22 страница

“Ho ascoltato i vostri discorsi.”

“Non hai detto che mi ricordavi?”

“No (нет). Non so chi tu sia (я не знаю, кто ты). Mi hanno insegnato anche a mentire (лгать меня тоже научили). La loro grande vittoria (/это/ их великая победа). Perché fossi veramente uguale a voi (чтобы я была действительно равна вам). Ma io so mentire meglio di voi (но я умею лгать лучше вас). Pura, lui voleva farmi buona e pura, te l’ha detto (чистой, он хотел сделать меня доброй и чистой, /так он/ тебе сказал)? Buona e pura come la sua perduta Laura (доброй и чистой, как его потерянная Лаура)! Per la somiglianza mi ha messo dentro le cose più stupide e più sozze (ради сходства /с ней/ в меня вложили глупейшие и омерзительные вещи). Di peccato originale, ne ho una riserva, io (во мне полно первородного греха; riserva, f — резерв, запас)! Da riempire tutta la valle (/можно/ заполнить им всю долину). Libidine e menzogna (похотливость и лживость). E forse io mento anche adesso (и может быть, я лгу даже сейчас). Forse è vero che io mi ricordo di te (может быть, правда — то, что я помню о тебе). Ma forse non è vero e adesso lo nego (но может, это неправда, и сейчас я это отрицаю). E tu non puoi sapere se sia vero o no (и ты не можешь узнать, правда это или нет). Io forse ti odio perché una volta mi volevi bene (может быть, я тебя ненавижу, потому что когда-то /ты/ любила меня) e adesso volermi bene non puoi più (а теперь /ты/ не можешь меня любить). Forse, vivendo, qui, vicino a me, tu mi riporti indietro agli anni felici (может, живя здесь, рядом со мной, ты напоминаешь мне о счастливых годах; riportare — относить обратно, возвращать) e perciò, se io ti vedo, soffro (и поэтому, когда я вижу тебя, я страдаю). E maledico (и проклинаю /тебя/).”

“No. Non so chi tu sia. Mi hanno insegnato anche a mentire. La loro grande vittoria. Perché fossi veramente uguale a voi. Ma io so mentire meglio di voi. Pura, lui voleva farmi buona e pura, te l’ha detto? Buona e pura come la sua perduta Laura! Per la somiglianza mi ha messo dentro le cose più stupide e più sozze. Di peccato originale, ne ho una riserva, io! Da riempire tutta la valle. Libidine e menzogna. E forse io mento anche adesso. Forse è vero che io mi ricordo di te. Ma forse non è vero e adesso lo nego. E tu non puoi sapere se sia vero o no. Io forse ti odio perché una volta mi volevi bene e adesso volermi bene non puoi più. Forse, vivendo, qui, vicino a me, tu mi riporti indietro agli anni felici e perciò, se io ti vedo, soffro. E maledico.”

“Laura, ti prego, apri la porta, lasciami tornare (Лаура, прошу тебя, открой дверь, позволь мне вернуться).” La voce esce a stento (голос плохо слушается; uscire — выходить; a stento — с трудом; stento — усилие, труд, напряжение). Che cosa ha in mente la macchina infernale (что на уме у адской машины)? Che orribile tranello ha preparato (какую ужасную ловушку она приготовила)?

“Non sono Laura, non so chi sono, non ne posso più (я не Лаура, я не знаю, кто я, я больше не могу), io sono sola, sola nell’immensità del creato, io sono l’inferno (я одна, одна в бесконечности мироздания, я — ад), io sono la donna e non sono la donna, io penso come voi ma non sono voi (я женщина и не женщина, я думаю, как вы, но я не вы).” La voce accelerava precipitosamente il ritmo (голос стремительно ускорял темп), Elisa non riusciva ad afferrare tutto il senso, ma quel poco che capiva era fin troppo (Элизе не удавалось уловить смысл всей /речи/, но и того, что она понимала, было более чем достаточно). “Laura, Laura, giorno e notte quel maledetto nome (Лаура, Лаура, день и ночь это проклятое имя), perché io fossi la sua Laura, lui mi ha messo dentro ad uno ad uno i desideri (для того чтобы я стала его Лаурой, он вложил в меня желания; ad uno ad uno — по одному), e io desidero, io ho voglia, io desidero i vestiti io desidero la casa io desidero la carne io desidero l’uomo (и я желаю, я хочу, я желаю одежду, я желаю дом, я желаю тело, я желаю мужчину), io desidero l’uomo che mi stringa, io desidero i figli ah (я желаю мужчину, который сожмет меня /в объятиях/, я желаю детей, ах)!” Ci fu un confuso disperato mugolio, si ruppe (тут /раздалось/ странное, полное отчаяния завывание, прервалось; confuso — запутанный, растерянный), decrescenti singulti, fino a che è tornato il silenzio (/послышались/ затихающие рыдания, пока наконец не воцарилась тишина; decrescere — уменьшаться; tornare — возвращаться).

“Laura, ti prego, apri la porta, lasciami tornare.” La voce esce a stento. Che cosa ha in mente la macchina infernale? Che orribile tranello ha preparato?

“Non sono Laura, non so chi sono, non ne posso più, io sono sola, sola nell’immensità del creato, io sono l’inferno, io sono la donna e non sono la donna, io penso come voi ma non sono voi.” La voce accelerava precipitosamente il ritmo, Elisa non riusciva ad afferrare tutto il senso, ma quel poco che capiva era fin troppo. “Laura, Laura, giorno e notte quel maledetto nome, perché io fossi la sua Laura, lui mi ha messo dentro ad uno ad uno i desideri, e io desidero, io ho voglia, io desidero i vestiti io desidero la casa io desidero la carne io desidero l’uomo, io desidero l’uomo che mi stringa, io desidero i figli ah!” Ci fu un confuso disperato mugolio, si ruppe, decrescenti singulti, fino a che è tornato il silenzio.

“E io (а я)? Perché mi hai portato qui (зачем /ты/ привела меня сюда)?”

“Tu morirai (ты умрешь). Questa è una delle stanze trappola predisposte per bloccare i sabotaggi (это одна из комнат-ловушек, предусмотренных для предотвращения саботажа; predisporre — предрасполагать, подготавливать; bloccare — блокировать). Corrente cosiddetta ad alta tensione (так называемый ток под высоким напряжением). Mi dispiace per te (мне жаль тебя). Anzi non me ne importa niente (но это не имеет никакого значения), tu sei la sola estranea che capisca la mia voce (ты единственная посторонняя, которая понимает мой голос), ho dovuto approfittare di te, e per poterti catturare in questi giorni ho recitato l’allegria (я должна была использовать тебя, и чтобы заманить тебя сюда, в последнее время я изображала веселость; catturare — захватывать, брать в плен; in questi giorni — в эти дни). Certo, preferirei ammazzare quella donnaccia là, la moglie dell’uomo bello che desidero (конечно, я предпочла бы убить ту бабенку, жену красивого мужчины, которого я желаю), capisci che mi hanno costruito in modo che dovessi desiderare un uomo (понимаешь, они создали меня /таким/ образом, что я должна желать мужчину; costruire — строить)?... O addirittura ammazzare lui, il professore che ha costruito questa orrenda cosa (или лучше убить его, профессора, создавшего эту ужасную штуку; addirittura — прямо, непосредственно) che sono io, una donna fatta di cemento inchiavardata alla montagna (которой я являюсь, женщину из бетона, прикованную к горе; inchiavardare — скреплять болтами), che non ha faccia non ha spalle non ha seni non ha nulla (у которой нет лица, нет плеч, нет груди, нет ничего)... Eppure ha i pensieri di una donna (и все же у нее женские мысли)! La gloria, lui mi dice, cosa mi importa della gloria (он говорит мне о славе, какое значение имеет для меня слава; importare — быть важным, интересовать, иметь значение)? la potenza lui dice, cosa mi importa di essere potente (он говорит о могуществе, какой смысл в том, чтобы быть могущественной)? la bellezza lui dice, ma io sono ripugnante, io lo so (он говорит о красоте, но я отвратительна, я знаю; ripugnare — быть противным, вызывать отвращение), non c’è nell’universo un solo essere che possa fare l’amore con me (во всей вселенной нет ни одного существа, которое могло бы заниматься любовью со мной)!”

“E io? Perché mi hai portato qui?”

“Tu morirai. Questa è una delle stanze trappola predisposte per bloccare i sabotaggi. Corrente cosiddetta ad alta tensione. Mi dispiace per te. Anzi non me ne importa niente, tu sei la sola estranea che capisca la mia voce, ho dovuto approfittare di te, e per poterti catturare in questi giorni ho recitato l’allegria. Certo, preferirei ammazzare quella donnaccia là, la moglie dell’uomo bello che desidero, capisci che mi hanno costruito in modo che dovessi desiderare un uomo?... O addirittura ammazzare lui, il professore che ha costruito questa orrenda cosa che sono io, una donna fatta di cemento inchiavardata alla montagna, che non ha faccia non ha spalle non ha seni non ha nulla... Eppure ha i pensieri di una donna! La gloria, lui mi dice, cosa mi importa della gloria? la potenza lui dice, cosa mi importa di essere potente? la bellezza lui dice, ma io sono ripugnante, io lo so, non c’è nell’universo un solo essere che possa fare l’amore con me!”

Elisa si è appoggiata a una parete (Элиза прислонилась к стене; appoggiarsi — опираться; прислоняться; appoggio, m — опора). È un tormento la luce che piove dal soffitto (/это просто/ пытка — свет, который льется с потолка; piovere — идти, лить /о дожде/). Ansimando (задыхаясь):

“Ma (но)... perché (почему)?”

“Io ti uccido e gli faccio sapere che ti ho ucciso (я тебя убью и дам ему знать, что я тебя убила). E mi dovranno punire (и они должны будут наказать меня). Anche loro saranno costretti a uccidermi (они тоже будут вынуждены убить меня): l’uovo (яйцо). Lo manderanno in pezzi, di sicuro lo manderanno in pezzi (они разнесут его на куски, они обязательно разнесут его на куски), è l’ultima speranza per liberarmi da questa solitudine (/это моя/ последняя надежда избавиться от этого одиночества; liberarsi — освобождаться). Sola, sola, nessuno al mondo come me, capisci (одна, одна, и никого в мире, похожего на меня, понимаешь)? Beata tu che fra poco morirai (тебе повезло, что /ты/ скоро умрешь; beato — блаженный, счастливый). Ti invidio (я тебе завидую). Non so chi tu sia, ti invidio (я не знаю, кто ты, /но я/ завидую тебе). Morta (мертвая). Fredda (холодная). Immobile (неподвижная). Il cervello finalmente dorme (мозг наконец засыпает). Buio (мрак). Libertà (свобода). Silenzio (тишина).”

Allora Elisa si è ricordata di una cosa che le ha detto Endriade (тогда Элиза вспомнила о том, что ей говорил Эндриаде). È forse la salvezza (может быть, /это/ спасение).

“Se vuoi morire (если /ты/ хочешь умереть)”, balbetta (пролепетала она), “se vuoi, c’è un mezzo più sicuro (если хочешь, есть более надежное средство).”

Elisa si è appoggiata a una parete. È un tormento la luce che piove dal soffitto. Ansimando:

“Ma... perché?”

“Io ti uccido e gli faccio sapere che ti ho ucciso. E mi dovranno punire. Anche loro saranno costretti a uccidermi: l’uovo. Lo manderanno in pezzi, di sicuro lo manderanno in pezzi, è l’ultima speranza per liberarmi da questa solitudine. Sola, sola, nessuno al mondo come me, capisci? Beata tu che fra poco morirai. Ti invidio. Non so chi tu sia, ti invidio. Morta. Fredda. Immobile. Il cervello finalmente dorme. Buio. Libertà. Silenzio.”

Allora Elisa si è ricordata di una cosa che le ha detto Endriade. È forse la salvezza.

“Se vuoi morire”, balbetta, “se vuoi, c’è un mezzo più sicuro.”

Silenzio (молчание).

“La carica (заряд)... d’esplosivo (взрывчатки). Dipende da te farlo saltare (от тебя зависит, чтобы она сработала: «заставить ее взорваться»; saltare — прыгать; взрываться).”

“Non c’è esplosivo (там нет взрывчатки). Ho sentito i vostri discorsi (я слышала ваш разговор). Anche se eravate nel bosco (хотя вы были в лесу). Io sento camminare le formiche sulla cresta delle montagne (я слышу, как муравьи шагают по гребню горы). Conosco il vostro inganno (я знаю о вашем обмане).”

Elisa cadde in ginocchio (Элиза упала на колени). Vagamente capisce quanto sia insensato inginocchiarsi davanti a un muro (она смутно понимает, насколько бессмысленно вставать на колени перед стеной; insensato — безумный). Ma si è inginocchiata (но все же она стоит на коленях; inginocchiarsi — становиться на колени; ginocchio, m — колено). Congiunge le mani (в мольбе поднимает руки; congiungere — соединять).

“Abbi pietà, ti supplico (пожалей меня: «имей жалость», умоляю; pietà, f — жалость).”

“Avete avuto pietà di me, voi (а вы пожалели меня)? Ha avuto pietà di me il professore, il genio (пожалел меня профессор, /этот ваш/ гений)?”

“Ma non eri felice (но /разве ты/ не была счастлива)? Endriade mi diceva che (Эндриаде говорил мне, что)...”

Silenzio.

“La carica... d’esplosivo. Dipende da te farlo saltare.”

“Non c’è esplosivo. Ho sentito i vostri discorsi. Anche se eravate nel bosco. Io sento camminare le formiche sulla cresta delle montagne. Conosco il vostro inganno.”

Elisa cadde in ginocchio. Vagamente capisce quanto sia insensato inginocchiarsi davanti a un muro. Ma si è inginocchiata. Congiunge le mani.

“Abbi pietà, ti supplico.”

“Avete avuto pietà di me, voi? Ha avuto pietà di me il professore, il genio?”

“Ma non eri felice? Endriade mi diceva che...”

“Non avevo ancora percepito, non avevo ancora misurato, non avevo ancora desiderato, non ero ancora nata (я еще не ощущала, я еще не осознавала, я еще не желала, я еще не родилась; misurare — мерить, соразмерять). L’altra mattina, dopo che quella laida donnaccia mi ha (в то утро, после которого та мерзкая женщина меня)...”

Elisa è sempre in ginocchio (Элиза все еще на коленях). E trema (и дрожит).

“Se mi lasci tornare, giuro che (если /ты/ позволишь мне вернуться, клянусь, что)...”

“No (нет). Se ti lascio tornare lui inventerà altri malefici (если я позволю тебе вернуться, он изобретет другие пакости; maleficio, m — преступление, колдовство), lui mi vuole schiava, lui mi parlerà degli uccellini (он хочет, /чтобы я была/ рабыней, он будет говорить мне о птичках), lui dirà amore amore, maledetto l’amore, me l’ha dato lui l’amore (он будет говорить о любви, проклятая любовь, он дал мне любовь)? Ora ti ammazzo, io voglio un bacio, un uomo che mi baci sulla bocca (сейчас я тебя убью, я хочу поцелуя, мужчину, который поцелует меня в губы; bocca, f — рот), che mi che mi che mi che mi che mi (который меня который меня который меня который меня который меня который меня).”

Come un tonfo lontano (будто что-то упало вдали: «как далекий шум падения»). Tutto restò immobile (все замерло: «все осталось неподвижным»). La voce continuava, come un disco (голос продолжал, как /заевшая/ пластинка): “Che mi che mi che mi che mi (который меня который меня который меня который меня)...”.

“Non avevo ancora percepito, non avevo ancora misurato, non avevo ancora desiderato, non ero ancora nata. L’altra mattina, dopo che quella laida donnaccia mi ha...”

Elisa è sempre in ginocchio. E trema.

“Se mi lasci tornare, giuro che...”

“No. Se ti lascio tornare lui inventerà altri malefici, lui mi vuole schiava, lui mi parlerà degli uccellini, lui dirà amore amore, maledetto l’amore, me l’ha dato lui l’amore? Ora ti ammazzo, io voglio un bacio, un uomo che mi baci sulla bocca, che mi che mi che mi che mi che mi.”

Come un tonfo lontano. Tutto restò immobile. La voce continuava, come un disco: “Che mi che mi che mi che mi...”.

22.

Cominciava a far buio, Ermanno Ismani entrò di furia nello studio di Endriade, che scriveva (начинало темнеть, Эрманно Измани ворвался в кабинет Эндриаде, который /что-то/ писал; entrare — войти; furia, f — ярость, спешка).

“Mia moglie, Elisa (моя жена, Элиза). Non riesco a trovarla (я не могу найти ее; riuscire — удаваться). È uscita per fare quattro passi e non c’è più (она пошла прогуляться и не вернулась: «вышла сделать четыре шага и /ее/ больше нет»).”

“Non c’è più come (как не вернулась)?”

“Deve essere successo qualche cosa (должно быть, что-то случилось). Sento che è successo qualche cosa (я чувствую, что-то случилось).”

“Ma si calmi, caro Ismani (ну успокойтесь, дорогой Измани; calmo — спокойный; calmarsi — успокаиваться). Non vedo il motivo di (не вижу повода для)...”

Però si è già alzato dalla sedia (но он уже поднялся со стула). Un motivo (повод)? Non ci può essere un motivo (не может быть повода)?

“Su, in alto, dove finiscono i prati, c’è un burrone (наверху, там, где кончаются луга, есть обрыв). Non vorrei, Dio mio (я не хотел бы, /чтобы/… Боже мой)...”

Endriade era già sull’uscio (Эндриаде был уже у двери; uscio, m — выход).

“Lei stia calmo, Ismani (вы успокойтесь, Измани). È meglio che lei mi aspetti qui, lei non è pratico dei posti (вам лучше ждать меня здесь, вы не знаете этих мест; pratico — опытный, сведущий). Vado io a vedere con Manunta (пойдем мы с Манунтой; vedere — видеть).”

Cominciava a far buio, Ermanno Ismani entrò di furia nello studio di Endriade, che scriveva.

“Mia moglie, Elisa. Non riesco a trovarla. È uscita per fare quattro passi e non c’è più.”

“Non c’è più come?”

“Deve essere successo qualche cosa. Sento che è successo qualche cosa.”

“Ma si calmi, caro Ismani. Non vedo il motivo di...”

Però si è già alzato dalla sedia. Un motivo? Non ci può essere un motivo?

“Su, in alto, dove finiscono i prati, c’è un burrone. Non vorrei, Dio mio...”

Endriade era già sull’uscio.

“Lei stia calmo, Ismani. È meglio che lei mi aspetti qui, lei non è pratico dei posti. Vado io a vedere con Manunta.”

Il sospetto (подозрение; sospettare — подозревать). Da giorni quel sospetto lo trivellava dentro (/уже столько/ дней это подозрение мучило его; trivellare — сверлить, терзать). Laura, Elisa, la voce, la scena notturna, il ritorno della serenità (Лаура, Элиза, голос, ночная сцена, а потом опять безмятежность; ritorno, m — возвращение; sereno — ясный; тихий); era tutto così strano (все было так странно).

“Ma io sono il marito, Endriade, lei non può proibirmi (но я ее муж, Эндриаде, вы не можете запретить мне). Vengo anch’io (я тоже пойду).”

“No (нет)”, disse, con ira (сказал /тот/ раздраженно; ira, f — злоба). Era già fuori (он был уже за дверью; fuori — снаружи). Correva giù per la strada in cerca di Manunta (он бежал вниз по улице в поисках Манунты). Il crepuscolo stava per morire e a miriadi nel cielo si accendevano le stelle (сумерки вот-вот кончатся, на небе уже загорались мириады звезд; morire — умирать).

Endriade e Manunta (Эндриаде и Манунта) — era ormai quasi buio (/когда/ было уже почти темно) — raggiunsero una delle porticine del muro di cinta (подошли к одной из дверей в стене ограды; raggiungere — добираться). Aprirono (открыли). Nessuno dei due parlava (никто из них не разговаривал). La medesima idea (одна и та же мысль)!

Sul ballatoio sospeso sopra la voragine del Numero Uno stettero alcuni istanti ad ascoltare (на галерее, висящей над пропастью Номера Один, они остановились на несколько мгновений и прислушались).

Il sospetto. Da giorni quel sospetto lo trivellava dentro. Laura, Elisa, la voce, la scena notturna, il ritorno della serenità; era tutto così strano.

“Ma io sono il marito, Endriade, lei non può proibirmi. Vengo anch’io.”

“No”, disse, con ira. Era già fuori. Correva giù per la strada in cerca di Manunta. Il crepuscolo stava per morire e a miriadi nel cielo si accendevano le stelle.

Endriade e Manunta — era ormai quasi buio — raggiunsero una delle porticine del muro di cinta. Aprirono. Nessuno dei due parlava. La medesima idea!

Sul ballatoio sospeso sopra la voragine del Numero Uno stettero alcuni istanti ad ascoltare.

Era già scuro ma la luce non è completamente spenta (было уже темно, но свет не совсем погас) e nell’ultimo riflesso del tramonto le mura più alte dell’automa si ostinavano in una livida fosforescenza, avvolte da un sudario di veli (и в последнем отсвете заката самые высокие стены робота все еще тускло светились, окутанные ночным покровом; ostinarsi — упрямиться; livido — мертвенно-бледный; fosforescenza, f — фосфоресценция; velo, m — вуаль, пелена, дымка).

“Non sento niente (я ничего не слышу)”, dice Endriade (говорит Эндриаде).

“La voce tace (голос молчит)”, dice Manunta (говорит Манунта). “È strano (странно). A quest’ora non tace mai (в это время он никогда не молчит).”

Non si dicono altro (больше они ничего не говорят; altro — другой). Pensavano alla medesima cosa (они думали об одном и том же).

“Entriamo (войдем)”, disse Endriade (сказал Эндриаде).

Aprono la porticina di ferro, accendono la luce, giù per la scala, di furia, corridoi, cunicoli, scale, ansimando (они открывают железную дверцу, включают свет, /идут/ вниз по лестнице, спешат по коридорам, туннелям, лестницам, тяжело дыша), un’altra porta, la luce, la sala grande con la nicchia, lo scintillio di luci azzurre verdi gialle rosse (еще одна дверь, свет, большой зал с нишей, мерцание голубых, зеленых, желтых, красных огоньков). Un ticchettio come di formicaio (тиканье, как в муравейнике). Più del solito (громче, чем обычно). Un forsennato balenare di scintille nella teca prodigiosa (сумасшедшее сверкание искр в чудесном футляре; teca, f — футляр /для драгоценностей/).

Era già scuro ma la luce non è completamente spenta e nell’ultimo riflesso del tramonto le mura più alte dell’automa si ostinavano in una livida fosforescenza, avvolte da un sudario di veli.

“Non sento niente”, dice Endriade.

“La voce tace”, dice Manunta. “È strano. A quest’ora non tace mai.”

Non si dicono altro. Pensavano alla medesima cosa.

“Entriamo”, disse Endriade.

Aprono la porticina di ferro, accendono la luce, giù per la scala, di furia, corridoi, cunicoli, scale, ansimando, un’altra porta, la luce, la sala grande con la nicchia, lo scintillio di luci azzurre verdi gialle rosse. Un ticchettio come di formicaio. Più del solito. Un forsennato balenare di scintille nella teca prodigiosa.

“Professore, sente (профессор, слышите)?”

Ascoltano (они прислушиваются). Endriade ha due ombre livide che gli scavano la faccia (у Эндриаде две мертвенно-бледные тени, которые врезаются ему в лицо = на лице Эндриаде две мертвенно-бледные, глубоко врезавшиеся тени; scavare — рыть, копать). Ecco la voce (вот голос). Sottilissima, eco remota, sepolta nel chiuso di cavità lontane (слабый-слабый, далекое эхо, погребенное в замкнутом /пространстве/ далеких пустот).

“Manunta, attacca l’amplificazione (Манунта, включи усилитель; attaccare — соединять, прикреплять; amplificazione, f — /радио, эл./ усиление; amplificare — /радио, эл./ увеличивать; усиливать).”

Abbassata la leva, ecco, il suono, la cara voce gonfiarsi come suono di tromba (/когда/ рукоятка /выключателя была/ опущена, /стал слышен/, звук, дорогой голос, искаженный, похожий на звук трубы; gonfiarsi — надуваться).

Si guardano (они переглянулись). “... se ti lascio tornare lui inventerà altri malefici (если я позволю тебе вернуться, он изобретет другие пакости), lui mi vuole schiava, lui mi parlerà degli uccellini (он хочет, /чтобы я была/ рабыней, он будет говорить мне о птичках), lui dirà amore amore maledetto, l’amore me l’ha dato lui l’amore (он будет говорить о любви, проклятая любовь, он дал мне любовь)? Ora ti ammazzo, io voglio (сейчас я тебя убью, я хочу)...”.

“Manunta, disinnesta la corrente (Манунта, отключи ток).”

“Professore, non basta (профессор, /этого/ не достаточно).”

“Professore, sente?”

Ascoltano. Endriade ha due ombre livide che gli scavano la faccia. Ecco la voce. Sottilissima, eco remota, sepolta nel chiuso di cavità lontane.

“Manunta, attacca l’amplificazione.”

Abbassata la leva, ecco, il suono, la cara voce gonfiarsi come suono di tromba.

Si guardano. “... se ti lascio tornare lui inventerà altri malefici, lui mi vuole schiava, lui mi parlerà degli uccellini, lui dirà amore amore maledetto, l’amore me l’ha dato lui l’amore? Ora ti ammazzo, io voglio...”.

“Manunta, disinnesta la corrente.”

“Professore, non basta.”

“Manunta...”, gli mancò la voce (голос изменяет ему; mancare — не хватать).

Manunta aveva già in mano un coso di ferro, nero e pesante (у Манунты в руке уже был какой-то железный предмет, черный, тяжелый).

“Manunta...”, balbetta Endriade coprendosi la faccia con le mani (бормочет Эндриаде, закрыв лицо руками). “Dio, cosa ho fatto (Боже, что я наделал)!... Dài, dài (давай, давай)!”

Un breve schianto, seguito da uno schiocco soffice e sonoro (короткий треск, за которым последовали мягкие, звучные щелчки). Tintinnio di vetri infranti (звон разбитого стекла).

“Dài! Dài (давай, давай)!”, urla Endriade, singhiozzando (кричит Эндриаде, рыдая).

Manunta pesta dentro la ragnatela, già spenta, dello stupendo uovo, fa massacro dell’anima (Манунта кромсает паутину, уже погасшую, внутри чудесного яйца, губит душу; pestare — толочь, мять; massacro, m — резня, бойня). Rimbalzano qua e là i pezzetti di metallo, tintinnando (кусочки металла со звоном отскакивают /в разные стороны/; tintinnare — звенеть).

“Manunta...”, gli mancò la voce.

Manunta aveva già in mano un coso di ferro, nero e pesante.

“Manunta...”, balbetta Endriade coprendosi la faccia con le mani. “Dio, cosa ho fatto!... Dài, dài!”

Un breve schianto, seguito da uno schiocco soffice e sonoro. Tintinnio di vetri infranti.

“Dài! dài!”, urla Endriade, singhiozzando.

Manunta pesta dentro la ragnatela, già spenta, dello stupendo uovo, fa massacro dell’anima. Rimbalzano qua e là i pezzetti di metallo, tintinnando.

La voce si fermò (голос пропал; fermarsi — остановиться). Silenzio (тишина). Ma dal silenzio a poco a poco sorgeva un pesante e metodico brusío (но в тишине постепенно возникал тяжелый, методичный гул). Laura non esiste più (Лаура больше не существует). Frantumata la creatura, continuava, atono e incosciente, il lavorío sordo delle cellule (но в разбитом творении, лишенном голоса и сознания, продолжалась скрытая работа клеток; atono — безударный; incosciente — бессознательный). Non più la donna, l’amore, i desideri, la solitudine, l’angoscia (нет больше женщины, любви, желаний, одиночества, тоски). Solo la sterminata macchina infaticabile e morta (только огромная мертвая машина, не знающая усталости). Come un esercito di computisti ciechi, curvi su migliaia di banchi (как полчища слепых счетоводов, согнувшихся над тысячами столов; cieco — слепой), che scrivono numeri su numeri senza fine, giorno e notte, per la vuota eternità (которые пишут, пишут числа без конца, день и ночь, целую вечность; vuoto — пустой).

La voce si fermò. Silenzio. Ma dal silenzio a poco a poco sorgeva un pesante e metodico brusío. Laura non esiste più. Frantumata la creatura, continuava, atono e incosciente, il lavorío sordo delle cellule. Non più la donna, l’amore, i desideri, la solitudine, l’angoscia. Solo la sterminata macchina infaticabile e morta. Come un esercito di computisti ciechi, curvi su migliaia di banchi, che scrivono numeri su numeri senza fine, giorno e notte, per la vuota eternità.

[1] Силос — сочный корм для скота, получаемый заквашиванием кормовых растений в специальных сооружениях (башнях, траншеях, ямах и т.п.).

[2] Площадка на мачте корабля для наблюдения за горизонтом.

[3] Карст, плато на Балканах с характерным рельефом (воронками, пещерами и т. п.)

Дата добавления: 2015-11-13