История Эндрю 1 страница

Трехлетняя переписка по интернету

17.11.98

Привет Джон, это Эндрю.

Передо мной встают новые вызовы. Я должен постоянно помнить, откуда я иду. Моя речь стала очень беглой. Последнее время я был очень жестким по отношению к себе. Не должно быть ни единой ошибки, а это опасно, и я видел это. Когда ты находишься под таким прессом, твои намерения ускользают от тебя. Ты используешь разные уловки, чтобы убежать от самого себя, потому что сам ты становишься похож на строгого директора школы.

Я заметил это и почувствовал, что мой гексагон изменился за последнюю ночь. Я попросил себя изменить его, подробно рассмотрев, что же я делаю. Если возникает этот страх, хотя все шло достаточно хорошо, значит, я не достаточно сосредоточен, и я прекращал попытки практиковаться в реальных жизненных ситуациях. Я чувствовал, что таким образом я снова маскировал свое истинное Я.

В реальных жизненных ситуациях мне нужна уверенность в том, что я действительно хочу сказать то, что несут мои слова. Мне пришла в голову занятная аналогия. Это относится к методу МакГуайра и касается борьбы со словами, которых боишься. Ты должен ставить себя и человека, с которым разговариваешь, по одну сторону баррикад, против этого самого слова, честно, а не противопоставлять себя и слову, и человеку, пытаясь представить себя тем, кем на самом деле не являешься (как твое сравнение с двумя кругами).

Все сводится к тому, чтобы не терять из виду то самое принятие себя. Я уходил от моего приниженного Я через мое Эго, которое расширялось по мере возрастания беглости речи. Сейчас я чувствую себя освобожденным. Я поменял все для поддержки беглости, точнее сказать, в поддержку того, чтобы не потерять свою беглость. Я хотел встретиться с тобой лично в Дублине (я должен был проводить там семинар - Дж.Х.), но финансовая ситуация складывается не лучшим образом на данный момент. Береги себя.

Спасибо за твое время,

Эндрю.

07.12.98

[Я спросил Эндрю, могу ли я использовать в книге фрагменты его писем мне.]

Привет Джон, конечно можно, я сочту это за честь. С того времени, когда я писал тебе в последний раз, я кое-что открыл относительно моего сдерживающего поведения.

Во-первых, когда человек сдерживает себя, - речь являет собой демонстрацию этого. Когда человек решается отпустить себя, меняется установка, и это то, что прорывает ступоры. Недавно у меня были кое-какие волнения, но я рад этому опыту. Теперь я знаю, что каждый раз, когда это происходит, я имею возможность увидеть, отчего я ступорю, я знаю, что я должен быть близок к завершению борьбы.

Может быть, борьба – неправильное слово. Может быть, правильнее сказать – просветление. В последнее время я ощущаю себя как змея, сбрасывающая свою кожу, благодаря курсу Дэйва (т.е., программе МакГуайра). Если ты не сбросишь старую кожу достаточно быстро – ты снова впадешь в старое состояние. Нужно менять правила игры и влезать в новую кожу, которая поддерживает и поощряет выздоровление от заикания, даже если вы чувствуете, что уже здоровы. В этом вызов. Это – граница, которую нужно перейти.

Многие люди, как и я сам, переживали рецидивы, потому что пытались выздороветь в старой коже. Это не работает, потому что в старой коже Гексагон выстроен не под выздоровление. Я до сих пор могу застрять, задавая вопросы людям разных национальностей. У меня все нормально с «правильными» вопросами типа «сколько сейчас времени?», «не подскажете, который час?», но вопрос «время сколько?» – все еще большая проблема. И вроде нет ничего такого, но я часто начинаю запинаться, потому что иностранцы никогда не учили такой фразы. Когда я подхожу к ним, то знаю, что они не поймут то, что я скажу, отсюда смущение и паника. Я буду настойчивым, однако.

В остальном все в порядке, с нетерпением ожидаю Рождества.

Эндрю.

07.01.99

Привет Джон,

Надеюсь, что ты хорошо провел Рождество, и что новый год обещает быть успешным для тебя. У меня было хорошее, на удивление, Рождество. Обычно ступоров бывает выше крыши. На этот раз страх речи у меня был снова, но я хотел больше сконцентрироваться на том, чтобы просто говорить и отпустить себя.

В последнее время я ощущал это во время работы. На работе я не испытывал серьезных ступоров из-за страха в течение 2 месяцев – это общая продолжительность моей сезонной занятости. Я научился некоторым новым вещам. Первое дело - это принять себя. Когда ты действительно принимаешь, нет необходимости в какой-либо специальной технике речи, техника может оказать невероятную помощь кому-то, кто готов увидеть себя таким, какой он есть. Когда ты готов отпустить себя и говорить, ты не сдерживаешь себя, используя технику, потому что она становится частью тебя. Когда человек отрицает, он увековечивает заикание своей борьбой с ним, таким образом сражаясь со всякой техникой, которую он применяет. Идет просто пустая трата времени. В последнее время, хотя я и знал, что должен быть более бдительным, я впал в состояние отрицания по типу: “все пропало, и мир рухнет, если я запнусь», и, конечно, тогда сразу начинаешь заикаться больше.

На этой неделе я пытался завязывать контакты на улице, но я очень старался, чтоб речь была плавной. Не хватало дыхания, не было никакой опоры. Я был сам не свой. А что происходило? Ступор на ступоре, из которых невозможно было выйти достойно. Но о каком достоинстве может идти речь, если я отрицаю, что я - человек с заиканием?

Я помнил слова Шихана (Sheehan) и Ван Райпера (Van Riper): намеренное заикание и правда освободят тебя. Но заикаться нарочито – это плохо, если ты пытаешься отрицать, что ты заикаешься. Я должен был полностью принять и на самом деле воспринимать мир с позиции заикающегося человека.

И знаешь что? Я чувствовал себя комфортно. Я принял это. Я помню, как Джек Менир (Jack Menear) сказал, что да, ты заикаешься, но с тобой происходило нечто интересное, ты здоров, у тебя есть многое, чем можно гордиться. Фокусирование на таких вещах во многом помогло мне и освободило меня. Я чувствовал себя отлично и перестал сдерживаться перед моим другом (тоже участником программы МакГуайра). Неожиданно, я осознал, кто я есть и что я должен делать. Моя речь оказалась свободной от блоков. Мой Гексагон полностью изменился почти мгновенно, а речь улучшилась до неузнаваемости.

Меня угнетали в последнее время контакты на улице, они действовали мне на нервы. Я чувствовал, что не могу расслабиться. Где бы я ни оказался, я должен был доказывать, что я могу говорить. Если я чувствовал страх, речь превращалась в тяжкий труд. Мне было не в кайф, потому что я не мог передохнуть. Все это тоже давило на меня.

Спасибо за твое время, Джон. Я знаю, что это письмо получилось длинным, но я думаю, что это важно – высвобождать чувства и не сдерживать их.

С нетерпением жду ответа от тебя.

Эндрю.

Привет Джон,

Во время лекции мне пришло в голову следующее: „Для того чтобы прекратить сопротивляться заиканию, любой негатив в восприятии реальности заикания должен поменяться на позитив. Сопротивление остается из-за того, что большинство заикающихся видят в заикании нечто ужасное”.

Мне очень нравятся твои идеи о контактах. Но, чтобы устанавливать контакты, однако, нужно преодолеть начальный прилив страха, который давит на нас, не позволяя обнаружить наше заикание. Возможно, этот страх можно во многом уменьшить, если следовать тому, что я сказал выше.

Чтобы установить контакт, нам нужно, для начала, преодолеть пропасть. Нам нужен мост (техники речи, принятие, что-либо еще) чтобы стать способными к контакту. А когда контакты уже есть, их регулярность должна быть такой, чтоб они перекрывали приближающиеся пропасти, чтобы все меньше ступоров возникало из-за страха, и их легко было проговорить.

Я ясно вижу это. Контакт – это очень важно, так как это – само общение, и преодоление пропасти – это ключ. Чем больше контактов, тем легче поймать ощущение освобождения.

Письмо, в котором ты писал мне о реберном дыхании, которое может помочь поймать ощущение полного освобождения, было решающим. Я поиграл с этим какое-то время, и после того, как я не испытывал ступоров на работе в течение всего периода, пока я работал, в то время как я заикался в других местах, я задумался – почему это так? Сейчас я чувствую, что у меня есть ответ. Связи, которые я установил с моими коллегами, были достаточно сильны, чтобы снова подхватить нужное ощущение, даже когда оно начинало понемногу исчезать (и я начинал снова сдерживать себя).

Когда я разговариваю с людьми и заикаюсь, люди реагируют на то, как я реагирую на свою проблему, а не сам ее факт. Я всегда думал, что их реакция сигнализирует о том, что заикание – это что-то из ряда вон выходящее, это увеличивало мое сопротивление и способствовало ступорам. Ступор это сигнал о временной потере контакта, но улыбка и чувство собственного достоинства, позволяющие собеседнику понять, что с контактом все в порядке, очень помогают. Как я вижу сейчас: контакт – это все. Я знаю, что сейчас я все ближе к разгадке моего собственного поведения. Я хотел бы выйти из защитной скорлупы и расширить зону комфорта, и сейчас у меня, по крайней мере, есть выбор: хочу я, либо не хочу говорить.

И еще последнее о контакте. Первый контакт имеет жизненно важное значение, потому что этот контакт определит частоту всех других контактов. Сейчас я вижу какой-то смысл во фразе «по первому впечатлению» J Я непременно и ежечасно должен помнить о необходимости реализовывать себя вопреки заиканию. [Я должен] делать так и стоять на этом. Тогда все контакты будут отражать Эндрю Риса – личность, а не Эндрю Риса – заику.

Спасибо за твое время, Джон. Я мог бы продолжать целый день. Может быть, мне надо записывать свои мысли.

Собственно, это я и делаю, когда пишу тебе.

Береги себя.

Эндрю Рис.

Джон,

Недавно понял, что я уже говорю свободно. Я совсем как другие свободно говорящие люди. Бороться нет необходимости, и даже если это случается, я знаю почему. Что за чувство. Если у меня возникает запинка сейчас, то это потому, что я воспринимаю окружающий мир как спектакль. Но он не должен быть спектаклем. Я не должен был бороться, когда говорю. Я говорю это себе, и еще то, что слово, которое я блокировал – всего лишь слово. Я прекращаю бороться и вижу слово таким, какое оно есть.

Говоря о контактах, я начинаю видеть, что борьба за беглость речи – это то, что способствует ступорам. Я повязан на образ, который люди ожидают, когда я говорю с ними, – образ бегло говорящего человека. Они не ожидают общения с тем, кто заикается.

Я, сам по себе, бегло свободно говорящий человек. Следовательно, я – как они. Поэтому, говорю я себе, – не борись за то, чтобы говорить как они. Я помню твою аналогию с ударом в гольфе. Спасибо за нее, это просто чудо, чувство полной свободы.

У меня есть это чувство (отпустить себя), но оно приходит волнами. Я учусь напоминать себе об этом и все более укреплять это чувство внутри. Я учусь видеть себя человеком, который иногда заикается, а не заикой. И знаешь? Мир нынче стал совершенно иным.

Я не должен позволять сейчас, когда я осознаю это, включать „режим спектакля”. А это – начало. Как только ты начинаешь думать «эй, все идет отлично, черт побери», – ты провоцируешь стресс и рефлекс «игры на публику». Этот рефлекс слаб, пока я не даю ему хода. Потребовалось 6 лет, чтобы выявить его. И нужно время, чтобы его убрать. Мне нравится перемена, когда я стал собой, и с каждым новым контактом, который берет свое и говорит от моего имени, я нравлюсь себе все больше.

Сейчас я нахожусь в начале пути, но теперь я понимаю этот процесс более четко. Это так прекрасно, когда больше нет необходимости бороться. Шесть лет – это долгий промежуток времени, когда я думал, что я должен бороться, чтобы говорить. Ирония заключается в том, что я всегда был человеком, говорящим свободно. Два моих Я работали параллельно.

Я знаю, что это очередное длинное письмо, Джон, но я чувствовал необходимость выразить тебе мои чувства. Может быть, в том, что я написал, ты сможешь узнать и себя.

Береги себя, спасибо за твое время,

Эндрю.

07.02.99

Привет Джон,

Короткое письмо на этот раз. Сегодняшний день был не самым лучшим. Погода здесь не супер, может, в этом и причина. Сегодня я полностью съехал на старую ментальность. Я чувствовал себя лучше, но было ощущение, будто мое счастье в жизни определяется тем, могу я говорить или нет. Это только увеличивает мое сопротивление заиканию (сдерживание).

Я думаю, что знаю преимущества расширения зоны комфорта. Делая это, ты начинаешь прикреплять ощущение того счастья, что ты говоришь, к другим вещам. Таким образом, твое счастье не определяется полностью тем, как ты говоришь. Я пытался сегодня вообразить, как бы ощущалась полная свобода, но чем сильнее я старался выговаривать слова, тем менее защищенным я себя чувствовал, а потому сильно заикался. Может быть, я заикаюсь от того, что не хочу, чтобы люди узнали, как я себя ненавижу за заикание.

Я не думаю, что был по-настоящему сосредоточен в последнюю неделю. Чувствую, что знаю почему: включился мой „режим спектакля”, и я вернулся на круги своя. Тем не менее, я знаю причину, и пользуюсь инсайтами, которые получил за последнюю неделю. Усталость – не помощник. Когда я говорил, я пытался действовать в трех направлениях: использовать реберное дыхание, не смотреть на слова как на спектакль и не заикаться. Здесь-то меня и переклинило.

Надеюсь, ты не сердишься, что я написал тебе так скоро, Джон, но мне было просто необходимо поделиться этим. Может быть, в этом есть какая-то польза. Сегодня я себя ненавидел.

Спасибо.

(Писалось для форума заикающихся)

04.02.99

Тема: «Черт побери! Мне нравятся чувства».

Всем привет. Я коротко. Это продолжение моего предыдущего сообщения относительно контактов. Речь – это здорово J. А чувства? Не могут ли они подогреть эмоции, чтобы помочь выразить себя в своей речи?

Я стараюсь сейчас проживать все мои чувства и течь вместе с волнами жизни, с ее взлетами и падениями. Раньше я старался быть счастливым и обычно прятал все свои чувства. Я не хотел чувствовать грусть. Я не хотел чувствовать злость. Я многие годы не плакал по-настоящему, я не хочу больше чувствовать себя сделанным из пластмассы (как люди, стоящие перед магазинами Диснея и говорящие „сделайте себе приятное” с нарисованной улыбкой, тьфу.)

Я тоскую не по слезам. Я тосковал по себе, потому что Я – это чувства. Я снова хочу чувствовать себя живым, я хочу чувствовать грусть, я хочу плакать, я хочу любить, я хочу смеяться, так как для всего есть свое время. Я - человек, а не восковая кукла. Следовательно, сейчас, когда я начинаю путешествие внутрь себя, у меня нет необходимости чинить препятствия этим чувствам.

Если вы отгораживаетесь от своих чувств, вы будете прятать их от всех остальных. А как мы выражаем свои чувства другим? Через нашу речь. Я думаю, что человек должен начать рассматривать принятие этих чувств и их проживание, чувствовать, что значит плакать, грустить. Потому что эти чувства пройдут, как сама жизнь. Когда мы принимаем эти чувства, нам не нужно их блокировать, и они приобретают ценность.

Я нужно было был перестать рассматривать свою речь как спектакль и быть готовым выражать свои чувства. Делая это, я наблюдаю, как мои чувства становятся тем моим сокровищем, которое я могу ПОКАЗЫВАТЬ, а не прятать.

Подумайте об этом.

Пока.

Февраль, 1999

Привет Джон, я учусь доверять своим чувствам все больше и больше с каждым днем. Я не вижу себя сейчас как заику, это уже само по себе дает свободу. Я все более учусь видеть себя как кого-то, кто иногда сдерживает свои чувства, чтобы их не испытывать. Все взаимосвязано. Сейчас я просто следую порывам своих чувств, и слова возникают по воле случая. Будто я впрыгиваю в ситуацию, как диктуют чувства. Для общения я скорее пользуюсь чувствами, а не словами.

Я думаю, что для меня это важный шаг вперед. Когда я заикаюсь, я особо не переживаю, потому что знаю, что я делаю, и мне хочется исследовать отчего возник ступор. Я уже чувствую себя другим человеком, но мне необходимо продолжать двигаться дальше, потому что я только недавно понял, что в действительности блокирую свои чувства. У меня есть еще многое, что написать. Может быть, когда у тебя будет время, мы сможем обсудить это более глубоко.

Спасибо Джон. Пока.

12.02.99

Привет, я хотел бы поделиться своим опытом с людьми на курсе. Говоря кратко, я с недавних пор я увлекся техниками буддизма. Я медитировал и до этого, так как я думаю, что владение мыслями – это ОДИН из путей покончить с заиканием.

Недавно я ходил в буддийский храм. Это событие было для меня освобождающим. Было так, будто в аэропорту ты оставляешь свой багаж на транспортере, но не забираешь его после полета. Я чувствовал, что у меня нет тяжелого багажа, который нужно тащить. Конечно, этот багаж накапливается снова за неделю, потому что идеология запада способствует этому.

Мы медитировали на СМЕРТЬ. Это может звучать довольно мрачно, но это полное освобождение от западного склада ума. Это то, из чего рождается заикание, необходимость контроля, необходимость накопления. Если мы не можем контролировать, будет ли это препятствием для нашей способности к накоплению? Вопрос спорный, но я его просто обойду. Медитация на СМЕРТЬ необходима, чтобы напомнить себе, что все мы УМРЕМ. Нет способа избежать этого, как нет способа уберечь наши тела от распада.

Когда мы напоминаем себе об этом, мы начинаем понимать реальность нашей смерти, и перестаем БЛОКИРОВАТЬ эту реальность. Возможно, это хорошая тема для людей, которые ИЗБАВИЛИСЬ от заикания. Ты согласен, что мы отгораживаемся от реальности нашей смерти? Не думаем ли мы, что бессмертны? Так и продолжаешь отгораживаться от этой реальности? ЭТО – САМОЕ ВАЖНОЕ, КОГДА МЫ СЕБЯ СДЕРЖИВАЕМ, потому что мы не живем в реальности. Мы думаем, что мы – бессмертны. Следовательно, нам нужно контролировать и накапливать. Но если мы взглянем на РЕАЛЬНОСТЬ, то не потеряют ли значение все вещи, о которых мы беспокоимся? Мы здесь на очень короткое время. В зависимости от наших верований, у нас может быть несколько жизней, но даже для тех, кто верит, – после смерти нет ничего, И НЕ ЭТО ЛИ ПОЛНОЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ? Я думаю да. Просто подумай об этом. Не старайся анализировать то, что я сказал. Позволь этому поселиться у тебя.

Береги себя.

04.03.99

Я послал тебе четыре письма на твой адрес. Подумал, что ты, возможно, в отпуске. Я с гриппом. Я начинаю осознавать, что этот мир настолько же принадлежит мне, насколько кому-либо другому, и что я могу делать что угодно, что я только пожелаю, в рамках закона, конечно.

Недавно я делал презентацию для группы на семинаре, и перед этим, когда появлялись пугающие мысли об этом, я пытался отпустить их. В результате я чувствовал нервозность, но я принял это. Я не пытался контролировать реальность. Поначалу я сильно заикался, хотя старался скользить сквозь ступоры, но через какое-то время я начал замечать свое поверхностное дыхание. Я попытался поиграть со ступорами, и здесь тот твой раздел о намеренном заикании мне реально помог.

Потом я перестал бояться. Я пытался оставаться в контакте с чувствами. В этом случае я не достиг уровня полной погруженности в то, что я читал, но это придет. Когда выступление закончилось, я постарался как можно лучше запечатлеть в своем сознании картину себя, делающего презентацию. Я не чувствовал никакого сожаления или ненависти к себе, я бы сделал когда-нибудь еще одну презентацию, я чувствовал свою целостность, ничего кроме уважения, настоящего мужества, сильного характера.

Пока это все. Есть еще много чего рассказать, но я уважаю твою занятость. На этой неделе я становлюсь членом Национальной Ассоциации Заикающихся.

Береги себя. Пока.

08.03.99

Не могу не поделиться с тобой, Джон. В последнее время я завязывал уличные контакты, и то, что я обнаружил, по-настоящему открыло мне глаза. Когда я сосредотачивался на том, чтобы проговаривать слова не как в театре, я боролся и сражался. Когда я концентрировался на контакте и поддерживал у себя в голове позитивную установку в отношении этого эмоционального контакта, слова просто получались сами по себе, безо всякой суеты и беспокойства. Я на это смотрю так, что люди не ожидают, что я стану заикаться, если они не знают меня. Я привык думать, что даже незнакомцы ждут, что я начну заикаться J. Сейчас я вижу, что это нормально, говорить без этой суеты и беспокойства, совершенно нормально.

Когда сейчас у меня появляется ощущение, что я вот-вот начну заикаться, я делаю несколько вещей. Мне нужно это записать. Сначала я пытаюсь посмотреть на слово и осознать, что это всего лишь слово, которое я могу сказать. Я стараюсь не идентифицироваться с паникой. Я принимаю ее, но теперь я знаю, что у меня есть выбор – следовать ей или нет. Я стараюсь посмотреть на то, что я хотел спрятать. Я знаю, что ты прав насчет желания что-то упрятать, и это чудесное осознание.

Я сейчас стараюсь быть как можно более естественным и проживать свои чувства. Это удивительное чувство – осознавать. Я начинаю видеть себя настоящего. Я знаю, что происходило многие годы. Ментальность заикающегося перекрывала все остальное. Моя голова была забита попытками убежать от чего-то, которые только держали все в самозатягивающейся петле.

Я знаю, что я – не совершенство, и не стараюсь им быть, хотя эти действия пока достаточно болезненны. Я знаю, что на данный момент у меня еще много недостатков, и я чувствую себя новичком в этой игре жизни. Я знаю, что во мне хватает креатива, чтобы превратить себя во все, что пожелаю. Мне кажется, что я пытаюсь сказать о том, что такой гармонии в себе я не чувствовал уже много-много лет. Я счастлив, что я живу.

Всего наилучшего.

15.03.99

Тема: «Джек Николсон»

Привет Джон. Кое-что, о чем я размышлял последнее время. Я привык думать, что я был таким, каким был, потому что я заикался. Сейчас я знаю, что заикаюсь, потому что я такой есть. Это очень освобождает.

Недавно я провел выходные с одной своей знакомой. Я забыл о заикании, и, впервые за многие годы, каждая минута была приключением. Я не чувствовал себя так с тех пор, как у меня началось серьезное заикание. Несколько раз, правда, бывало так, что начинал сдерживаться, и это возвращало меня к ступорам. Но когда я отпускал себя и оставлял попытки контроля, моя речь была прекрасной. Нужно время, чтобы эта привычка сдерживаться сошла на нет, но теперь я знаю что происходит, и заикание больше не наводит на меня тот мистический ужас, как это было раньше.

Недавно я посмотрел фильм с Джеком Николсоном. Я помню, что ты говорил о наблюдении за людьми, которые, по твоему мнению, были хорошими ораторами. Полагаю, что Джек Николсон – самый спокойный красноречивый оратор, какого я когда-либо слышал. Мне нравится его слушать и представлять, как это – вот так выступать. Я много наблюдал в последнее время. У меня есть четкая картина чувства полной собственной свободы. Когда твой следующий семинар в Англии?

Береги себя.

25.03.99

Спасибо за твое мнение о моем веб-сайте. Я согласен с тобой, поэтому кое-что подправил. Было ли у тебя время просмотреть некоторые упражнения? Я разместил еще пять ссылок. Хотя я еще не знаю, какую именно я использую для привязки моей страницы. Я знаю, что это всего лишь небольшой сайт, но если он может дать что-то человеку, не состоящему в каком-либо сообществе, полагаю, что его существование будет оправдано. Я также разместил рекламную информацию на главных поисковых сайтах. Тем не менее, я понимаю, что еще необходимы некоторые корректировки, чтобы текст выглядел более презентабельно.

Я продолжаю наблюдения. Этой ночью я смотрел живое выступление секретаря министерства обороны перед мировой прессой по вопросу Косово. Я оставался открытым и старался пережить то, что переживал он, давая интервью.

Теперь я смотрю на заикание не так, как раньше, и начинаю терять интерес, поскольку стал понимать намного больше. Это понимание подавило страх, окружавший заикание. Теперь, если я заикаюсь, то стараюсь обобщить этот опыт и сделать его частью себя. Задача в том, чтобы вытеснить менталитет заикающегося конструктивной деятельностью. Мое разум часами был занят мыслями о заикании. Сейчас – как будто мир открылся для меня. Я думаю, что стал свободнее внутренне, взамен попыток освободиться, поменяв свою речь. Я вижу похожие озарения у тебя и у Джека Минера (Jack Menear).

Дата: вторник, 06.04.99

Тема: «Новые приключения»

Привет, Джон.

За эти выходные у меня было несколько интересных открытий, и я подумал, что обязательно поделюсь ими с тобой. Я разговаривал по телефону с моей девушкой, которая сейчас в Милане. Поначалу я чувствовал обычный знакомый контроль, и мысли были полны недобрых предчувствий. Затем я сделал кое-что интересное. Я спросил себя, что я в действительности думаю о том, о чем она говорила. Не о том, что она, по моему мнению, хочет услышать, и не о том, что я должен сказать, чтобы не заикнуться.

Я чувствую, что это было важным прорывом, поскольку я просто говорил. Я спрашивал себя, что я чувствую, и выражал себя словами впервые за многие ГОДЫ без единого намека на утаивание. Я знал, что я хотел сказать, и я говорил это. Я знаю, однако, что для того, чтобы сделать это, для возможности получить полное освобождение, действительно важно иметь тот самый опыт реберного дыхания. И самонаблюдение снова было решающим фактором, потому что у меня возникало общее представление ощущения полной свободы.

Неожиданно я почувствовал, будто попал в другое измерение. Я больше не находился в ловушке мировоззрения заикающегося, я больше не говорил для публики. После того звонка я не впал в эйфорию от того, что не заикался. Я просто записал все ощущения и почувствовал, что немного больше стал понимать, что значит отпускать себя.

Я не чувствовал себя скованным. Именно Я говорил в тот момент, впервые за многие годы. Это было похоже на то, будто я, наконец, научился скользить по волнам, а не падать в воду, не имея возможности выбраться. Ступоры, все же, были, но вот что интересно: я не обращал на них большого внимания. Я был слишком заинтересован в выражении своих мыслей и чувств. Впервые за многие годы для меня было важнее то, что я хотел сказать, а не то, как я это скажу. Когда я чувствовал заикание, я быстро взбирался на мою доску для серфинга и ловил следующую волну, не опасаясь ее и не позволяя ей затянуть меня под воду.

Мне трудно передать, на что были похожи те ощущения. Сейчас я чувствую, что у меня есть более четкая картина того, что значит отпустить себя. То, что произошло, невероятно укрепило отношения между мной и моей подругой. Слова просто возникали. Мне не нужно было сражаться. Я следовал потоку чувств, а слова… было похоже на серфинг.

Спасибо за твое время, Джон.

Пятница, 16.04.99

Тема: «Сравнение с синусоидой»

Привет Джон, сейчас я понимаю, что ты имел в виду, когда сказал, что мне предстоит испытать много спадов. Эти спады возникают у меня каждые две недели. Мне кажется, я знаю почему. Когда я чувствую, будто совершил прорыв, мне кажется, что я должен это продемонстрировать. Умом я понимаю, что плавная речь происходит именно тогда, когда я отказываюсь от игры на публику и позволяю своим чувствам выходить на поверхность, тогда моя речь и возвращается в нормальное русло. Но моя реакция на заикание стала одной из моих привычных реакций. Я осознаю, почему я иногда скатываюсь вниз, но я не напрягаюсь по этому поводу, потому что, как мне кажется, я знаю, почему это происходит. Обычно, когда я могу вовремя заметить это, оно прекращается.

В последнее время я как будто стал другим человеком, с другой ментальностью. Но поскольку я долгое время я жил с ментальностью, которая создала заикание, это иногда и отбрасывает меня назад. Как раз это ты и сравнил с синусоидой, с ее подъемами и спадами.

Пока.

18.04.99

Привет, считай, что продолжаю свое последнее послание той группе, связанной с речью. Оно называлось „черт побери, мне нравятся чувства”. За последние несколько месяцев мое отношение к речи приобрело совсем другие очертания. До этого (до курсов МакГуайра), несмотря на многолетнюю борьбу, вопрос о принятии чувств оставался для меня совершенно темным. Я думаю, что чувства делают нас теми, кто мы есть. К этому я еще вернусь.

В последнее время, впервые за многие годы, а хронически сдерживал себя я с 15 лет, я испытал чувство полного собственного освобождения. Этот опыт сделал речь делом приятным. Будто я нарисовал на бумаге прямую линию по линейке, и все мои слова выстраивались вдоль этой линии сами собой. Наконец-то у меня появилось направление. Я знал, что я хотел сказать, не беспокоясь о том, чтобы быть хорошим, без страха быть слишком агрессивным и т.д. Я был собой.

После того телефонного разговора я не чувствовал восторга, у меня не было ощущения подвига из-за того, что я говорил свободно. А с какой стати? Я всегда мог так говорить, но я сам выбирал, что надо вмешиваться в природный механизм. Я просто записал этот опыт и буду на нем учиться. А случилось это потому, что я был готов говорить, исходя из своих чувств. Моя речь обрела новую перспективу. Я больше не боялся ступоров и стараний выговорить слово. Я просто описывал свои чувства, слова просто возникали сами собой. Это – точка отсчета для меня. У нас у всех есть спады и подъемы, но очень важна готовность к негативным чувствам, к тому, чтобы их не прятать. Я хочу сказать: пользуйтесь методикой МакГуайра, чтобы быть СОБОЙ, а не играть. Ты – личность, которая стоит за словами. Пусть они выражают то, что ты чувствуешь. Слова – не враги.

Дата добавления: 2015-11-16