10 страница

Тенденции к сближению двух стран, с достаточной определен­ностью проявившиеся в турецких правящих кругах в начале 1934 г., были умело использованы Англией. Не беря на себя ни­каких конкретных обязательств и избегая придавать англо-ту­рецким отношениям форму официальных соглашений, англий­ское правительство искусно направляло их развитие. Конферен­ция в Монтрё ускорила процесс сближения между Англией и Турцией.

Этот этап характеризовался постепенным отходом Турции от политики дружбы и сотрудничества с Советским Союзом. Пере­ориентация турецкой внешней политики на западные державы, в первую очередь на Англию, существенно ограничила сферу само­стоятельной деятельности Турции на международной арене. К концу 1936 г. Англия фактически сумела придать англо-турецким отношениям форму, желательную для английской дипломатии. Под ее давлением Турция отказалась от первоначального наме-

рения заключить соглашение о взаимной помощи между двумя-, странами, которое отразило бы в официальном документе изме­нения, происшедшие в турецкой внешней политике и в англо-ту­рецких отношениях.

Заявление, что в случае возникновения войны Турция будет сражаться на стороне Англии, сделанное турецким правительст­вом в начале 1937 г., ознаменовало собой начало второго этапа в развитии англо-турецких отношениях в 30-е годы. Хотя Англия обошла турецкое заявление молчанием, правительства обеих стран считали, что между ними достигнуто «недокументирован­ное взаимопонимание», которое служит основой дальнейшего развития отношений. Отныне Турция рассматривала англо-ту­рецкие отношения как краеугольный камень своей внешней по­литики, а Англию — как великую державу, с позицией которой связаны ее собственные интересы.

Обострение международной обстановки после аншлюса, Австрии и мюнхенского сговора не привело к существенным из­менениям в отношениях двух стран и дальнейшему развитию контактов между ними. Укрепление стратегических позиций гит­леровской Германии в Центральной Европе и усиление ее эконо­мического и политического нажима на страны Восточной и Юго-Восточной Европы привело к активизации английской политики: в Турции, преимущественно в экономической области. Но поло­винчатые действия английского правительства не принесли же­лаемых результатов, и в конце 1938 г. в Турции значительно уси­ливаются тенденции к сохранению нейтралитета. Напуганное агрессивной политикой Германии и Италии, турецкое правитель­ство встало на путь проведения политики лавирования и выжи­дания.

Несмотря на то что турецкие правящие круги были сильно встревожены итальянским нападением на Албанию, отмеченные тенденции еще более усилились в Турции на следующем этапе-развития англо-турецких отношений. Прежде чем вступить в до­говорные отношения с западными державами, турецкое прави­тельство стремилось использовать сложившуюся международную обстановку, чтобы добиться от этих держав гарантий безопас­ности и территориальной целостности своей страны при любом, повороте событий.

Третий этап развития англо-турецких отношений в 30-е годы практически был результатом «политики гарантий», к проведе­нию которой перешло правительство Чемберлена, и тех измене­ний в отношении Англии к Турции, которые наступили. Впервые английское правительство выступило инициатором заключения договора о взаимной помощи, предприняло конкретные шаги в.

этом направлении и проявило готовность в случае войны взять на себя определенные обязательства по отношению к Турции. Новые моменты в политике Англии определялись не ее желани­ем гарантировать независимость Турции, а стремлением обеспе­чить свои позиции в районе Средиземного моря, оказавшиеся лод угрозой. Англия рассчитывала создать с турецкой помощью на Балканах нейтральный блок, чтобы пресечь путь фашистской агрессии в сторону Ближнего и Среднего Востока. Именно поэ­тому Англия так упорно добивалась получения взаимных гаран­тий оказания помощи со стороны Турции.

Заключение англо-франко-турецкого договора о взаимной по­мощи явилось итогом развития англо-турецких отношений в 30-е годы. Его подписание было следствием общего развития между­народной обстановки. После оккупации Чехословакии и захвата Албании политика «умиротворения» и уступок фашистским дер­жавам вошла в противоречие не только с колониальными инте­ресами Британской империи, но и создала угрозу национальным интересам самой Англии. Это оказало влияние также и на анг-.ло-турецкие отношения. Прежде английское правительство неод­нократно отклоняло настойчивые попытки Турции получить от Англии поддержку и гарантии. Теперь же, когда Англия почув­ствовала угрозу своим собственным интересам, она поторопи­лась придать англо-турецким отношениям конкретную договор­ную форму.

В канун второй мировой войны правое крыло турецкой нацио­нальной буржуазии все больше отступало от антиимпериалисти­ческого курса, который в свое время лежал в основе внешнепо­литической деятельности анатолийской буржуазии под руковод­ством Кемаля Ататюрка. Изменение курса турецкой внешней по­литики, ее переориентация на западные державы сопровожда­лись отходом от политики дружбы и сотрудничества с Советс­ким Союзом. После получения крупных внешних займов и зак­лючения союзного договора с державами, участвующими в на­чавшейся второй мировой войне, Турция практически оставила политику нейтралитета, несмотря на то что путем различных дипломатических маневров ей самой удалось остаться в стороне от войны.

В конечном итоге Турция не оправдала надежд, которые возлагал на нее английский империализм. На поведение турец­кого правительства оказала влияние вся политика Англии в Юго-Восточной Европе — двойственная и непоследовательная. Во время второй мировой войны Турция оказалась ненадежным звеном в политических комбинациях западных держав в этом регионе. ^

Неопубликованные документы Государственного архива Великобритании

Сообщение английского посла в Анкаре Перси Лорэна •от 20 июня 1934 г. в Форин офис о беседе с Кемалем Ататюрком 17 июня 1934 г.

Без рассылки.

Телеграмма (клерная) сэра П. Лорэна

(Константинополь).

Отправлена 20 июня 1934 г. Диппочтой.

Получена 29 июня 1934 г.

№ 5

Секретно

Моя личная телеграмма №41 от 18 июня.

После банкета, устроенного министром иностранных дел 17 июня в честь шаха Ирана в отеле Ангора Палас, я играл в бридж в отдельной комнате с министром внутренних дел и дву­мя дамами, когда Гази в сопровождении двух иранских генера­лов из свиты шаха, которых я хорошо знал в Иране, вошел без предупреждения в нашу комнату и пригласил меня поиграть с ним полчаса в покер. Разумеется, я согласился, но мне приш­лось выдержать жестокое испытание, поскольку Его Превосходи­тельство продолжил игру до 9 часов утра. За эти долгие часы Гази совершенно отбросил всякие протокольные формальности и обращался со мной, ни на йоту не теряя достоинства, как с личным другом и товарищем. Он играл с большим жаром и нас­лаждением. Играл он искусно и крупно выигрывал, но, когда игра была закончена, он настоял на том, чтобы смешать все фишки, дабы не было выигравших и проигравших.

На этом прием закончился, однако Гази ясно дал мне понять, чтобы я остался, и затем состоялась беседа, которая продолжа­лась примерно до 10. 30 утра и на которой присутствовали толь­ко министр внутренних дел и один из военных из свиты шаха. Последний вошел в комнату во время беседы, однако я не ду-

маю, что он понял содержание разговора или проявил к нему большой интерес.

Гази весьма подчеркнуто спросил меня, считаю ли я собы­тия прошедшей ночи случайными или преднамеренными с его стороны. Я ответил, что Его Превосходительство никогда не производил на меня впечатление человека, полагающегося на волю случая. Это импонировало его чувству юмора, и он ска­зал, что я вполне прав: он намеренно все подстроил и рад возможности видеть меня. Далее он заявил, что я произвел прекрасное впечатление на него самого и на турецкое прави­тельство. Он знал мое прошлое и был доволен тем, что прави­тельство Его Величества направило сюда в качестве посла человека, который занимал такой высокий и важный пост в Египте, и что он рассматривает мое назначение как определен­ное проявление дружественных намерений со стороны прави­тельства Его Величества. Со времени моего приезда сюда я утвердил свою репутацию друга Турции, и как такового он признает и приветствует меня. Он сам немедленно ответил вза­имностью. Знаю ли я, что назначение Фетхи Бея в Лондон яв­ляется результатом его инициативы? Я сказал, что догадывался об этом. Его Превосходительство заявил, что дружественный прием, оказанный Фетхи в Лондоне королем и Вами, сэр, до­ставил ему большое удовлетворение. Я заметил, что Фетхи, не­сомненно, произвел благоприятное впечатление в Лондоне и что, по моему мнению, это было отличное назначение.

Гази сказал, что он питает величайшее уважение к Англии" и стремится к дружбе с ней. Почему мы не можем быть ближе друг к другу? Разве Англия не придает значения Турции и дружбе с ней? Он понимает, что для нас Турция могла и не казаться очень уж важным фактором. Это — небольшая страна,, небогатая, мало населенная, несильная, хотя она полна реши­мости проявить достаточную силу, чтобы защитить свою терри­торию от любой агрессии. Каково же в действительности наше отношение к Турции?

Я сказал, что, по-моему, мы не недооцениваем значения дружбы с Турцией. Лично я, конечно, ценю мирные основы турецкой политики, ее отказ от ирредентизма или внешних аван­тюр и ее стремление обеспечить внутреннюю экономическую стабильность и развивать свои собственные ресурсы. Разве это не признаки важного фактора? Более того, население страны растет, и, как я думаю, на территории Турции имеется доста­точно ресурсов, чтобы в конечном счете обеспечить всем необ­ходимым население в 60 миллионов. Речь идет не просто о се­годняшней, но также и о завтрашней Турции; первая отнюдь

не является малозначимой; вторая — может стать очень важ­ным фактором.

Лично я не вижу причин, почему бы Англии и Турции не •быть хорошими друзьями; у нас имеются некоторые общие интересы, не существует каких-либо серьезных вопросов, разде­ляющих нас, и наши отношения уже сейчас хорошие.

Однако в этой связи я должен высказать одно соображение, и я просил бы Его Превосходительство выслушать меня. Сегод­ня самым близким другом Турции является Россия, в то время как наши отношения с Россией, хотя и корректные, все же, не­сомненно, не являются близкими... Тут Гази поднял руку,' чтобы прервать меня, и сказал: «А! Если это так, то на этом и кон­чим». Я почувствовал, что это был кульминационный момент беседы и его смысл был ясным: если мы считаем близость между Турцией и Россией препятствием для англо-турецкой дружбы, то не стоит дальше обсуждать этот вопрос.

Поэтому я сказал Гази, что он прервал меня до того, как я закончил фразу или выразил свою мысль, и что я хотел бы.завершить и то, и другое. Он сказал: «Итак, Вы хотите продол­жать». Я ответил: «Я просто горю желанием продолжить!»

Далее я развил мысль, что, упоминая о тесной дружбе Тур­ции с Россией, я не выражал ни упрека, ни критики, ни даже замечания. Я просто констатировал факт. Отношения Турции с Россией являются ее собственным делом, они диктуются ее представлением о собственных интересах. Вопрос же, который я обсуждаю, касается англо-турецких отношений, и мне хоте­лось бы ясно заявить, что, хотя я сердечно приветствую стрем­ление Его Превосходительства сделать их более близкими, я твердо уверен, что мы никогда не согласимся выступать в роли •соперника России из-за турецкой дружбы. Было бы хорошо, если бы обе дружбы могли сосуществовать открыто и парал­лельно. Затем я выразил надежду, что Его Превосходительство согласится с тем, что я был прав, настаивая, чтобы он вы­слушал меня до конца.

Его поведение, которое заметно стало более жестким в тот момент, когда он прервал меня, снова потеплело, как только из моих слов он понял, что я был далек от намерения предста­вить близкую турецкую дружбу с Россией как непреодолимое препятствие для возобновления дружбы между Турцией и Англией.

Затем он заявил, что конкретные вопросы должны быть обсуждены между мною и ответственными турецкими минист­рами, и дал знак министру внутренних дел взять это на за­метку. Он вновь заявил о своем стремлении установить друж-

бу между Турцией и Англией, но отметил, что, если Англия со своей стороны действительно этого желает, он хотел бы, чтобы мы недвусмысленно подтвердили это.

Я просил Гази понять, что все сказанное мною в течение нашей беседы представляет собой лишь мои собственные мыс­ли и никакие мои замечания не должны восприниматься как что-то обязывающее мое правительство. Его Превосходительст­во сказал, что он понимает это; он подтвердил свое желание о-переговорах, чтобы они состоялись, и сказал, что весьма наде­ется на это. Переговоры обнаружат, действительно ли я пра­вильно предугадал точку зрения и чувства правительства Его Величества.

На следующий вечер, после приема в иранском посольстве, меня снова пригласили принять участие в игре в покер за сто­лом Гази; другими игроками были шах, премьер-министр и министр юстиции. Игра продолжалась до 4.30 утра. В один из моментов, когда в игре оставались лишь Гази и я, оба с хо­рошими картами на руках, но с преимуществом у него, он на­клонился над столом, вокруг которого собралось много народа,, и подчеркнуто заявил, несомненно, имея в виду нашу беседу накануне: «Вы видите, какова наша сила, когда мы играем друг против друга. Представьте себе, какой бы она была, если бы мы объединились».

См. мою телеграмму, которую я немедленно высылаю.

PRO, FO 371/17967, 3917.

Телеграмма английского посла в Анкаре Перси Лорэна от 8 мая 1936 г. английскому министру иностранных дел А. Идену

Английское посольство в Турции 8 мая 1936 г.

Уважаемый государственный секретарь, мне было очень приятно узнать из Вашего письма от 23 апреля, что отчет о моей беседе с Ататюрком был полезным. Зная, какое бремя Вам приходится нести, я не решался увеличивать Вашу корреспон­денцию, направляя Вам личные письма, но, хотя в последнее время не было интересных бесед, кроме тех, о которых я офи-

циально сообщил, у меня все же имеются некоторые сообра­жения, которые могут представить интерес. Я изложу их воз­можно более коротко.

Согласно версии, имеющей здесь хождение, один турецкий друг сказал как-то Ататюрку: «Я вижу, Вы значительно сбли­зились с Англией», на что Ататюрк ответил: «Значительно сбли­зился? Да я бросился в объятия Англии!» Эта версия, может быть, не является подлинной, тем не менее она отражает дос­таточно верно действительное положение дел. В настощее вре­мя здесь наблюдается заметная волна дружелюбия и доверия к Англии. Тон был задан руководящими кругами, но отклик в более низких сферах кажется мне и всеобщим, и подлинным. Такое развитие событий не является неожиданным; оно нача­лось примерно два года назад; оно ускорилось за последние шесть месяцев. В моих официальных докладах по различным поводам анализировались причины и последствия такого разви­тия событий; нет необходимости все это повторять.

Отношения с Англией, а не отношения с Россией, стали, вооб­ще говоря, краеугольным камнем турецкой внешней политики; в то же время в отношении европейских дел и проблем Лиги наций Турция прислушивается больше к Лондону, чем к Па­рижу.

За Берлином внимательно наблюдают. Со времени войны Германия исчезла с турецкого горизонта как важный полити­ческий фактор. Сейчас турки считают, что существует возмож­ность— либо далекая, либо близкая — возрождения роли Гер­мании. В этом случае, по мнению Турции, положение было бы неудобным и опасным: если бы создалось такое положение, Турции пришлось бы соответственно приспосабливать свой курс. В настоящее время Турция полна решимости не допустить, что­бы Германия снова, как в 1914 году, рассматривала Турцию в качестве своей опорной точки на Востоке. От нас в значи­тельной мере будет зависеть, сможет ли она позволить себе сохранять такую позицию.

Этим объясняется настоятельное желание Турции, чтобы Франция обязательно последовала примеру Англии в достиже­нии общего урегулирования, которое включало бы Германию: с турецкой точки зрения, связи Турции с Россией делают тем более необходимым, чтобы такое урегулирование не наносило ущерба положению в Восточной Европе. Поэтому урегулирова­ние не должно ни изолировать Россию, ни означать окружения Германии. Здесь снова, как Вы видите, существует приближе­ние к английской точке зрения.

Очевидно, что Турция никогда не согласится с итальянской

схемой для Балкан; французская схема для этого полуострова вполне ее устраивает, при условии, что Франция будет дейст­вовать в согласии с Англией и что англо-русские и франко-русские отношения будут либо хорошими, либо во всяком слу­чае не недружелюбными.

Но если Франция отойдет от Англии или откажется присо­единиться к общему западному урегулированию, включающему Германию, как этого желает Англия, Франция утратит всякую руководящую роль, которую она играет в этой части Европы. Если бы в результате расхождений между Англией и Францией возникла франко-итальянская комбинация, Турция, а также, несомненно, ее ближайший сосед и союзник — Югославия ори­ентировались бы на Германию на континенте и на Англию в районе Средиземного моря, учитывая возможность англо-гер­манского сближения. Если бы этот расчет не -оправдал себя и Англия проявила бы свою незаинтересованность и осталась бы в стороне, тогда, я думаю, Турция откровенно повернулась бы лицом к Германии и стала бы способствовать русско-герман­скому примирению, считая, что на Англию нельзя более пола­гаться как на конечный фактор даже в районе Средиземно­морья.

Я объективно исследую эти возможные варианты, не делая прогнозов и не предсказывая вероятных ситуаций, а руковод­ствуясь лишь стремлением обрисовать Вам картину того, как, на мой взгляд, мыслят турки. Мне кажется вполне ясным, что турки самым искренним и определенным образом хотят про-' должения тесного англо-французского сотрудничества под английским руководством. В этом они видят наилучшие пер­спективы для: а) достижения общего урегулирования; б) со­хранения равновесия сил, при котором, по их мнению, они мо­гут существовать; в) реализации имеющихся еще шансов соз­дания системы коллективной безопасности; г) поддержания идеи Лиги наций; д) обеспечения своей собственной безопас­ности.

Таким образом, получается, что политика Соединенного Ко­ролевства является отправной точкой для определения поли­тики Турции.

Я думаю, Вы согласитесь с тем, что позиция Турции, особен­но после возникновения эфиопского конфликта, в целом была показательной и оказала ценную поддержку политике, которую проводило правительство Его Величества.

К сожалению, мы были не в состоянии оказать им сколько-нибудь значительную помощь в вопросах, представляющих для них непосредственный интерес, например в размещении заказа

на самолеты и заключении контракта с компанией «Брассерт» на сооружение металлургического завода в этой стране. Име­ются и еще некоторые пожелания со стороны Турции, которые мы также не смогли удовлетворить. В Лондоне эти вопросы кажутся мелочью, а на турецком горизонте они представляют­ся огромными. Дело обстоит так, что до сих пор еще мы не смогли оказать помощь ни в одном конкретном случае, хотя по некоторым вопросам мы должны были бы пойти им навст­речу, исходя из соображений обеспечения наших собственных интересов. Поэтому меня беспокоит, как бы в один прекрас­ный день турки не начали думать, что эта новая англо-турец­кая дружба проявляется весьма односторонне. Если мне будет разрешен краткосрочный отпуск, о котором я просил, я надеюсь иметь возможность поговорить с Вами об этих делах в Лон­доне в следующем месяце.

Если, как это разумно предположить, турецкая дружба и •политическая поддержка сейчас являются ценным козырем, а в чрезвычайных обстоятельствах вполне могут стать жизненно важными, я твердо убежден, что мы должны приложить гораз­до больше усилий, чем это делалось до сих пор, чтобы со своей стороны развивать и закреплять эту дружбу.

Искренне Ваш

(подпись) Перси Лорэн

PRO, FO 371/20092, 3969.

Телеграмма английского посла в Анкаре Перси Лорэна •от 4 декабря 1936 г. английскому министру иностранных дел А. И дену об англо-турецких отношениях после конференции в Монтрё

Английское посольство в Турции 4 декабря 1936 г.

Уважаемый государственный секретарь, контакты, которые я имел в Анкаре со времени своего возвращения из отпуска не только с турецким министром иностранных дел, но также с пре-

зидентом республики, премьер-министром и другими членами турецкого кабинета, приводят меня к мысли, что турецкое пра­вительство сейчас полностью готово принять английскую друж­бу такой, какова она есть, рассматривая ее как важный и цен­ный фактор в своей внешней политике и как дополнительную моральную гарантию своей национальной безопасности; и сей­час практически нет риска, что турецкая сторона обратится к Вам с просьбой взять на себя какое-либо обязательство, зафик­сированное на бумаге: путем ли подписания пакта или как-либо* иначе.

Исходя из того, что эта стадия уже действительно достигну­та — хотя всего лишь весной этого года турки, я думаю, все еще добивались хоть какой-нибудь письменной договоренно­сти,— такой результат объясняется несколькими причинами: ха­рактером Ваших бесед с доктором Арасом и турецким послом в Лондоне; твердостью г-на Фехти Окьяра, призвавшего свое правительство не настаивать на каком-либо письменном обяза­тельстве; характером бесед, которые я имел здесь по различным поводам с Вашего согласия; успехом конференции в Монтрё, за которую Турция, несомненно, весьма признательна Соединен­ному Королевству; Вашим недавним ответом на запрос, сделан­ный полковником Веджвудом в Палате общин, который показы­вает нашу заботу о турецких интересах в районе Средиземного моря и значение, придаваемое нами дружбе с Турцией; и, нако­нец, пониманием во всей Турции значения возобновленной анг­ло-турецкой дружбы, рост дружественных чувств среди народа, что является очевидным результатом визита Короля в эту стра­ну, и энтузиазма, вызванного здесь недавним визитом турецкой эскадры на Мальту.

Это последнее соображение относительно всеобщего харак­тера популярности является важным. По моему мнению, она устранила опасения турецкого правительства, несомненно имев­шиеся у него ранее, что в Великом Национальном Собрании ему будет брошен упрек относительно довольно неожиданного изменения турецкой внешней политики в явно проанглийском направлении и будет задан вопрос о том, какой осязаемый эк­вивалент получило оно взамен от Англии. Я думаю, что теперь Великое Национальное Собрание вполне удовлетворено, чувст­вуя, что общественность поддерживает его и убеждена, что ту­рецкое правительство поступило разумно, пойдя на такое сбли­жение с правительством Его Величества, что английская друж­ба является не только ценным, но и надежным козырем. Поэто­му я не предвижу, чтобы от турецкого правительства потребо­вали отчета перед Собранием о его поведении в этом отноше-

нии, но даже если бы это случилось, я думаю, что депутаты единодушно одобрили бы политику правительства.

Поэтому мне кажется, что мы достигли точки, которая была Вашей первой целью в отношении Турции и которой я добивал­ся здесь при таком взаимопонимании, а именно: откровенная,, сердечная, на широкой основе и без комплекса исключительно­сти дружба; взаимное уважение; взаимное, но не документиро­ванное признание широкой общности интересов; никаких обя­зательств, кроме тех, которых в моральном плане придержива­ются джентльмены; Турция, которая ориентируется на Лондон и не ориентируется больше на Москву или Париж, а тем более на Берлин, в поисках света, руководства и надежды в деле ре­шения трудных международных проблем, угрожающих миру в Европе и фактически безопасности человечества.

Необходимо практиковать и укреплять эту дружбу в области экономики. Что касается этой области, мне, к счастью, не при­ходится просить о Вашей поддержке для продолжения своих усилий или о Вашей готовности благожелательно рассматривать те рекомендации, которые я с этой целью время от времени представляю Вам; в сфере экономики мы достигли значительно­го прогресса: теперь у нас имеется более удовлетворительное торговое соглашение с Турцией, базирующееся на этот раз на клиринговой основе, а два дня назад в Анкаре был подписан контракт на сумму в 22 750 000 фунтов стерлингов на сооруже­ние английской фирмой металлургического завода в Турции. Это в высшей степени важное событие, и не только потому, что это единственная крупная сделка, заключенная нами с новой Турцией, но и потому, что турки стремились заключить ее с на­ми, в то время как каких-то три года назад вряд ли можно бы­ло надеяться, что подобное английское предложение будет да­же рассмотрено турецкой стороной.

Мы можем добиться и других сделок, если будем действо­вать осмотрительно и с пониманием турецких нужд. Все еще существуют финансовые трудности, связанные с обменным кур­сом фунта стерлингов, и любое будущее предложение потребу­ет внимательного изучения с этой точки зрения. Но если турки будут по-прежнему добиваться сотрудничества Англии в обла­сти экономической и промышленной реконструкции страны—а я думаю, что они будут стремиться к этому, — мы должны про­должать изучать возможности терпеливо и тщательно.

Конечно, положение значительно бы облегчилось, если бы Турция получила от Лондонского Сити промышленный кредит в фунтах стерлингов. Однако я подозреваю, что такой кредит в настоящее время не представляется возможным, поскольку

вряд ли можно получить заем у частных лиц без фактической гарантии со стороны казначейства, а гарантия казначейства свя­зана с весьма значительными трудностями.

Однако если в течение нескольких лет соглашение с фирмой «Брассерт» будет хорошо выполняться и Турция будет выплачи­вать очередные взносы регулярно и пунктуально, тогда возмож­ность предоставления Турции кредита в Сити возрастет и могут открыться перспективы, которые остаются закрытыми на сего­дняшний день. Возможно также, что за это время собственные •турецкие затруднения, связанные со стерлинговыми резервами, будут преодолены.

Пока еще очень многого не хватает для промышленного развития страны, поэтому турки в принципе будут приветство­вать сотрудничество с Британией; со своей стороны, я не ослаб­лю своих усилий, чтобы обеспечить британскому предпринима­тельству соответствующего участия, несмотря на упомянутые мною факторы, которые могут препятствовать этому, где бы я только ни заметил разумную перспективу для свободных и справедливых деловых связей и соответствующего финансового обеспечения.

Искренне Ваш

(подпись) Перси Лорэн

PRO, FO 371/26093, 3969.

Ответ английского Адмиралтейства от 23 октября 1936 г. на запрос Форин офис по поводу намерения турецкого правительства подписать соглашение с СССР

Дальнейшие сообщения направлять по адресу:

Секретариат Военно-морского министерства

Лондон S.W.I.

.На Ваше М/Р.Д. 05924/36

Секретно.

Мне поручено лордами Адмиралтейства сообщить Вам, что они рассмотрели телеграмму № 141 L.N. от 2 октября 1936 г. из Швейцарии о беседе м-ра Идена и м-ра Араса, в ходе кото-•рой последний в общих чертах рассказал о сделанном Турцией

предложении заключить с Россией соглашение, базирующееся на конвенции в Монтрё.

По мнению Их Светлостей, предложение, о котором сообщил м-р Ар ас, по существу приведет к русско-турецкому союзу, и они хотят особо подчеркнуть, что подобное развитие событий может серьезным образом повлиять на наши стратегические-позиции в Восточном Средиземноморье, для сохранения кото­рых поддержание близких отношений между Турцией и Вели­кобританией имеет основополагающее значение.

Их Светлости желали бы в этой связи зафиксировать свое-мнение, что необходимо предпринять все возможное для того, чтобы предотвратить заключение Турцией соглашения с Росси­ей на условиях, очерченных м-ром Арасом.

Копии данного письма посылаются в Военное министерство,. Министерство военно-воздушных сил и Министерство доминио­нов.

Ваш покорный слуга...

Помощник Государственного

секретаря

Форин офис, S.W.I. PRO, FO 371/20094, 3951.

Телеграмма английского посла в Анкаре П. Лорэна от 24 февраля 1937 г. английскому министру иностранных дел А. И дену о беседе с министром иностранных дел Турции Р. Арасом

Британское Посольство в Турции

Стамбул

24 февраля 1937 г.

Совершенно секретно

Дорогой Государственный секретарь,

Из-за праздников байрама в Анкаре с 20 до 26 февраля все закрыто, включая все государственные учреждения, и так как я должен был обсудить ряд проблем с Тевфиком Рюштю Ара­сом, я приехал сюда, чтобы встретить его на обратном пути с заседания Совета Балканской Антанты.

159*

Вчера вечером у нас состоялась длительная беседа по широ­кому кругу проблем, и он, по своему обыкновению, затронул едва ли не все аспекты как международного положения, так и положения страны.

Однако в этом письме я хотел бы особо остановиться на его замечаниях по поводу англо-турецких отношений и на турецких взглядах относительно роли Англии в мире.

Англия, сказал он, является не просто мировой державой, она вездесуща; ее интересы распространены повсюду; сейчас, когда достигнуто принципиальное совпадение интересов Турции с интересами Соединенного Королевства и Турецкое правитель­ство приняло решение координировать свою региональную по­литику с мировой политикой Соединенного Королевства, Турция осознает, что возможности плодотворного во всех отношениях сотрудничества с Соединенным Королевством являются намного большими, чем она могла даже предполагать раньше. Разнооб­разные политические и экономические потребности создали для Турции ряд случаев зависимости, большинство которых являют­ся утомительными, а некоторые — просто опасными. Турция на­чала ныне осознавать тот факт, что, сотрудничая с Соединен­ным Королевством и имея общие интересы с Британией, она может достичь очень многого и в деле своего освобождения от подобных состояний зависимости. Она мечтает пойти по этому пути. Первым важным шагом после того, как мы достигли поли­тического взаимопонимания, было подписание контракта с фир-, мой «Брассерт». Практически это поставило все дальнейшее развитие турецкой металлургической промышленности в зави­симость от англо-турецкого сотрудничества и явилось первым решительным ударом по угрожающему росту германского эко­номического влияния. Турецкое правительство намерено на 100% выполнить свои обязательства по контракту. Англия не обманывает, чего нельзя сказать о других странах, за исключе­нием, может быть, Америки.

Дата добавления: 2015-11-13