5 страница

В связи с событиями в Центральной Европе английское пра­вительство проявило известную обеспокоенность судьбой своих позиций в Турции и тем, как повлияет аншлюс на турецкие пра­вящие круги. В телеграмме, посланной Лорэну, английский ми­нистр иностранных дел интересовался, какие действия могут быть предприняты в качестве контрмеры для уменьшения в Тур­ции впечатления от аншлюса Австрии⁵⁷.

Посол ответил, что Турция рассматривает Англию как един­ственную державу, которая в состоянии противостоять притяза­ниям и действиям фашистской Германии, стремящейся к уста­новлению гегемонии в Европе. Английское вооружение усили­вает в Турции эту уверенность. Поскольку любое проявление внимания и интереса со стороны Англии оказывает на Анкару решающее влияние, Лорэн предложил организовать визит в Турцию английского министра 29 октября 1938 г., когда будет праздноваться 15-летие провозглашения кемалистской респуб­лики ⁵⁸, а также проявить личное внимание к Ататюрку, удо­стоив его почетной ученой степени какого-либо из известных английских университетов ⁵⁹.

Английский посол обращал внимание Форин офис на то, что, •если Англия действительно стремится активно противостоять германскому проникновению в Турцию, она должна поддержать желание последней создать Средиземноморский пакт с участием Франции, Англии, Греции, Югославии, Турции и Италии. Турец­кое правительство рассматривает организацию подобной систе­мы, добавлял Лорэн, как первостепенную необходимость, по-•скольку она создаст гарантии безопасности страны в районе Средиземного моря ⁶⁰.

В 1938 г. турецкое правительство не отказалось от идеи со­здания Средиземноморского пакта с участием Англии и Фран­ции. Хотя официально Турция выражала удовлетворение в свя­зи с улучшением англо-итальянских отношений, она с недове­рием относилась к стремлению Англии добиться соглашения с Италией. Сближение Германии с Италией после итальянского нападения на Абиссинию и во время гражданской войны в Ис­пании, а также присоединение Италии к «оси» Берлин — Токио усиливали стремление турецкого правительства гарантировать безопасность своей страны в районе Средиземного моря. Анг­лия, прилагавшая усилия для отрыва Италии от Германии, что­бы привлечь ее на свою сторону или по крайней мере нейтрали­зовать, не хотела брать на себя дополнительных обязательств в «отношении средиземноморских государств. Она опасалась, что

осуществление идеи Средиземноморского пакта создаст ряд за­труднений в ее отношениях с Италией, которая не согласилась бы принять участие в подобном «многостороннем» соглаше­нии ⁶¹.

Фактически английское правительство отклонило почти все предложения Лорэна, выдвинутые с целью ослабить в Турции впечатление от аншлюса. Форин офис не сумел подыскать под­ходящего деятеля для официального визита в Турцию, с тем чтобы были одновременно учтены интересы Англии и в балкан­ских странах⁶².

Англия полагала, что единственной реальной вещью, которую она может сделать для Турции, является предоставление обе­щанного кредита в сумме 16 млн. ф. ст., предварительные пере­говоры о котором начались еще до аншлюса. Большая часть отпускавшихся кредитов—10 млн. ф. ст. предназначалась для обеспечения турецкой промышленности машинами и оборудова­нием, строительства стратегических шоссейных и железных до­рог, портовых сооружений, шахт и предприятий по производству военного снаряжения ⁶³. На остальные 6 млн. ф. ст. Турция дол­жна была закупить вооружение: небольшие военно-морские ко­рабли, миноносцы, подводные лодки, военные катера, а также береговую артиллерию ^б4.

По предварительно составленному плану для обеспечения поставок и капиталовложений английских фирм турецкое казна­чейство должно было выпустить облигации или гарантировать, своей подписью облигации государственных банков, подлежа­щие погашению в 8-летний срок из расчета 6% годовых ⁶⁵. Пре­доставление кредитов было гарантировано английским государ­ственным казначейством ⁶⁶.

После предоставления займа турецкое правительство сдела­ло ряд уступок в вопросе об английском участии в геологиче­ской разведке залежей полезных ископаемых в стране и их. эксплуатации ⁶⁷. Было создано также англо-турецкое общество' для финансирования турецких заказов в Англии. Для обеспече­ния трансфера по займу общество должно было экспортировать товары в Англию и другие страны со свободно конвертируемой валютой ⁶⁸.

Английские банки были довольны заключенной сделкой. В то же время правительство Чемберлена рассчитывало, что Турция не только по экономическим, но и по политическим соображе­ниям изменит основные линии своей торговой политики и уве­личит ввоз промышленной продукции из Англии, а это, в свою, очередь будет способствовать ее более быстрой переориентации в сторону западных держав.

После предоставления займа Турции в английском общест­венном мнении начало формироваться течение, призывавшее к оказанию помощи, предоставлению аналогичных займов и кре­дитов другим балканским странам. Под давлением заинтересо­ванных финансовых кругов ряд английских газет — «Ньюс кро-никл», «Манчестер гардиан» и др. — должны были признать, что Англия не сможет «сохранить ни свое влияние в этом райо­не, ни мир в Европе, если не будет готова принести некоторые жертвы» ^6Э и оказать помощь странам Юго-Восточной Европы, «которые не менее отчаянно нуждаются в капиталах и рынках для своей торговли»⁷⁰.

Заем Турции стал объектом не только оживленных коммен­тариев прессы, но и бурных дебатов в английском парламенте. Вновь был поставлен вопрос, не могут ли подобные шаги быть предприняты и в отношении других балканских стран? ⁷¹

Под давлением складывавшегося общественного мнения и заинтересованных финансовых кругов, имевших финансовые ин­тересы в Юго-Восточной Европе, английское правительство пос­ле предоставления займа Турции было вынуждено делать вид, будто оно готово предпринять известные действия для оказания помощи и другим балканским странам. Был создан Межведом­ственный комитет, в который вошли представители министерств финансов, торговли и иностранных дел, чтобы, как писал жур­нал «Великобритания и Восток», «обдумать вопрос, может ли Англия оказать экономическую помощь балканским странам и каким способом»⁷².

Английский заем Турции и оживленное обсуждение предло­жений об оказании помощи другим странам Юго-Восточной Ев­ропы также вызвали бурную реакцию правящих кругов фашист­ской Германии, расценивших эти действия как направленные против нее⁷³. Германская печать почти ежедневно выступала с критикой британских планов оказания помощи балканским странам. «В один прекрасный день, — писала газета «Берлинер тагеблатт», — Англия удивила нас, предоставив Турции заем в 16 млн. ф. ст., большая часть которого предназначена на воору­жение. Последнее ясно показывает политическую сторону сдел­ки» ⁷⁴. В то же время германская пресса непрестанно подчер­кивала, что кредитная политика западных держав не сможет заменить покупательную способность государства с населением в 75 млн. человек и что восточноевропейские страны не смогут найти столь необходимые им рынки в Англии и Фран-

ции

Германия была серьезно обеспокоена возможностью предо­ставления Англией и Францией аналогичных кредитов и другим

странам Балканского полуострова, что затруднило бы ее эконо­мическую экспансию в этой части Европы. Германия видела в. предоставлении этих кредитов маневр с целью уменьшить гер­манское влияние в Турции и на Балканском полуострове и «окружить» экономически и политически фашистские державы.. 2 сентября 1938 г. министр экономики Германии В. Функ писал министру финансов Шверину фон Крозигу, что кредиты пресле­дуют цель подорвать сильные экономические позиции Германии в Турции и должны рассматриваться как «часть экономического наступления против Германии, предпринятого в Юго-Восточной Европе и на Среднем Востоке Англией и Францией» ⁷⁶.

Для правильного понимания и оценки английского займа Тур­ции и английской экономической политики следует иметь в виду,, что правительство Англии рассчитывало своей кредитной поли­тикой существенно стимулировать начавшуюся внешнеполитиче­скую переориентацию турецкого правительства. Англия стреми­лась связать Турцию экономически и политически и не допус­тить усиления германского влияния в Восточном Средиземно­морье.

Английское правительство хорошо знало, что в тот момент оно не располагало возможностями предоставить кредиты так­же и другим балканским странам. Деловым кругам Сити было известно, что одним только предоставлением кредитов нельзя было противодействовать германскому экономическому наступ­лению. Основным препятствием, ограничивавшим английскую экономическую политику в Юго-Восточной Европе, было быстрое проникновение Германии в торговлю стран этого региона, о чем часто говорили в английских финансовых кругах и в английской печати ⁷⁷.

Изучая возможности предоставления кредитов другим бал­канским странам, Англия неизменно ставила вопрос о предва­рительных гарантиях займов и платежей по ним. Речь шла о том, что английское правительство будет оказывать финансо­вое содействие тем государствам на Балканах и в Дунайском бассейне, которые дадут достаточные гарантии возмещения пре­доставленных им кредитов ⁷⁸. Такая постановка вопроса значи­тельно сужала основы английской экономической политики в Юго-Восточной Европе. Было ясно, что английское правительство-предпочитает не брать на себя больших экономических обяза­тельств в отношении остальных балканских стран.

Нарушение Версальского мирного договора и аннексия Авст­рии не затрагивали, казалось бы, непосредственных интересов Турции. Однако она была серьезно озабочена нарушением рав­новесия сил в Центральной и Юго-Восточной Европе. Экономи-

ческая и политическая экспансия фашистской Германии угрожа­ла безопасности районов Черного и Средиземного морей. Турция опасалась возможного изменения статуса-кво на Балканском полуострове и считала, что германское проникновение представ­ляет серьезную опасность и угрожает распадом Балканской Ан­танты ⁷⁹. Вопрос о защите проливов стал для Турции весьма.актуальным.

Параллельно с укреплением своих экономических и стратеги­ческих позиций в Центральной Европе Германия усиливала на •турецкое правительство политический нажим. После возобновле­ния переговоров о присоединении Италии к конвенции о проли­вах, принятой в Монтрё, сразу же возобновились и германские предложения о достижении соответствующего соглашения меж­ду Германией и Турцией ⁸⁰. Турецкое правительство, не желая прямо связывать страну с фашистской Германией, оказывало сопротивление германскому нажиму и несколько раз отклоняло германское предложение. В марте 1938 г. Арас направил Риб­бентропу послание, в котором подчеркивал дружеские отноше­ния, связывающие Турцию с СССР, Англией и Балканской Ан­тантой. Эти обстоятельства делали «совершенно невозможным для Турции присоединяться к какой-либо комбинации или брать на себя обязательства, которые могли бы быть расценены как идущие вразрез с интересами Соединенного Королевства или России»⁸¹. Одновременно Арас подчеркнул, что Турция не при­соединится к комбинации, направленной против Германии⁸². 5 апреля 1938 г. турецкий посол в Берлине вновь заявил Риб­бентропу, что турецкое правительство будет сохранять полный нейтралитет и не присоединится ни к одной из существующих группировок⁸³. Во время визита Менеменджиоглу в Берлин в июле 1938 г.⁸⁴ Риббентроп вновь предлагал Турции заключить двустороннее соглашение с Германией относительно конвенции в Монтрё. В качестве одного из основных условий признания Германией нового статуса проливов он указывал на необхо­димость принятия на себя турецким правительством обязатель­ства не предпринимать ревизии конвенции без согласия Гер­мании. Турция отклонила это предложение и подчеркнула, что она не вправе заключать договор о проливах с какой-либо страной без предварительного согласия участников конвенции, поскольку подобный шаг турецкой стороны вызвал бы их про­тесты ⁸⁵.

Генеральный секретарь МИД Турции Менеменджиоглу откло­нил также предложение Германии заключить договор, обязы­вающий обе страны сохранять нейтралитет в случае агрессии против одной из них и не вступать в дипломатические комбина-

ции, направленные против другой стороны⁸⁶. Он заявил, что подобные договоры турецкое правительство подписало только с СССР, Францией и Италией. Договора же между Англией и Турцией не существует. Менеменджиоглу обращал внимание на то, что заключение договора о нейтралитете с Германией не яв­ляется необходимым, поскольку между двумя странами нет раз­личия во мнениях. Он снова заверил Риббентропа, что Тур­ция не присоединится к комбинации, направленной против Германии, и предлагал, чтобы, как и в англо-турецких отно­шениях, принцип нейтралитета служил основой отношений между Турцией и Германией без подписания специального до­говора ⁸⁷.

Германское министерство иностранных дел пришло к заклю­чению, что Турция колеблется и не решается придать германо-турецким отношениям новый, более интимный характер ⁸⁸. Гер­мания была обеспокоена парафированием 4 июля 1938 г. фран­ко-турецкого договора о дружбе и оценками, дававшимися ему французской печатью⁸⁹. Она считала, что цель договора — при­влечь Турцию на сторону Англии и Франции.

В конце 1937 —начале 1938 гг. франко-турецкие отношения вновь обострились в связи с вопросом об Александреттском санджаке. В результате переговоров двух стран 3 июля 1938 г. в Антиохии было подписано соглашение между французским и турецким генеральными штабами. На следующий день в Анкаре был парафирован упомянутый франко-турецкий договор о друж­бе, по которому Франция и Турция брали на себя обязатель­ства не вступать в политические или экономические комбинации, направленные против одной из них, не оказывать помощи третьей стороне в случае ее нападения на одну из договариваю­щихся сторон и консультироваться друг с другом, если будет нарушен мир в Восточном Средиземноморье ⁹⁰. Однако соглаше­ние от 3 июля 1938 г. не привело к окончательному разрешению франко-турецких разногласий по вопросу об Александреттском санджаке.

После заключения франко-турецкого договора о дружбе французское правительство сделало Турции предложение офор­мить также и франко-турецкий союз. Но турецкое правительство не захотело дать ответ, не проконсультировавшись предваритель­но с Англией, и настаивало на заключении трехстороннего союза между Англией, Францией и Турцией ⁹¹.

Англия отклонила предложение Турции. Она не желала брать на себя дополнительные обязательства по отношению к Франции, кроме тех, которые вытекали из Локарнского договора 1925 г. и были вновь подтверждены ею в марте 1936 г. Она отказы-

валась также брать на себя дополнительные обязательства по отношению к Турции, кроме тех, которые вытекали из Устава Лиги наций ⁹². Основной причиной, заставившей английское пра­вительство отклонить турецкое предложение о трехстороннем союзе, были опасения, как бы не помешать начавшемуся улуч­шению англо-итальянских отношений ⁹³.

В то же время английское правительство полагало, что игно­рирование Греции, которая представляла 'большую ценность для английских военно-морских и военно-воздушных интересов, так­же может вызвать неблагоприятную реакцию со стороны гре­ческого правительства ⁹⁴.

Осложнение международной обстановки в Европе накануне Мюнхенской конференции заставило английское правительство оставить открытыми двери для развития более тесного сотрудни­чества с Турцией в будущем. 19 сентября 1938 г. английский министр иностранных дел поручил английскому представителю в Женеве Батлеру передать от его имени Арасу письменное по­слание. В нем он благодарил турецкого министра иностранных дел за информацию, которая еще раз подтверждала взаимопо­нимание, существующее между Англией и Турцией. В послании говорилось, что осложнение положения в Центральной Европе делает в настоящее время для английского правительства не­возможным присоединиться к трехстороннему договору с учас­тием Франции и Турции ⁹⁵.

Арас ответил, что он ожидал подобной реакции со стороны Англии и что турецкое правительство по тем же причинам не собирается реализовывать французское предложение. Но Турция 'будет прилагать усилия для установления с Францией более тес­ных контактов, чтобы в случае необходимости можно было сразу заключить такой союз ⁹⁶.

Обострение международной обстановки заставило Галифакса 26 сентября 1938 г. направить турецкому министру иностранных дел новое послание ⁹⁷. В нем отмечалось, что «развитие между­народной обстановки может сделать обсуждение этого предло­жения (т. е. французского предложения о заключении догово­ра. — Курсив автора.) вопросом большой важности и спешнос­ти». Он выражал свое удовлетворение в связи с намерением турецкого правительства предварительно проконсультироваться с греческим правительством и еще раз подчеркивал желание •английского правительства поддерживать тесный контакт с турецким правительством по всем вопросам, представляющим взаимный интерес⁹⁸.

После Мюнхена Франция ", напуганная агрессивной полити­кой фашистской Германии и ее экспансией в Центральной и

Юго-Восточной Европе, продолжала настаивать на подписании франко-турецкого договора о взаимной помощи ¹⁰°. Турецкое правительство отказалось связывать себя обязательствами толь­ко с одной Францией, так как считало, что ее экономическое, военное и политическое положение нестабильно. Но основной причиной такой позиции турецкого правительства было отсутст­вие согласованности в действиях Англии и Франции.

В конце 1938 г. Англия отклонила предложение турецкого и французского правительств о заключении трехстороннего сою­за. Английские правящие круги надеялись, что Мюнхенское со­глашение и подписанная 30 сентября 1938 г. декларация о нена­падении и мирном урегулировании спорных вопросов между Англией и Германией на долгий период устранили опасность для западных держав. Английские империалисты считали, что после Мюнхена германская агрессия в самом скором времени будет направлена против Советского Союза. Поэтому англий­ское правительство не желало брать на себя обязательств в от­ношении стран Юго-Восточной Европы и тем самым вызывать недовольство фашистских Германии и Италии. После Мюнхена правительство Чемберлена продолжало проводить как политику «умиротворения» Германии и Италии, так и свою антисоветскую политику, направленную на отстранение СССР от решения евро­пейских проблем.

В ноябре 1938 г. Форин офис вручил французскому послу в Лондоне Корбену вербальную ноту, которую тот немедленно переправил в Париж (телеграмма от 20 ноября 1938 г.). В ноте подчеркивалось, что отношения между Англией и Францией яв­ляются сердечными и, следовательно, нет необходимости в до­полнительных обязательствах, которые не принесли бы сущест­венной пользы. Английское правительство высказывало в то же время серьезные сомнения «относительно необходимости фор­мального договора» с Турцией. Англия придерживалась мнения, что такой договор не внесет ничего нового в отношения между двумя странами. Она указывала, что если будет заключен дого­вор с Турцией, то потребуется также подписание аналогичного договора с Грецией, а это вызовет неблагоприятную реакцию со стороны Германии и Италии. Английское правительство пола­гало, что Германия усмотрит в нем попытку ее окружения, а Италия—-попытку создания антиитальянского фронта в районе Средиземного моря. Италия, подчеркивалось в ноте, никогда не присоединилась бы к Средиземноморскому пакту, а следователь­но, и Англия не желает его заключения. Форин офис делал вывод, что ни такой пакт, ни договор с Турцией не желатель-

ны

Вся английская пресса за небольшим исключением привет­ствовала мюнхенскую сделку, а Чемберлена изображала как спасителя мира ¹⁰². Но иллюзии о «мире в наше время» начали быстро рассеиваться в первые же недели октября 1938 г. В анг­лийском парламенте участились критические выступления против внешней политики правительства Чемберлена. В стране начала формироваться оппозиция, которая значительно усилилась также и в рядах консервативной партии ¹⁰³. В разных формах эта оп­позиция высказывала свою озабоченность в связи с ростом воен­ной и экономической мощи Германии и изменениями в расста­новке политических и военных сил в Европе после Мюнхена.

Значительная часть турецкой прессы также подвергала ост­рой критике мюнхенскую политику западных держав ¹⁰⁴. «С каж­дым днем события в Европе осложняются, — писал турецкий журналист А. Давер. — Германия и Италия выдвигают все боль­шие требования. Что же касается Франции и Англии... то они непрерывно отступают». Далее автор отмечал: «Никогда еще политика Франции и особенно Англии не была столь близору­кой... Английская и французская дипломатия идут от одного поражения к другому... Они отступают шаг за шагом и на бере­гах Рейна, и на Ниле, и на Дунае, и в Испании». В конце статьи автор задавал вопрос: «Как долго будет еще продолжаться это отступление?» ¹⁰⁵.

В статьях прогрессивного турецкого журналиста 3. Сертеля мюнхенская политика подвергалась еще более резкой критике. «Разве демократия не знала, — писал автор, — что на Мюнхен­ской конференции была разыграна комедия с целью выиграть время. Английский премьер и консервативная партия, на кото­рую он опирается,...все они знали, что мюнхенская конференция была блефом. Но, по существу, они предали Центральную Евро­пу Германии». Автор выражал опасения перед возможной гер­манской агрессией, которые испытывали все балканские страны, «Малые нации начинают опасаться того, что, если перед немец­кой армией не возникнет никакой преграды, эта армия, продол­жая свой путь, спустится на Балканы и к Черному морю, а воз­можно, и к Средиземному» ¹⁰⁶.

Сразу же после мюнхенской сделки Германия предприняла конкретные шаги для усиления экономического нажима на бал­канские страны. Новый министр экономики Функ совершил поездку по ряду балканских стран, посетив Югославию, Бол­гарию и Турцию. Его вояж был продолжением поездки Шахта в 1936 г.

Функ как накануне, так и после своей поездки сделал ряд ответственных (и в политическом отношении дифференцирован­ных) заявлений, раскрывавших ее значение и результаты, кото­рых ожидала от нее Германия. Немецкая пресса писала о по­ездке как о попытке оказать противодействие «политическим кредитам» западных держав ¹⁰⁷. Разумеется, она была следст­вием Мюнхена: Германия хотела воспользоваться полученными.преимуществами для нажима на страны Юго-Восточной Евро-

пы

Действуя в соответствии с заранее намеченной программой, Функ во время своих визитов щедро предлагал «производствен­ные кредиты» в виде поставок машинного оборудования и дру­гой промышленной продукции в обмен на сырье. Он говорил, что Германия готова заключить договоры о закупке огромного ко­личества руд и сельскохозяйственных продуктов с Югославией, Болгарией и Турцией на основе предварительно установленных ден¹⁰⁹. Функ настоятельно рекомендовал правительствам этих стран улучшать и модернизировать сеть своих шоссейных и же­лезных дорог. Он выражал также готовность Германии оказать ломощь в строительстве современных путей сообщения, в рас­ширении и улучшении телефонных сетей и т. д. Выдвигая такие -предложения, Германия ставила в качестве условия использо­вание только германских материалов и чтобы ей было предо­ставлено право разрабатывать минеральные богатства этих стран.

Германия мечтала о создании «большого экономического про- ' •странства» (Grosswirtschaftsraum) ^uo, своего рода «балкан­ской оси», которая связала бы границы Германии с Черным морем, со странами Юго-Восточной Европы и Малой Азией, «располагавшими всем, в чем нуждалась Германия» ^ш.

Германия предприняла энергичные меры, чтобы уменьшить воздействие на Турцию предоставленных ей английских креди­тов. Во время пребывания в Анкаре Функ предложил турецкому правительству германский кредит в 150 млн. марок¹¹². «Влияние турецко-английского кредитного соглашения временно затруд­нило нормальную турецко-германскую торговлю, — писала газе­та «Кёльнише цайтунг» 9 октября 1938 г. — Поэтому Германии необходимо было создать для турецких заказов такие же усло­вия, какие были созданы по другую сторону канала (Ла-Манша). 150-миллионный кредит явится не только временным стимулом, но и поднимет товарообмен между Турцией и Германией на но-ную ступень, необходимую для обеих стран» ^пз.

Турецкое правительство использовало конкурентную борьбу между западными странами и Германией. Предложение Функа

послужило основой для серии последовавших германо-турецких переговоров, в ходе которых указывалось, что предлагавшиеся кредиты должны были быть использованы для приобретения машин, промышленного оборудования, прокатных станов, же­лезнодорожных материалов, для строительства ряда заводов, в том числе цементного, алюминиевого, азотного, строительных материалов, консервного, сахарного и др. Германия должна бы­ла построить также доки на Босфоре, ряд мостов и электростан­ций ¹¹⁴. Германский кредит должен был также содействовать осуществлению турецкого плана электрификации и строительст­ву нефтеперегонного завода. Подписанное торговое соглашение предусматривало обмен турецкого табака, хлопка и т. д. на гер­манские машины и промышленные товары ¹¹⁵.

Следует подчеркнуть, что германский кредит был предостав­лен на более выгодных и легких для Турции условиях по срав­нению с английским. Это обстоятельство следует иметь в виду,-поскольку оно наглядно раскрывает один из основных методов германской экономической политики, а также политики лавиро­вания, к которой прибегали балканские страны, несмотря на то< что мюнхенское соглашение усилило ориентацию Турции на «за­падные демократии».

Западная пресса весьма чувствительно реагировала на поезд­ку Функа по странам Юго-Восточной Европы. Она проявляла явную тревогу. Во французской печати сведения о ней подава­лись под громкими заголовками. Газета «Ордр» писала, что «за последние недели Германия не упустила ни малейшей возмож­ности, чтобы использовать до конца огромный успех своей дип­ломатии в Мюнхене — успех, который чрезвычайно усилил ее политическое и экономическое влияние в дунайских и балкан­ских государствах» ^П6. Газета «Тан» отмечала, что за вступле­нием германских войск в Судетскую область последовало эконо­мическое наступление Функа на Востоке ¹¹⁷.

Хотя тон английской печати был более спокойным, «англий­ские политические и хорошо осведомленные круги, — как под­черкивал болгарский посланник в Лондоне,—не питали иллю­зий относительно этого визита и его действительных целей» ^ш.

Деловые круги в Англии были серьезно обеспокоены тем, что Германия предоставила кредит Турции сразу же после англий­ских кредитов. «Визит Функа в Югославию, Турцию и Болгарию и достигнутые им результаты,— сообщал болгарский послан­ник в Лондоне,— создали здесь серьезную озабоченность как по поводу возможностей британской торговли на Ближнем Востоке, так и по поводу политической судьбы Восточной Ев­ропы» ^П9.

Экономическая и политическая экспансия Германии в Юго-Восточной Европе, ее усилия превратить балканские страны в свой аграрно-сырьевои придаток и уничтожить здесь преоблада­ющее влияние Англии и Франции наносили значительный удар по экономическим и политическим позициям западных держав в этих странах. Это поставило на повестку дня вопрос об угрозе установления германской гегемонии в Европе и возникновения непосредственной опасности политическим и стратегическим интересам Британской империи на Ближнем и Среднем Востоке. Было ясно, что уступки, сделанные западными державами фа­шистским Германии и Италии, не в состоянии удовлетворить их претензии и устранить империалистические противоречия. Поли­тика правительства Чемберлена, направленная на достижение соглашения с Германией, сталкивалась с национальными инте-. ресами Англии и колониальными интересами Британской импе­рии: и те и другие требовали решительных действий против фашистских держав.

Английская политика уступок и соглашательства с фашист­скими державами оказала влияние и на англо-турецкие отноше­ния. Второй этап их развития, открывшийся в начале 1937 г. односторонним заявлением Турции, что в случае войны она будет сражаться на стороне Англии, завершился в конце 1938 г. известной модификацией турецкой позиции. Ясно выраженное нежелание английского правительства взять на себя определен­ные обязательства по отношению к Турции, проявившиеся в, этот период, а также обострение международной обстановки усилили в Турции после мюнхенской сделки тенденции к ней­тралитету. Стараясь не спровоцировать фашистскую агрессию, турецкое правительство стало проводить политику лавирования и выжидания дальнейшего развития событий.

ГЛАВА V

Английская „политика гарантий' и Турция

Экономическая экспансия и военное усиление фашистской Германии после аншлюса и Мюнхена сопровождались значи­тельным укреплением ее политических и стратегических позиций в Центральной и Юго-Восточной Европе. Непосредственная близость стран этого региона к Германии давала ей дополни­тельные возможности оказывать на них давление. Возрождение германского империализма как политического и экономического фактора в Европе сопровождалось ростом его претензий на мировое господство.

Дата добавления: 2015-11-13