7 страница

“Già, chi non lo conosceva? Viveva qui da dieci anni, si può dire. Un uomo eccezionale, delle sue invenzioni la gente non ha mai saputo niente, eppure verrà il giorno... È morto un paio di mesi fa.”

“È morto qui?”

“Aveva la mania della caccia, andava solo su per le montagne. Una sera non è più tornato. Lo abbiamo trovato tre giorni dopo. Precipitato da un dirupo. Per noi... una tragedia in tutti i sensi. Quel poco che si è fatto qui al Centro”, fece un sorriso pieno di intenzioni, “lo si deve ad Aloisi per almeno il cinquanta per cento. Se la disgrazia fosse successa quattro o cinque anni fa, chi sa se Endriade e io, chi sa se si riusciva a concludere... a realizzare quello che...”

“E io?”, chiese timidamente Ismani preso da un senso di disagio. “Io dovrei... mi hanno mandato quassù per... insomma sarei io il suo successore?”

“No, no (нет-нет). Non credo (не думаю). Se mai tu dovrai sostituire qualcuno, il qualcuno sarei io (если бы ты должен был кого-нибудь заменить, то этот кто-нибудь был бы я)...”

“Tu (ты)? Perché (почему)? Te ne vai (/ты/ уезжаешь)?”

“No, non adesso (нет, не сейчас). Fra un mese e mezzo, due mesi (через полтора-два месяца). Grazie a Dio il ciclo, per così dire, il ciclo del mio lavoro è praticamente terminato (слава Богу, цикл, так сказать, цикл моей работы практически завершен). Ecco il soggiorno, là c’è un piccolo studio, di là si va nell’ office (вот гостиная, там маленький кабинет, оттуда можно войти в офис) e dietro c’è la cucina, le camere da letto sono sopra (а сзади — кухня, спальни находятся наверху). Nel complesso, posso dirlo io che ci abito da anni, queste casette sono organizzate bene (в общем и целом: «в совокупности», прожив здесь годы, я могу сказать, что эти домики хорошо устроены), unico inconveniente, se mai (единственное неудобство, если и есть такое), ma confesso che a me non dà fastidio (но признаюсь, что меня это не беспокоит; fastidio, m — беспокойство, неприятность), la scala di legno all’inglese inglobata nel soggiorno (деревянная лестница в английском /стиле, которая/ находится в гостиной; inglobare — включать /в единое целое/), certi preferiscono avere le camere da letto completamente disimpegnate (некоторые предпочитают полностью изолированные спальни; disimpegnare — освобождать, разгружать; impegno, m — обязательство; обещание; задача), e poi c’è l’inconveniente dei rumori, questo sì (и еще есть неудобство — это шумы, да), le porte sono di legno massiccio (двери /сделаны/ из плотной древесины), ma se qualcuno tiene accesa la radio qui dabbasso, è inutile, nelle camere si sente (но если кто-нибудь здесь, внизу, включит: «держит включенным» радио, они бесполезны, в спальнях слышно; tenere — держать), però io penso che voi siete appena in due (но я думаю, что вы будете /здесь/ только вдвоем) e per la verità la Giustina è silenziosa (и, правду /сказать/, Джустина молчаливая), sembra un gatto alle volte da come scivola senza far rumore (иногда она кажется кошкой, так бесшумно она скользит), oh eccola (а вот и она)...”

“No, no. Non credo. Se mai tu dovrai sostituire qualcuno, il qualcuno sarei io...”

“Tu? Perché? Te ne vai?”

“No, non adesso. Fra un mese e mezzo, due mesi. Grazie a Dio il ciclo, per così dire, il ciclo del mio lavoro è praticamente terminato. Ecco il soggiorno, là c’è un piccolo studio, di là si va nell’ office e dietro c’è la cucina, le camere da letto sono sopra. Nel complesso, posso dirlo io che ci abito da anni, queste casette sono organizzate bene, unico inconveniente, se mai, ma confesso che a me non dà fastidio, la scala di legno all’inglese inglobata nel soggiorno, certi preferiscono avere le camere da letto completamente disimpegnate, e poi c’è l’inconveniente dei rumori, questo sì, le porte sono di legno massiccio, ma se qualcuno tiene accesa la radio qui dabbasso, è inutile, nelle camere si sente, però io penso che voi siete appena in due e per la verità la Giustina è silenziosa, sembra un gatto alle volte da come scivola senza far rumore, oh eccola...”

9.

Ismani incontrò Endriade e sua moglie poco dopo a pranzo, in casa degli Strobele (Измани встретился с Эндриаде и его женой немного погодя за обедом, в доме /семьи/ Штробеле).

Ricordava vagamente di averlo visto di sfuggita in qualche congresso (он смутно помнил, /что/ мельком видел его на каком-то конгрессе). Adesso gli parve un altro (сейчас он казался другим). Era diventato uno di quegli uomini imponenti, decorativi, profetici, da premi Nobel (он стал одним из тех внушительных, эффектных пророческих личностей с Нобелевской премией; decorativo — украшающий, показной), tanto sicuro della propria intelligenza superiore da sfiorare l’istrionismo (настолько уверенных в превосходстве собственного ума, /что их манера поведения/ граничила с фиглярством; sfiorare — слегка касаться, срывать /цветы/; istrione, m — комедиант, шут). Vestito malamente, una lunga e disordinata criniera di capelli grigi (/он был/ плохо одет, c длинной и беспорядочной гривой седых волос), un grosso naso, un parlare vivace e imprevedibile (большим носом, живой и неожиданной /манерой/ речи; imprevedibile — не поддающийся предвидению, неожиданный; prevedere — предвидеть). Avrà avuto 55 anni (ему было около 55 лет). Proprio l’opposto era sua moglie (его жена была его полной противоположностью), una signora sui cinquanta, modesta, mite, silenziosa, e vagamente malinconica (дама лет пятидесяти, скромная, кроткая, молчаливая и чуть-чуть меланхоличная; vagamente — смутно).

Ismani incontrò Endriade e sua moglie poco dopo a pranzo, in casa degli Strobele.

Ricordava vagamente di averlo visto di sfuggita in qualche congresso. Adesso gli parve un altro. Era diventato uno di quegli uomini imponenti, decorativi, profetici, da premi Nobel, tanto sicuro della propria intelligenza superiore da sfiorare l’istrionismo. Vestito malamente, una lunga e disordinata criniera di capelli grigi, un grosso naso, un parlare vivace e imprevedibile. Avrà avuto 55 anni. Proprio l’opposto era sua moglie, una signora sui cinquanta, modesta, mite, silenziosa, e vagamente malinconica.

Di fronte a quella personalità così marcata e prepotente (перед такой замечательной и могущественной личностью), Ismani si sentì meno che zero (Измани чувствовал себя полным ничтожеством; meno che zero — меньше нуля). Ma aveva una tale smania di sapere che riuscì a farsi coraggio (но у него было такое страстное желание узнать /что-нибудь/, что он осмелел; riuscire — удаваться; coraggio, m — смелость). Quel maledetto segreto (эта проклятая секретность) per cui Giaquinto al ministero, il capitano Vestro, il tenente Trotzdem e perfino Strobele nel primo affrettato incontro (из-за которой Джакуинто в министерстве, капитан Вестро, лейтенант Троцдем и даже Штробеле, при первой поспешной встрече) gli avevano taciuto lo scopo della sua missione (скрыли от него цель его командировки; tacere — молчать), cominciava ad essere grottesco, quasi una congiura per esasperarlo (превращалась в абсурд, почти заговор, /для того чтобы/ довести его до крайности; cominciare — начинать/ся/; grottesco — гротескный; esasperare — ожесточать, раздражать).

“Voi riderete (вы будете смеяться)”, disse, febbrilmente, appena si furono seduti a tavola (сказал он, лихорадочно, едва они уселись за стол), e ben capiva di mettersi così in una situazione d’inferiorità (и прекрасно понимая, /что/ таким образом он ставит себя в более низкое положение/на более низкую ступень; inferiorità, f — подчиненное положение; низшая ступень; неполноценность) che poteva sollecitare nei due colleghi il gusto di approfittarne (что могло вызвать в двух коллегах желание воспользоваться этим; sollecitare — ускорять, побуждать; gusto, m — вкус, склонность), “ma io qui sono una specie di intruso (но я здесь вроде непрошеного гостя; intrudersi — вторгаться)...”

Di fronte a quella personalità così marcata e prepotente, Ismani si sentì meno che zero. Ma aveva una tale smania di sapere che riuscì a farsi coraggio. Quel maledetto segreto per cui Giaquinto al ministero, il capitano Vestro, il tenente Trotzdem e perfino Strobele nel primo affrettato incontro gli avevano taciuto lo scopo della sua missione, cominciava ad essere grottesco, quasi una congiura per esasperarlo.

“Voi riderete”, disse, febbrilmente, appena si furono seduti a tavola, e ben capiva di mettersi così in una situazione d’inferiorità che poteva sollecitare nei due colleghi il gusto di approfittarne, “ma io qui sono una specie di intruso...”

Strobele: “Intruso (непрошеного гостя)? Non hai le carte in regola (у тебя документы не в порядке)?”.

Ismani: “Intruso (непрошеного гостя)... estraneo (чужого)... Voglio dire che non so ancora niente (я хочу сказать, что пока ничего не знаю). Niente di niente (ничегошеньки)”.

Strobele: “Niente di cosa (ничего о чем)?”.

Ismani: “Di quello che dovrò fare qui, di quello che voi state facendo qui (о том, что должен здесь делать, о том, что вы здесь делаете)”.

Strobele: “Te lo avranno spiegato al ministero, no (/разве/ тебе /не/ объяснили в министерстве)?”.

Ismani: “Niente (ничего = нет)”.

Endriade: “Ma è straordinario (но /это/ немыслимо; straordinario — необычный)! Quasi incredibile (почти невероятно)! Che le misure predisposte da Giaquinto e soci non siano completamente inutili (разве меры, принятые Джакуинто и компанией, не совершенно бесполезны; predisporre — предрасполагать; подготавливать)? Il segreto, una volta tanto (такая секретность — это уж слишком)! Ma sentiamo un poco (но давайте послушаем): lei, Ismani, che idea si è fatta (у вас, Измани, какое сложилось представление)? Avrà pure immaginato qualche cosa (вы же представили что-нибудь). Sarà curioso, no (/вам/ любопытно, не так ли)?”.

Strobele: “Intruso? Non hai le carte in regola?”.

Ismani: “Intruso... estraneo... Voglio dire che non so ancora niente. Niente di niente”.

Strobele: “Niente di cosa?”.

Ismani: “Di quello che dovrò fare qui, di quello che voi state facendo qui”.

Strobele: “Te lo avranno spiegato al ministero, no?”.

Ismani: “Niente”.

Endriade: “Ma è straordinario! Quasi incredibile! Che le misure predisposte da Giaquinto e soci non siano completamente inutili? Il segreto, una volta tanto! Ma sentiamo un poco: lei, Ismani, che idea si è fatta? Avrà pure immaginato qualche cosa. Sarà curioso, no?”.

Ismani: “Sì, da principio mi ero messo addirittura in mente la bomba atomica, ma vari indizi, sa (да, сначала мне пришла в голову /мысль об/ атомной бомбе, но разные признаки, знаете; addirittura — прямо, сразу)...”.

Endriade: “Niente bomba atomica, grazie a Dio (никакой атомной бомбы, слава Богу). Qualcosa di molto più tranquillo, possiamo dire, nello stesso tempo molto più pericoloso, forse (нечто гораздо более спокойное, можно сказать, и в то же самое время, пожалуй, гораздо более опасное). Vero, Strobele (правда, Штробеле)?”.

Strobele: “Pericoloso (опасное)? Pericoloso non direi (я бы не сказал, /что/ опасное)”.

Elisa Ismani: “Allora, non lo volete dire (значит, вы не хотите говорить)? Forse perché ci siamo noi donne (может быть, из-за того что здесь мы, женщины)?”.

Endriade, divertito (с любопытством; divertire — развлекать; con aria divertita — с любопытством, с интересом, оживленно): “Lei, signora, che supposizioni ha fatto (а вы, синьора, какие предположения сделали)?”.

Elisa Ismani: “Io (я)? Non ho la lontana idea (не имею ни малейшего представления; lontano — далекий)”.

Endriade: “E lei signora Strobele (а вы, синьора Штробеле)?”.

Ismani: “Sì, da principio mi ero messo addirittura in mente la bomba atomica, ma vari indizi, sa...”.

Endriade: “Niente bomba atomica, grazie a Dio. Qualcosa di molto più tranquillo, possiamo dire, nello stesso tempo molto più pericoloso, forse. Vero, Strobele?”.

Strobele: “Pericoloso? Pericoloso non direi”.

Elisa Ismani: “Allora, non lo volete dire? Forse perché ci siamo noi donne?”.

Endriade, divertito: “Lei, signora, che supposizioni ha fatto?”.

Elisa Ismani: “Io? Non ho la lontana idea”.

Endriade: “E lei signora Strobele?”.

Olga si aggiustò con noncuranza un lembo della inquietante scollatura (Ольга беззаботно поправила край беспокоящего = смелого декольте; noncuranza, f — беззаботность): “Dai discorsi che fate, anzi non fate, ho paura che non sia una cosa divertente (из того, что вы говорите, и даже не говорите, боюсь, что эта вещица — не для развлечений; discorso, m — речь; divertente — занимательный, развлекательный)”.

Strobele: “Ma Olga (ну Ольга)!”.

Olga: “Perché (почему = а что)? Non ho offeso nessuno (я никого не обидела). Ma se fate tanti misteri vuol dire ch’è una cosa importante (но если вы так секретничаете, значит, это что-то важное) e non c’è niente di più malinconico delle cose importanti (а нет ничего более тоскливого, чем важные вещи), sarebbe così bello se si potesse farne senza (было бы так прекрасно, если бы можно было обойтись без них). Del resto voi scienziati siete dei tesori non dico di no (впрочем, вы, ученые, — /настоящие/ сокровища, не отрицаю: «не говорю «нет»), ma quando vi mettete a far sul serio siete talmente noiosi (но когда вы становитесь серьезными, вы такие скучные; mettersi — приниматься; fare — делать)”.

Olga si aggiustò con noncuranza un lembo della inquietante scollatura: “Dai discorsi che fate, anzi non fate, ho paura che non sia una cosa divertente”.

Strobele: “Ma Olga!”.

Olga: “Perché? Non ho offeso nessuno. Ma se fate tanti misteri vuol dire ch’è una cosa importante e non c’è niente di più malinconico delle cose importanti, sarebbe così bello se si potesse farne senza. Del resto voi scienziati siete dei tesori non dico di no, ma quando vi mettete a far sul serio siete talmente noiosi”.

Endriade: “Davvero (действительно)! Ma c’è speranza (но есть надежда). Se sia una cosa importante o no non lo sappiamo ancora (важная ли это вещь или нет, мы еще не знаем)”. Cambiò espressione, si concentrò in ascolto (он изменился в лице, прислушался: «поменял выражение, сосредоточился на слушании»): “Dio, che diluvio (Боже, какой потоп)”.

Si udiva infatti lo scroscio accompagnato da lontani rotti brontolii di tuono (в самом деле, был слышен шум /дождя/, а также отдаленные редкие раскаты грома; accompagnare — сопровождать; rotto — сломанный). Endriade ebbe un moto di fastidio (Эндриаде почувствовал беспокойство; moto, m — движение, порыв, побуждение).

Olga: “Professore, lei ha paura (профессор, вы боитесь)?”.

Endriade: “Per essere sincero, non lo so (честно говоря, не знаю; essere sincero — быть искренним)”.

Elisa: “Intanto vi guardate bene dal rispondere (а вы хорошо уклоняетесь от ответов; guardarsi — остерегаться, беречься; intanto — между тем, тем временем, пока)”.

Endriade: “Be’, cara signora, la cosa è molto semplice (ну, дорогая синьора, все очень просто). Quassù abbiamo un laboratorio sperimentale di natura, come dire?, riservata (здесь, наверху, у нас экспериментальная лаборатория, как бы сказать?, секретного характера; riservato — сдержанный, осторожный: carattere riservato — скрытный характер; секретный). È esatto, vero, Strobele (это точно, правда, Штробеле)?”.

Endriade: “Davvero! Ma c’è speranza. Se sia una cosa importante o no non lo sappiamo ancora”. Cambiò espressione, si concentrò in ascolto: “Dio, che diluvio”.

Si udiva infatti lo scroscio accompagnato da lontani rotti brontolii di tuono. Endriade ebbe un moto di fastidio.

Olga: “Professore, lei ha paura?”.

Endriade: “Per essere sincero, non lo so”.

Elisa: “Intanto vi guardate bene dal rispondere”.

Endriade: “Be’, cara signora, la cosa è molto semplice. Quassù abbiamo un laboratorio sperimentale di natura, come dire?, riservata. È esatto, vero, Strobele?”.

Strobele: “Esattissimo (абсолютно точно: «точнейше»)”.

Endriade: “Nello stesso tempo possiamo dire che quassù si sta facendo (в то же время, мы можем сказать, что здесь, наверху, проводится)... facendo una difficile esplorazione nel regno della natura (проводится сложное исследование в царстве природы). È esatto, Strobele (точно, Штробеле)?”.

Strobele: “Esatto (точно)”.

Endriade: “Nello stesso tempo possiamo dire che quassù sull’altipiano c’è una specie, una specie di (в то же время, мы можем сказать, что здесь, наверху, на плоскогорье, находится что-то вроде, что-то вроде)... di palestra per l’allenamento delle facoltà mentali (гимнастического зала для тренировки мыслительных способностей)... uno stadio, ehm, ehm, con impianti ultramoderni (стадион, м-м, со сверхсовременным оборудованием)”, rise soddisfatto (он удовлетворенно засмеялся). “Mi sembra, Strobele, di essere stato esatto (мне кажется, Штробеле, /что я/ был точен)”.

Strobele: “Esattissimo (абсолютно точен)”.

Endriade: “Dunque, Ismani, soddisfatto (итак, Измани, вы удовлетворены)?”.

Strobele: “Esattissimo”.

Endriade: “Nello stesso tempo possiamo dire che quassù si sta facendo... facendo una difficile esplorazione nel regno della natura. È esatto, Strobele?”.

Strobele: “Esatto”.

Endriade: “Nello stesso tempo possiamo dire che quassù sull’altipiano c’è una specie, una specie di... di palestra per l’allenamento delle facoltà mentali... uno stadio, ehm, ehm, con impianti ultramoderni”, rise soddisfatto. “Mi sembra, Strobele, di essere stato esatto”.

Strobele: “Esattissimo”.

Endriade: “Dunque, Ismani, soddisfatto?”.

Ismani, duro, ormai troppo inquieto per poter stare allo scherzo (Измани, упрямый/настойчивый, уже слишком обеспокоенный, чтобы понимать шутки; potere — мочь; stare — быть; duro — твердый; жесткий; /перен./ упорный; настойчивый; упрямый): “Ne so esattamente come prima (я знаю столько же, сколько и раньше; esattamente — точно)”.

Endriade, in una gran risata (громко смеясь; gran = grande — большой; risata, f — смех): “Ha tutte le ragioni, Ismani (вы имеете все основания /так говорить/, Измани). Mi perdoni sa, a me piace scherzare (извините, знаете, мне нравится шутить). Di quando in quando (время от времени). Mi perdoni (извините). Allora spiegagli tu la cosa, Strobele, tu che sei professore nato (тогда ты объясни ему, Штробеле, ты ведь прирожденный профессор)”.

Con evidente soddisfazione Strobele si schiarì la voce (с явным удовлетворением Штробеле откашлялся: «прочистил голос»): “Caro Ismani, tu ti trovi per l’esattezza al Campo sperimentale della zona militare 36 (дорогой Измани, ты находишься, чтобы быть точными, на экспериментальном поле военной зоны 36; esattezza, f — точность), questa la definizione ufficiale anche se impropria, dove si (таково официальное определение, хотя и не /очень/ подходящее, где; improprio — непригодный, неподходящий; неправильный, неточный)...”.

Ismani, duro, ormai troppo inquieto per poter stare allo scherzo: “Ne so esattamente come prima”.

Endriade, in una gran risata: “Ha tutte le ragioni, Ismani. Mi perdoni sa, a me piace scherzare. Di quando in quando. Mi perdoni. Allora spiegagli tu la cosa, Strobele, tu che sei professore nato”.

Con evidente soddisfazione Strobele si schiarì la voce: “Caro Ismani, tu ti trovi per l’esattezza al Campo sperimentale della zona militare 36, questa la definizione ufficiale anche se impropria, dove si...”.

Olga battè tre volte col coltello sull’orlo del bicchiere (Ольга три раза постучала ножом по краю стакана). Sembrava irritata (она казалась раздраженной) (o era uno dei suoi tiri (или /это/ была одна из ее шуток; tiro, m — выстрел; /перен./ шутка, острое словцо)?). Si fece silenzio (наступила тишина; farsi — делаться).

“Scusatemi (извините меня)”, disse con un sorriso malizioso (сказала она с лукавой улыбкой; malizia, f — хитрость, обман; коварство; лукавство), “forse vi sembrerà una prepotenza (может, /это/ покажется вам деспотизмом; potenza, f — сила, мощь; могущество, власть; prepotenza, f — всесилие, превосходящая сила; самовластие, самоуправство, деспотизм, превышение власти). Ma mi vedo costretta a usare il mio diritto di padrona di casa (но я вынуждена: «вижу себя вынужденной» воспользоваться моим правом хозяйки дома; costringere — вынуждать, принуждать).”

“Che diritto (каким правом)?”, fece il marito imbarazzato (спросил смущенный муж).

“Quello di chiedervi (/правом/ просить вас)...”

“Non so (не знаю)”, Endriade la interruppe, guardandosi il vestito come in cerca di una macchia (перебил ее Эндриаде, разглядывая на себе одежду, как будто он искал пятно; cerca, f — поиск; interrompere), “non mi sembra di aver fatto, o detto, niente di mostruoso (кажется, мы не сделали и не сказали ничего ужасного; mostro, m — чудовище, чудище, монстр).”

Olga battè tre volte col coltello sull’orlo del bicchiere. Sembrava irritata (o era uno dei suoi tiri?). Si fece silenzio.

“Scusatemi”, disse con un sorriso malizioso, “forse vi sembrerà una prepotenza. Ma mi vedo costretta a usare il mio diritto di padrona di casa.”

“Che diritto?”, fece il marito imbarazzato.

“Quello di chiedervi...”

“Non so”, Endriade la interruppe, guardandosi il vestito come in cerca di una macchia, “non mi sembra di aver fatto, o detto, niente di mostruoso.”

“Chiedervi una cosa semplicissima: cambiare argomento di conversazione (просить вас просто-напросто поменять тему беседы; cosa, f — вещь)”.

“Ma perché (но почему)?”, fece Strobele, vedendosi sottratta la gioia di fare la sua conferenza (спросил Штробеле, видя, /что его/ лишают радости устроить лекцию; sottrarre — отбирать, отнимать; conferenza, f — совещание, конференция; лекция, доклад; беседа).

“Perché (почему)? Il perché ve lo dirò a suo tempo (почему — я вам скажу в свое время).”

“Mi sembra un modo un po’ curioso di (мне кажется, /это/ немного странный способ)...”

“Oh, non fate per carità i musoni, non vi chiedo poi questo grande sacrificio (ой, /только/ не делайте /такие/ лица, ради Бога, я не требую от вас такой уж большой жертвы; carità, f — милосердие; musone, m — сердитое, хмурое лицо; muso, m — морда, рыло)”.

“Signora (синьора)”, disse Ismani che da troppo tempo stava sulle spine (сказал Измани, который уже давно сидел как на иголках), “sinceramente avrei preferito (откровенно /говоря, я/ бы предпочел)...”

“Sapere che cosa si sta facendo quassù al Centro eccetera (узнать, что делается здесь, наверху, в Центре и так далее)... non è così, caro professore (/разве/ не так, дорогой профессор)? Ma di cosa ha paura (но чего вы боитесь; paura, f — страх)? Lei è tra amici (вы среди друзей).”

“Chiedervi una cosa semplicissima: cambiare argomento di conversazione”.

“Ma perché?”, fece Strobele, vedendosi sottratta la gioia di fare la sua conferenza.

“Perché? Il perché ve lo dirò a suo tempo.”

“Mi sembra un modo un po’ curioso di...”

“Oh, non fate per carità i musoni, non vi chiedo poi questo grande sacrificio”.

“Signora”, disse Ismani che da troppo tempo stava sulle spine, “sinceramente avrei preferito...”

“Sapere che cosa si sta facendo quassù al Centro eccetera... non è così, caro professore? Ma di cosa ha paura? Lei è tra amici.”

“Appunto per questo (именно поэтому).”

“E proprio lei io dovrei favorire (и именно вам я должна оказывать любезности; favorire — благоприятствовать)? Proprio lei (именно вам)? Si dimentica che fra noi due c’è in sospeso un grosso conto (вы забываете, что я еще не рассчиталась с вами: «между нами двумя есть в подвешенном /состоянии/ крупный счет»; sospendere — подвешивать, вешать)? Se posso vendicarmi (если я могу отомстить)...”

“Mio Dio, credevo, dopo tanti anni (Боже мой, я думал, после стольких лет)...”, disse Ismani, incapace di prendere la cosa con spirito (сказал Измани, неспособный отнестись к этому: «взять это» с юмором; cosa, f — вещь, дело; spirito, m — дух, ум, остроумие); poi di colpo cambiò espressione (потом он вдруг спросил с другой интонацией: «поменял выражение»): “Che cos’è questo (что это)? Non sentite (вы не слышите)?”.

“La pioggia, il rumore della pioggia (дождь, шум дождя).”

“Sento come un suono di campana (я слышу как будто звук колокола).”

“Di campana (колокола)?”, fece Endriade ironico (сказал Эндриаде с иронией). “Quassù, non ce ne sono (здесь /наверху/ их нет).”

“Appunto per questo.”

“E proprio lei io dovrei favorire? Proprio lei? Si dimentica che fra noi due c’è in sospeso un grosso conto? Se posso vendicarmi...”

“Mio Dio, credevo, dopo tanti anni...”, disse Ismani, incapace di prendere la cosa con spirito; poi di colpo cambiò espressione: “Che cos’è questo? Non sentite?”.

“La pioggia, il rumore della pioggia.”

“Sento come un suono di campana.”

“Di campana?”, fece Endriade ironico. “Quassù, non ce ne sono.”

Era una diffusa e lieve risonanza, tuttavia profonda (/это/ было рассеянное негромкое звучание, но глубокое; risonanza, f — отзыв, резонанс; звучание, звучность; lieve — легкий, незначительный, небольшой), come se provenisse da una remota cavità (как будто он исходил из далекой впадины); simile alla vibrazione di una immensa ma sottile lastra di metallo (похожий на вибрацию огромного, но тонкого металлического листа).

“Anch’io la sento (я тоже слышу)”, disse Elisa Ismani (сказала Элиза Измани).

Per qualche istante tacquero, ascoltando (несколько мгновений они молчали, прислушиваясь). Il rumore svanì (шум исчез; svanire — выдыхаться, испаряться, улетучиваться /о запахе, жидкости/; исчезать, теряться, рассеиваться).

“Mah (ну)”, disse Strobele (сказал Штробеле), “io non sento proprio niente (я совершенно ничего не слышу).”

Allora Endriade chiese a Ismani (тогда Эндриаде спросил Измани): “Aloisi, lei l’ha conosciuto (вы знали Алоизи)?”.

“No (нет).”

“Anche lui diceva che di notte (он тоже говорил, что ночью)...”, si fermò, come ascoltando (он остановился, будто слушая), parve tranquillizzato, si volse alla signora Ismani, sorridendo le sussurrò (он, казалось, успокоился: «показался успокоенным», повернулся к синьоре Измани, улыбаясь, прошептал ей), quasi fosse un segreto fra loro due, ma pure gli altri udirono (как будто /это/ был секрет между ними двумя, но, однако, остальные услышали): “Era un genio (он был гением)”.

Era una diffusa e lieve risonanza, tuttavia profonda, come se provenisse da una remota cavità; simile alla vibrazione di una immensa ma sottile lastra di metallo.

“Anch’io la sento”, disse Elisa Ismani.

Per qualche istante tacquero, ascoltando. Il rumore svanì.

“Mah”, disse Strobele, “io non sento proprio niente.”

Allora Endriade chiese a Ismani: “Aloisi, lei l’ha conosciuto?”.

“No.”

“Anche lui diceva che di notte...”, si fermò, come ascoltando, parve tranquillizzato, si volse alla signora Ismani, sorridendo le sussurrò, quasi fosse un segreto fra loro due, ma pure gli altri udirono: “Era un genio”.

“Anche lui (и он тоже)?”, fece Olga beffarda (сказала Ольга с усмешкой; beffardo — насмешливый).

“Sì, certo (да, конечно)”, rispose Endriade come fosse la cosa più naturale del mondo (ответил Эндриаде, как будто /это/ было самое естественное в мире утверждение; cosa, f — вещь, дело). “E diceva che di notte si udivano strani rumori (и он говорил, что ночью слышатся странные звуки; rumore, m — шум). Ma io non gli credevo, non gli ho mai creduto, erano fissazioni (но я ему не верил, я никогда ему не верил, /это/ была навязчивая идея; fissazione, f — крепление, закрепление; фиксирование, фиксация; навязчивая идея, мания), e adesso voi sentite una campana, ma io non ci credo, questa campana non esiste (а теперь вы слышите колокол, но я не верю этому, этот колокол не существует; esistere), probabilmente è uno di quei falsi suoni (вероятно, /это/ один из ложных звуков) che par di udire quando si cambia rapidamente di altitudine come oggi lei Ismani (которые мерещатся, когда /люди/ быстро меняют высоту, как сегодня вы, Измани; parere — казаться; udire — слышать)... Però (однако)”, e qui la voce fece un brusco scarto assumendo un tono ansioso (и тут его голос резко изменился, приняв обеспокоенный тон; brusco scarto — резкий поворот), “però dovremmo stare tutti più attenti, occhi e orecchie aperte (однако, мы все должны быть настороже, с открытыми глазами и ушами; attento — внимательный), non sarà mai abbastanza (/этого/ никогда не будет достаточно), gli anni scorsi io ero più tranquillo (в прошлые годы я был спокойнее), la sorveglianza c’è, non mancano i controlli (есть охрана, нет недостатка в контрольно-пропускных пунктах; sorvegliare — надзирать; наблюдать; vegliare — бодрствовать; дежурить ночью), gli strumenti d’intercettazione sono quanto di più perfetto si possa desiderare (аппаратура радиоперехвата такая, лучше которой и желать нечего; intercettare — перехватывать), eppure io li sento qui intorno, giorno e notte (и все же я их слышу здесь, вокруг, днем и ночью), come topi che rodono, che rodono per scavarsi una strada (они как мыши, которые грызут, грызут, чтобы прокопать дорогу; rodere — грызть, глодать), non sono mica tutti imbecilli come al ministero dove credono (они совсем не так глупы, как в министерстве, где думают) che quassù si stian facendo i giochi e noi si mangi il pane a ufo (что здесь, наверху, мы играем в игры и даром едим хлеб), c’è anche chi ha capito, o per lo meno sospetta (там даже есть /один/, который понял, или, по крайней мере, подозревает), e ha paura, e farebbe di tutto, assolutamente di tutto per mandare in malora la nostra (и боится, и сделал бы все, абсолютно все, чтобы погубить нашу; mandare — посылать; malora, f — гибель)... il nostro (наше)...”

Дата добавления: 2015-11-13