Откровение, вера и разум

Хотя вспомогательные верования лишь предварительны и могут быть

пересмотрены, основные верования религиозной общины должны оставаться

абсолютными и безусловными. Иов мог отвергнуть идею о том, что всякое

страдание заслужено, однако его фундаментальная вера в Бога осталась не-

поколебимой. Мы не видим никаких свидетельств обратного: ≪Вот, Он уби-

вает меня; но я буду надеяться≫ (Иов 13:15). Св. Павел был уверен, что ≪ни

смерть, ни жизнь,... ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви

Божьей во Христе Иисусе, Господе нашем≫ (Рим 8:38-39). В четвертой главе

мы рассматривали тезис экзистенциалистов о том, что вера —это результат

пламенной преданности и решимости, а вовсе не беспристрастного анализа

различных гипотез. Мы упоминали и убеждение неоортодоксов, что основа

веры —откровение, которое было актом божественной инициативы, а не

следствием человеческих открытий. Верно ли мы описываем значение веры

и откровения в христианской традиции?

Бэйзил Митчелл сравнивает предварительные гипотезы науки и ту безус-

ловную преданность, на которой основана религия. Далее он пытается опре-

делить это сравнение с обеих сторон. Митчелл отмечает упорство, с кото-

рым ученые придерживаются парадигм Куна. Он настаивает также, что, го-

воря о религиозной приверженности, надо в конечном счете иметь в виду

преданность Богу, а не христианству или любой другой религиозной систе-

ме. И решающую роль здесь играет накопленный вес свидетельств. Все ре-

лигиозные идеи, согласно Митчеллу, могут подвергаться изменениям. Долж-

ны существовать основания для принятия утверждения о божественном от-

кровении в истории, даже если откровение показывает нам возможности,

которых мы не могли предвидеть. Митчелл полагает, что познание Бога в

религиозном опыте также не самоочевидно, поскольку не существует опы-

та, свободного от тех или иных интерпретаций, а любая определенная ин-

терпретация подразумевает некие утверждения, претендующие на то, что-

бы считаться более вероятными, чем другие. Поэтому существует непрерыв-

ная диалектическая связь между приверженностью и размышлением, или

между верой и разумом41.

С библейской точки зрения, вера представляет собой личное доверие,

убежденность и преданность. Подобно вере в друга или вере во врача, это

не ≪слепая вера≫, поскольку она тесно связана с опытом. Однако в отсут-

ствие логических доказательств она становится рискованной и уязвимой.

Если вера —это принятие утверждений, явленных в откровении, то она

несовместима с сомнениями. Однако если вера —это доверие и предан-

^1 Basil Mitchell, The Justification of Religious belief (London: Macmillan, 1973), chaps. 5-8.

. I ЧАСТЬ ВТОРАЯ

I 64 I РЕЛИГИЯ И НАУЧНЫЕ МЕТОДЫ

ность, то определенная неуверенность относительно отдельных составля-

ющих религии вполне допустима. Сомнения освобождают нас от иллюзии

будто, зная символ веры, мы тем самым знаем и Бога. Ставя под сомнение

любые религиозные символы, мы начинаем одновременно заниматься само-

критикой, поскольку признаем, что ни церковь, ни книги, ни символы не яв-

ляются непогрешимыми, а никакие формулировки —неизменными. Если мы

не хотим абсолютизировать относительное, то притязания любых истори-

ческих институтов и богословских систем на истину в последней инстанции

необходимо подвергать сомнению.

Религиозная вера, действительно, как справедливо отмечают экзистен-

циалисты, требует более полного личного участия, чем наука. Религиозные

вопросы наиболее важны, поскольку они обращены к смыслу человеческого

существования. Религия имеет дело с предельными объектами человечес-

кой верности и преданности. Слишком отстраненное отношение может

привести к тому, что человек не сможет постичь именно те виды опыта,

которые наиболее значимы с религиозной точки зрения. Однако подобная

религиозная приверженность может сочетаться и с критическим переос-

мыслением. Приверженность, не сопровождаемая исследованием, ведет к

фанатизму и узкому догматизму. Однако и размышление, не сопровождае-

мое приверженностью, приводит лишь к умозрительным заключениям, не

связанным с реальной жизнью. Видимо, личное участие должно чередовать-

ся с размышлением, поскольку поклонение и критическое исследование не

могут происходить одновременно.

Божественное откровение и человеческий отклик на него всегда неразде-

лимо переплетены. Откровение не завершено, пока оно не получено людь-

ми, а люди всегда существуют в рамках общины, склонной к определенным

интерпретациям. Встреча с Богом была испытана, осмыслена и описана людь-

ми, которые подвержены ошибкам. Наиболее важные события в истории

Израиля воспринимались как откровение лишь тогда, когда они осмысля-

лись в свете пророческого опыта познания Бога. Мы уже говорили, что дея-

ния Бога проявляются как в жизни отдельных людей, так и в жизни общин,

а с особой силой они проявились в жизни Христа, но рассказ об этих собы-

тиях отражает определенные личные и культурные точки зрения. Не суще-

ствует откровения, которое дошло бы до нас, не будучи тем или иным обра-

зом истолкованным.

Кроме того, мы узнаем откровение по тому, насколько оно способно

осветить нынешний опыт. Откровение помогает понять нашу сегодняшнюю

жизнь —и частную, и коллективную42. Особые события прошлого позволя-

ют нам увидеть то, что происходило в другие эпохи, но, быть может, не

привлекло соответствующего внимания. Крест раскрывает вселенскую лю-

бовь Бога, которая была выражена повсеместно, но не везде признана. Сила

примирения в жизни Христа —это сила примирения во всей жизни43. От-

≪ И. Richard Niebuhr, The Meaning of Revelation (New York: Macmillan, 1941).

≪ PaulTillich, Systematic Theo/ogy (Chicago: Univ. of Chicago Press, 1957), 2:165-168.

ГЛАВА ПЯТАЯ

МОДЕЛИ И ПАРАДИГМЫ I 1 6 5

кровение ведет к новым взаимоотношениям с Христом в сегодняшней жиз-

ни, поэтому оно неотделимо от переориентации и примирения. Это не сис-

тема божественных утверждений, сформулированная в прошлом, но пригла-

шение к новому переживанию Бога сегодня. Поэтому откровение и опыт,

как и вера и разум, не исключают друг друга.

Подводя итоги, отметим, что между наукой и религией существует мно-

го параллелей: взаимодействие данных и теории (или опыта и интерпрета-

ции), исторический характер общины, в рамках которой происходит интер-

претация, использование моделей, влияние парадигм. В обеих сферах не су-

ществует доказательств, но могут быть веские основания для оценок, кото-

рые выносит община приверженцев парадигмы. Между наукой и религией

существуют и заметные различия, но некоторые из них на поверку оказыва-

ются лишь по-разному расставленными акцентами или различной степенью

одного и того же, а не абсолютной противоположностью, как это подчас

представляется. Мы рассмотрели несколько противопоставлений, один эле-

мент которых более важен в науке, а второй —в религии: объективность и

субъективность, рациональность и личная оценка, универсальность и исто-

рическая обусловленность, критика и традиция, условность и обязательность.

Однако некоторые черты религии, похоже, не имеют параллелей в науке:

роль предания и обряда; те стороны религиозных моделей, которые не на-

делены познавательной функцией, но вызывают определенное отношение и

способствуют изменению личности; характерный для религиозной веры тип

личного участия; идея откровения, явленного в исторических событиях. В

следующей главе, перед тем как делать окончательные выводы, мы прове-

дем сравнение еще по нескольким параметрам.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Сходства и различия

Мы описали общую структуру науки с точки зрения данных, теории,

моделей и парадигм, а также предложили некоторое количество со-

ответствующих параллелей в религии. Теперь мы сравним науку и

религию еще по нескольким параметрам. Между ними существуют, конечно,

поразительные сходства, но также и значительные различия. Если мы хотим

адекватно представить эти две сферы человеческой жизни, то необходимо

обсудить и сходства, и различия между ними. Сначала мы рассмотрим харак-

тер исторического исследования, поскольку и природа, и религиозные об-

щины имеют свою историю. Во втором разделе обсуждается возможность

объективности, если мы признаем, что любое знание обусловлено культурно

и исторически; особенно значителен здесь вклад мыслителей феминисти-

ческого направления. В третьем разделе мы рассмотрим вызов религиозного

плюрализма, исследовав путь между абсолютизмом и релятивизмом. Эти три

раздела посвящены различным, хотя и взаимосвязанным вопросам, поэтому

читатель, в соответствии со своими интересами, может читать их избиратель-

но. Глава заканчивается заключением и обсуждением выводов второй части.

Дата добавления: 2015-11-14