сказал «звезданутая»!

Он возвел очи горе.

– Вообще-то я подумывала отнести их на рынок на канале. Прямо сегодня.

– М-м, потрясающая мысль. – Он был преисполнен сарказма. – А лицензия на торговлю у тебя имеется? А ты зарегистрировала фирму по изготовлению пищевых продуктов? И все они соответствуют необходимым стандартам, верно? Или ты не в курсе, что есть такие стандарты? – Он вопросительно оглядел студию. – Куда же ты спрятала свой ларек, в котором будешь торговать? Что-то я его не вижу.

– Нет, ничего этого у меня нет, – тихо пробормотала я.

Он открыл сумку и бросил на стойку газету.

– Вернись на землю, Люси. Смотри на вещи реально.

Газета была открыта на странице объявлений, но все мое внимание сосредоточилось на том, что ее уголок попал в плошку со сливками. Жизнь обмакнул палец в шоколадную глазурь и облизнул его. И тут вдруг в глазах у него зажегся одобрительный огонек.

– Слу-у-шай, а знаешь, возможно, ты и вправду сумеешь открыть небольшую сладкарню. М-м, очень недурно, очень.

– Серьезно? – Я воспрянула духом.

– Нет, но это я конфискую в свое личное пользование. – Он подхватил блюдо с кексами и отправился на диван.

Я усмехнулась и спросила невзначай:

– Кстати, Дон тебе не звонил?

– Нет, к сожалению, – сочувственно ответил он.

– Ну что ж поделаешь.

И я вернулась к домашним делам. А Жизнь развалился на диване, смотрел шоу Джереми Кайла и периодически издавал громкие возгласы неодобрения. В дверь постучали. Я пошла открыть и, увидев в глазок, кто там, немедленно вернулась в комнату. Жизнь выключил звук и с тревогой уставился на меня.

– Что-то случилось?

В панике я тихонько прошептала ему, что пришел квартирный хозяин, после чего ринулась ловить Мистера Пэна, чтобы его спрятать. Мистер Пэн бодро и весело метался по квартире, убежденный, что мы играем в салочки, а стук в дверь довольно быстро превратился в тяжелые сердитые удары. Наконец мне удалось настичь кота и запихнуть его в ванную. Жизнь смотрел на меня широко раскрыв рот.

– Мне тоже спрятаться? Если ты хочешь остаться с ним наедине, скажи, я могу уйти.

– Не надо, – прошипела я.

Когда я наконец впустила квартировладельца, он был почти багровый от злости.

– Чарли. – Я расплылась в улыбке. – Простите за задержку. У меня тут просто вещи повсюду валялись. Разные такие, знаете, женские штучки интимного свойства.

Он подозрительно прищурился.

– Так я могу войти?

– Зачем?

– Это моя квартира.

– Да, но вы не можете врываться сюда без предупреждения. Здесь живу я. У меня есть права.

– Мне доложили, что у вас тут кот.

– Кот? У меня?! Нет! У меня на котов страшная аллергия, я вся покрываюсь сыпью, с ног до головы, и начинаю чесаться. Ненавижу этих поганых тварей.

– Люси, – требовательно произнес он.

– Что?

– Впустите меня, чтобы я сам убедился.

Я помедлила, потом открыла дверь шире.

– Ладно, входите. Но в туалет вам нельзя.

– Почему нельзя? – Он вошел с видом заправского котолова.

– У ее матери диарея, – сообщил Жизнь с дивана. – Она будет не рада, если вы к ней вторгнетесь и нарушите ее уединение.

– Я не вторгаюсь и не нарушаю. Я хозяин квартиры. А вы кто?

– Уж точно не кот. Я ее жизнь.

Чарли с сомнением поглядел на него.

К счастью, запах свежей выпечки заглушил кошачьи ароматы. Сама-то я давно привыкла и не замечала их, но опытный охотник на котов учуял бы в момент. Черт, я же не убрала корзинку Мистера Пэна.

– Что здесь такое творится? – Чарли указал на расставленные повсюду блюда и тарелочки с выпечкой.

– А, это? Это я сама испекла, хотите попробовать?

Я отвела его в дальний угол комнаты и протянула поднос с пирожками, а сама быстренько задвинула лежанку Мистера Пэна под кровать. Чарли обернулся, но дело было сделано. Он подозрительно сузил и без того небольшие глазки и ткнул в меня ложкой:

– Вы что-то затеваете.

– Типа чего?

– У вас есть разрешение? Лицензия у вас есть, а?

– Да зачем она мне? Я же просто пироги пеку.

– Здесь дикое количество еды. Для кого все это?

– Она хочет открыть сладкарню, – сказал Жизнь.

Чарли нахмурился и покачал головой:

– Я смотрел вчера по телевизору, кино там шло про это. Но та девушка живет в Нью-Йорке, а у нас этот номер не пройдет. А если ее парень правда хотел, чтоб она к нему вернулась, надо было не дожидаться, что она разбогатеет. Чего он ворвался к ней в магазин, когда там куча покупателей была? Не вижу логики. Логики нет в поступках.

– Правда? – Я устроилась на спинке дивана, очень довольная, что беседа приняла безопасный оборот. – А я думаю, они отлично друг другу подходят. Опять же, ее подружка и его приятель тоже сошлись, а значит…

Мистер Пэн мяукнул в ванной. И в открытую входную дверь вошла мама. Все, я пропала.

– Чем у тебя так вкусно пахнет? Люси, потрясающе! Если я все же решусь выйти еще раз за твоего невыносимого отца, испечешь мне на свадьбу торт? Разве это будет не чудесно? – Она наконец заметила Чарли и, уверенная, что он входит в число моих друзей и посвящен в домашние секреты, сердечно протянула руку. – О, привет. Я мама Люси. Очень рада познакомиться.

Он с интересом уставился на меня.

– А кто же тогда там?

Мама отдернула руку как ужаленная.

– Где – там?

– В туалете.

– А… в туалете… – Но я не могла врать в присутствии Жизни. Он и так уже только что выслушал три моих вранья. Впрочем, врать не было никакого смысла – Мистер Пэн взвыл во весь голос, убедительно и внятно.

– Но это же Мистер Пэн, – изумленно пояснила мама. – Как он там оказался?

– Он друг семьи, – небрежно заметил Жизнь, откусывая кекс.

– Вы только посмотрите, что я ему купила. – Мама открыла пакет и достала оттуда розовый ошейник. – Мне кажется, он все же больше женщина, хотя бы потому, что он всегда сидит в твоих туфлях.

– Очень маленький друг семьи, – добавил Жизнь.

– Значит, кот все-таки есть, – заключил Чарли, потянувшись за очередным куском пирога.

– О-о, – протянула мама, осознав, что натворила.

Я развела руками, признавая очевидное.

– Избавьтесь от него, Люси, – велел Чарли. – У нас в доме коты запрещены, вы это знаете. Мне поступают жалобы.

– Я не могу от него избавиться, – заныла я, – он мой друг.

– Мне не важно, кто он вам. Он кот. Избавьтесь от него, или вам придется съехать. Приятно было познакомиться, миссис Силчестер, и с вами… – Он перевел взгляд на Жизнь. А потом на меня: – Люси, я вас предупредил. На днях зайду проверю.

С этими словами Чарли удалился, прихватив с собой два кексика.

– С днем рождения, желаю счастья, – мрачно уронила я.

Мама сочувственно на меня посмотрела, а Жизнь неопределенно хмыкнул. Я пошла в ванную и выпустила «друга семьи» на волю. Он встревоженно оглядел всех нас, понимая, что стряслась какая-то беда.

– Ни работы, ни бойфренда, ни жилья – ты прямо чудеса творишь, – буркнула я, глядя на Жизнь.

– Вообще-то я надеялся лишь слегка разгрести твой жизненный бардак, – ответил он и вернулся к Джереми Кайлу. – Он разговаривает с участниками шоу, как с имбецилами. Надо взять на вооружение.

– Люси, тебе не придется уезжать из своей чудесной студии, – заявила мама. – Я возьму Мистера Пэна. Мне будет очень приятно, если он поселится у нас. Представляешь, как ему будет вольготно?

– Но я буду скучать без него.

Я подхватила Мистера Пэна и крепко прижала к груди. Кот негодующе фыркнул и выдрался из моих объятий.

– Тем больше поводов почаще нас навещать, – радостно улыбнулась мама.

– Эх, драгоценный мой котик, два года и семь месяцев я умудрялась содержать тебя здесь втайне ото всех. – Я почесала его за ухом. – Но все тайное неизбежно становится явным.

– Да, – серьезно кивнул Жизнь, – и сегодня как раз тот день, когда это произойдет.

Мама восторженно всплеснула руками:

– Давайте начнем собираться!

Она ушла переодеваться в ванную, а мне перед Жизнью стесняться было нечего.

– Чего наденешь? – спросил он.

Я обозрела занавесочный гардероб.

– Может, это?

Он сморщил нос.

– Тогда розовое?

Отрицательно покачал головой.

– Черное?

Пожал плечами:

– Ну, примерь-ка.

В одних трусиках я залезла на подоконник и сняла платье.

– Как ты себя ощущаешь в роли тридцатилетней женщины?

– Точно так же, как вчера в роли двадцатидевятилетней.

– Не ври.

– Хорошо, не буду. Ночью у меня случилось прозрение, а сегодня утром в супермаркете оно получило подтверждение. Мне, похоже, надо чаще туда ходить. Едва я увидела изюм, как сразу же поняла, что нужно делать. Впрочем, с тридцатилетием это никак не связано.

– Конечно. Просто таковы волшебные чары супермаркета.

– Зря смеешься. Там все разложено по полочкам. Все подчинено изумительной, тончайшей логике. И так выверено, так продумано – здесь фруктово, здесь овощно, здесь холодно-морожено, здесь румяно-печено…

–…Люси.

– Да.

– Это платье тебя полнит.

– О! – Я побыстрей стащила его с себя.

Жизнь развалился на диване в изящном летнем костюме, заложив руки за голову, и критически наблюдал за примеркой.

Я облачилась в темно-бордовое платье.

– Твоя мама, кажется, предвкушает интереснейший вечер.

– Угу. Думаю, ждет, что я объявлю, что втихаря завоевала олимпийское золото по водному поло или нечто в этом роде. Не знаю, как она воспримет правду.

– А что ты ей сказала?

– То же, что и всем.

– Что ты приглашаешь их на «церемонию открытия правды»? А также… – Он заглянул в свой мобильник, нашел мое сообщение и прочитал: «P. S. Если собираетесь делать мне подарок, то я предпочитаю наличными. С любовью, Люси». Он комически задрал бровь и съязвил: – Прелестно.

– Какой смысл притворяться. Мне нужны деньги.

– Вот она, новая, решительная, правдивая Люси. Во всей красе. Кстати, я вижу твои соски сквозь это платье.

– Ты не поверишь, некоторые мужчины мечтали бы увидеть мои соски, – фыркнула я, но платье все равно сняла.

– А я нет.

– Ты, наверное, гей, – предположила я, и мы расхохотались.

– Кстати, о пидарасах, как, по-твоему, отнесется Блейк к сегодняшнему сборищу?

– Думаю, он взбесится, когда об этом узнает.

Я застряла в очередном платье, потому что забыла до конца расстегнуть молнию на спине, и когда наконец умудрилась высунуть из него голову, то волосы у меня стояли дыбом. Извернувшись как уж, я пыталась теперь застегнуть ее обратно.

– Давай я помогу.

Он слез с дивана, застегнул молнию, пригладил мне волосы и одернул платье. Оглядел меня снизу доверху, и я приготовилась услышать, что пора мне прибегнуть к помощи брата Филиппа.

– Прекрасно! Люси, ты красавица.

Он улыбнулся, шлепнул меня по заднице и ободряюще заявил:

– Правда делает нас свободными.

Впервые за два года одиннадцать месяцев и двадцать три дня я пришла в «Пирушку» раньше всех. Жизнь сел за столом справа от меня, а слева мама. Но между нами остался пустой стул, потому что я надеялась. Я очень надеялась. Затем явился Райли – с букетом, ковриком для ног, салатом из трех видов фасоли и конвертом. Я рассмеялась, давая понять, что оценила шутку, и заглянула в конверт. Так, открытку прочту после, а что тут у нас еще? Ага, четыре бумажки по пятьдесят евро.

– Хей-хоп! – радостно присвистнула я.

– Какая неприкрытая жадность, – закатил глаза Жизнь.

– Нищие не гордые, я на мели, так что и притворяться нечего.

Райли приветствовал Жизнь весьма экстравагантно – он встал на одно колено и поцеловал ему руку.

– Мама, ты здесь? Не ожидал, что ты придешь.

Он хотел было сесть между нами, но я быстренько поставила на стул контейнер с его салатом.

– Я жду кое-кого, так что здесь занято.

– А я живу у Люси, – со счастливой улыбкой сообщила мама.

– Ну естественно, где же еще. – Райли решил, что она шутит.

– Твой отец – скотина, – ласково заметила мама, потягивая водку с соком через соломинку.

Он изумленно на нее воззрился, а потом обвиняюще посмотрел на меня:

– Что ты сделала с мамой? Промыла ей мозги?

Я отрицательно покачала головой.

– То есть он, я так понимаю, не придет?

Мама пренебрежительно фыркнула.

– А Филипп?

– Филипп делает восстановительную пластику ребенку, который попал в аварию, – равнодушно ответила я.

– Я тебя умоляю, – мама махнула рукой, – почему не сказать прямо: он увеличивает чьи-то сиськи.

Теперь мы оба изумленно на нее воззрились, а Жизнь весело рассмеялся, откровенно наслаждаясь беседой.

– Кто эта дама? И куда ты дела нашу прежнюю мать? – спросил Райли.

– Твоя мать взяла отпуск, в котором давно нуждалась. А Шейла заступила на ее место, – уверенно заявила мама, потом хихикнула и наклонилась ко мне: – Ты это одобряешь?

– Превосходно, мам.

Приехали Джейми и Мелани, и я встала, чтобы их встретить.

Джейми крепко меня обнял и поздравил с днем рождения.

– У нас с Мелани общий подарок.

– А ты небось вообще забыл про мой день рождения?

– Совершенно.

– Прости, что не ответила на твой звонок на прошлой неделе.

– Все нормально, я просто хотел убедиться, что ты в порядке. Слушай, Мелани мне только что сказала: он – твоя Жизнь, да? – Джейми округлил глаза. – С ума сойти. Я читал про это в одном журнале. Вот интересно, как Адам это воспримет. Ты позвала нас, чтобы с ним познакомить, верно?

И, не дожидаясь ответа, Джейми направился к столу:

– Позвольте, я сяду рядом с вами, миссис Силчестер?

Мама хихикнула.

Мелани удивленно сказала:

– Твоя мама тоже пришла?

– Ну да. За то время, что мы не виделись, много всего произошло.

– Прости, что я не выходила на связь.

– Все правильно, я это заслужила. Мелани, мне на самом деле очень стыдно, не сердись, ладно?

Она кивнула, и это означало «прощаю».

– А ты не обижайся, что я разболтала Джейми про твою Жизнь. Ты ведь знаешь, я абсолютно не умею хранить секреты. Кстати, о секретах. Джейми мне признался – он до сих пор влюблен в Лизу. Черт, трепло, и это разболтала. – Она хлопнула себя по губам.

Я не успела толком осознать ее новость, потому что приехали Лиза с Дэвидом. Лиза дохаживала последние дни, и живот ее был огромен. Она боком пробиралась между столами, хотя логичнее было бы идти пузом вперед – так она была чуть поуже. Они оба были несколько напряжены после нашей прошлой встречи, но я нежно обняла Лизу и знаками выразила им величайшую признательность, получив конверт с подарочными деньгами. Приятный такой плотный конвертик.

Дэвид уселся рядом с Джейми, тот встал и громко сообщил:

– О, Лиза, ты потрясающе выглядишь!

Мелани сделала вид, что поперхнулась, и всеобщее внимание благополучно переключилось на нее.

Затем пришла Шантель, да не одна, а с каким-то непонятным типом на буксире, раньше мы его никогда не видели, и я плохо себе представляла, чем он занимается в свободное время.

– Привет, именинница! – Она чмокнула меня в щеку и вручила конверт, очевидно и вовсе забыв о прошлой нашей стычке. – Внимание, все! – провозгласила она на полную громкость, так что за соседними столами тоже обернулись. – Все – это Эндрю. Эндрю – это все.

Щеки у Эндрю стали почти такие же огненно-красные, как его шевелюра, и он застенчиво помахал нам рукой. Шантель в своей обычной манере – решительно и громко – называла ему, как кого зовут, а он только растерянно кивал, потому что запомнить с ходу столько имен невозможно.

И наконец последними прибыли Адам с Мэри. Она – угрюмая, вся в черном, он – настороженный, готовый к бою.

Всё, больше откладывать некуда, все в сборе, и пора мне сообщить им неприглядную правду: последние три года я почти безостановочно обманывала их. Но сначала Адам с Мэри вручили мне подарок. Конверт и чахлое растение в горшке, получив которые я даже не стала притворяться и изображать радость. Растение несимпатичное, а в конверте, я уверена, ничего кроме открытки и нет.

Я вспомнила, что принесла с собой торт, и подошла к поддельному французскому официанту.

– Привет. – Я доброжелательно улыбнулась.

Он удостоил меня небрежным взглядом.

– У меня сегодня день рождения.

– М-м.

– И я принесла торт – сама испекла. – Никакой реакции. – Вы не могли бы отнести его на кухню, а потом подать к чаю?

Он цокнул языком, взял у меня торт и развернулся на каблуках, устремившись прочь.

– Простите меня, – сказала я ему в спину.

Он остановился и повернулся обратно ко мне.

– Простите за все, что я вам наговорила. По-французски. Но на самом деле я не сказала ничего плохого, так, случайные фразы. Я знаю, что вы их не поняли.

– Я француз, – напряженно заявил он.

– Не бойтесь, я никому не скажу. Я тоже не идеальна, и я тоже врала. Очень много врала. Но сегодня вечером я скажу всем правду.

Он поглядел на гостей, потом на меня и тихо произнес с нормальным ирландским акцентом:

– Они принимают на работу только тех, кто говорит по-французски.

– Я понимаю.

– Мне нужна была работа.

– Прекрасно понимаю. Мне тоже нужна работа. И я говорю по-французски. Может, меня возьмут?

– Вы хотите занять мое место? – в ужасе спросил он.

– Нет-нет, что вы. Я хотела сказать, может, меня тоже возьмут? Мы бы вместе работали.

Он поглядел на меня так, словно я вонзила ему в печень пару кинжалов.

Я вернулась к столу, и все разговоры стихли. Место справа от моего по-прежнему пустовало. Я посмотрела на часы: время еще было. Села во главе стола, и все взгляды обратились ко мне. Они пришли сюда, заинтригованные моим сообщением, и теперь ждут, что же я им поведаю. Пора перейти к делу. Официант бесшумно возник за моим плечом и медленно-медленно принялся наливать воду в мой стакан. Я ждала, что он закончит и уйдет, но это явно не входило в его намерения. Он тоже хотел услышать правду.

– Что ж. Спасибо, что вы пришли. Речь не пойдет о каком-то великом событии, но для меня это важно. Кое-что случилось, и это кое-что изменило мою жизнь. А потом случилось еще несколько событий, и одно влекло за собой другое.

Шантель смущенно поерзала. У Эндрю был такой вид, точно он предпочел бы оказаться сейчас где-нибудь в другом месте, но Мэри кивнула мне сочувственно и ободряюще.

– И чтобы дальше все пошло по-новому, мне необходимо рассказать вам об этом. – Я перевела дух. – Итак…

Дверь открылась, сердце мое подпрыгнуло в радостной надежде… и в ресторан вошел Блейк.

Дата добавления: 2015-11-16