|
Читайте также: |
Роран обменялся взглядами с Карном, казавшимся даже более взволнованным, чем прежде, но решил, что будет лучше обсудить это наедине.
— Выходит, будет легче пройти через те ворота в доках? — спросил он.
— Ты так уверен? Посмотри, как глубоко они встроены в стену. К тому же, над входом куча щелей и люков,чтобы у них была возможность лить кипящую смолу, кидать камни или стрелять из арбалетов в любого, достаточно глупого, чтобы рискнуть подобраться к ним.
— Ворота не могут быть цельными по всей площади, иначе они перекроют воду.
— Ты прав. Ниже поверхности ворот есть решетка из дерева и металла с достаточно большими отверстиями, чтобы не препятствовать потоку воды.
— Понятно. Ворота держат опущенными в воду большую часть времени, даже когда Эроуз не в осаде?
— Ночью почти наверняка, но я считаю, что они открыты в дневное время.
— Нда, А как насчет стен?
Бригман передвинулся. — Гладко отполированный гранит, и так плотно прилегающий, что даже лезвие ножа не просунешь между блоками. Работа гномов, я думаю еще до падения Всадников. Я также предполагаю, что стены заполнены щебнем, но не могу сказать точно,так как мы до сих пор не сломали наружную часть стен. Стены простираются по крайней мере на двенадцать футов под землей и возможно больше,что означает, что мы не можем прорыть туннель под ними или ослабить их подрывами.
Выходя вперед, Бригман указал на поместья севера и запада. — Большинство дворян отступило в Эроуз, но они оставили людей, чтобы защитить их собственность. Они доставили нам неприятности, нападая на наших разведчиков, крадя наших лошадей и тому подобное. Мы захватили два поместья вначале, — он указал на пару сожженных мест на расстоянии в несколько миль, — но нападение на них было большей проблемой, чем это стоило, так что мы ограбили их и предали огню. К сожалению, у нас не достаточно людей, чтобы завладеть оставшимися поместьями.
Тогда Болдор спросил: — Для чего прорыты каналы в Эроузе? Они не выглядит так, как будто их используют для орошения урожая.
— Вода тебе, парень, здесь нужна не больше, чем фермерам с севера нужна телега в снег во время зимы. Их больше волнует как остаться сухими.
— Тогда для чего они используются? — спросил Роран. — И где они берут начала? Не думай что я поверю, что вода приходит из реки Джиет, она находится за очень много лиг отсюда.
— Едва, — насмехался Бригман. — Есть озера в болотах к северу от нас. Это — солоноватая, вредная вода, но люди здесь приучены к ней. Единственныйн канал несет ее от болот до места, которое находится приблизительно в три мили отсюда. Там канал делится на этих три, которые ты видишь, они перегорожены плотиной, в которой оставляют отверстие для струи воды, вращающей водяное колесо, которое приводит в действие мельницы, и те размалывают муку для города. Крестьяне везут свое зерно на мельницы во время жатвы, и затем мешки муки загружают на баржи и переправляют в Эроуз. Это также удобный способ переправить другие товары, например древесина и вино, от поместий до города.
Роран потер заднюю часть своей шеи, в то время как он продолжал исследовать Эроуз. То, что Бригман рассказал ему, заинтриговало его, но он не был уверен, как это может помочь. — Есть ли что-либо еще значимое поблизости? — спросил он.
— Только шахта сланца дальше на юг вдоль побережья.
Он проворчал, все еще думая. — Я хочу посетить мельницы, — сказал он. — Но сначала я хочу услышать полный отчет вашего пребывания здесь, и я хочу знать, как хорошо обеспеченны мы во всем: от стрел до булочек.
— Если ты пройдешь за мной... Молотобоец.
Следующий час Роран потратил на совещание с Бригманом и двумя его лейтенантами, слушая и задавая вопросы, когда они пересказывали каждое из нападений на городские стены, а также каталогизации поставок запасов, оставленных воинам под его командованием.
"По крайней мере, мы не нуждаемся в оружии" — подумал Роран, когда он посчитал число мертвых. Все же, даже если Насуада не установила срок его миссии, у людей и лошадей не было достаточного количества еды, чтобы остаться лагерем перед Эроуз дольше, чем следующую неделю.
Он узнал многие факты и цифры из свитков, которые увязались с помощью Бригмана и его помощников. Роран старался скрыть тот факт, что он не способен расшифровать ряды угловых черных меток, настаивая на том, чтобы люди читали все это ему. Но его раздражало то, что он был во власти других людей. Он понял,что Насуада была права. — "Я должен научиться читать,иначе я не могу заметить, как кто-то соврет мне, рассказывая о написанном одно или другое...Может Карн сможет научить меня по возвращению к варденам".
Чем больше Роран узнавал об Эроузе,тем больше он начинал симпатизировать тяжелому положению Бригмана; захват города был непростой задачей с неочевидным решением. Несмотря на свою неприязнь к нему, Роран думал,что капитан сделал все возможное, что можно было ожидать при таких обстоятельствах. Роран верил,что Бригман потерпел неудачу не потому, что он был некомпетентным командиром,а потому, что ему не хватало двух качеств, которые были у Рорана: смелость и воображение.
После ознакомления с ситуацией, Роран и его пятеро товарищей поехали с Бригманом осмотреть стены и ворота Эроуза с более ближнего, но, тем не менее, безопасного расстояния. Сидеть в седле снова было невероятно болезненным для Рорана, но он не жаловался.
Как только кони миновали уложенную камнем дорогу рядом с лагерем и направились рысью к городу, Роран заметил, что их копыта издают своеобразный звук. Он вспомнил, когда слышал похожий звук, и был им обеспокоен во время последнего дня пути.
Посмотрев вниз, он увидел, что плоские камни, которые составляли поверхность дороги, казалось, были по краям вымощены серебром, жилы которого формировали путанный узор.
Роран крикнул Бригману и спросил его об этом, после чего Бригман прокричал: — Здесь используют грязь для слабого строительного раствора, так что вместо него они скрепляют камни свинцом!
Сначала Роран не поверил, но Бригман казался серьезным. Он подумал, что если каждый металл будет так часто встречаться, то люди будут растрачивать его на строительство дорог.
Так что они продолжили скакать рысью по каменной дороге и направились к сверкающему городу за ее пределами.
Они очень внимательно изучили защиту Эроуза. Но близкий осмотр не показал ничего нового и только укрепил мнение Рорана о том, что город был почти неприступным.
Он направил своего коня к Карну. Маг смотрел на Эроуз стеклянным взглядом, молча шевеля губами, как будто разговаривал сам с собой. Роран подождал пока маг не замолк, затем тихонько спросил: — Наложены ли на ворота какие-либо заклинания?
— Я думаю да, — ответил Карн таким же приглушенным голосом, — Но я не уверен в их количестве и предназначениях. Мне нужно больше времени, чтобы проанализировать их.
— Почему это так сложно?
— На самом деле это не так сложно. Большинство заклинаний легко обнаружить, если конечно кто-то не приложил усилия, чтобы скрыть их, и даже тогда, магия обычно оставляет некоторые выделяющиеся следы, если знаешь, что ищешь. Меня беспокоит то, что одно или несколько заклинаний могут оказаться ловушками, мешающими магам вмешиваться в чары ворот. Если это так, и я затрону их напрямую, а я уверен что затрону их, и тогда кто знает, что может от этого произойти? В результате этого я мог бы раствориться в лужу прямо на ваших глазах. Я предпочел бы это избежать, если есть другой путь.
— Ты хочешь остаться здесь пока мы заканчиваем обход?
Карн покачал головой. — Я не думаю что было бы целесообразно оставить вас без присмотра, пока мы далеко от лагеря. Я вернусь сюда после захода солнца и посмотрю, что могу сделать. Кроме того, было бы легче, если бы я был ближе к воротам, но я не смею подойти ближе сейчас, пока я на виду у часовых.
— Как хочешь.
Как только Роран удовлетворился тем, что они узнали из обхода вокруг города всё что могли, он приказал Брингману привести их к ближайшему скоплению мельниц.
Они оказались намного более значительными, чем их описывал Брингман. Вода по каналу текла из трех двадцатифутовых водопадов. У подножия каждого из которых было водяное колесо, увешанное ведрами. Колеса были соединены осями с тремя одинаковыми зданиями, которые располагались одно за другим вдоль упорядоченных блоков, в которых находились массивные жернова, используемые для производства муки жителей Эроуз. Хотя колеса двигались, Роран решил, что они не связаны со сложными механизмами внутри зданий, так как он не слышал гул работы жерновов.
Он спустился к самой низкой мельнице и пошел вверх по тропинке между домами, разглядывая ворота шлюз, которые были выше водопадов и которые контролировали количество воды, выпускающееся в них.
Ворота были открыты, но глубокий бассейн с водой по-прежнему лежал под каждой из трех медленно вращающегося колеса.
Он остановился на полпути к вершине холма и опустился на край мягкой, поросшей травой насыпи, и скрестив руки на груди, опустил свой подбородок, пока думал как ему захватить Эроуз. Он был уверен, что есть какая-то хитрость или стратегия, которая позволит ему взломать город, как спелую тыкву, но решение пока ускользало от него.
Он размышлял до тех пор, пока не устал от мыслей. Тогда он прислушался к звукам поворота осей мельницы и плеску падающей воды.
Эти звуки успокоили Рорана, хотя чувство тревоги все еще не ушло. Место напомнило ему мельницу Демптона в Теринсфорде, куда он ушел работать в день, когда раззаки сожгли его дом и подврегли пыткам Гэрроу, отца Рорана, смертельно ранив его.
Роран пытался игнорировать свои воспоминания, но это не получилось, оставив неприятное ощущение в желудке.
"Если бы я только подождал несколько часов, прежде чем уйти, я мог бы спасти его. — подумал он. Затем Роран ответил сам себе, руководствуясь более практичной частью себя: — Да, и раззаки убили бы меня прежде, чем я смог бы поднять руку. Без Эрагона, который мог защитить меня, я был бы беспомощен, как новорожденный".
Тихо подошедший Балдор встал рядом с ним, на краю канала. — Все интересуются: есть ли у тебя план? — спросил он.
— У меня есть идеи, но не план. А у тебя?
Балдор скрестил руки на груди. — Мы можем подождать пока Насуада отправит Эрагона с Сапфирой к нам на помощь.
Роран фыркнул.
Некоторое время они наблюдали как под ними текла вода. Затем Балдор сказал. — Что если мы просто предложим им сдаться? Может быть они настолько сильно испугаются, когда услышат ваше имя, что распахнут ворота, упадут на колени и будут молить о пощаде?
Роран кратко усмехнулся. — Я сомневаюсь, что молва обо мне достигла Эроуза. Тем не менее... — он провел пальцем по бороде. — Стоит попробовать, вывести их из равновесия, если ничего больше нет.
— Даже если мы получим проход в город, то мы не сможем провести по нему много людей?
— Может быть, а может быть и нет.
Возникла пауза, затем Балдор произнес. — Как же далеко мы зашли.
— Ага.
Снова был слышен только звук поворачивающихся мельничных колес и падающей воды. Наконец, Балдор сказал. — Снега не должны таять здесь так же сильно, как дома, в Карвахолле. В противном случае, весной, колеса были бы наполовину под водой.
Роран покачал головой. —Не имеет значения, сколько снега или дождя будет. Шлюзы используются для ограничения количества воды, которая течет над колесами, поэтому они не вращаются слишком быстро.
— Но что будет когда вода поднимется до верхней части ворот?
— Будем надеяться, что день размола будет закончен к тому времени, но в любом случае, вы разъедините шестерни, поднимите ворота, и... — Роран затих, как вдруг серия изображений промелькнуло в его голове, и все его тело наполнилось теплом, как если бы он выпил целую кружку меда одним глотком.
"Могу ли я? — Он думал нестадартно. — Может ли это сработать или... Это не важно. Мы должны попытаться. Что мы еще можем сделать?"
Роран вышел к центру дамбы, которая удерживала центральный пруд, и понял, что спицы, торчащие из высокого деревянного винта, используются для подъема и спуска шлюза ворот. Винт был тугой и трудно двигался, даже когда он подставил плечо и толкнул его со всей силы.
— Помоги мне, —сказал он Балдору, который остался на насыпи, с недоумением наблюдая за происходящим.
Балдор осторожно пробрался к Рорану. Вместе им удалось закрыть шлюз. Затем, отказавшись отвечать на какие-либо вопросы, Роран настоял на том, чтобы проделать то же самое с самыми верхними и самыми нижними воротами.
Когда все из трех ворот были плотно закрыты, Роран вернулся к Карну, Бригману и остальным, и жестом показал им слезать с лошадей и собираться вокруг него. Он стучал верхушкой своего молота, пока стоял в ожидании, внезапно почувствовав необоснованное нетерпение.
— Ну,зачем это все? — требовательно сказал Бригман, как только они собрались.
Роран посмотрел каждому из них в глаза, чтобы убедиться в их пристальном внимании, затем он сказал: — Вот что мы собираемся сделать... — И он начал говорить, быстро и понятно, на протяжении целого получаса, объясняя всем, что произошло с ним в то мгновение откровения. Пока он говорил, Мандель начал улыбаться, и, хотя они по прежнему оставались серьезными, Балдор, Дельвин и Хамунд также казались увлеченными смелостью плана, который изложил Роран.
Их ответ удовлетворил Рорана. Он сделал многое, чтобы завоевать их доверие и был рад знать, что все еще мог рассчитывать на их поддержку. Его единственный страх состоял в том, что он боялся подвести их, лишь страх потерять Катрину страшил его больше.
Карн казалось не особо был спокоен. Этого Роран ожидал, но сомнения мага было ничто в сравнении со скептицизмом Бригмана.
—Ты с ума сошел! — воскликнул он как только Роран закончил. — Это никак не получится.
— Возьми свои слова обратно! — сказал Мандель и, сжав кулаки, прыгнул вперед. — Да ведь Роран выиграл больше сражений, чем ты, когда либо участвовавший в них, и он сделал это без всех твоих воинов, которые у тебя были!
Бригман зарычал, его верхняя губа извивалась как змея. — Ты маленький щенок! Я преподам тебе урок уважения, который ты никогда не забудешь.
Роран толкнул Манделя в спину, прежде чем он напал бы на Бригмана. —- Эй! — прорычал Роран. — Ведите себя прилично. — С недовольным видом, Мандель прекратил сопротивляться, однако продолжал сердито поглядывать на Бригмана, который в отместку посмеивался над ним.
— Это диковинный план, чтобы быть уверенным в нем, — сказал Дельвин, — но пока что, твои диковинные планы сослужили нам хорошую службу в прошлом. — Другие люди из Карвахола издали звуки одобрения.
Карн кивнул и сказал: — Может быть он и работает, а возможно, что нет. Я не знаю. В любом случае, это наверняка застанет наших врагов врасплох, и я должен признать, мне весьма любопытно посмотреть, что произойдет. Ничего подобного никогда не пробовали раньше.
Роран слегка улыбнулся. Обращаясь к Бригману, он сказал: — Что бы продолжать как раньше, нужно и сейчас действовать дико. У нас есть только два с половиной дня, чтобы захватить Эроуз. Обычные методы не помогают, поэтому мы должны рискнуть.
— Может быть, — пробормотал Бригман, — но это веселое предприятие, которое может убить много хороших людей из-за желания продемонстрировать свой ум.
Его улыбка увеличилась, Роран двинулся к Бригману и теперь только несколько сантиметров разделяли их. —Ты не должен соглашаться со мной, Бригман, ты только должен сделать то, что ты сказал. Теперь ты будешь следовать моим приказам или нет?
Воздух между ними стал теплее из-за их дыхания и тепла от их тел. Бригман стиснул зубы и махнул копьем еще более энергично, чем раньше, но его взгляд дрогнул, и он отшатнулся. — Будь ты проклят! — сказал он. — Я буду подчинятся тебе Молотобоец, если так нужно, но расплата наступит довольно скоро, вот увидишь, и тогда тебе предстоит ответить за свои решения.
"Пока мы не захватим Эроуз, — подумал Роран, — Я не успокоюсь". — Поднимайтесь! — крикнул он. — У нас много работы и очень мало времени! Активней, активней, активней!
ДРАС-ЛЕОНА
Солнце, как и Сапфира, поднималось в небе, когда Эрагон заметил с ее спины Хелгринд, расположившийся на горизонте к северу. Он почувствовал, как в нем поднимается ненависть, стоило ему узреть острие скалы, возвышавшейся над окружающим пейзажем, словно одинокий угловатый зуб. Так много его худших воспоминаний ассоциировалось с Хелгриндом, он надеялся, что сможет разрушить его и увидеть, как голый серый шпиль рухнет на землю. Сапфира была более равнодушна к темной каменной башне, но он мог сказать, что ей также не нравилось находиться возле нее.
Когда наступил вечер, Хелгринд остался позади, в то время, как Драс-Леона, лежавшая возле озера Леона, где стояли на якоре десятки лодок и кораблей, простиралась перед ними. Приземистый, широкий город был таким же, каким его помнил Эрагон: плотно застроенным и унылым, с узкими, кривыми улочками, прижатыми друг к другу мерзкими лачугами, стоящими напротив грязной желтой стены, окружавшей центр города, за которой высился силуэт огромного собора Драс-Леоны, черный и имеющий шипы, где проводили свои жуткие ритуалы жрецы Хелгринда.
Поток беженцев волочился по дороге на север — люди бежали из города-который-будет-скоро-осажден в Тирм или Урубаен, где они, по меньшей мере, могли найти временное укрытие от неумолимого наступления варденов.
Драс-Леона казалась Эрагону такой же грязной и озлобленной, как и при его первом визите сюда, она вызывала в нем жажду разрушений, которой он не испытывал в Фейнстере или Белатоне. Здесь он хотел крушить мечом и огнем; ударить всей ужасающей, неестественной энергией, находившейся в его распоряжении, и, потворствуя каждому беспощадному порыву, не оставлять перед собой ничего кроме дымящейся ямы, да окровавленной золы. К бедным, искалеченным и порабощенным жителям Драс-Леоны он испытывал некоторое сочувствие. Но он был абсолютно уверен в упадке города и верил, что лучше будет разрушить его до основания и выстроить заново, без оттенка извращенной религии Хелгринда, коей он был заражен.
Он представлял, как разрушает собор при помощи Сапфиры, когда его осенило, что религия жрецов, практикующих членовредительство, имеет имя. Изучение древнего языка научило его ценить важность имен — имя есть сила, имя есть понимание, — и пока он не узнает имени религии, он не сможет полностью постичь ее истинную природу.
Освещенные затухающим лучами, вардены остановились на полосе возделываемых полей, точно к юго-востоку от Драс-Леоны, где земля поднималась в небольшое плато, которое могло обеспечить им небольшую защиту, если враги станут отстаивать свои позиции. Люди устали маршировать, но Насуада, поручила им укрепить лагерь, а заодно установить могучие военные сооружения, которые они несли с собой на протяжении всего пути из Сурды.
Эрагон с душой окунулся в работу.Во-первых он присоединился к команде людей, которые занимались сглаживанием полей пшеницы и ячменя с помощью досок с длинными петлями приложенных веревок. Было бы быстрее косить зерно сталью или магией, но было бы опасно и неудобно ходить по оставшимся стерням, а тем более спать. Уплотненные стебли образовали мягкие, упругие поверхности, они были удобнее земли к которой они привыкли.
Почти час Эрагон трудился с другими людьми, после чего они расчистили достаточно места для палаток варденов.
Затем он помог в строительстве осадной башни. Его, большая чем у обычного человека, сила позволила ему перемещать балки, которые смогли бы поднять лишь несколько человек одновременно, таким образом он смог ускорить процесс. Несколько гномов, которые остались с варденами, наблюдали за сооружением конструкции.
Сапфира тоже помогала. С помощью когтей и зубов она вырыла глубокие траншеи и сложила всю землю в кучки вокруг лагеря за несколько минут, тогда как 100 человек потратили бы на это весь день. Огнем из пасти и могучими взмахами хвоста она сравняла с землей деревья, заборы, стены, дома и все, что могло дать укрытие врагам. В целом, она представляла страшную картину опустошения, достаточную, чтобы вселить трепет в даже самые смелые души.
Наступила поздняя ночь, когда вардены, наконец, закончили приготовления, и Насуада приказала людям, гномам и ургалам ложится спать.
Вернувшись в свою палатку, Эрагон медетировал пока его ум не прояснился. Это уже вошло в привычку. Вместо того чтобы корректировать свой почерк Эрагон раздумывал какие заклинания могут пригодиться ему завтра, а также придумывал новые решения конкретных проблем, существующих в Драс-Леоне.
Когда он почувствовал, что готов к бою, он предался снам наяву, которые были более красочными и энергичными, чем обычно; несмотря на медитации, перспектива сражения будоражила кровь и не давала сосредоточиться. Как всегда ожидание и неопределенность были для него тяжелым испытанием, он хотел уже быть в гуще сражения, где у него не будет времени волноваться о том, что может произойти.
Сапфира была обеспокоена. От нее он уловил обрывки снов, содержащие боль и схватку. Он с уверенностью мог сказать, что она предвкушала жестокое удовольствие от сражения. Ее настроение влияло на него в известной мере, но этого было недостаточно, чтобы заставить его полностью забыть о своем предчувствие.
Очень скоро наступило утро, вардены собрались в предместьях Драс-Леоны. Армия выглядела внушительно, но восхищение Эрагона было омрачено тем, что он видел их зазубренные мечи, сломанные щиты, рваную одежду. Если они захватят Драс-Леону, они смогут обновить своё оборудование — как они сделали это в Белатоне, а до этого в Фейнстере — но они не смогут заменить людей, которые там родились.
"Чем дольше это тянется, — сказал он Сапфире, тем легче будет Гальбаториксу победить нас, когда мы прибудем в Урубаен."
"Тогда мы не должны откладывать", — ответила она.
Эрагон сидел верхом прямо за Насуадой, которая была в полном обмундировании и возвышалась на своем огненно черном скакуне Баттл-шторме. Вокруг них выстроились двенадцать эльфов, а также равное количество охранников Насуады, Ночных Ястребов, количество которых увеличилось на 6 человек в отличии от обычного их распределения. Эльфы были пешком — так как отказались от коней — в то время как все Ночные Ястребы были на конях, включая ургалов. В десяти ярдах справа был король Оррин со своей свитой, у каждого из которых к шлему был приделан красочный шлейф. Нархайм, командир гномов, и Нар Гарцвог были со своими отрядами.
После обмена кивками, Насуада и король Оррин пришпорили коней и понеслись впереди колоны варденов к городу. Левой рукой Эрагон схватил шип на шее Сапфиры.
Насуада и король Оррин остановились прежде, чем они прошли среди ветхих зданий. По их сигналу двое глашатаев, несшие штандарты варденов и Сурды, поехали дальше по узкой улице к южным воротам Драс-Леоны.
Эрагон хмурился, наблюдая за продвижением глашатаев. Город казался противоестественно пустым и тихим. Никого не было видно во всей Драс-Леоне, даже на зубчатых желтых стена, где сотни солдат Гальбаторикса должны быть размещены.
"Воздух пахнет неправильно", — сказала Сапфира и слабо зарычала, привлекая внимание Насуады.
У основания стены глашатай варденов, чей голос долетел до Эрагона и Сапфиры, потребовал: — Приветствую! Именем госпожи варденов Насуады и Оррина, короля Сурды, а также всех свободных людей Алагейзии, мы предлагаем вам открыть ворота, дабы мы могли доставить послание вашему лорду и господину Маркусу Табору. Согласно ему, он может надеяться на значительную помощь, как может и каждый мужчина, женщина, или ребенок в пределах Драс-Леоны.
Из-за стены ответил человек, увидеть которого было невозможно: — Эти ворота не откроются. Оставьте свое сообщение там, где стоите.
— Вы говорите от имени лорда Табора?
— Да.
— Тогда мы возлагаем на вас ответственность напомнить ему, что дискуссии государственных деятелей следует проводить в уединении в собственных покоях, а не под открытым небом, во всеуслышание.
— Я не приму приказов от тебя, лакей! Оставляй свое сообщение, да побыстрей! Прежде чем я потеряю терпение и напичкаю тебя стрелами.
Эрагон был поражен; глашатай не выразил никакого волнения или испуга угрозой, но продолжил без колебаний: — Как хотите. Наши сеньоры предлагают лорду Табору и всем жителям Драс-Леоны дружбу и мир. С вами у нас нет никаких прений, только с Гальбаториксом, и, если нам предоставят выбор, мы не станем атаковать вас. Разве у нас не общее дело? Многие из нас когда-то жили в Империи, и покинули ее только потому, что были изгнаны со своих земель жестокой властью Гальбаторикса. Мы ваши родственники по крови и духу. Объединив усилия, мы все же сможем освободиться от узурпатора, который сейчас сидит в Урубаене.
Если вы примите наше предложение, наши сеньоры гарантируют безопасность лорда Табора и его семьи, а также любого, кто может сейчас находится на службе у Империи, однако давшим нерушимые клятвы не будет позволено сохранить свои позиции. И если ваши клятвы не позволяют вам помочь нам, то хотя бы не мешайте. Поднимите ворота и опустите мечи, и мы обещаем не причинять вам вреда. Но если вы попробуете препятствовать нам - мы сметем вас, точно прутики, ибо никто не сможет противостоять мощи нашей армии, а так же Эрагону Губителю Шейдов и дракону Сапфире.
При звуках своего имени Сапфира запрокинула голову и издала страшный рев.
Эрагон заметил над воротами высокую, закутанную в плащ фигуру, которая поднялась на боевые укрепления и остановилась между двумя зубцами, пристально смотря на Сапфиру поверх глашатого. Эрагон прищурился, но так и не смог разглядеть лицо человека. К нему присоединилось четверо других людей в черных одеждах, и Эрагон по усеченным силуэтам узнал в них жрецов Хелгринда: у одного отсутствовало предплечье, двое потеряли по ноге, а последний из их компании лишился руки и обеих ног, и перемещался на мягкой подстилке, переносимой его или ее товарищами.
Человек в плаще запрокинул голову и взорвался смехом, который гудел с громовой силой. Ниже его глашатаи пытались управлять своими лошадьми и не дать им встать на дыбы.
У Эрагона свело живот, и он схватился за рукоять Брисинрга, готовясь обнажить его в нужный момент.
— Вашей мощи никто не может противостоять? — сказал человек, и голос его эхом отразился от зданий. — Я думаю, вы слишком высокого мнения о себе. С устрашающим ревом, сверкающая красная фигура Торна перепрыгнула с улицы ниже на крышу дома, пронзив когтями деревянную кровлю. Дракон расправил свои огромные крылья, на концах которых красовались когти, открыл темно-красную пасть и озарил небо пеленой пульсирующего пламени.
С насмешкой в голосе, Муртаг— ибо это был Муртаг, понял Эрагон — добавил: — Все что вам нужно — это уносить отсюда ноги, вам никогда не взять Драс-Леону, пока мы с Торном здесь и защищаем этот город. Отправьте своих лучших воинов и магов атаковать нас, и они умрут, все и каждый. Это я гарантирую. Среди вас нет никого, кто бы смог превзойти нас. Даже ты… Брат. Беги в укрытие, пока еще не поздно и молись, чтобы Гальбаторикс не решил заняться вами лично. В противном случае смерть и горе станут единственной вашей наградой.
КОСТИ БРОШЕНЫ
Сир,сир ворота открываются!
Роран оторвался от карты, которую он изучал, когда один из часовых ворвался в палатку с красным лицом и тяжело дыша.
— Какие ворота? — спросил Роран спокойно. — Будьте точны. — Он отложил циркуль, который он использовал для измерения расстояния.
— Те,которые ближе всех к нам, сэр.. на дороге, а не в доках.
Вытащив свой молот из-за пояса, Роран покинул палатку и побежал через лагерь к его южному краю. Там он внимательно посмотрел на Эроуз. Роран почувствовал тревогу, когда увидел, что несколько сотен всадников скакали из города; их яркого цвета вымпелы реяли на ветру когда они построились перед открытыми воротами.
"Они порежут нас на кусочки ", — подумал Роран в отчаянии. Всего около сто пятидесяти из его людей осталось в лагере, и многие из них были ранены и совершенно неспособны принять бой. Все остальные были на мельницах, которые он посетил накануне, или в сланцевой шахте дальше по побережью, в поисках баржи, которая была необходима для успеха его плана. И не было возможности отозвать его воинов вовремя, чтобы успеть отразить нападение всадников.
Когда Роран послал людей на задание, ему было известно,что он оставил лагерь уязвимым для контратаки. Тем не менее, он понадеялся, что горожане будут слишком напуганы последними нападениями на их стены,чтобы попытаться предпринять смелые действия — и что, тех воинов, которых он оставил в лагере, будет достаточно, чтобы убедить любого дальнего наблюдателя в том,что основная часть его войск по-прежнему размещена среди палаток.
Определенно, первое из этих предположений было ошибкой. Защитники Эроуза были осведомлены о его хитрости, хоть он был и не совсем в этом уверен, но считал возможным, что это действительно так из-за ограниченного числа всадников, собравшихся перед воротами городами. Если солдаты или их командиры ожидали битвы с полным составом войск Роран, он полагал, что их бы было как минимум в два раза больше. В любом случае, ему все равно нужно было найти выход: как предотвратить нападение и спасти свои войска от бойни.
Балдор, Карн и Бригман подбежали с оружием в руках. Пока Карн спешно надевал кольчугу, Балдор спросил: — Что будем делать?
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав