Читайте также:
|
Вообще говоря, бары, которые обслуживают туристов и эмигрантов, чаще настаивают на проверке девушек на ВИЧ, чем те, которые работают для местного населения. В этом причина столь стремительного распространения вируса среди тайского населения в целом. По статистике считается, что до десяти процентов призывников, а также два процента женщин, рожающих в Бангкокских больницах, являются ВИЧ-положительными.
Из-за клейма, которое навязано болезни в Таиланде, девочки, у которых имеются симптомы болезни, редко обращаются за медицинской помощью. Вместо этого они предпочитаюсь покончить жизнь самоубийством. За последние пять лет замечен большой скачек количества самоубийств среди проституток. Самоубийство довольно частое явление среди девушек из-за их работы, которая пагубно влияет на их психику, а также многие девушки имеют наркотическую и алкогольную зависимости, но все же, считается, что именно СПИД является лидирующей причиной самоубийств в Таиланде.
ДЖИММИ
СПИД? Это все надумано. Я здесь много лет, и никогда не слышал, чтобы проститутки, подхватили его. По крайней мере, не от секса. Они проверяют всех девочек в барах и те, кто являются ВИЧ-положительними, получают пинка по зад. Это происходит не слишком часто, и в основном с теми девочками, которые кололи наркотики. Все, что Вам нужно, чтобы обезопасить себя – просто проверить ее руки на наличие следов от иглы. Мысль, что Вы можете заразиться СПИДом, занимаясь сексом – наёбка века, это ужастик, который распространяют религиозные фанатики и женщины, которые хотят напугать своих мужей, что бы те не изменяли им. Слушайте, если бы СПИД действительно был проблемой, он бы прошел через все бары как пожар. Но этого не случилось. Всё, точка и обсуждать нечего.
Я также никогда не слышал, чтобы кто-то из фарангов, подхватил ВИЧ. Я тут уже около десяти лет трахаюсь без кондома, и не намотал ничего страшнее триппера. Да, я, однажды подхватил гонорею ротовой полости, но это было моя собственная ошибка. Но СПИД, нет. Я оформлял полис страхования жизни пару лет назад, и мне нужно было сдать анализ крови на СПИД, я был чист. Никаких проблем.
Парни в Fatso часто говорили о СПИДе, и мы пришли к соглашению. Гомики подхватывают его, и наркоманы на игле. И есть шанс, что ВИЧ-инфицированная мать, может передать его плоду. Но старый добрый перепих также безопасен, как и всегда. Уверен ли я? Черт побери, я уверен!
ПИТ
Джой сказала, что она хочет поехать домой на несколько дней, чтобы повидать своего отца. Она сказала, что он уходит в монахи, и хочет разделить имущество. Я не совсем понял, что она имела в виду. Это выглядело как завещание: он отдавал землю и дом своим детям, как будто он умер.
- Пит, я думаю, что он отдаст дом мне, - сказала она искренне. - Все в моем семействе очень рассержены. Я не самая старшая, но отец любит меня сильно.
Я пробовал заставить ее объяснить, почему ее отец уходит в монахи, но она только пожимала плечами и говорила, что он так захотел. Я не понимал смысла. Монахи не работали, а Джой всегда сообщала мне, насколько бедна ее семья. Она также не могла объяснить, почему он раздавал всю его мирскую собственность. Ему всего-то пятьдесят пять лет.
Казалось, Джой не интересовали подобные вопросы, все, что она хотела, это отпраздновать повышение своего благосостояния. Мы пошли в «Зомби», и она заказывала выпивку для своих друзей. Выпивку заказывала она, а стаканчик с чеками поставили передо мной, так что фактически платил я.
Джой, распирала гордость от факта, что она больше не должна работать. Девочки подходили к Джой выразить свое уважение, и каждый раз, когда кто-то подходил, Джой гладила меня по руке и говорила «пять минут» и отходила поговорить. Она уходила в помещение для персонала, что бы все могли видеть, что она там работала раньше, но больше не работает. Теперь она была клиентом, теперь она тратила деньги, а не зарабатывала.
Всякий раз, когда она возвращалась, она клала руку на мое бедро и целовала меня в щеку, как бы помечая свою территорию. И всякий раз, когда какая-нибудь девочка садилась слишком близко ко мне или начала флиртовать, она резко говорила ей что-то по кхмерски. Я был польщен фактом, что она ревновала, но пытался сказать ей, что в этом нет необходимости, так как, я хотел быть только с ней.
Мы сидели в баре до самого закрытия, а затем пешком прогулялись до моего отеля «Династия». Мы занимались любовью, но ее мысли, казалось, было где-то далеко, позже, когда она лежала в моих объятиях, она вдруг начала кашлять. Я принес ей стакан воды, но это не помогло.
- Мне жаль, Пит, я заболела – сказала она.
Она откатилась от меня и свернулась в клубок, она была явно напряжена. Я снова обнял ее и прижал к себе. Она продолжала кашлять. Я спросил ее, хочет ли она выпить какие-нибудь таблетки, у меня осталось несколько с последнего раза, когда у меня был грипп, но она отказалась, сказав, что у нее есть свое лекарство в комнате Сунан. Я сказал ей, что не хочу, чтобы она уходила, а осталась на всю ночь, и она согласилась, оставшись у меня. Кашель продолжился, но хотите узнать очень интересную вещь? Я думаю, что кашель был фальшивый. Вы знаете, это не выглядело как настоящий кашель. И весь вечер, когда она пила и курила или болтала с друзьями, она ни разу не кашлянула.
И пока мы лежали в обнимку, я не мог выкинуть из головы мысль, что она симулирует болезнь, чтобы не оставаться со мной. Но какой в этом был смысл? Если она не хотела быть со мной, то, почему пошла со мной в гостиницу? Если она хотела куда-то пойти, то она могла просто сказать об этом, и я бы пошел вместе с ней. Не может быть, чтобы она хотела спать в комнате Сунан, потому как, по ее словам, это была трущоба, а моя комната в «Династии» стоит тысячу бат за ночь.
Я повернулся и посмотрел на нее. Ее густые черные волосы были разбросаны по подушке, она натянула одеяло до самой шеи. Она дрожала, как будто собиралась закашлять снова, я дотронулся до ее плеча через простыню.
- Извини – сказала она.
- Всё хорошо. - Я прижался к ней и попробовал уснуть. Это было невозможно. Каждые пару минут она кашляла вновь и вновь. Потом она начала ворочаться и крутиться. Я пытался не обращать на это внимание, но ее кашель становился всё громче и громче. В конце концов, она села на кровати.
- Пит, я хочу пойти к Сунан, - сказала она. - Я думаю, что я заболела.
Я предложил проводить ее до дома, но она покачала головой.
- Нет, я хочу, чтобы ты спал. - Она встала с кровати и обернула полотенце вокруг себя. - Я позвоню завтра, хорошо?
Я наблюдал, как она натягивала ее трусики под полотенцем. Она повернулась ко мне спиной и надела лифчик поверх полотенца. Это всегда заставляло меня улыбнуться, как она внезапно начинала стесняться меня, когда одевалась. Казалось, ее никогда не волновала её нагота, когда лежали в постели или занимались любовью, но после того, как она сходила в душ, она пыталась закрыться настолько, насколько это возможно. Как только она застегнула лифчик, она стянула полотенце вниз, повернувшись спиной ко мне. Она надела ее джинсы и футболку и снова повернулась ко мне.
Я встал с кровати.
- Я пойду с тобой, - сказал я.
Джой покачала головой.
- Нет. Ты спи. Я дойду сама.
Я не знал, что сказать. Она имеет в виду, что она хочет пойти одна, потому что она не хочет, чтобы я что-то увидел. Или кого-то? Или она просто тактична? Я не могу сказать, я действительно не могу сказать ей, что так взволновало меня. Если она любит меня, почему я не доверяю ей? А если она не любит меня, почему я не могу спросить ее, лжет она или нет?
Она подошла и обняла меня, положила голову мне на плечо. Я погладил ее по голове.
- Почему я не могу пойти с тобой, Джой? – спросил я.
Она кашлянула.
- Комната Сунан очень маленькая, Пит. Там спит много людей. Сунан. Эпл. Бёрд. Мои двоюродные сестры. Друзья Сунан.
- Бёрд - кто это?
- Брат.
- Родной брат?
Джой кивнула. Тайцы имеют тенденцию быть неопределенными относительно отношений в семье. Любого близкого родственника - мужчину называть братом, и даже троюродную сестру могут назвать просто сестрой. Имя Бёрд она никогда не упоминала прежде.
- Комната Сунан очень маленькая и «сок-ка-прок», - сказала она. «Сок-ка-прок». Грязная.
- Но я хочу видеть, где ты останешься, - сказал я.
Она решительно покачала головой.
- Когда у меня будет хорошая комната, ты сможешь оставаться у меня, - сказала она. - Ты сможете остаться у меня все время. - Она крепко обняла меня. - Я теперь пойду, хорошо?
- Хорошо, - сказал я. Было бессмысленное обсуждать это с ней. Она поцеловала меня в щеку, и я открыл ей дверь.
- Увидимся завтра, Окей?
- Окей.
Она кашлянула снова и махала мне рукой, пока ждала лифта.
На следующий день мне позвонил Элистер, и его сообщение неприятно удивило меня. Редактор, который работал над лондонским путеводителем, уволился из компании. Очевидно, ему предложили более выгодные условия в какой-то американской компании, и он подал Элистеру уведомление об увольнении. Тот факт, что он уволился, никого не предупредив заранее, доставил компании немало хлопот. Издание было должно быть напечатано в течение следующих восьми недель, а парень уж точно не работал сверхурочно, и Элистер хотел, чтобы я заполнил эту дыру. Я спорил с ним почти полчаса, но не изменил своего решения. Он хотел, что бы я поехал, и компания хотела, чтобы я поехал. Единственный, кто не хотел уезжать был я, но никого, кажется, не волновало мое мнение.
После того, как я повесил телефонную трубку, я долго размышлял об этом. У меня все еще была моя квартира в Лондоне, и я знал город гораздо лучше, чем кто-либо еще в компании. Было бы трудно направить туда кого-то еще, так, что я полагаю, Элистер сделал правильный выбор. Я делал первый Лондонский путеводитель, приблизительно пять лет назад, так что основанная суть работы заключалась в том, чтобы просто обновить мое прежнее издание. Я сомневался, что это займет целых два месяца, хотя я не стал говорить об этом Элистеру.
Я договорился встретиться с Джой в «Зомби» в девять часов, и когда я туда добрался, она пила «Heineken» с Сунан, Эпл и Вэн. Я сказал Джой, что нам нужно поговорить, и мы пошли в немецкий ресторан вниз по улице от Нана Плаза. Она сидела и слушала, а я объяснял, что я должен вернуться в Англию, чтобы работать над путеводителем.
Она наклонилась и взяла меня за руки.
- Ты не вернешься?
- Конечно, я вернусь, - сказал я. - Два месяца, и всё. Возможно меньше.
- Я хочу поехать с тобой, - сказала она.
- Это невозможно, - ответил я. Я с удовольствием взял бы ее с собой, но понадобятся месяцы, на то, что бы это согласовать. Тайские девочки вообще имеют плохую репутацию у иммиграционных служб. Это отчасти потому, что многие выезжают за рубеж, чтобы работать проститутками, но также и потому, что высокий процент браков между фарангами и тайками заканчивается разводами. Посольства усложняют процедуру получение визы тайскими девочками. Они должны иметь спонсора, они должны доказать, что они у них есть постоянная работа, счет в банке, и что у них есть семья. В общем, они должны доказать, что они вернутся в Таиланд. Потребуется три или четыре месяца, чтобы получить визу, а Элистер хочет, чтобы я был в Лондоне к концу недели. Даже если я попрошу визу в тот же день, я вернусь в Бангкок раньше, чем ее заявление даже будет рассмотрено, не говоря уже об одобрении. По словам Большого Рона, есть люди, которые могли бы устроить это, за взятку в двадцати тысяч бат или около того, но даже в этом случае потребовалось бы несколько недель.
- Я буду звонить тебе каждый день, - пообещал я.
- И я буду писать тебе, я буду писать тебе каждый день, - сказала она. Она крепко сжала меня за руку.
- Пит, я не хочу, что бы ты уезжал.
- И я не хочу уезжать, но я должен. Это работа.
Ее нижняя губа задрожала. - Я думаю, ты забудешь меня.
- Никогда, - сказал я. - Я никогда не забуду тебя, Джой.
- Когда ты уезжаешь?
- Через два дня.
Она заплакала. - Я думаю, что ты больше не любишь меня.
Я передвинулся вокруг стола так, чтобы сесть сидеть рядом с ней и держать ее руки. Я сказал ей, что она единственная, кого я люблю, и что ей не из-за чего волноваться.
- Что ты хочешь, чтобы я делала, Пит?
Я сказал, что хочу, чтобы она возвратилась в Сурин и оставалась со своим отцом, до тех пор, пока я не вернусь в Бангкок.
- Окей, я сделаю это для тебя, - сказала она. - Я поеду завтрашним автобусом.
Я поцеловал ее в щеку.
- Не волнуйся, - сказал я.
- Как насчет денег?
Я сказал ей, что я дам ее десять тысяч бат перед тем, как улететь, и вышлю ей еще десять тысяч бат через месяц.
- У меня есть хорошая идея, - сказала она. - Ты можете дать мне деньги на два месяца сейчас. Тогда возможно я смогу сделать бизнес в Сурине.
- Бизнес?
- Можно купить что-то. Потом продать.
- Что например?
Она пожала плечами.
- Шампунь. Одежда. Я могу покупать в Бангкоке и продавать в Сурине. Получить прибыль.
Я задумался над этим, но потом покачал головой.
- Я знаю тебя, Джой. Если я дам тебе деньги на два месяца сегодня, ты завтра потратишь их все. Тогда у тебя вообще не будет денег. Лучше я отправлю их тебе, когда прилечу в Лондон.
На мгновение я подумал, что она рассердится на меня, но ее лицо озарилось улыбкой. Она рассмеялась.
- Что? – спросил я.
Она схватила мою руку обеими руками и начала раскачиваться в разные стороны и смеяться.
- Пит, ты знаешь меня слишком хорошо, - сказала она. - Ты знаешь, что я сделаю.
- Да, я знаю. Ты тратишь все, что у тебя есть. Если у тебя есть десять бат, ты тратишь десять бат. Если у тебя есть тысяча бат, ты потратишь и их.
Она рассмеялась еще громче, и люди за соседними столиками, обратили на нас внимание. Она прикрыла рот руками, пытаясь сдержать хихиканье.
- В какое время ты планируешь уехать завтра? – спросил я.
- Есть много автобусов до Сурина. В десять часов. В полночь.
- На каком поедешь ты?
- Я думаю, в полночь, VIP-автобус.
- Окей. Мы придем сюда завтра пообедать, и я дам тебе десять тысяч бат.
- Спасибо, Пит, - сказала она и расцеловала меня в шею.
- Спасибо за все, что ты делаешь для меня.
Мы возвратились ко мне в номер, и на сей раз, не было никакого кашля после занятий сексом. Она осталась на всю ночь, она обнимала меня, как будто она боялась того, что я исчезну.
ЭЛИСТЕР
Я не был до конца честен с Питом, когда сказал ему, что он был единственный, кто бы мог разобраться с проблемой, которая возникла у нас с лондонским изданием. Было немало парней, которых могли бы справиться с этой работой, но я рекомендовал Пита потому, что подумал, что для него было бы лучше уехать ненадолго из Таиланда. Я не говорю, что он шел тем же самым путем, что и Лоренс, но у меня было чувство, что Таиланд достал его. Он соблюдал все сроки, но его работа уже не была стольже талантливой, как раньше. Его тексты стали заурядными, и когда я говорил ему об этом, он всячески это отрицал. Думаю, несколько месяцев проведенных в Англии, вернут его к жизни.
Он постоянно говорил о своей подруге, Джой. Джой сделала то, Джой сделала это, и его, казалось, совершенно не смущал тот факт, что она стриптизерша. Я не могу представить, чтобы в Гонконге кто-то признал, что его девушка стриптизерша. Их бы это очень сильно смущало. Пит говорил, что она больше не трахается с клиентами, но это не имеет значения, она все равно проститутка. А он говорил о ней так, как будто собирается жениться на ней.
Так или иначе, я рекомендовал головному офису, чтобы они направили Пита в Лондон прикрыть эту брешь. Разумеется, я не рассказал им все это, просто сказал, что он хороший работник и поскольку у него есть квартира в Лондоне, мы могли бы сэкономить на гостиничных счетах. Все что нам нужно, платить командировочные, мы сэкономим деньги, а Пит заработает чуть больше и когда он вернется в Бангкок, он будет выше Джой, и станет прежним. Посмотрим.
ПИТ
Джой ушла от меня ближе к полудню. Я собрал свои вещи и попросил портье, чтобы он отнес часть из них в комнату хранения. Джой позвонила мне через час после того, как она уехала.
- Я хочу сказать, что люблю тебя - сказала она. - Не забывай меня, Пит. Пожалуйста, не забывай меня.
Я просил ее не говорить глупостей и повторил все то, о чем говорил ей в ресторане прошлым вечером.
- Не забудь о моих деньгах, - сказала она.
- Я не забуду тебя, и я не забуду о твоих деньгах, - пообещал я.
- Я очень сильно люблю тебя, - сказала она.
Я пошел в бар Fatso пообедать. Большой Рон подает великолепного фаршированного цыпленка, с жареным картофелем, густым соусом, прям как мама делала. Большой Рон, он же был главным бухгалтером в одном из крупных банков в Южной Африке, но где-то он научился готовить, и навсегда перешел на кухню. Он называет это контролем качества, но мне кажется, во всех барах должен быть контроль качества. Он ест, по крайней мере, пять раз в день. Рыба с жареной картошкой. Свиной стейк, яичница с жареным картофелем. Печень, жареный бекон с луком. Он такой большой, что водители такси отказываются возить его, потому что думают, что он сломает им подвеску. Таксисты в Нана Плаза называют его «чанг» - слон, точнее «ай чанг» - ёбаный слон.
Я сказал ему, что Джой вернется в Сурин на время, пока я буду в Лондоне. Он воспринял это со смехом.
- Проверяй чертовы почтовые марки, - сказал он.
- Что ты имеешь в виду?
- Стандартное наебалово, - сказал он. – Первая страница из «Настольной книги для шлюх».
Он отодвинул от себя остатки его яблочного пирога с мороженным, и смачно отрыгнул. Одна из девочек забрала поднос.
- Шлюха находит достаточно доверчивого фаранга, который готов платить ей, чтобы она не работала в баре. Она говорит ему, что собирается уехать к семье, помогать сажать рис, собирать ананасы, пасти коров, всё что угодно. Фаранг уезжает домой удовлетворенным, что его девочка ведет себя прилично. Проститутка же съёбывает в Паттайю или Пукет, куда-нибудь подальше, где она случайно не столкнется с фарангом, если он неожиданно вернется.
- Нет, - сказал я. – Только не Джой. Джой не такая.
- Полная херня.
- Я даю ей только десять тысяч бат в месяц, - сказал я. - Она могла бы зарабатывать в пять раз больше в «Зомби».
- Ты забываешь одну вещь, Пит. Тайцы в массе своей, пиздец как ленивы. - Он взмахнул рукой в сторону пяти девочек, стоящие за барной стойкой, все в красных футболках и черных юбках.
- Бездельники, им дай только шанс. Почему, ты думаешь, я сижу на этом табурете по шестнадцать часов в день? Не из-за грёбаной атмосферы в баре, скажу я тебе. А потому, что, если бы я не сидел здесь, они бы вообще нихера не делали. Они усядутся на свои жопы раньше, чем ты успеешь сказать «сиеста».
Девочки все улыбались Большому Рону, хотя я знал, что они все понимали английский. Нуу скорчила мне рожу, показав тайскую непристойность. Она спряталась за спиной одной из девочек так, что Большой Рон не видел ее. Я постарался не усмехнуться, чтобы Большой Рон ничего не заметил, потому что он не терпел огрызаний от своего персонала, и девочка могла потерять работу.
- Так что ты подразумевал под проверкой почтовых марок?
Он снова рыгнул и положил руки на свой огромный, как у беременной женщины, живот.
- Чтобы доверчивый фаранг был счастлив, шлюха должна писать ему, правильно? Но не все девочки так уж глупы, так что если они свалили на Пукет или куда-то еще, они посылают письма домой, в деревню, и просят там кого-то переслать их глупому фарангу. Фаранг проверяет почтовую марку и остается доволен тем, что с его девушка не врет ему. Он пишет ей в деревню, и ее помощник посылает письмо на Пукет.
Прибыл мой обед из жареного цыпленка, и я начал есть.
- Еще я буду звонить ей, - сказал я.
- У нее мобильный телефон?
- Коммунальный телефон. Будка на обочине у дороги. Я звоню, и кто бы ни ответил, он идет и зовет ее. Ее дом приблизительно в десяти минутах ходьбы.
- Переадресация вызова, - сказал Большой Рон. - Новые технологии.
Я сказал ему, что бы он отъебался. Джой не лгала мне, она хотела остаться со своим отцом, и не хотела работать в Нана Плаза.
- Как скажешь, Пит.
Джимми спустился по лестнице, потирая нос. У него были красные глаза, и зрачки бегали из стороны в сторону. Он застонал, увидев на своем месте 3 стопки текилы и стакан с апельсиновым соком.
- Какой ублюдок сделал это? – завопил он.
Алан хихикал в бокал с пивом.
- Какого хрена вы сделали мне Большую Рюмку, вы обоссанцы хреновы. Он поднял одну из стопок и осушил ее одним большим глотком.
- У меня сегодня грандиозные планы на вечер. Я иду в бар «Зомби» снять Гизер.
Гизер был поразительным катоем, он начал работать в «Зомби» пару недель назад. Мэт и Рик снимали его, и клялись всем, чем только можно, это было лучшее, что у них когда-либо было.
Когда я закончил трапезу, я оплатил счет и пошел к банкомату вниз по улице, чтобы снять десять тысяч бат для Джой. Ее зарплату за месяц. Я зашел в газетный киоск поблизости купить конверт, чтобы положить в него деньги, и там я увидел стойку с конвертами авиапочты. Я купил семь штук, полагая, что если я дам их Джой, она будет писать мне каждую неделю.
Я вернулся в отель и написал мой лондонский адрес на каждом из них. Джой знала мой адрес, но я предполагал, что ее почерк не слишком разборчив.
ДЖИММИ
Как только Пит ушел из Fatso, Большой Рон начал обсирать его. Большой Рон не знает жалости, в нем нет ничего святого. Знаете, у него есть свое мнение на счет Пита. Пит живет в Бангкоке достаточно долго, и должен знать, как работают эти девки. Они начинают работать в барах не потому, что они хотят встретить мужчину своей мечты, они делают это потому, что они хотят заработать деньги. Фаранги для них источник дохода, и не более. Как любит говорить Большой Рон, мы для них банкоматы. Джой нажимает кнопки Пита, и он дает деньги. Есть только один способ выяснить, нравитесь ли вы девочке, я имею в виду, на самом ли деле нравитесь ли Вы ей - это прекратить давать ей деньги вообще. Вы очень скоро выясните, каковы ее настоящие чувства. Она съебет от Вас быстрее ветра. С Джой вообще все просто, даже гадать нечего. Она продала золотые украшения, которое он подарил ей. Не трудно увидеть, что она думает о нем. Пит считает, что дарит ей ювелирные украшения, а она воспринимает их как деньги.
Я давно прекратил попытки завести серьезные отношения с девушками. Это всегда заканчивается слезами. Сейчас у меня все просто, я плачу им и трахаю их. Они довольны, я доволен, никому не обидно, все так как должно быть. Это не значит, что Вы не можете развлекаться с ними, конечно можете. Я, к примеру, отличаюсь от Большого Рона, он даже злится, когда делает это. Я думаю, что ему даже не нравятся девочки, которых он трахает. Он называет их сосудами для спермы, и он обычно ебётся с двумя сразу. В этом нет ничего плохого, но мне не нравится, что он поливает их грязью. Например, когда я зашел к нему в бар сегодня утром, он был в ярости, я спросил его, в чем дело.
- Вчера вечером трахал ебаную извращенку, - нахмурился он. – Она даже не позволила мне кончить ей на лицо.
Видите, как он злится. У него на лице написано, что он злится, когда он говорит о них. Я думаю, когда то давно, одна из девочек сделала ему, что-то нехорошее, и теперь он ненавидит их всех. Это часто случается с парнями, которые пробуют завести близкие отношения со стриптизершами. Они стараются обращаться с ними как с постоянными подругами, и они становятся обиженными и ожесточенными, когда отношения не складываются. Лучше даже не пытаться создать отношения, вот что я скажу.
Это одна из причин, почему я предпочитаю катоев. Я знаю, что другие ребята обсирают меня за это, но с катоями это чисто деловые отношения, никакого эмоционального влечения, никакого глупого флирта, ничего типа "я люблю Вас" и тому подобного дерьма. Они знают, что они – парни с отрезанными членами, и я знаю, что они - парни с отрезанными членами, всё, что я хочу, это кончить, и они знают, как сделать это. Они - профессионалы. Я всегда говорил, никто не знает лучше, что хочет парень, чем другой парень. Нельзя сказать, что я гей, потому что это не так, я считаю гомосексуалистов унылыми ебаками, которые нуждаются в терапии или лечении, чтобы вернуть их на правильный путь.
Катои не выглядят как парни, они выглядят как богини. Есть бар в Патпонге, «King’s Castle» вроде бы, там половина балерин - катои. Это потрясающий бар, один из самых посещаемых баров со стриптизом. Занятно, в King’s Castle все катои просто потрясающе выглядят и танцуют на первом плане. А девочки, настоящие девочки, страшные как дворняги, и танцую где-то позади. Большинство клиентов даже не подозревают, что они катои, они просто думаю, что симпатичные девочки спереди и дворняги сзади. Большинство парней, кто снимает их, понятия не имеют, что трахают мужиков. Они возвращаются домой в Германию или Данию, или куда там еще, и думают, что провели великолепную ночь с прекрасной восточной девочкой. Немногие из них знают, что они были с мужчиной, и что они кончили внутрь цилиндра из плоти, откуда вырезали член и обильно смазали любрикантами. Если Вы не знаете, что искать, Вы никогда и не найдете, и не сможете отличить настоящую девочку от бывшего мальчика. У них есть грудь, длинные ноги, превосходный задницы, и они трахаются как девушки из порнофильмов. Столько энтузиазма, столько стонов, вздохов. Обычная тайская проститутка делает это, отвернувшись в сторону или с закрытыми глазами, но катои делают это так, как будто им это и вправду нравится. Конечно, это всего лишь показуха, но, по крайней мере, они стараются.
И после секса, нет всего того дерьма, которое вешают Вам на уши обычные проститутки. Катои не втирают Вам про больного отца или младшую сестренку, которой нужны деньги на школу, или что у нее на ферме произошел мор скота. Вы платите им, и они уходят. Чисто бизнес. Именно так все и должно быть. Они дают Вам секс, Вы платите им деньги, конец. Катои никогда не позвонят Вам, чтобы поболтать, или, свернувшись калачиком рядом с Вами, не сообщат Вам, что они любят Вас, только Вас. Катои не обременяют Вас своей ложью, заигрываниями и прочим дерьмом. С ними Вы выигрываете во всем. Поверьте мне.
ПИТ
Я добрался до ресторана, как раз к семи часам, но она пришла к половине восьмого. Она влетела в ресторан, как будто боялась, что меня там не будет. Она обняла меня и поцеловала в щеку.
- Прости, «зиирак», - сказала она. «Зиирак» - любимый. Я ненавидел это слово. Так обычно стриптизершы называют своих клиентов, и всякий раз, когда Джой говорила так, я вздрагивал.
- Что случилось? – спросил я.
- Застряла в пробке, - ответила она, садясь напротив меня, и положив свой красный кожаный бумажник на стол, как будто предлагая мне открыть его и проверить, что моя фотография находится там.
Я посмотрел на часы.
- Когда твой автобус? – спросил я.
- В полночь. Я говорила уже тебе.
- Ты хочешь есть?
Она пожала плечами. - "Зависит от тебя."
Я заказал несколько тайских блюд. Я не был особенно голоден. Я не хотел возвращаться в Англию и оставлять Джой одну. У меня внезапно возникло желание взять ее с собой, несмотря на то, что я знал, что это было невозможно. У нее не было даже паспорта, не говоря уже о визе.
- О чем ты думаешь, Пит? – спросила она.
Я рассказал ей.
- Я тоже хочу поехать с тобой – сказала она. - Я не хочу оставаться одна.
- Ты не будешь одна, - сказал я. – Там твой отец. Твои братья.
- Мне не нравится находиться в моем доме. Мон умерла в моей комнате. Я сильно боюсь «фии». «Фии» - призрак.
- Ты собираешься оставаться в Сурине, не так ли?
- Ты хочешь этого?
- Ты знаешь, что я хочу этого.
- Окей. Так я и сделаю.
Я вынул конверты из своего кармана и выложил их на стол. Она посмотрела на них, один за другим, и усмехнулась.
- Ты думаешь, что я не буду писать тебе?
Я улыбнулся.
- Нет, я знаю, что будешь. Я просто хотел сделать это более легким для тебя.
Я дал ей другой конверт, на котором было написано ее имя.
- Твои деньги.
Она положила конверт под свой бумажник, не открывая его.
Принесли еду. Никто из нас особо не ел. Я не ощущал вкуса. Я хотел сообщить Джой, что буду скучать по ней, что надеялся, что она будет вести себя хорошо, пока я буду далеко, но я знал, что нет ничего, что я мог бы сказать, что позволит мне чувствовать себя лучше. И независимо от того, что она сказала мне, у меня всегда останутся сомнения. Слова Большого Рона продолжали отзываться эхом в моей голове. Обычное наебалово. Была ли Джой другой? Наблюдая за ней, за тем как она ела, изящно поклёвывая еду, как будто у нее тоже не было аппетита, я хотел верить, что она не такая, как тысячи других стриптизерш, работающих в районе красных фонарей. Время от времени я слышал разговоры парней в Fatso о глупых фарангах, которых обманывали стриптизерши.
Неужели я тоже присоединился к легиону унылых ёбарей? Боже, я надеялся, что нет. Но тот факт, что Джой оставила работу ради меня, конечно, что-то значил. И когда я попросил, чтобы она вернулась в Сурин и ждала меня, она с готовностью согласилась. Она делала все, что я просил. Так из-за чего я волнуюсь? Я просто не уверен, есть какое-то зудящее сомнение у меня в голове, чувство, что что-то не так.
- Джой?
Она оторвалась от еды и приятно улыбнулась.
- «А-раи»? Что?
- Ты любишь меня?
- А что ты думаешь?
- Я не знаю.
- Почему ты не знаешь?
Я пожал плечами. Я не был уверен, что это стоит говорить. Озвучив свои сомнения, я мог огорчить ее, а мне не хотелось этого делать за несколько часов до того, как я должен буду попрощаться с ней на два месяца.
- Пит, ты у меня только один. Если у меня не будет тебя, я умру.
Я улыбнулся и дотронулся до ее руки, той, которой она держала ее вилку.
- У тебя нет тайского парня?
Ее улыбка застыла. Я оскорбил ее. Я снова дотронулся до ее руки, но она отдернула ее.
- Почему ты спрашиваешь?
Я вздохнул.
- Потому что многие из моих друзей говорят, что девочки, которые работают в барах, всегда имеют тайских парней или мужей.
- Я не та же самая девочка, которые работают в барах, - сказала она.
- Я знаю.
Она смотрела мне прямо в глаза, как будто осмеливаясь спорить со мной.
- Если бы я не любила тебя, я бы работала в «Зомби», Пит. Я бы не поехала в Сурин. У меня ничего нет в Сурине, но я еду туда ради тебя. Я жду твоего возвращения в Таиланд.
- Я знаю, - повторил я. Я жалел, что начал эту беседу.
- Я хочу, что бы ты верил мне, Пит.
- Я верю. - И я верил.
Когда мы закончили есть, я оплатил счет, и мы вышли на улицу. Она поймала такси и мягко поцеловала меня в щеку.
- Я люблю тебя, - сказала она. Она открыла дверь. И когда она только открыла рот, чтобы сказать «до свидания», я импульсивно положил руку на ручку двери.
- Я поеду с тобой, - сказал я.
Она нахмурилась, но прежде, чем она смогла возразить, я положил мою руку на ее бедро и посадил ее в такси сев рядом с ней.
- Мы идем в «Династию»? – спросила она.
Я покачал головой.
- Я пойду с тобой на автобусную станцию.
- Лучше я поеду одна.
- Почему?
- На автобусной станции много народу.
Водитель такси спросил ее, куда она хочет ехать, и она на тайском языке грубо велела ему ждать.
- Я поеду с тобой в «Династию», - сказала она.
- Нет, я хочу сказать тебе «до свидания» на автобусной станции.
Ее губы напряглись, и на мгновение появилась ледяная твердость в ее глазах.
Ужасный холод пробежал по моему телу.
- Где ты остановилась? – спросил я ее.
- У Сунан.
- Хорошо, давай поедем к дому Сунан и заберем твои вещи.
- Вещи?
- Твою сумку. Твою одежду.
- У меня нет.
Я вообще ничего не мог понять. Джой была в Сурине большую часть времени, но она приехала в Бангкок в несколько дней назад, и я видел ее в различных нарядах. Казалось невозможным, что она приехала без одежды. И ничто не смогло бы заставить ее приехать без своего шампуня и косметики.
Я посмотрел на нее, снова возникло неприятное чувство в груди. Она лгала, я был уверен в этом, но почему? О чем она лгала мне? Почему она не хочет, чтобы я увидел комнату Сунан?
- Что не так, Джой? – спросил я ее.
- Я не хочу, что бы ты ехал к Сунан.
- Почему?
- Я стесняюсь. «Бен сa-лам». Это - трущоба.
Я взял ее за руки. Сказал ей, что меня не волнует, где живет Сунан, меня не волнует насколько там плохо, все, о чем я волнуюсь это она. Я просто хотел провести с ней побольше времени прежде, чем улечу в Англию. Она внимательно слушала меня, но по ее взгляду было ясно, что она все еще не хотела, чтобы я ехал с ней.
Я начал раздражаться. Я дал ей десять тысяч бат, я платил за нее, чтобы она смогла оставить работу, я поддерживал ее, а она всего-то должна была показать мне, где она остановилась. Я объяснил, что мы пробудем там всего несколько минут, пока она собирает свои вещи, неужели я просил слишком много? Если. Если только она не скрывала от меня что-то. Я сидел в такси, сложив руки на груди, и смотрел на нее. Она смотрела на меня. Я ждал. В конечном счете, она сказала таксисту что-то на тайском. Я расслышал слова "Suphan Kwai". Бычий мост, район, где жила Сунан.
Джой не сказала ни слова пока мы ехали до Suphan Kwai. Она смотрела в окно, отвернувшись от меня. Я пытался разговаривать с ней, но все, чего я добился, было покачивание головой и пожатие плеч. Она долго дулась. Это раздражало меня, потому что я не сделал ничего плохого. Если она скрывала что-то от меня, то она была неправа. Предполагалось, что она моя девушка. Предполагалось, что она любит меня, а любовь основана на верности. Я позволял ей приходить в мой гостиничный номер много, много раз. Она оставалась, девочки на рисепшн даже не спрашивали ее удостоверение личности, они знали, что она со мной.
Я оставил попытки разговорить ее. Я старался понять, что сделал неправильно. Такси остановилось на улице, вдоль которой тянулись ряды ларьков и палаток, и в воздухе висел приторный аромат жареной еды. Я заплатил водителю такси. Джой уже ушла далеко вниз по переулку, ее массивные черные туфли цокали по бетону. Я поспешил за ней. Она даже не смотрела в мою сторону пока мы шли, несмотря на мои попытки поговорить с ней.
- Ты сердишься на меня? – спросил я.
Она покачала головой, но все еще не смотрела на меня.
Через пару сотен метров вниз по переулку стоял традиционный деревянный тайский дом, окруженный кирпичным забором. Джой вошла в калитку. Старый таец с полотенцем, повязанным на поясе, обливался водой из маленького пластмассового ковша. Он улыбнулся Джой, показав полный рот почерневших зубов. Джой проигнорировала его. Мы зашли за угол дома. Полная женщина с волосами, убранными в хвост, отмывала котелок от пригоревшей пищи. Она зубами отвинтила пробку с какой-то бутылки и вылила содержимое в котелок. Она сказала что-то Джой, и Джой что-то проворчала в ответ.
- Кто они? – спросил я у Джой.
- Они тоже живут здесь. Мы вошли в дом и поднялись по открытой деревянной лестнице. Наверху были две двери, налево и направо, в одну Джой постучала. Возле двери стояло несколько пар ботинок и сандалий. Я ждал на середине лестницы. Джой прислонила лицо поближе к двери и сказала что-то на языке, который я не распознавал. Кто-то ответил. Вероятно, Сунан. Джой отвернулась от меня, и о чем-то говорила через дверь. Я смотрел на сандалии и насчитал девять пар. Они все были потрепанные и грязные. Некоторые большие, некоторые маленькие. Большие, вероятно, принадлежали мужчинам. Были ли мужчины внутри? Было ли это тем, почему Джой не хотела, чтобы я увидел ее комнату? У нее есть парень? Но если это так, почему она позволила мне приехать с нею? Почему не хотела говорить водителю такси, куда именно ехать?
Джой сказала что-то Сунан, затем повернулась ко мне.
- Комната не убрана, - сказала она. – Сунан хочет убраться.
- Хорошо, я не возражаю.
- Она очень стесняется.
- Я подожду. - Я присел на лестнице. Джой впилась в меня взглядом. Я улыбнулся ей.
- Лучше мы подождем снаружи, - сказала она.
Я улыбнулся снова.
- Я могу подождать здесь.
Джой продолжала смотреть на меня. Ее взгляд был тяжелый, действительно тяжелый. Я продолжал улыбаться, потому что я знал, что именно так следует вести себя с тайцами. Пока я буду улыбаться, она не будет выплескивать свой гнев. В любом случае это были мои домыслы. Но за видимой улыбкой мои мысли не давали мне покоя. Я не мог понять, почему она ведет себя подобным образом. Я платил ей, чтобы она перестала работать в баре. Полчаса назад я дал ей десять тысяч бат. Все, что я хотел – проводить ее на автовокзал, чтобы попрощаться, показать, что мне это не безразлично. То, что началось, как выражение моих чувств, превратилось в противостояние воли, ее против моей. Я принуждал ее сделать то, что она не хотела – верх неуважения - по тайским понятиям. Поэтому я сидел, улыбался и ждал, чувствуя себя дерьмом.
Десять минут спустя я все еще сидел на лестнице, а Джой стояла у двери.
- Джой, я хочу войти в комнату, - сказал я.
Она крикнула что-то Сунан. Сунан ответила. Я не смог понять, что они сказали.
- Она не готова.
Я встал.
- Вообщем так – сказал я - если ты не позволишь мне зайти в комнату, я уйду домой.
- Как хочешь.
- Если я сейчас уйду, ты больше не увидишь меня.
Она смотрела на меня, сжав губы.
Я старался совладать со своим гневом. Я хотел забрать назад все деньги, которые я дал ей. Я хотел сорвать часы с Микки Маусом с ее запястья. Я хотел забрать золотую цепочку с ее шеи, которую тоже подарил как-то. Я хотел сказать ей, что всегда знал, что она лгала мне, а раз лгала, то она не могла любить меня.
- Джой, скажи мне, что всё хорошо. Скажи мне, что я могу войти в эту комнату прямо сейчас. Пожалуйста.
- Почему ты не веришь мне, Пит? Почему ты всегда думаешь, что я вру тебе?
- Я могу войти в комнату Сунан?
Она ничего не сказала. Я развернулся и пошел прочь. Я надеялся, что она побежит за мной, выкрикивая мое имя, но она не ничего не сказала. Я спустился по лестнице и вышел из дома. Пара пожилых тайцев сидела и ужинала за хрупким складным столиком, они усмехнулись, когда я прошел мимо них. Я прошел через двор и вышел в калитку в кирпичном заборе, спустился в темный переулок. Я почувствовал неприятную боль внизу живота. Я не хотел, чтобы всё закончилось вот так. Я не хотел уходить он нее, рассерженным, не тогда, когда мне надо было вернуться в Лондон на несколько месяцев. Я остановился и обернулся. Джой стояла у калитки, спокойно наблюдая за мной. Я медленно пошел назад.
- Зачем, Джой? – спокойно спросил я ее. – Зачем ты вынуждаешь меня так злиться?
- Я не знаю, - прошептала она.
- Почему ты не пошла за мной?
- Что ты хочешь от меня услышать, Пит? Я не знаю, что сказать.
- Я хочу, чтобы ты сказала, что любишь меня. Что у тебя больше никого нет, что ты хочешь только меня.
- Ты знаешь, что я люблю тебя.
Я раздраженно покачал головой.
- Ты только говоришь, что любишь, но это не проявляется в твоих поступках. Все, что я хотел - войти в твою комнату, посмотреть, где ты остановилась. Это - всё. Я не понимаю, почему ты не позволила мне войти в комнату.
- Плохая комната. Грязная. Сунан говорит, что она хочет убраться.
Она улыбнулась и захлопала глазами. Я не хотел смеяться, но я не мог удержаться, она выглядела чертовски мило. Поскольку мое лицо озарилось улыбкой, она наклонила голову и захлопала глазами еще чаще.
- Хорошо, хорошо, - сказал я. - Хватит.
Она шагнула вперед и обняла меня за талию.
- Не борись со мной, Пит. Я люблю тебя, и я не хочу бороться с тобой.
Моя щека была прижата к ее макушке, и я вдыхал аромат ее волос. Я хотел заняться с ней любовью здесь и сейчас, взять ее, обладать ею. Меня всегда поражало, как быстро гнев может перерасти в желание, как минуту назад я хотел кричать на нее, а в следующий момент я уже хотел войти в нее, целуя ее и говорить, что готов умереть ради нее.
- Пит, если хочешь, ты может посмотреть мою комнату, - прошептала она. Ее рука скользнула в мою, и мы вместе пошли назад к дому. Мы поднялись по лестнице, и она постучала в дверь.
Сунан открыла ее с сияющей улыбкой на лице.
- «Савасди каа[24]», - сказала она, широко распахнув дверь.
Квадратная комнта не более двенадцати футов в длину, с дверью, которая, как я предположил, вела в ванную. Большой холодильник в одном углу и стол в другом, и груда циновок для сна под единственным окном. Деревянный пол, и, похоже, что Сунан не делала уборки, потому что повсюду валялись пустые пластиковые стаканы и разбросанные пачки сигарет. Рядом с циновками стояли два чемодана. Джой и Сунан стояли в центре комнаты и наблюдали за моей реакцией.
Я улыбнулся, но почувствовал боль в груди. Я ощущал их неловкость, они были все еще недовольны тем, что позволили мне войти. Я осматривал комнату, пытаясь понять, что же заставляло их нервничать. Я был уверен, что Джой лгала мне. Их смущало не состояние комнаты, они прятали что-то еще. Казалось, что здесь не было никаких личных вещей Джой. Я подарил ей две сумки, черный кожаный рюкзак и красную сумку на длинном ремне с изображением Микки Мауса, и их не было в комнате. У нее было несколько моих фотографий, некоторые из «Зомби», другие были сделаны, во время нашей общей поездки в Сурин, и она сказала мне, что она поместила их в рамки. Их также не было в комнате. Фактически, это не было похоже на комнату, в которой бы жили женщины. На одной стене висел большой плакат с изображением Феррари, а на другой - девушка на мотоцикле. Они не походили на картинки, которые могла бы повесить Сунан. Были видны следы на стене над холодильником, как будто там что-то висело, и было снято. Дюжина отметин, и я думаю, что там были фотографии. Внутри меня все болело. Я знал, что Сунан сняла фотографии, потому что она не хотела, чтобы я увидел их.
- Все хорошо, Пит? - Спросила Джой.
Нет, ничего не было хорошо. Все было далеко не хорошо. Я мог только догадываться о причине, по которой они так суетились. Джой и Сунан жили тут не вдвоем. Тут был мужчина. Возможно двое мужчин. Их приятели или мужья. Если бы они были члены семьи, братья, или кузены, не было бы причин скрывать их от меня.
- Да, - сказал я. – Все хорошо.
- Теперь мы идем?
- Куда идем?
- На автовокзал. Я еду в Сурин. Я еду сейчас.
Я кивнул на чемоданы.
- Разве ты не собираешься взять свои вещи?
- Это не моё. Они принадлежат Сунан.
- А как же твоя сумка? Твоя косметика? Нижнее бельё?
- У меня ничего нет. Когда я останавливаюсь у Сунан, я ношу ее одежду. Использую ее косметику.
Это было как то неестественно. Она возвращалась в Сурин без таких элементарных вещей, как зубная щетка. Я знал, что она путешествует налегке - мы провели четыре дня, в разъездах по Исарн, и у нее была только дорожная сумка с парой футболок и небольшая косметичка со средствами личной гигиены - но сейчас это казалось немыслимым, что у нее не было вообще никакой одежды или вещей, которые нужно забрать назад. Я сказал ей, что мне нужно воспользоваться ванной. На самом деле не нужно было, просто я хотел удостовериться, что там никто не прятался. В ванной никого не было, только две зубных щетки на полке на стене.
Уходя, я заострил свое внимание на обуви, которая стояла у входа. Я попробовал вспомнить, сколько пар было прежде. Я напряг свою память, но не смог вспомнить. Но у меня было чувство, что отсутствовала пара мужских сандалий. Что получается? В комнате находился мужчина, и Джой хотела, чтобы я отошел, подальше от дома, чтобы он смог выйти? И если там был мужчина, то кто он? Но какое это имело значение для меня? Она уезжала в Сурин, выполняла все, что я просил ее, вряд ли, она могла завести кого-то еще и в Бангкоке?
Мы выходили на улицу в тишине. Я не знал, что сказать ей. Если в комнате был мужчина, то она лгала мне. Если там не было мужчины, то я был глупцом. В любом случае вечер был полностью испорчен. Джой вернется в Сурин, зная, что я не доверяю ей.
Она остановила такси и сказала водителю, что мы едем на автовокзал.
- Что с Сунан? – спросил я.
- Сунан остается в Бангкоке с Бёрд.
Бёрд водил пикап «Тойота», который принадлежал Сунан, и Сунан давала ему несколько тысяч бат в месяц.
Я видел его несколько раз и не знал, как вести себя с ним. Он редко улыбался и никогда не разговаривал со мной, обычно он даже не замечал моего присутствия. Джой говорила, что он ревнует к фарангам, потому что у них есть деньги, а у него их нет. Мне вдруг стало жалко Джой. Ей предстояло провести одной в автобусе восемь или девять часов, а потом она оставалась бы в Сурине без Сунан или других подруг, пока я не вернусь. Я обращался с ней как с мебелью, помещая ее какой-нибудь гараж на хранение, пока снова не буду нуждаться в ней. Я хотел, чтобы она могла поехать со мной в Лондон.
Она смотрела в окно, и не обернулась, когда я положил руку ей на бедро.
- Прости, Джой, - сказал я.
- Ты тоже прости меня.
- Почему? Почему ты извиняешься?
- Потому что ты огорчен.
Она, наконец, обернулась, чтобы посмотреть на меня, затем наклонилась и поцеловала меня в щеку, почти в губы. Я обнял ее и погладил ее волосы. Она пахла свежестью и чистотой.
- Я бы хотел, чтобы ты могла поехать в Лондон со мной, - сказал я.
- Я хочу поехать с тобой, - ответила она. - Я хочу всегда быть с тобой.
Автовокзал был переполнен, и я, кажется, был единственным фарангом. Множество автобусов и всюду очереди. Редкие надписи на английском, и я не мог разглядеть время отправления. Люди смотрели на Джой и меня с явным любопытством. Я задавался вопросом, они автоматически предполагают, что она стриптизерша?
Джой, казалось, не замечала, что на нас все смотрят, и обсуждают. Она прошла вдоль линий киосков и заговорила с пожилой дамой за стеклом, над которым были несколько строк на тайском языке и слово VIP. Джой отдала пару банкнот и вернулась с билетом.
- Я поеду на VIP-автобусе, - сказала она. – В VIP-автобусе есть кондиционер.
Тайский подросток подошел и заговорил с Джой.
- Он проводит нас к автобусу, сказала она. Мы проследовали за мальчиком к автобусу, который был уже на три четверти заполнен.
Я спросил Джой, хочет ли она взять с собой какой-нибудь сок или воду или что-нибудь поесть, но она отказалась, вероятно, она будет спать бы всю дорогу до Сурина. Я хотел обнять ее и поцеловать, но тайцы не привыкли выражать свои чувства на людях, и я не хотел, что бы все в автобусе увидели ее в объятиях фаранга.
- Джой, ты знаешь, что я люблю тебя, - сказал я.
Она серьезно кивнула.
- Я знаю, Пит.
- Тебе будет комфортно в Сурине?
- Не очень. Я слишком сильно буду скучать по тебе, но я еду ради тебя.
Мне стало стыдно, что я посмел сомневаться в ней. Если она не любила меня, ей не было никакого смысла ехать в Сурин. Она могла бы зарабатывать намного больше, чем те несерьезные десять тысяч бат, которые я давал ей. И она, наверняка, была бы намного счастливее в Бангкоке со своими друзьями, чем прозябая в деревне в Исарн. Я достал из бумажника пять тысяч бат и отдал ей.
- Купи что-нибудь для своей семьи, - сказал я. Мне не хотелось давать ей деньги на виду у таращащихся пассажиров, но я не смог придумать другой способ показать ей, насколько я забочусь о ней. Она взяла их и сунула в задний карман джинс.
Вдруг водитель автобуса надавил на гудок, что мы оба аж подпрыгнули от неожиданности. Она быстро поцеловала меня в щеку и заскочила в автобус. Ее место было в задней части автобуса, и последнее, что я увидел, прежде чем автобус уехал, как она махала мне рукой и посылала воздушные поцелуи.
ДЖОЙ
Я была так раздражена поведением Пита. Я сказала ему, что не хочу, чтобы он видел комнату Сунан, но он продолжал настаивать. Что мне оставалось делать? Он практически затолкнул меня в такси. Я хотела заплакать, но отвернулась и смотрела в окно, чтобы он не увидел моих слез. Я подумала о том, чтобы показать ему другую комнату, возможно Эппл или Кэт, но я уже сказала ему, что в ней живет Сунан, так что если бы он не увидел Сунан, он мог бы догадаться, что я привела его в другую комнату. Я не понимаю, почему он не поступил так, как я просила. Мы могли бы попрощаться в ресторане, и все было бы прекрасно. Понимаете, я не была уверена, был ли Пак в комнате Сунан или нет. Он говорил, что собирался пойти с друзьями в Нана Плаза, но когда я уходила на встречу с Питом, он все еще спал.
Мы договорились поехать на последнем автобусе, так что я знала, что он вернется до полуночи, в комнате нет телефона, так что я не могла туда позвонить. Я чувствовала себя в ловушке. Пит загнал меня в угол.
Когда мы подошли к дому, я поспешила наверх и поговорила с Сунан. Да, Пак был там. Я через дверь стала ругать его: если бы он не был так ленив, тогда Сунан смогла бы просто спрятать его вещи, и затем мы могли бы позволить Питу войти. Сунан велела мне отвести Пита подальше от двери, так, чтобы Пак смог бы выйти, но Пит и не думал сдвинуться с места. Он был очень груб, он просто сидел и ждал. Вся эта ситуация становилась действительно глупой. Тогда Сунан сказала Паку, что он должен вылезти в окно ванной. Он поднялся наверх с помощью Сунан, но окно оказалось недостаточно большим, и он смог вылезти только наполовину. Сунан начала хихикать, и даже Паку показалось это забавным, но я была в прихожей с Питом, и мне это вовсе не казалось забавным. Если бы Пит застал Пака в комнате, он прекратил бы давать мне деньги, и что бы я делала после этого?
Спустя пять минут выталкивания Пака, он понял, что не сможет выбраться через окно, поэтому Сунан велела мне убрать Пита подальше от двери. Я сказала, что он не уйдет, но Сунан сказала, что у нас нет выбора. Окно в комнате было наглухо заколочено и не открывалось, и дверь оставалась единственным путем наружу.
Пит становился все более нетерпеливым, и все, что я могла сказать, это то, что Сунан делала уборку. Я понимала, что он не верит мне, но что я могла сделать? Мне едва ли удалось бы увести его подальше. В конце концов, он стал очень раздраженным и сказал, что не верит мне. Он пошел прочь. Я пошла за ним, но он действительно был зол. Почему фаранги так быстро выходят из себя? Как будто они не могут контролировать свои эмоции.
Я не знала, что сказать ему, что бы он успокоился. Я стояла в переулке и ждала, что же он сделает. Я знаю, что он любит меня, и всякий раз, когда он сердился прежде, он всегда возвращался, так что я просто ждала. Как я и предполагала, через несколько минут он вернулся к дому и спросил меня, люблю ли я его еще. Что он ожидал, я отвечу? "Нет, Пит, я ненавижу тебя". Неужели он ожидал услышать от меня такое? И что произошло бы потом? Он бы расстроился, а я бы больше не получала денег. Это такой глупый вопрос. Тайский мужчина никогда не спросит жену, любит ли она его. И тайская женщина тоже никогда не спросила бы об этом мужа. Это один из наиболее бессмысленных вопросов, которые вообще можно задать. Если кто-то находится рядом с Вами, то, конечно же, он любит Вас. Если он не любит Вас, он уйдет. Разве это не очевидно? Для меня это очевидно, но, кажется, это не очевидно для фарангов.
Так или иначе, он вернулся, и это было главное. Я полагала, что к этому времени Пак уже выбрался из комнаты, так что я сказала Питу, что можно вернуться. Убедившись, что в комнате никого нет, Пит вышел, хотя я увидела, что он задержал взгляд на ботинках, стоящих около двери, и он мог заметить, что сандалий Пака больше не было. Иногда Пак может быть таким идиотом. Ему стоило оставить свои сандалии там, где они стояли, но он об этом даже не подумал. Он забрал с собой свои вещи, но он также прихватил и мои сумки, так что я была вынуждена врать Питу, что ношу одежду Сунан, когда приезжаю в Бангкок.
Пит осматривал комнату, как детектив, ищущий улики. Что еще ему было нужно? Я позволила ему пройти в комнату, я сделала все, что он просил, а он все еще был недоволен. Хотя я была рада, что Сунан спрятала все фотографии. На большинстве из них был Пак.
Пит проводил меня к автобусной станции. Прежде, чем мы уехали, я велела Сунан сообщить Парку, что бы он поехал в Сурин на следующий день. Это означало, что мне придется томиться в автобусе одной, но я не могла рисковать, Пит мог увидеть его на автобусной станции. Он мог видеть его в Нана Плаза и узнать.
Я, конечно, махала Питу, пока автобус не уехал, потому что я знаю, что фарангам нравятся долгие прощания. Они не такие, как тайцы. Тайцы просто говорят «до свидания», и это всё, но фарангам нужно много поцелуев, помахать им ручкой, пообещать, что их не забудут. На следующий день, когда Пак приехал в Сурин, я всыпала ему по первое число. Я была вне себя от ярости, хотя нам обоим эта ситуация казалась забавной - Пак, торчащий по пояс в окне, Пит, сидящий у входной двери с лицом, мрачнее тучи. Мы рассмеялись, а потом рассказали об этом всем в деревне. Да, пожалуй, это было забавно.
Я сообщила Паку, о том, что собираюсь вернуться в Сурин, когда Пит впервые предложил мне оставить работу в «Зомби». Он не очень-то обрадовался этой идее, но я подумала, что так будет действительно лучше, потому что Пак будет находиться вдалеке от искушений, поджидающих в Нана Плаза. Он работал диджеем в «Spicy-a-go-go» три или четыре ночи в неделю, а остальную часть времени он болтался с друзьями по Плазе, и я знаю, что он всегда общался с другими девочками. Я обычно отчитывала его за это, но он бил меня и говорил, что это его личное дело. Я плакала и говорила ему, как сильно люблю его, и однажды даже порезала себе запястья, чтобы показать ему, насколько я несчастна, но его, казалось, совсем не волновали мои чувства.
Так или иначе, когда Пит предложил мне десять тысяч бат в месяц, чтобы я бросила работу, я сказала Паку, что нельзя упускать такую хорошую возможность. Пак начал ныть, что не готов оставить своих друзей в Бангкоке, но я сказала, что мы могли бы приезжать в Бангкок, чтобы встретится с ними. Билет на автобус стоит всего пару сотен бат, я должна была быть в Сурине, когда Пит позвонит, но мы могли бы делать все что угодно в остальное время. Он сказал, что десять тысяч бат не ему недостаточно, для того, чтобы бросить работу, и этим сильно меня разозлил, потому что он никогда не зарабатывал более трех тысяч бат в месяц. Я оплачивала аренду за комнату, где мы жили, давала ему деньги на выпивку и сигареты, и, черт возьми, я оплачивала его мотоцикл. Я, конечно же, не говорила это ему в лицо, потому что он бы меня побил, я просто мило улыбалась, как улыбаюсь фарангам в баре, и говорила, что как только мы переедем в Сурин, я скажу Питу, что мне нужно больше денег. Пит был щедрый, и если я просила у него что-то, то всегда получала. Разумеется, это бы не продолжалось долго. Через несколько месяцев, когда Пит вернется в Таиланд, я скажу ему, что хочу быть рядом с ним в Бангкоке.
ПИТ
Я плохо спал в ту ночь, когда Джой поехала в Сурин. Я не мог выкинуть из головы мысли об обуви. Обуви, стоящей в ряд возле входной двери в комнату Сунан. Мужской обуви. Поведение Джой было абсолютно необъяснимым, если она была честна со мной, если она действительно любила меня. Ее действия, возможно, имели смысл, только в том случае, если она лгала мне. Я хотел верить, что она любит меня, я хотел верить в это больше всего на свете, но я помнил тяжелый взгляд ее глаз, когда она отказалась пускать меня в комнату. Почему? Почему? Почему? Я смог придумать только одно объяснение - там был кто-то, кого она не хотела, чтобы я его увидел. Муж? Парень? Образ Джой с тайским парнем преследовал меня всю ночь.
Я встал сразу, как рассвело. Три уборщицы сидели в коридоре возле моей двери, и громко болтали. Я открыл дверь и попросил их разговаривать потише, они все улыбнусь мне. У них в ногах стояла большая сумка с сушеной рыбой, и одна из женщин протянула мне одну рыбину. Я покачал головой и закрыл дверь. Они продолжили болтать и смеяться, поэтому я прошел в ванную и включил душ. Я не мог выкинуть Джой из головы. Я представлял, как она обматывается полотенцем после душа, стараясь прикрыть свое тело от меня, несмотря на то, что не было части тела, которой бы я не видел, не ласкал, не целовал. Неужели есть еще кто-то, кто знал ее тело так же хорошо как я? Кто-то, кто делил с ней постель? Кто-то в Сурине?
Я понимал, что мучить себя подобными мыслями было сумасшествием, но одно дело понимать, и совсем другое перестать думать об этом. Я знал, что мое сознание будет мучить меня, даже когда я вернусь в Англию. Был только один единственный способ успокоить свой разум. Я должен был найти кого-то, кто бы мог проверить Джой. Сам я не мог это сделать, а в Исарне практически не было фарангов.
В «Желтых Страницах» Бангкока я нашел две конторы частных детективов. Я позвонил в одну, но не смог добиться толку от женщины, ответившей на звонок. Она не понимала мой тайский язык, и, похоже, не могла говорить на английском языке. Я пытался найти в словаре слова «следить» и «детектив», но, в конце концов, она потеряла терпение и повесила трубку. Типичный Тай[25]. Реклама второй фирмы перечисляла детективные услуги среди многих других услуг, таких как переводы, визы и брачные контракты. Женщина, которая ответила, говорила на хорошем английском, и как только я объяснил, что я хочу, она сказала мне, что Кун Фирафан определенно может помочь мне.
Его офис находился в башне на Suriwong Road, недалеко от Patpong. Там оказалась весьма большая фирма, с большой приемной, обставленной хромированной и кожаной мебелью, и эффектная секретарша, которая принесла мне стакан воды со льдом, как только я присел в кресло. Я думал, что Фирафан будет мариновать меня в приемной не менее часа, с целью показать, кто тут главный, поэтому я был приятно удивлен, когда через десять минут секретарша сказала, что он готов принять меня.
Фирафану было ближе к пятидесяти годам, он носил костюм-тройку в тонкую полоску и очки в толстой роговой оправе. Его рукопожатие было сухим и крепким, он жестом предложил мне сесть в кресло напротив его черного блестящего стола. Я рассказал ему, как я повстречал Джой, и про финансовую договоренность, которую я заключил с ней. Он сидел, скрестив пальцы под подбородком, и смотрел на меня поверх своих очков неподвижным взглядом. Сперва, я был немного смущен, изливая перед ним свою душу, но он не улыбался и ничего не говорил, он даже не делал никаких пометок, он просто спокойно слушал. Я рассказал ему о своих подозрениях, о том, что она не позволила мне увидеть ее комнату, что иногда она не оставалась со мной на всю ночь, о моих подозрениях, что она не была полностью честна со мной.
Фирафан ждал, пока я не закончил, затем он взял тонкую позолоченную ручку и сделал некоторые пометки в своем блокноте. Он начал задавать вопросы. О Джой. Ее семье. Ее работе в «Зомби». Ее друзьях. Я хотел спросить, сколько это будет стоить, но не было подходящего момента. Опрос продолжался почти пятнадцать минут.
- У Вас есть фотография? – спросил он.
Я передал полдюжины фотографий, я сделал их, когда мы заезжали в дом Джой с Бруно. Там были фотографии Джой, Мон, Сунан, и их дома. Я также дал Фирафану листок бумаги, на котором я написал адрес Джой в Таиланде, и номер телефона в Сурине.
- Как вы считаете, Вы сможете мне помочь? – спросил я.
- Конечно, - сказал он, рассматривая фотографии одну за другой. - Я работал над многими такими случаями.
- Для фарангов?
- О да. Если у нее есть муж или парень, я смогу это выяснить. Гарантирую.
- Сколько это будет стоить?
Он посмотрел на меня, и я чуть не засмеялся в голос, потому что в его глаза вспыхнул тот же огонек, какой я видел в глазах Джой, когда я спросил ее, сколько денег ей нужно, чтобы она оставила работу. Я раскусил детектива, цена, которую он собирался назвать, была больше, чем стоила работа, и он размышлял, сколько я могу позволить себе потратить. Это было обычным для Таиланда, поэтому я оделся соответствующе. Я подумал, что с меня сдерут меньше, если я буду одет в трикотажную рубашку, джинсы и мои старые кроссовки.
- Вы должны понимать, что это не простая работа, - сказал он.
Он поднял листок бумаги, который я дал ему. - Я знаю эту деревню, это близко к границе с Камбоджой, это опасное место. Незнакомца там сразу заметят. Я должен быть очень осторожен.
Я кивнул.
- Мне придется ехать с двумя партнерами. Может потребоваться несколько дней.
Я снова кивнул.
- Я думаю, что эта работа будет стоить пятьдесят тысяч бат.
Вау! Это было вдвое больше, чем я ожидал. Я спросил, есть ли возможность как-то снизить цену, он пожал плечами. Я предложил двадцать пять тысяч бат, и мы договорились на тридцать тысяч. У меня с собой было двадцать тысяч бат, так что я отдал их ему, и сказал, что остаток он получит после того как предоставит мне отчет. Он пожал мне руку и проводил к двери.
На следующий день я улетел в Лондон Британскими Авиалиниями.
ДЖИММИ
Я высказал Рику и Мэту всё, что я о них думаю. Я побледнел. Охиреть, как побледнел. Они сказали мне, что она отъебала их лучше, чем кто бы ни был в жизни. Они сказали, что она ебется, как кролик. Гарантированная ебля в три дырки, большего и ожидать нельзя. Блять, если вы не можете доверять друзьям, кому вообще можно доверять, а? Я пошел в Zombie, снял Гизер, купил ей несколько напитков, чтобы она расслабилась, и повел ее к себе на квартиру. Она сходила в душ, потом я, все чин-чинарем. Запрыгиваем в постель, и переходим к делу. Отличные поцелуи, много языка, она делает все с энтузиазмом. Она опускается вниз и начинает мне отсасывать, лучше, чем кто-либо. Чем дальше, тем лучше. Она вылизывает мою жопу, сосет мои яйца, царапает ногтями по моей ноге, сводит меня с ума. Я всегда говорил, что никто не знает то, что парень хочет, лучше, чем другой парень. Я приподнимаю ее и шлепаю по заднице. Она поворачивается, говорит, что предпочитает, когда ее ебут сзади, но я хочу целовать ее, во время ебли, поэтому я кладу ее на спину. Я засовываю руку ей между ее ног и, ебать меня в рот, я обнаруживаю там член. Ёбаный член!
Я замер, как труп. Она не сделала ебаную операцию. Я был ошеломлен. Катои, которые все еще имеют члены, обычно работают в верхних барах в Нана Плаза, они не работают внизу, до тех пор, пока не удалят свой прибор. Его член не был большим, это больше было похоже на обрубок, меньше моего мизинца, и такой же мягкий как переваренные спагетти. Я предполагаю, что виноваты гормональные таблетки, которые она принимала для того, чтобы росла грудь, член и яйца от них сжимаются. Так или иначе, она понимает, что что-то не так. Она улыбается мне и ласкает мою шею.
- Вы не знали? – говорит она. - Я думала, что Вы знали.
- Нет – сказал я. - Я не знал.
Дата добавления: 2015-11-15; просмотров: 70 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Из РЕЦЕПТОВ ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ. | | | Привет, любовь моя. |