Пограничные ритуалы

Структуралисты-антропологи считают, что жизненная важность границ между противоположными категориями производит во всех обществах серии пограничных ритуалов, предназначенных для облегчения перехода между ними, и чем значительнее эти проти­воположные явления, тем более проработан и важен ритуал, например, между жизнью и нежизнью, рождением или смертью. Ана­логично с переходами между одиночеством и вступлением в брак, между детством и взрослостью. Слабее разработаны ритуалы встреч и проводов, выражающих границы между присутствием и отсутствием.

Эти переходы часто отмечают аномальные периоды — медовый месяц, оплакивание тела в гробу, период между рождением и крещением, которые освящаются потому, что они не принадлежат ни к одной, ни к другой категории и в то же время обладают чер­тами уходящего и наступающего периодов. Эти переходы помо­гают членам общества приспособиться к меняющимся условиям, чтобы переход не был резким и дезориентирующим.

Сходно с этим появление вставок типа заголовка или названия канала на телевидении между меняющимися передачами. В этот период люди успевают приспособиться и настроиться на другую передачу. Рекламе и телепрограмме должны предшествовать свои символы и время на экране.

Пограничные ритуалы получили развитие и в PR-деятельнос­ти организаций, как, например, презентация по случаю открытия или проводы на пенсию.

Леви-Строс показал, что одной из важнейших границ во всех обществах является граница между природой и культурой. Куль­тура — это смыслопроизводящий процесс, который придает смысл не только внешней природе или реальности, но также и социальной системе, которая является частью ее социальной идентичности и повседневной активности людей внутри этой системы. Наше по­нимание самих себя, наших социальных отношений и реальности производятся теми же культурными процессами. Но большинство культур не признают неразрывности между осмыслением себя и общества и осмыслением реальности и природы. Вместо этого они проводят четкое различие между природой и культурой и пытаются найти обоснование культуре в природе.

Но здесь имеется двойное движение: культуры отделяют себя от природы, чтобы закрепить свою идентичность и затем узако­нить ее, обращаясь обратно к природе как к законному источнику и основа­нию. Природа — это необработанная реальность, которой культу­ра придает огранку. Поэтому культура естественна, а природа — предкультурная реальность.

В своей книге о сырой и приготовленной пище (1969) Леви-Строс анализирует значение пищи и ее приготовление как культурный процесс и использует это как метафору для обобщения других трансформаций в культуре. Приготовление пищи отражает переход от природы к культуре, внутренним и вне­шним мирами. Этот процесс имеет место в любых культурных трансформациях.

У всех пища делится на съедобную и несъедобную, полезную и неполезную. Желудок способен переварить почти все, поэтому различия в съедобности имеют не физиологическую, а культур­ную основу. Так, французы едят лягушек, а шотландцы — требуху, арабы — овечьи глаза. Для англичан же, например, все это несъедобно и чуждо.

Приготовление пищи является культурным процессом. Леви-Строс структурирует его на варение и жарение, переработку и естественную обработку (вяление, квашение). Варка более каче­ственна (требует воды и масла) и демократична (широко распро­странена), увеличивает объем пищи. Жарение более аристокра­тично. Жареное мясо более высоко ценится, чем вареная пища. Вареное лучше для больных, детей, женщин. Оно более обыденное. Жареное — это мясо для лиц с более высоким статусом. Так возникает социальный статус продукта.

Дата добавления: 2015-11-16