Перевод: Zainka-Gwena

Содержание петов в Танагуре полностью регулировалось Законом о Петах, состоящим из 9 статей:

1. Определение

2. Правила регистрации

3. Содержание пета

4. Профилактика заболеваний

5. Правила разведения

6. Гарантии качества

7. Запреты

8. Наказания

9. Процедура передачи другому владельцу

Эти правила были больше, чем набором инструкций для элиты, культивировавшей петов, как некий символ социального статуса. Для аристократов, любимцев Юпитер, петы были средством привлечь внимание к их избранному положению.

Объекты, определяемые как «петы» на самом деле были скорее сексуальными куклами, которых выращивали в специальных лицензированных питомниках, поставлявших клиентам домашние игрушки. Генетически такие сексуальные куколки ничем не отличались от людей, но они были и оставались рукотворными игрушками.

Они создавались при помощи особых искусственных технологий, не имеющих ничего общего с естественным воспроизводством. В доказательство их происхождения на каждом теле, на пятке, проставлялся его производственный регистрационный номер, а вся документация по ним велась и хранилась в изготовившем их учреждении.

Они были живыми существами, но они не были людьми. Соответственно, хотя для петов и определялись основные правила содержания и поведения, их существование было лишено каких-либо других гарантий.

Было вполне естественно, что петы, которых хозяева запоминали исключительно по их серийному номеру, лишенные всякого человеческого достоинства, были лишены также всех человеческих прав и привилегий. Единственное «достоинство», которым они обладали, было их официальное свидетельство о родословной, а единственная ценность, к которой они стремились - «привилегия» стать собственностью представителя элиты.

Тем не менее, для граждан Мидаса, скованных железными тисками классовой системы Зейн, аттестат элитного пета был чем-то гипнотически привлекательным, символом недосягаемой мечты. Но далеко не каждый мог стать элитным петом, только избранным единицам удавалось пройти жесточайший отбор. Петы, служившие символом высокого статуса для высшего класса – правителей Танагуры, возносились в Башню-Дворец Эос, где наслаждались всей мыслимой роскошью. Сказки об этом никогда не переставали будоражить умы обывателей. О том, как обычно заканчивались эти сказки, никто не давал себе особого труда задуматься.

Общая стоимость пета в Танагуре вычислялась просто. Если статус владельца был высок, цена пета тоже была высока. Питомник, из которого происходил пет играл намного более второстепенную роль. Для самих петов самым злободневным вопросом было, как долго им предстоит раболепствовать и пресмыкаться, чтобы так или иначе завоевать расположение элиты.

Принимались во внимание такие внешние параметры, как хорошая родословная, привлекательная внешность и «чистота». Это были обязательные свойства, заложенные в каждом пете. Но красота, сама по себе, не гарантировала куколке успеха – требовалась ещё некая искра индивидуальности. Покорность пета была базовым требованием, но умение преподнести себя, чувство собственной значимости было надёжной стратегией, чтобы достигнуть вершины и удержаться на ней. Это было то, чего нельзя добиться никаким обучением.

На первый взгляд жизнь петов в Эос была безопасной, спокойной и гармоничной. Высший класс элиты желал иметь петов, соответствующих его статусу. Или, лучше сказать, само пребывание в Эос предполагало соответствующий уровень, и обеспечение такого уровня для своих петов стало своего рода обязанностью владельцев.

Среди петов, выращенные в Академии чистокровные особи высочайшего класса предназначались для блонди. И если они понижались в ранге, падал престиж их производителя.

Ясон, сделав петом монгрела из Кереса, такого, как Рики, продемонстрировал вопиющее пренебрежение к существующим негласным правилам. Это был первый крупный скандал за всю историю существования Эос. Элита была шокирована, но, под демонстративным неприятием тщательно скрывала свой пристальный интерес.

Авторитетом блонди, как воплощения совершенства высшего общества, был проникнут каждый уголок Эос. Предполагалось, что никто не посмеет критиковать их открыто.

Взять в петы монгрела из Кереса!

Это был дерзкий вызов (который нельзя было назвать иначе, чем безрассудством), всколыхнувший незатихающую волну интриг в ответ. Естественно, приглушенные насмешки, граничащие с неуважением, раздавались и сверху и снизу. В компании петов такие голоса были наиболее резкими и злыми. Горькие слова, наполненные завистью и презрением под любым предлогом становились всё громче.

Рики было плевать. По его понятиям петы, не знавшие ничего кроме стерильного замкнутого мирка Эос, были как младенцы, плаксивые и истеричные. Несмотря на всё их тщеславие, ни один из них не способен был функционировать самостоятельно. Их пошлости и бранные словечки выдавали лишь смехотворную бедность их словарного запаса. В их робких взглядах страсти было не больше, чем в дуновении ветерка. Они были глупыми, слабыми и едва ли заслуживающими внимания Рики.

Бесполезными.

Молча пугать инфантильных петов было несложно, но иногда Рики не мог удержаться от гнева. Эос был запружен (переполнен) петами, и всё же ему не на ком было как следует выместить своё раздражение. Он не собирался тратить свою энергию на петов, которые не стоили его времени, и набрасываться на каждого сопляка, который не стоил беспокойства. Бить физиономии и ставить им синяки было бесполезно, поэтому он предпочитал оттянуться (отвести душу), устраивая заварушки с охранниками.

Как-то раз он затеял с ними по-настоящему жестокую потасовку и получил хорошую взбучку. Он не собирался дважды повторять подобную ошибку. В то же время, его агрессивное поведение несомненно ожесточило против него остальных петов, так что, порочный круг замкнулся.

Сидеть взаперти в своей комнате и бездельничать было не в характере Рики, а всевозможные развлечения, которые в Эос предлагали салоны и центры досуга для петов, могли лишь на короткое время развеять его скуку. В результате, где бы Рики ни появлялся, неизбежно возникали крупные и мелкие неприятности. Рики никогда не считал себя источником этих неприятностей, и вообще… всегда находился другой парень, который «первый начал».

Не важно, было ли это правдой. Было ясно, что ему не хватало элементарной сдержанности. Он не был склонен уступать или хотя бы следить за своим поведением.

- Назад.

- Не трогайте его.

- Просто не попадайтесь ему на глаза и никто не пострадает.

Наглое, высокомерно агрессивное поведение Рики было точно таким же вызывающим, как и словесные оскорбления в его адрес со стороны петов. Ни он, ни они не сделали бы и шага к примирению. То, что трущобный монгрел – прирождённый враг для жителей Мидаса – мог стать игрушкой блонди, вызывало глубокое чувство антипатии.

Сильный, грубый, обладающий железной волей волк, неожиданно оказавшийся посреди стада овец, вызвал бы такие же инстинктивные страх и отторжение. Где бы он ни находился, с первого взгляда было ясно, что он из себя представляет. Мощнейшие флюиды его сексуальности повсюду оставляли за собой неизменную слепую зависть. Впрочем, возможно Рики, с его совершенно другой системой ценностей, пробудил доселе неизвестный страх в петах … петах, всегда считавших невежество и неискушенность добродетелями.

Но что раздражало их больше всего, была безусловная реальность этих маленьких предательских отметин на его теле. Если не считать посещения публичных шоу и частных вечеринок, проходивших за закрытыми дверьми, Рики вообще ни с кем не имел физических контактов.

Сначала, когда Рики - в первый и последний раз – участвовал в шоу на секс-пати, остальные петы от души над ним поглумились. Ему недоставало обычного здравого смысла, которым обладал любой пет, не говоря уж о манерах, хорошем вкусе и породе. Ни один владелец не собирался выставлять своего пета в паре с такой недоразвитой обезьянкой, как Рики. Не имея потенциального партнёра для выступления, он никогда не получал приглашений на секс-пати, а пет, который не мог совокупляться на шоу был никому не нужен. Это знали все.

- Как аукнется, так и откликнется!

- Он получил то, что заслуживает!

- А что вы ожидали от трущобного монгрела?!

Он был просто обречён оказаться на помойке в самом ближайшем времени. Никто не питал ни малейших сомнений на этот счёт.

Однако же этого не случилось.

Рики не посещал секс-пати, потому что не был востребован. Более того, его хозяин Ясон выкидывал все такие приглашения в мусор. Когда это наконец до всех дошло, все просто обалдели. Рики никогда не появлялся на секс-шоу – ни на открытых, ни на закрытых. И всё же, тело его было покрыто свидетельствами любовных игр.

Фактически этого было достаточно, чтобы убедить всех: Ясон – единственный, кто с ним спит.

Никто не помнил, кто первым сделал такое предположение, но слух этот потряс сообщество петов, подобно землетрясению. Эти штуки (засосы) на его теле были вроде знаков, подтверждающих права собственности.

Обычно подобные знаки появлялись у пета после секс-шоу или после случки с официально выбранным для него партнёром. Любой пет, без разрешения реализовавший с кем-то свои сексуальные потребности по тёмным закуткам, рьяно следил за тем, чтобы на его теле не осталось следов удовлетворения этой похоти.

Хотя повышенная сексуальность была заложена в характере пета, в действительности, беспорядочные связи с кем попало не приносили ничего кроме позора. И разумеется, соответствующее наказание ждало тех, кто получал клеймо «легко доступных», что являлось достаточным основанием для потери петом расположения хозяина. В худшем случае приговором могло стать «б/у». Коллективная гордость петов не допускала, чтобы их признавали «попорченным товаром» (б/у), но для элиты, их хозяев, петы были всего лишь легко заменяемым предметом роскоши.

Постоянные засосы обычно указывали на существование постоянного партнёра, это свидетельство рассматривалось в сообществе петов как символ определённого статуса. И хотя Рики никогда не посещал секс-пати, такие отметины никогда не исчезали с его тела.

«Хозяин спит со своим петом…»

Свидетельство чего-то немыслимого по традиционным понятиям, сложившимся в Эос, только вызывало ещё большее возмущение петов. Их ненависть к Рики становилась ещё более яростной, когда их фантазия рисовала им непокорного пета, стонущего в объятиях Ясона.

Рики, раздвигающего бёдра и подставляющего свой зад. Они скрежетали зубами, рисуя в своём воображении его набухший, готовый взорваться член…

Ревность была нешуточной. Всё, что им оставалось, это воображать Ясона, делающего с Рики всё, что ему нравится, имеющего его везде, куда захочет, и это доводило переполнявшие их возмущение и гнев до белого каления.

Почему? Почему он? Почему Рики?

Эти вопросы только ещё больше разжигали их бессильную злобу.

Даже их владельцы, перед которыми они привыкли пресмыкаться, никогда бы не позволили себе прикоснуться к ним и пальцем. Петы предназначались для того, чтобы на них смотреть, но не касаться или любить. Среди элиты это было прописной истиной.

На протяжении всей жизни нянчились с домашними питомцами-петами люди, стоявшие ещё ниже, чем петы, и называвшиеся мебелью. Мебель, или фурнитуры, были чем-то вроде домашнего бытового оборудования, полезного приспособления. Поэтому не было необходимости относиться к фурнитурам, как к людям. И всё же в Эос, максимально автоматизированной, напичканной современными технологиями, без обслуживающих их фурнитуров, петы умерли бы с голоду валяясь в лохмотьях. Никто никогда не спрашивал и не задумывался, почему.

Но всё изменилось после прихода Рики. Он насмехался над их здравым смыслом. Он вёл себя так, будто законы были писаны не для него. А о неписаные правила, которые не принято было обсуждать, он просто легкомысленно вытирал ноги.

Терпеть его ненавистное существование было невыносимо и унизительно.

Порядок, согласно которому проходила жизнь петов, начал терять смысл и разваливаться. Очень скоро петов охватил страх быть также обесцененными. Надо было что-то делать.

В то же время…

Не обращая внимания на хаос, который нёс Рики, их хозяева лишь самодовольно надували щёки, пускаясь в непонятные для петов рассуждения о том, как «разница в IQ» отражается на восприятии законов. Никто никого ни к чему не собирался призывать.

«Это всё потому, что он пет блонди.» В конечном счёте проблема сводилась именно к этому. Они допускали, что этого достаточно для решения проблемы, но то, что Рики был петом Ясона, вовсе не означало, что все петы блонди пользовались или когда-нибудь будут пользоваться такими же привилегиями.

На самом деле, это было далеко не так. До того, как Ясон взял Рики в свой гарем, как минимум полгода – может даже год – он постоянно обновлял его состав, меняя петов направо и налево. Каждый его пет был выращенным в Академии чистокровкой высшего класса, на расходы не скупились.

Академический чистокровка с хорошей родословной и документами, подтверждающими, что он бывшая собственность блонди, шел по самой высокой цене. Никого не волновало, чем пет занимался у предыдущего владельца, а потребность Ясона постоянно менять своих петов воспринималась, как должное. Ясон редко пользовался своими правами заводчика (по разведению, размножению) петов, разве что, он часто отправлял их для участия в различных еженощных секс-пати. Но сверх этого он вообще не проявлял интереса к их скрещиванию (вязке, подбору партнёров).

Тогда почему? Почему эта помоечная дрянь, этот презренный трущобный монгрел? И когда остальные петы получат свою законную долю таких же привилегий?

Всякий раз, когда подобные мысли приходили им на ум, все они – и самцы и самки – исходили чёрной завистью. Одного из них выделили, как особого. Такое особое положение монстра, которого по справедливости давно следовало бы вышвырнуть вон, навозможно было стерпеть.

Кровь Мидаса и взращенная в трущобах плоть, подобно маслу и воде плохо смешивались. Но в столкновениях с агрессивным высокомерием (элитизмом) петов, гордость Рики только укреплялась. Чем больше Рики получал клеветы и насмешек в свой адрес, тем более надменным он становился. Он плевал в лицо их откровенной враждебности. Он демонстративно игнорировал их предубеждение, а на реальный наезд всегда отвечал увесистой оплеухой. Рики никогда не был ничьей – включая Ясона – шестёркой, даже когда очень хорошо понимал, что дела значительно поправятся, если он кое-где чуточку поубавит свою гордыню. Но по его понятиям выходило, что, прогнувшись один раз, потом будешь лизать задницу всю жизнь.

Петы не проводили всё своё время, распростёршись у ног владельцев. В то время как одни втихомолку потворствовали своему «я», упражняясь в «сексуальной терапии» - ради острых ощущений или просто, чтобы убить время, другие с вожделением и самодовольным злорадством наблюдали как другие удовлетворяли свои прихоти.

Соперничество между враждующими группировками было интенсивным и всеобъемлющим. Самовольные расправы, которым оно часто заканчивалось, были обычной практикой, и так ловко скрывались, что сами хозяева, кажется, не замечали… или, точнее, замечали, но лишь в той мере, в какой любого владельца могла беспокоить судьба обычной вещи, символизирующей его статус. Не было похоже, что они действительно испытывали к своим петам какую-то привязанность. На самом деле, не более, чем к любому эстетически привлекательному предмету.

Страсти вспыхивали и так же неожиданно утихали. Так как ценность петов зависела от их сексуальности, они знали, что их век короток. Поэтому они стремились оставаться юными и желанными как можно дольше.

- Половое созревание.

- Потеря девственности.

- Подбор партнёра и спаривание.

Три этих пункта определяли их существование – как только они подходили к концу, то же самое случалось и с ценностью самого пета. Такова была главная и жестокая правда для тех, кто был выведен и воспитан в Эос. Даже у пета самой редкой породы не было никакой надежды на будущее («завтра»). Каким бы красивым и гордым он ни был, время шло жестоко и неотвратимо.

В Эос реестр петов обновлялся ежедневно. Если владельцу становилось скучно, это означало, что время пета истекло. Это в большей степени касалось самцов. Даже если они успешно демонстрировали свою мужественность при спаривании, пет старшего подросткового возраста (старше 15) был в Эос редким зрелищем. К услугам петов, чьи голоса начинали меняться в связи с половым созреванием, в Танагуре имелась целая армия дилеров, торгующих гормональными препаратами, замедляющими этот процесс. Отвращение и тревога, сопровождавшие превращение подростков-петов во взрослых самцов, происходили от безумного страха потерять благосклонность хозяина. Других средств к существованию у них не было. В этом была трагедия петов-самцов.

Поэтому петы были лишены стыда. Неважно, что им приказывали делать, насколько идиотским был приказ, они немедленно его выполняли – покорность была в них заложена изначально. Вот почему в Эос сексуальная распущенность и сексуальные увеселения принимали формы, более чудовищные, чем даже в борделях Мидаса, где сексом торговали в открытую.

Когда Ясон только начал прикладывать определённые усилия по воспитанию Рики, он решил устроить специальную вечеринку, согласно традиции посвященную новому пету. Впоследствии, Рики подобрали бы подходящую самку для спаривания.

Было маловероятно, что противники Ясона поднимут голос против беспрецедентной попытки вывести новую породу петов от трущобного монгрела. В этом отношении Ясон не испытывал ни малейшего беспокойства – в любом случае, право решать, с кем спаривать своего пета, принадлежало представителям высшего класса – их владельцам. Классовые различия были непреодолимым барьером. Низший никогда ни в чём не смог бы отказать высшему. Кроме того, пет был не многим больше, чем предмет роскоши, который не имел в этом вопросе права голоса. Если бы предложение было сделано, и второй владелец его принял, петы стали бы совокупляться. Без вопросов (их никто не спрашивал).

Вплоть до этого момента, Ясон никогда не использовал своего права (заводчика) заниматься разведением и селекцией петов. Однако теперь он намеревался попробовать. Однополые сексуальные связи в трущобах были нормой, и Ясону было любопытно посмотреть, как его монгрел покроет самку. Его не заботило, каков был предыдущий сексуальный опыт Рики – привык он быть сверху или снизу.

Жизнь монгрела была открытой книгой, и согласно ей, опыт однополого партнёрства, практиковавшегося в трущобах, не мог предложить ничего особенно интересного или необычного. Нет ничего скучнее того, каким образом человек занимается ежедневной рутиной. Стоило тащить монгрела в Эос, чтобы понаблюдать за тем, как он будет заниматься своими обычными делами!

Но стоячая вода быстро портится; вносить порой немного разнообразия в любой ситуации – дело полезное. Ясон ещё точно не решил, как именно он собирался нарушить статус кво (устоявшийся порядок), но эксперимент уж точно обещал быть нескучным. Вот почему первое сексуальное совокупление (случка) Рики должно было произойти с самкой.

Однако, спустя всего три дня, Ясон, усмехнувшись, поймал себя на том, что мысленно уже признал весь план негодным (переделывает весь план).

Проблемы дебюта в качестве пета были последним, что волновало Рики. Ясону следовало предвидеть, что голова Рики вряд ли будет занята чем-то ещё, кроме яростного сопротивления. Когда бы он ни раскрыл свой рот, оттуда извергался целый поток трущобного жаргона и грубостей. Когда его держали, он отбивался кулаками и размахивал ногами (в ход шли кулаки и летели ноги!).

Ясону едва удавалось держать его в узде. Но Боже мой! Сколько же в этой трущобной дворняжке жизненной силы! Если так пойдёт и дальше, в ближайшее время скуки не предвидится. Впрочем, он предусмотрительно держал эти мысли при себе.

Легко связав бушующему Рики запястья и привязав его к кровати, Ясон драматически вздохнул:

- Таким поведением ты ставишь крест на своём дебюте.

Рики оскалил зубы.

- Так возьми того, кто тебе подходит, - огрызнулся он. – Блонди из Танагуры может выбрать лучшего из лучших, разве нет?

- На данный момент это не решение проблемы. В Эос ты стал своего рода притчей во языцех. Поэтому, как только ты должным образом обучишься манерам, приличествующим пету блонди, мы выставим тебя на шоу.

С тем, чтобы должным образом обеспечить Рики обучение, «приличествующее пету блонди», Ясон в первый же месяц отобрал у Рики всю одежду. Петы, содержащиеся голыми в их комнатах, должны были быстрее осознать себя «вещью», лишенной свободы и каких-либо прав. Одновременно, выставляя их перед любопытными взорами незнакомцев, в них окончательно искореняли всякую застенчивость.

Обычно, публичное спаривание петов рассматривалось как спортивное зрелище. Даже рано приученные к сексу петы не могли нормально совокупляться друг с другом перед публикой без такой подготовки. Самоуверенный самец мог хорохориться, утверждая, что не потеряет форму (не обмякнет) в стрессовой ситуации, но вся эта бравада ничего не стоила, если кобель не мог сохранять эрекцию на протяжении всего шоу. Публичное совокупление само по себе являлось достаточно стрессовой ситуацией, и самым страшным для всех его участников было потерять во время него лицо (ударить в грязь лицом?).

Это был как раз тот случай, когда тренироваться было необходимо с первого дня. Ясон конечно не ждал, что его трущобный волк превратится в овечку, но выставление тупого неуправляемого животного, без всякого повода рычащего и кусающегося, тоже было недопустимо. «Не позорь своего хозяина» - было главное правило, которое вбивали в голову каждого пета.

Для элиты умение правильно подобрать пету пару для вязки было признаком тонкого вкуса. Удачный выбор партнёров для пета и количество успешных копуляций (случек) были верными показателями опытности владельца. Так они наслаждались «мастерством» своих петов и тешили собственное тщеславие.

К тому же, участие в подобных мероприятиях увеличивало рыночную стоимость пета. Петы женского пола, которые прибывали из гаремов Мидаса, искушенные в «постельных искусствах», знали об этом лучше остальных. Амбициозная самка, умело ложась под кого-то на шоу, могла поднять свою перепродажную цену до максимума. Они были готовы на всё. Когда дело доходило до лишения девственности достигшего половой зрелости самца или дефлорации самки, в пару с неопытными партнёрами выставлялись петы из гаремов, и это стало общей практикой в Эос.

Петы, воспитывавшиеся в «невинной простоте» были полностью лишены чувства стыда. Любые свои действия от купания до дефекации они без малейшего колебания или стеснения препоручали заботам фурнитуров. Подготовка к спариванию включала в себя изучение всех техник самостимуляции, которую они не стесняясь и практиковали… ну а фурнитуру, естественно, приходилось ликвидировать последствия.

Из-за правил, предписывающих совокупление на глазах аудитории, для петов публичная вязка становилась наиважнейшим моментом в их жизни. Тем не менее, этот процесс для каждого пета обладал определёнными индивидуальными особенностями. Все прекрасно понимали, что не занятые в парах петы, с их неконтролируемым сексуальным влечением, найдут ему выход где-нибудь в тёмном уголке, но до тех пор, пока их преступная страсть не оставляла следов на их теле, хозяева закрывали на неё глаза. А для удовлетворения тех, кто не мог найти партнёра для подобных свиданий, всегда был к услугам рот фурнитура.

О том, что вытворяют их петы, хозяева знали намного больше, чем показывали. Но ни один владелец не желал, чтобы достоянием общественности стали сведения о том, насколько снисходительны были его методы дрессировки петов, и как далеко распространялись обязанности фурнитура. Если петов специально учили повиновению хозяину, то у фурнитуров просто не было выбора. Вообще-то сексуальные контакты между петами и фурнитурами были запрещены, и ни один владелец никогда открыто не стал бы потворствовать такому поведению, но подавляющее большинство петов понимало, что пока они держат всё в тайне, никто не станет возражать. А если хозяин их всё-таки поймает, петы не сомневались, что не представлявший никакой ценности фурнитур будет единственным, кому надерут за это задницу.

Как бы то ни было, Рики подобным опытом не обладал. Демонстрация его тела перед фурнитуром или Ясоном не вызывала у Рики ничего, кроме отвращения. Ему хватило того единственного раза, когда он, раздвигая ноги перед Ясоном и извиваясь на глазах у блонди, вздумал изображать испорченного мальчишку.

Ясон находил это странным. Он ожидал, что не обременённый условностями трущобный монгрел станет трахать всё, что движется. На самом деле, Рики, подцепив тогда Ясона и потащив его за собой в номера, действовал под влиянием минутного порыва, решив за неимением наличных расплатиться с блонди за молчание своим телом. Рики обладал собственным понятием о морали - под грубой, неотёсанной внешней оболочкой он оказался на удивление правильным.

Осознав это, Ясон посмеивался про себя: Похоже, мне попался неограненный алмаз. Что ж, тем более стоит приложить усилия, чтобы как следует его обработать.

При умелом обучении изменить можно даже монгрела. Такие мысли заставили Ясона взглянуть на неотшлифованный камешек, которым был Рики, с новым интересом.

То, что ему однажды уже удалось заставить Рики кончить прямо у него на глазах было бесспорным фактом. Гордость, за которую Рики, даже лишенный всей одежды, так упрямо цеплялся, следовало окончательно раздавить.

Противодействие Рики – как правило многословное - выливалось в яростно хлеставшие ядовитые потоки, расцвеченные его колоритной лексикой. Он отказывался уступать.

Ясон связывал покрасневшего, отбивающегося Рики, оставляя его гениталии в распоряжении фурнитура, который усердно стимулировал их губами до тех пор, пока спина Рики не начинала выгибаться от наслаждения. Как только он заканчивал, фурнитур всё за ним подбирал. Ясон знал, что фурнитур в этом деле весьма эффективен.

Во время этих пыток, то, что делал с ним фурнитур, вызывало у Рики величайшее омерзение.

Его ягодицы сводило, когда фурнитур вылизывал головку его члена.

Когда фурнитур полностью забирал в рот его фаллос, в паху пробегала дрожь.

Стоны срывались с его губ, когда фурнитур дразнил его, стимулируя кончиком языка.

Судороги удовольствия сотрясали его, когда фурнитур, лаская, сжимал его мошонку.

Сознавать, что и Ясон, и фурнитур видят, как похотливо реагирует его тело, было для Рики невыносимо. Самое плохое, что можно было с ним сделать - довести почти до оргазма, а затем заставить удовлетворять себя своими собственными руками.

Любуясь, как обнаженное тело Рики постыдно стонало и вздрагивало, пока фурнитур отсасывал ему, Ясон опускался на колени и глумливо шептал ему на ухо:

- Я слышал, что монгрелы в трущобах понятия не имеют о морали, - говорил Ясон.- Неужели слухи лгут? Куда подевалась твоя наглость, с которой ты тащил меня в ту задрипанную гостиницу?

- Я… не… такой… Чёртов маньяк…

- Но петы занимаются сексом перед кем-угодно, так принято.

- Вы… элита… шайка… извращенцев!

- Через два месяца твой дебют. К этому сроку ты должен быть готов. Я добьюсь этого любыми средствами.

- В смысле – выставишь меня на посмешище? Чего я стою, я же трущобный отброс!

- Даже невежественная, нахальная, развратная обезьянка должна иметь хоть одно ценное качество. И я намереваюсь до него добраться, - с этими словами Ясон протянул руку и схватил Рики за яйца. Из горла Рики вырвался хриплый, нечленораздельный крик.

- И ещё. У меня нет ни малейшего желания краснеть из-за тебя на шоу. Ты мой пет, Рики. Пет Ясона Минка. Запомни это каждой клеточкой своего тела!

Пока Рики не начал послушно раздвигать ноги и дрочить своими руками, Ясон заставлял фурнитура отсасывать ему. Позор Рики от того, что члены его связывали, а интимные места выставляли напоказ удваивался, когда фурнитур облизывал его пенис, а особенно, когда брал его в рот, и у Рики возникала эрекция. Для Рики всё это было расплатой за попытки сохранить свою упрямую гордость. Ясон хотел, чтобы Рики как следует это прочувствовал.

Губы плотно обхватывали тугую головку его фаллоса.

Яйца тряслись в мошонке, когда язык скользил по его стволу.

Ему отсасывали до тех пор, пока глубокие мышцы его тела не начинали дёргаться и сокращаться.

Наказания за упрямство, крики сексуального удовлетворения, вырванные у него оральным сексом, его тело, стонущее и извивающееся… всё это вместе призвано было безжалостно выжечь в самом сердце его существа одно. Ты – пет, а у пета не может быть стыда.

Прошло целых два месяца, прежде, чем его удалось заставить – пусть даже скривившись и прикусив губу – демонстрировать своё обнаженное тело и по команде доволить себя до оргазма. И три месяца с тех пор, как его привезли в Эос. Ровно столько потребовалось времени и усилий, чтобы научить Рики правильной мастурбации.

Думая о том, каких трудов это стоило, Ясон не мог сдержать улыбки. Так вот из чего сделаны трущобные отбросы… Я получил удовольствие (Это было здорово?).

В течении этого времени, всякий раз пересекаясь с Ясоном, Рауль поднимал эту тему.

«Ну как там твоя чумазая обезьянка?» – спрашивал Рауль.

«Удалось научить её хоть одному трюку?»

«Думаю, даже тебе он показался настоящим наказанием.»

«Это потому, что невозможно развить способности, которых не существует. Не пора ли тебе бросить эту затею?»

Рауль, как обычно, не скупился на сарказм. Другие блонди тоже подсмеивались над Ясоном. Но Ясон оставался спокойным и невозмутимым. Первоначально, будучи далёк от подобных любительских забав, Ясон рассматривал петов, как привлекательную деталь интерьера. Но то, чем он занимался сейчас, изменило его самого.

Ясону потребовалось ещё три месяца, чтобы окончательно приучить тело Рики покорно отзываться на каждую ласку, в то время как дух Рики по-прежнему оставался несломленным. Он больше не дёргался, не сжимал кулаки, не повышал голос. Рики перестал препятствовать фурнитуру, когда тот брал его в рот.

Скованное двойным ядом – стыда и удовольствия, сопротивление Рики было взято под контроль.

Через полгода Ясон впервые овладел Рики.

До этого Ясон всегда обращался с Рики в своей обычной холодной и равнодушной манере. Так откуда столь разительные перемены? Потому что страстное желание трахнуть трущобного монгрела внезапно обуяло его? Если попытаться облечь это в слова, следует признать, что это было нечто большее, чем минутная прихоть. Быть может, виной всему было вечное любопытство Ясона. Быть может, так часто обзывавший Рики дикой обезьянкой и грязным грубияном, Ясон пожелал сам отведать вкус этой грязи (дословно: плодов, взошедших на этом болоте, из грязи)?

- Почему бы тебе не показать мне, что ты умеешь?

С этими словами он обнажил своё прекрасное идеально сложенное тело.

Какого чёрта ты делаешь?... Хотел спросить Рики, но лишился дара речи.

Кожа Ясона, оказавшаяся тёплой и гладкой на ощупь, совсем не показалась Рики искусственной. Он почувствовал, как напряжение понемногу отпускает его члены. И то, и другое, а также страх наказания за сопротивление заставили Рики подчиниться. Покорно принимать удовольствия было обязанностью пета, и заставить пета до мозга костей проникнуться осознанием этого факта, было несомненным успехом.

Предварительные ласки Ясона были интенсивными и точно достигали цели. Более того, они были весьма искуссными. От каждого такого прикосновения Рики вздрагивал, стонал и выгибал спину. Ясон был несомненно искушен в искусстве секса.

Сердце Рики начало колотиться, когда Ясон легко коснулся его сосков, заставляя их напрягаться под подушечками его пальцев. Когда он сжал их, они стали совсем твёрдыми, потемневшими и до неприличия напоминающими кровоподтёки. Достаточно было лёгкого поглаживания кожи, чтобы заставить губы Рики дрожать, а кровь послушно устремляться к его паху.

Ясон тихонько рассмеялся. А мы ведь ещё только начали.

Ясон захватил губами его сосок, дразня его языком, и член Рики, зажатый в руке Ясона, встал, влажный кончик показался из его кулака. Ясон усилил захват, продолжая двигать рукой, и не выпуская его сосок изо рта.

Юное, полное жизни тело Рики в экстазе отдавалось наслаждению. Подготовленная этими ощущениями, его плоть просила большего. Пусть он ненавидел это от всей души, но, раз возбудившись, он больше не мог сдерживаться. Он хватал ртом воздух и изгибался, подавляя сладострастные стоны. Он почти вывихнул руки и ноги. И кончил.

Сердце чуть не выскочило из его груди. Семя хлынуло наружу, словно извергнутое пылающей страстью внутри него, так племенной самец метит свою территорию. За последние месяцы такое зрелище стало для него более, чем привычным.

И всё же – почему?

Ясон вдруг ощутил, как внутри него поднимается какое-то неприятное чувство. Какое-то непонятное отвращение, которое он никак не мог выразить словами. Но это чувство вскоре трансформировалось, заставив его скривить губы в холодной жестокой усмешке.

Рики тяжело дышал, его грудь вздымалась, он то и дело облизывал пересохшие губы. Следя за ним краешком глаза, Ясон потянулся к прикроватной тумбочке. На ней лежал бархатный футляр.Внутри него блеснуло кольцо. Оно было больше обычного кольца на палец, но не такое крупное, как браслет. На первый взгляд оно казалось простой полосочкой платины.

Однако, при ближайшем рассмотрении, на его поверхности можно было обнаружить гравировку: «Z-107M»

Регистрационный номер пета.

Ясон достал кольцо и легко надел его на обмякший член Рики.

Рики сразу подскочил. Он уставился на свой член и побледнел.

- Зачем… Какого чёрта?!...

- Это твой пет-ринг.

- Пет-ринг?

- Да. С сегодняшнего дня он будет служить тебе вместо удостоверения личности.

- Но Дерил говорит, пет-ринг – это ожерелье или серьга… или что-то типа того…

- То аксессуары для обычных петов, которые всегда слушаются своего хозяина. А это кольцо типа «D», изготовлено на заказ специально для своевольной трущобной дряни.

- Что за хуйня?! Сними это с меня сейчас же!

- Это как раз то, что надо для сквернословящего существа, которое непонятно о чём думает, обращаясь к своему хозяину в такой хамской форме.

Ясон заказал это кольцо специально для Рики. Кольцо типа «А» носили на пальце. Кольцо типа «В» - на шее, в виде ожерелья. Кольцо типа «С» носили в ухе, как серьгу. Эти сверкающие пет-ринги, инкрустированные драгоценными камнями, тешили тщеславие петов и являлись их знаками отличия.

Тип «D» был совсем другим. Во всей Эос Рики был, пожалуй, единственным, кто носил такую изготовленную по спецзаказу штуку. Сделанное с использованием новейших нанотехнологий и способных менять и запоминать форму сплавов, оно плотно охватило основание члена Рики.

- Сукин сын! – взвизгнул Рики. – За кого ты меня, блядь, держишь?! Сними сейчас же!

Заставить Рики заткнуться не составило труда. Ясон спокойно повернул ничем не примечательное кольцо на левой руке, и в тот же миг протесты Рики резко оборвались, а тело задёргалось в конвульсиях.

- Ыыыыххх… - завыл он с искаженным от боли лицом, скорчившись и схватившись за пах обеими руками.

Чтобы окончательно закрепить эффект, Ясон коснулся кольца ещё раз.

- Ааааа! - Губы Рики дрожали. - П-п-прекрати… - всхлипнул он. – Больно…

- Наказание - одна из функций кольца типа «D».

От боли горло Рики сдавило спазмом.

- Никогда не забывай об этом, Рики. Этот пет-ринг въелся в твою плоть. И куда бы ты ни направился, власть над ним остаётся вот здесь, на моём пальце. Кроме того, кольцо оборудовано встроенным GPS (маячок?(АВ)). При первой же хамской выходке в твоём монгрельском стиле, мне достаточно шевельнуть пальцем, чтобы причинить тебе боль. Ты меня понял?

У Рики тряслись конечности. Он кивнул.

- А теперь продолжим. Разведи ноги.

Но сведённые мышцы на ногах не слушались. Ясон понизил голос и прошептал на ухо Рики:

- Я не намерен повторять дважды.

Рики заметно вздрогнул.

- Раздвинь ноги.

Непривычное к резкой пульсирующей боли, тело Рики оставалось деревянным, как доска. Тем не менее, он неловко попытался раздвинуть ноги в стороны.

- Ну-ка, ну-ка, ещё немножко. Покажи мне своё кольцо.

Его член лежал поникший, словно пытаясь укрыться в редких волосах. Яйца спрятались в съёжившейся мошонке. Впечатляющие последствия перенесённого шока были налицо.

Ясон медленно потянулся к Рики и кончиками пальцев принялся поглаживать кольцо. Довольная улыбка появилась на его губах.

Через несколько секунд Рики уже выгибался, вжавшись затылком в простыни и стонал. Ясон ввёл в него два пальца, принуждая открыться тугое кольцо мышц. У Рики перехватило дыхание, конечности задёргались.

Он был напряжен, как натянутая струна, связки чётко обозначились под его кожей, а эрегированный член прижимался к животу. Сжимая его в ладони, Рики стал легко массировать чувствительный кончик. Его тело забавно подпрыгивало вверх-вниз, стоны становились всё громче и интенсивнее.

- Ах… Ахх… ааааах...

Рука сжимала затвердевший член. Кровь кипела в нём и неслась по венам, всё сильнее возбуждая сведённую от напряжения плоть.

Не находя себе выхода, удовольствие расползалось вдоль поясницы в виде тупого тягучего онемения. Пронзительные крики не останавливаясь срывались с его губ. Не выпуская из руки его мошонку, Ясон потянул её вверх. Сведённые судорогой сухожилия на внутренней стороне бёдер Рики показывали степень его возбуждения.

Играя его яичками, проникая в него сильными, ритмичными движениями, Ясон наблюдал, как в горле Рики рождаются судорожные всхлипы. Более интенсивные, более сладострастные, чем все звуки, которые Рики когда-либо издавал. Хриплые, глубокие, резкие вздохи становились всё громче и громче.

Рики энергично дрочил обеими руками.

Но… напрасно твёрдо стоявший нос его корабля задирался к потолку – на горизонте не наблюдалось никаких признаков спасительной волны. Он был так возбуждён, что от напряжения под кожей проступили вены. И всё же кольцо, плотно охватившее основание его члена не давало ему кончить.

- Хватит… уже!... Сними его!... Сука… отпусти…

Его грудь вздымалась, когда он пытался сдерживать горячее прерывистое дыхание. Он зажимал рот, тщетно стараясь подавить непрерывно рвущиеся из горла непристойные вопли.

Рики не мог кончить, и возбуждение сжигало его тело до тла. Его губы тряслись. Бёдра неистово дёргались вверх-вниз. Он выл. Его тёмно-красная корона вздрагивала, влажная от первых капель нектара, обнаженная и горячая.

Когда дело доходило до секса между петами, это всегда казалось Ясону скучным. Он достаточно насмотрелся и на кобелей с их животной сексуальностью, и на демонстративный эксгибиционизм сук.

Но он никогда раньше не испытывал эротического возбуждения, держа такое вот всхлипывающее и стонущее существо в своих руках. Всякий раз, когда Рики выгибал спину и выл, мышцы его ануса дёргались и трепетали, сжимаясь вокруг пальцев Ясона. Капли жидкости, сочившиеся из маленькой щелочки на кончике его гребешка, пропитали волосы в его паху и расползлись темнеющим пятном на простынях.

Ясон не отрываясь смотрел на эту юную, откровенную наготу. Холодная улыбка давно исчезла с его плотно сжатых губ, но в глубине глаз пылал огонь.

Что это были за настойчивые импульсы, подобно электрическим волнам, пробегавшие в его голове, побуждения, которым до этого момента он никогда не давал волю? Ясон и сам не понимал…

Единственное, что он знал – этот трущобный полукровка, которого уж точно нельзя было назвать милым и приветливым, заставлял всё существо Ясона трепетать.

- Дай мне кончить! - Рики умолял, и стонал, и что-то снова замкнуло у Ясона в голове.

Он медленно поменял позу и, схватив Рики за лодыжки, прижал его колени к груди. Плохо соображая, почти без сознания, Рики издал слабый, соблазнительный стон. Но как только он увидел вертикально стоящий инструмент, вдруг появившийся у Ясона между ног, его лицо скривилось совсем по другой причине, а бёдра сомкнулись.

Перед ним было наглядное свидетельство того, что Юпитер продумала даже такие физиологические детали этого живого механизма. Было общеизвестно, что элита Танагуры обладала всеми функциями сексдроидов высочайшего класса.

Рики был уже достаточно возбуждён и подготовлен. Но, в отличие от самки, чьи гениталии более эластичны, ему было просто некуда принять член Ясона. Ясон это знал, но, тем не менее, безжалостно вошёл в монгрела, предварительно ослабив кольцо.

Дикий вопль вырвался из горла Рики. Его лицо исказилось, члены вывернулись, голос сорвался.

Спина выгнулась…

Судорогой свело мышцы…

Рики завыл.

Совершенно невозмутимо, одним резким движением, Ясон всадил свой член на всю глубину.

Их тела слились воедино, и Ясон продолжал энергично двигаться внутри него. С дрожащих губ Рики больше не сорвалось ни звука. Только руки и ноги дёргались всякий раз, когда тело Ясона поднималось и опускалось над ним, а потом Рики кончил, разбрызгивая вокруг сперму.

В течении следующих трёх дней, без посторонней помощи Рики не мог даже встать, чтобы пописать. Ему было так плохо, что фурнитур Дерил, редко проявлявший эмоции, глядя на него сочувственно морщился.

Сложившаяся неловкая ситуация казалась Ясону невероятной. Доведённый до крайней степени возбуждения сексуальностью Рики, он неожиданно потерял над собой контроль. Даже не желая признаться в этом самому себе, полностью игнорировать этот факт он не мог.

Пожалуй, я действительно позволил себе лишнее, чуть-чуть…

Ясон какое-то время хмурился, размышляя о том, как неудачно всё вышло, а потом, как ни в чём не бывало, приступил к своим повседневным обязанностям, стараясь сохранять максимальное хладнокровие.

И всё-таки - почему?

Что со мной происходит?

Он продолжал задавать вопросы, пытаясь разобраться в себе, но не имея достаточной информации, так и не пришёл к определённому заключению. Как бы то ни было, Ясон решительно отказался от мысли подобрать Рики сексуального партнёра. Начнём с того, что в этом не было необходимости.

А точнее – он считал, что в этом не было необходимости.

Рики явно не обладал ни достоинствами, ни покорностью, приличествующими пету блонди. Если отправить его на одно из таких секс-шоу для случки с самкой, это может оказаться выше его сил. Может ещё не слишком поздно начать правильно его дрессировать, но сколько это займёт времени? С кобелём ли, с сукой – Ясон не хотел спаривать Рики ни с кем. Он решил отложить на время решение этой проблемы, так как слишком хорошо понимал, какое необычное существо он привёл в Эос.

В итоге Ясон сам сопровождал Рики во время его дебюта, демонстрируя всем своего нового пета, но больше не посылал Рики ни на одну секс-пати.

Это породило самые дикие домыслы и скандальные слухи, расползавшиеся по всем направлениям. Но Ясон на них никак не реагировал. Как раз это его ближайшее окружение не могло ему простить.

Само собой, Рауль его строго отчитал.

- Ясон, - наставительно выговаривал он Ясону, - отправь это существо (the thing!!!) на суаре. Прошёл год после его представления, и с тех пор ты ни разу его не выставлял. Это делает тебя мишенью для всех этих дурацких сплетен.

- Если они действительно дурацкие, тогда какой от них вред?

- Даже если ты можешь отмести их, они всё равно подрывают нравственные устои Эос. Чего ждать от остальных, если блонди нарушает традиции?

- Случка петов производится по усмотрению их владельцев. Нет закона, предписывающего их спаривание в обязательном порядке.

- Вот потому мы и называем это традицией.

- В любом случае, не стоит причитать по этому поводу.

- Ты сам вечно причитаешь о том, как тебе надоели твои недалёкие, помешанные на сексе петы. Я же не говорю тебе найти этому существу партнёра – просто отправь его на суаре. Пусть оно покроет там какую-нибудь суку. Или кобеля, если ему так больше нравится. Главное, чтобы оно сношалось с другими петами, это рассеет хотя бы некоторые наиболее злостные сплетни за твоей спиной.

Больше всего развлекались слухами владельцы элитных петов.

Но ещё больше всем этим были взбудоражены сами петы. Блонди по-особому обращался с трущобным полукровкой. Он не собирался спаривать его ни с одним из них. Он приберёг этого пета для себя и никуда его не отпустит. Ясон просто поставил всех перед фактом.

Не было ничего унизительнее, чем совокупляться с грязным трущобным монгрелом. Но вдобавок ещё и терпеть пренебрежение от этого дешевого выскочки – переварить такое было выше их сил.

Мир, который они привыкли считать вечным и неизменным, оказался хрупким и ненадёжным, и это только усиливало их злобу. Им было страшно. Вся их ненависть мгновенно сосредоточилась на Рики. Он оставался во всех отношениях чужеродным элементом. И они не могли смириться с его существованием.

Но что эти петы особенно чётко вдруг осознали в глубине своих наполненных яростью и бушующими страстями сердец, это насколько недосягаем был для них Ясон. И, наконец, весь гнев, и страх, и ненависть петов в полной мере ощутили на себе евнухи – ни мужчины, ни женщины – фурнитуры Эос.

Такие странные отношения, столь неподобающие блонди из Танагуры. Такая извращённая страсть…

Ясон впервые задумался о своём отношении к Рики, когда случайно застал того дрочащего в состоянии близком к трансу. Запретив Рики заниматься сексом с кем-либо ещё, Ясон смотрел сквозь пальцы на его попытки доставить себе удовольствие. Впрочем, он запретил фурнитуру делать Рики фелляцию, как раньше.

Обнаженный ниже пояса, Рики развалился на кровати посреди комнаты. Его ноздри раздувались, жадный взгляд был прикован к голограмме развратной голой самки – он был так поглощён своим занятием, что не заметил, как Ясон вошёл.

Видя Рики в таком состоянии прямо перед собой, Ясон нахмурился. Странное, незнакомое, неприятное чувство всколыхнулось в его груди, и он понял, что не может с ним справиться.

Ясон огромными шагами стремительно покрыл расстояние между ними. В этот момент по-прежнему не замечавший его присутствия Рики тихо застонал и кончил. Уголки его приоткрытых губ тронула лёгкая улыбка удовлетворения.

От этого зрелища кровь ударила Ясону в голову, зашумела в ушах.

Схватив обессиленного Рики за шиворот, Ясон одним мощным рывком поставил его на ноги. Рики был потрясён и совершенно растерялся от неожиданности, когда Ясон стал бить его наотмашь по лицу, так сильно, что голова монгрела моталась из стороны в сторону.

Ясон, никогда не скупившийся на ехидные, оскорбительные слова, сейчас не мог выдавить из себя ни звука. Никогда раньше он не бил Рики.

А теперь он это делал, снова и снова.

Блонди Танагуры были известны своей холодной рассудительностью и обширными познаниями; именно на этом была основана их непоколебимая гордость и уверенность в себе. Стоящий на верхушке этой пирамиды Ясон связался с трущобным полукровкой и потерял лицо. Не справившись со своим гневом, он избил Рики в приступе слепого бешенства.

Рики всего лишь мастурбировал перед изображением голой самки. И это глубоко уязвило гордость блонди, одновременно пронзив его сердце пылающей стрелой вожделения.

Слухи про Рики и Мимею только усилили реальность этих переживаний.

Трущобный монгрел и выращенная в Академии куколка. Раньше над возможностью такого неожиданного альянса все бы только посмеялись. Это было невероятно – просто дурная шутка.

Но, допрошенная Раулем, Мимея вдруг призналась, что это правда. Когда эта новость распространилась, шокированные обитатели Эос принялись шептаться, не в силах сдержать любопытства. Они с жадностью высматривали любые признаки противостояния между Ясоном и Раулем, и с нетерпением ждали, как разрулится ситуация с Мимеей и Рики.

Тот факт, что Ясон обращался с Рики не как с обычным петом, давно перестало быть секретом – этот скандал остался в прошлом. На коже Рики никогда не проходили засосы. Взглянув на него любому было ясно, что представитель элиты запал на трущобного полукровку.

Понятно, что вся элита – включая Рауля – была в замешательстве от нового скандала, который в нормальной обстановке был бы просто немыслим.

Они были поражены, как если бы собака укусила руку, кормящую её. Это было равносильно плевку на гордость блонди. Затаив дыхание, вся Эос с нетерпением ждала, когда пыль уляжется и всплывут все скабрезные подробности этого дела.

Но вопреки ожиданиям, Ясон сохранял хладнокровие. Рики был признан виновным в проступке и подвергнут соответствующему наказанию, Раулю, по слухам, принесли извинения, на этом всё и кончилось.

Что касается Рауля – дежурный кивок был большее, на что можно было рассчитывать, не считая, конечно, массы недоговорённости и умолчаний. В результате кровавых разборок, которых все так ждали, не произошло. Разглашения секретов на радость публике не случилось.

Разумеется, в курсе того, что на самом деле происходило, были только двое - Рики, находившийся в эпицентре этого скандала, да ещё Дерил, чьи уши устали от воплей монгрела.

Мимея обозвала Рики трусом, а он не нашёл ни слова в свою защиту. Не смотря на то, что он чувствовал себя виноватым, объявив их роман мимолётным увлечением, он понимал, что тут уже ничего не поделаешь и ничего не исправишь. Более того, он дрожал от страха перед наказанием, которому подверг его Ясон.

У Дерила, ежедневно погруженного в омут страстей, кипящих между Рики и Ясоном, постепенно начала ехать крыша.

Ясон знал, что чувство, питаемое им по отношению к Мимее, есть ни что иное, как самая чёрная ревность. Пусть он не мог заставить себя назвать это именно «ревностью», он всё же понимал природу злости и отвращения, наполнявших его сердце и осознал наконец, что значит для него Рики. Его стремление единолично обладать Рики, его непреодолимое сексуальное влечение к монгрелу стали его наваждением (в тексте - налипли на нём, как мокрая одежда, не мог от них избавиться. АВ)).

Но Ясон не собирался забывать, что он – блонди. Это, казалось, было единственным сдерживавшим фактором в его поступках. И тем не менее, он отнюдь не собирался отказываться от Рики, даже чтобы сохранить своё лицо перед элитой. Он принял решение: он продолжит воспитание Рики, как своего особого пета, и просто заставит его правильно себя вести.

Живая плоть и кровь в объятиях искусственного тела, пет и хозяин… противоестественное зрелище, ходячая катастрофа. Не навечно. На время скрепили их порочные узы, что в конечном итоге сгорят и исчезнут… а вместе с ними и Дерил (блин! а Дерил-то здесь причём?!АВ)). Случится то, чего никто не мог предвидеть. Но час Ясона ещё не настал.

Глава 2

Дата добавления: 2015-11-13