Основные черты теории информационного общества

(социальные теории)

Теория постиндустриального общества существует уже несколько десятков лет (работы, заложившие основы этой теории были опубликованы в конце 60-х – начале 70-х годов). Некоторые ее прогнозы сегодня стали реальностью, некоторые – продолжают оставаться прогнозами, иногда – спорными, однако жизнеспособность этой теории не вызывает сомнения. Эта теория имеет своих сторонников и последователей, продолжает развиваться в работах социологов и философов. Проблеме постиндустриального общества посвящаются статьи в академических журналах[21]. Все это позволяет говорить об актуальности этой темы.

Несмотря на признанность теории постиндустриального общества, на русский язык переведена лишь часть работ основателей этой теории причем с большим опозданием (издания переводов относятся к концу 1990-х гг). Из двух основных работ Даниэла Белла (“Towards the Year 2000” 1968 и “The Coming of Postindustrial Society” 1973) на русский язык переведена только вторая: «Грядущее постиндустриальное общество»[22]. Из работ Алвина Тоффлера (“Futureshock” 1970, “The ecospasm report” 1975, “The Third Wave” 1980) нашел только первую: «Футурошок»[23].

В своем обзоре я останавливаюсь именно на этих двух работах: «Грядущее постиндустриальное общество» Д.Белла и «Футурошок» А.Тоффлера.

Часть I. Общие положения теории постиндустриального общества

Родоначальником теории постиндустриального общества в современном его понимании можно считать Даниэла Белла (род. 10 мая 1919 г., Нью-Йорк)[24]. В своих работах он отмечает, что термин «постиндустриальное общество» использовался и до него, однако в этот термин вкладывалось другое значение. К авторам, внесшим свой вклад в разработку теории постиндустриального общества также относят: Г.Кана, З.Бжезинского, А.Тоффлера, Ж.Фурастье и А.Турена[25] (хотя многие из них вводили и использовали другие термины для обозначения грядущего типа общества, например: «технотронное (технетронное) общество» – З.Бжезинский; «сверхиндустриальное общество» – А.Тоффлер).

Что же понимает под постиндустриальным обществом Даниэл Белл? Постиндустриальное общество не является проекцией или экстраполяцией тенденций 60-70-х гг. (когда создавалась теория постиндустриального общества); по мнению Д.Белла это «новый принцип социально-технологической организации и новый образ жизни, вытесняющий индустриальную систему, точно так же, как она сама вытеснила когда-то аграрную»[26]. В первую очередь, оно воплощается в утрате промышленностью, организованной на основе стандартизации и массового производства, своей центральной роли. Это не означает, что производство товаров прекратится; ведь производство продуктов земледелия в западном мире продолжается и сегодня (причем продовольствия производится больше, чем когда бы то ни было ранее). Просто смещаются акценты.

Можно выделить три типа социальной организации общества на протяжении истории. Первый тип – доиндустриальный. Это прежде всего добывающие виды хозяйственной деятельности: земледелие, извлечение полезных ископаемых, рыболовство, заготовка леса. В целом этот тип можно определить как взаимодействие человека с природой, которое подвержено капризам природы и усложняется вследствие истощения почв, исчерпания лесных ресурсов и более высокой себестоимости добычи минералов и руд.

Второй тип социальной организации – индустриальный. Это фабричное производство, основанное на приложении энергии к машинам для массового производства товаров. Труд здесь представляет собой взаимодействие с искусственной природой: соединение людей с машинами, организация ритмичной работы с высочайшей степенью координации.

Третий тип – постиндустриальное общество. Это деятельность, связанная прежде всего с обработкой данных, управлением и информацией. Это образ жизни, который во все возрастающей степени сводится к взаимодействию людей друг с другом. Особенно Д.Белл отмечает то, что возникает новый принцип обновления, прежде всего знаний в их отношении к технологии.

Даниэл Белл выделяет пять компонентов понятия постиндустриального общества[27]:

1) В экономическом секторе: переход от производства товаров к расширению сферы услуг.

2) В структуре занятости: доминирование профессионального и технического класса.

3) Осевой принцип общества: центральное место теоретических знаний как источника нововведений и формулирования политики.

4) Будущая ориентация: особая роль технологии и технологических оценок.

5) Принятие решений: создание новой «интеллектуальной технологии».

Причем, говоря о расширении сферы услуг, Д.Белл имеет в виду прежде всего здравоохранение, образование, научно-исследовательскую деятельность и управление[28].

Таковы, лишь вкратце, основные положения теории постиндустриального общества, которые, не являясь предметом нашего рассмотрения, подготавливают, предваряют последующие главы.

Глава II. Информация в постиндустриальном обществе.

«Считается, что наиболее развитые страны в настоящее время функционируют в качестве информационных обществ. В такого рода обществах социально-экономические успехи и сдвиги в первую очередь зависят от производства, переработки, хранения и распространения среди членов общества информации», – пишет В.А.Канке[29]. Примером осознания важности роли информации и способствующих ее распространению информационных технологий может также служить Окинавская хартия, подписанная лидерами стран «Большой восьмерки» на саммите в Окинаве в июле 2000 года. В ней, в частности, говорится: «Информационно-коммуникационные технологии являются одним из наиболее важных факторов, влияющих на формирование общества двадцать первого века. Их революционное воздействие касается образа жизни людей, их образования и работы, а также взаимодействия правительства и гражданского общества. Информационные технологии быстро становятся жизненно важным стимулом развития мировой экономики. Они также дают возможность всем частным лицам, фирмам и сообществам, занимающимся предпринимательской деятельностью, более эффективно и творчески решать экономические и социальные проблемы. Перед всеми нами открываются новые возможности»[30].

Значительное внимание уделено проблеме информации, ее значения в будущем обществе, и Даниэлом Беллом, и Алвином Тоффлером. Оба автора отмечают повышение объема и роли информации в современном мире и рассматривают информационную составляющую как одну из основополагающих, качественных характеристик грядущего общества. Стремительное увеличение информационной нагруженности не является простым количественным показателем, – считают они, – эта растущая информационность общества меняет сознание людей, ценности, мировосприятие и взаимодействие людей в обществе, их стиль жизни.

«Постиндустриальное общество в той же мере является информационным обществом, в какой индустриалное общество – товаропроизводящим»[31], – пишет Даниэл Белл уже в самой работе и рассматривает те принципиально новые проблемы, которые порождает центральное значение информации в общественной жизни.

Первая из указанных им проблем связана с колоссальным объемом информации, который необходимо поглотить человеку вследствие расширения различных сфер – экономической, политической, социальной, – требующих его внимания и энергии. В связи с этим, он отмечает неприменимость классической теории полезности при рассмотрении нового общества: классическая теория полезности предполагает, что человек как homo economicus располагает полной информацией относительно доступных ему видов продукции, подсчитывает все издержки и осуществляет выбор в целях максимизации полезности. Однако больший объем информации не означает ее полноты; напротив, увеличение количества данных делает информацию все менее и менее полной, отрывочной, частичной. Белл приводит цитату М. Шубика: «В моделях экономистов рациональным экономическим человеком является тот, кто знает свои потребности, свои возможности (…), его система ценностей представляется хорошо артикулированной (…). Но человек живет в условиях, где информация совершенно недостаточна. Он не только не знает, каким образом оценить многие из стоящих перед ним альтернатив; он не осознает даже их сколько-нибудь значительной доли. Его система восприятия носит крайне ограниченный характер»[32].

В этом месте хочется перейти (немного не в том порядке, как у Даниэла Белла) к рассмотрению другой проблемы: ограниченности объема информации, которую человек способен усвоить. Эта проблема, на мой взгляд, логически вытекает из проблемы увеличения объема информации и очень тесно с ней взаимосвязана, является ее оборотной стороной. Даниэл Белл просто констатирует, что существует верхний предел объема информации о происходящих внешних событиях, которую человек способен поглотить, и при «экспоненциальном» росте знаний и умножении отраслей знаний относительный объем информации, который может хранить любой гражданин, неизбежно сокращается. «Все о большем и большем мы знаем меньше и меньше» [33].

Другими двумя проблемами, указанными Д. Беллом являются увеличивающиеся специфичность информации и потребность ее осмысления и анализа средствами массовой информации.

Итак, информация становится все более специфической. В качестве примера он приводит обсуждение международных проблем, которое предполагает знания о платежном балансе стран, ядерных силах первого и ответного ударов и т.п.; проблем безработицы и инфляции, для обсуждения которых необходимо понимание кривой Филлипса, соотношения денежной и налоговой политики и т.д. Информация, таким образом становится все более трудной для восприятия; объект или событие, попадающее в фокус внимания, необходимо изучать более тщательно, чем когда-либо в прошлом.

На этом же аспекте увеличивающейся специфичности информации останавливается и В.Л. Иноземцев (ответственный редактор перевода книги Д.Белла на русский язык, ученый, продолжающий разработку теории постиндустриального общества) в своей статье в журнале «Вопросы философии» «Собственность в постиндустриальном обществе в исторической ретроспективе»[34]. В ней он говорит, в частности, что в новом, постиндустриальном обществе доступ к информации и даже собственность на нее не означают возможности обладать и пользоваться ей. Впервые в истории условием принадлежности человека к господствующему классу становится не право владеть благом, а способность им воспользоваться. То есть утверждение информации, знания в качестве основной производящей силы и увеличение его сложности и специализированности накладывает на человека высокие образовательные требования и даже ограничения. Этот вывод позволяет ему вступить в полемику с А. Тоффлером, считавшим информацию наиболее демократичным по своему характеру источником хозяйственной власти. По мнению В.Л. Иноземцева, информация, напротив, является наименее демократичной основой власти в силу указанных выше причин [35].

Социальный статус человека в постиндустриальном обществе будет, по мнению В.Л. Иноземцева, определяться прежде всего образовательным уровнем человека; способностью превращать информацию в знания, самостоятельно осуществлять продуктивную деятельность в условиях технологически совершенного хозяйства. Классовые различия в постиндустриальном обществе будут обусловлены прежде всего различиями в образовании. Доходы людей будут зависеть в первую очередь не от принадлежности к средствам производства, а от умения ими пользоваться в условиях их увеличивающейся сложности, и, вообще, от наличия знаний и умения их применять.

Возвращаясь к проблемам, или тенденциям, вызываемым по мнению Д. Белла центральной ролью информации в общественной жизни, укажем четвертую – увеличение потребности в осмыслении информации. «Говоря языком журналистики, – пишет он, – новости уже больше не сообщаются, но интерпретируются»[36]. Возникают проблемы отбора необходимых сведений из огромного информационного потока и их объяснения вследствие все более технического характера информации. Большую специализацию приобретают не только журналисты, но и журналы, которые становятся все более отличающимися друг от друга, вплоть до появления значительного числа «популярных» изданий (публикующих полный спектр сообщений – от утонченного анализа до банальных сообщений), объясняющих новые теории относительно подготовленной и массовой аудиториям. В качестве примера Д. Белл отмечает такое «структурное» изменение в журналистике, как появление многих научно-популярных журналов наряду с упадком и даже закрытием многих журналов «общего содержания» (нужно отметить, что увеличение специализированности журналов продолжается и сейчас, что подтверждает взгляды Д. Белла и лишний раз демонстрирует его прозорливость).

Алвин Тоффлер посвящает информации отдельную главу: «Информация: динамический образ»[37]. В этой главе он рассматривает увеличение скорости потока информации (и ее объема) в различных сферах и областях общественной жизни а также увеличение недолговечности информации: «Знания становятся все более изобильными и недолговечными»[38]. Увеличивается информационная емкость сообщений средств массовой информации, особенно рекламных сообщений; все быстрее знаменитости и кумиры создаются, но так же быстро и гаснут; герои сериалов, фильмов все быстрее сменяют друг друга; книжное производство превратилось в индустрию бестселлеров. Быстрые изменения происходят в языке, искусстве. Даже в музыке увеличивается плотность информации: «за несколько столетий музыка увеличила объем слуховой информации, передаваемой в течение данного интервала времени, и доказательством этого служит то, что музыканты играют музыку Моцарта, Баха и Гайдна в более быстром темпе, чем тот, в котором эта музыка исполнялась в эпоху, когда была написана»[39] (А. Тоффлер ссылается на выводы Конференции композиторов и специалистов в области компьютеров в Сан-Франциско в 1966 году).

Алвин Тоффлер намного сильнее заостряет свое внимание на возможных негативных последствиях увеличения объема и скорости информационного потока, – за увеличивающимся объемом информации и неспособностью человека бесконечно увеличивать скорость ее поглощения он видит возможные признаки болезни будущего – футурошока.

Дата добавления: 2015-11-16