|
Читайте также: |
Что он и сделал. Широкая улыбка озарила ее лицо, и она с большим энтузиазмом сказала: — Агууу.
Эрагон улыбнулся, а затем развернулся и вышел на улицу.
Он вышел из палатки и увидел небольшую толпу собравшихся, некоторые из них сидели, другие стояли. Большинство из них были из Карвахолла, но там присутствовали Ариья и другие эльфы, которые стояли в стороне от остальных, также там были и вардены, имена которых он не знал. Он заметил Эльву, которая стояла, прячась за палатку, ее черная кружевная вуаль была опущена, пряча лицо.
Эрагон понял,что они ждали здесь все это время,а он ничего не знал о их присутствии.Он был в безопасности под охраной Сапфиры, но это не повод становиться самодовольным.
Я добился лучшего, сказал он себе.
В толпе стояли Хорст и его сыновья. Хорст нахмурился, когда он смотрел на сверток в руках Эрагона. Он открыл рот, что бы что-то сказать, но не произнес и звука.
Без особых церемонней, Эрагон подошел к кузнецу и повернул девочку так, чтобы он мог видеть её лицо. Мгновение Хорст не двигался, потом его глаза заблестели и выражение его лица изменилось в один миг. Его радость и облегчение были так велики,что их можно было бы принять за горе.
Когда он отдал девочку Хорсту, Эрагон сказал, — Мои руки слишком запачканы кровью для такой работы, но я рад, что смог помочь.
Хорст коснулся верхней губы девочки кончиком среднего пальца, потом покачал головой и сказал, — Я не могу в это поверить... не могу поверить. — Он посмотрел на Эрагона, — Я и Элайн навсегда в долгу перед тобой. Если...
— Никаких долгов, — сказал Эрагон. — Я лишь сделал то,что сделал бы каждый имей он возможность.
— Но именно ты исцелил ее, и я тебе благодарен.
Эрагон заколебался. Затем, склонив голову, принимая благодарность Хорста, он спросил: — Как вы назовете ее?
Кузнец смотрел сияющим взглядом на свою дочь. — Если Элайн согласиться, то мы могли бы назвать ее Хоуп. [Hope с англ. - Надежда]
—"Хоуп... Хорошее имя. — Разве нам не нужна капелька надежды в нашей жизни?" — А как Илейн?
— Устала, но все хорошо.
Затем Олбрих и Балдор обступили отца, вглядываясь в свою сестру так же, как и Гертруда — которая вышла из палатки сразу за Эрагоном — и как только их робость исчезла, остальные жители присоединились к ним. Даже группа любопытных воинов прижался к Хорсту в надежде рассмотреть малышку.
Спустя некоторое время, эльфы развернули свои длинные тела и так же приблизились. Увидев их, люди быстро шагнули в сторону, очищая путь к Хорсту. Кузнец напрягся и выпятил челюсть, словно бульдог, когда один за другим, эльфы согнувшись, рассматривали девочку, иногда шепча слово или два на древнем языке. Они, казалось, не замечали подозрительные взгляды, которые сельские жители бросали на них.
Только когда трое эльфов осталось в очереди, к ним присоединилась Эльва. Ей не пришлось долго ждать своей очереди. Хорст хоть и с явной неохотой опустил руки. и склонил колени, но он был настолько выше, что Эльве пришлось встать на кончики пальцев, чтобы рассмотреть ребенка. Эрагон стоял затаив дыхание, не в силах предугадать её реакцию.
Через несколько секунд Эльва пошла обратно, преднамеренно выбрав путь через палатку Эрагона.Через двадцать ярдов она остановилась и повернулась к нему.
Он склонил голову и поднял бровь.
Она коротко и отрывисто кивнула, и продолжила свой путь.
Когда Эрагон смотрел ей вслед Арья подошла к нему: — Ты должен гордиться тем, чего достиг, — прошептала она. — Ребенок хорошо сформирован, наши лучшие маги не смогли бы сделать лучше. Это добрый поступок подарить этой девочке лицо и будущее, и она никогда этого не забудет...Никто не забудет.
Эрагон видел, что она и все эльфы разглядывали его с видом новообретенного уважения — но это было одобрение и восхищение Арьи, и оно многое значило для него. — У меня был лучший из учителей, — ответил он совершенно тихим голосом. Арья не оспорила его утверждение. Вместе они наблюдали, как сельские жители кружились вокруг Хорста и его дочери, возбужденно что-то обсуждая. Не отводя взгляда от них, Эрагон склонился к Aрье и сказал, — Спасибо за помощь с Элейн.
— Не за что. Я всегда рада помочь.
Хорст повернулся и понес ребенка в палатку, чтобы Элейн могла увидеть свою новорожденную дочь, но толпа людей никак не расходилась. Когда Эрагон уже был сыт по горло рукопожатиями и ответами на вопросы, он попрощался с Aрьей, а затем ускользнул в свою палатку и закрылся.
"Если наc не атакуют, я не хочу видеть никого в течение следующих десяти часов, даже Насуаду, — сказал он Сапфире, когда бросился на свою раскладушку. — Ты скажешь Блёдхгарму, пожалуйста?
"Конечно, — сказала она. — Отдыхай, малыш, я тоже буду.
Эрагон вздохнул и провёл рукой по своему лицу, закрывая утренний свет. Его дыхание замедлилось, его ум начал блуждать, и скоро странные видения и звуки его снов наяву окутали его — реальные, но всё же воображаемые; яркие, прозрачные, как будто видения были сделаны из цветного стекла — и на какое-то время он смог забыть свои обязанности и мучительные события прошлого дня. И благодаря всем его мечтаниям и песни колыбели, словно шепот ветра, который наполовину услышан, наполовину забыт, это убаюкало его, с воспоминаниями о его доме, и мире детства.
НЕТ ПОКОЯ ДЛЯ УТОМЛЕННЫХ
Два гнома, два человека, и два ургала — члены отряда личной охраны Насуады, Ночных ястребов — стояли снаружи зала в замке, в котором Насуада организовала свой штаб.
Они уставились на Рорана пустыми блеклыми глазами. Он придал своему лицу отсутствующее выражение как если бы смотрел назад.
Это была игра в которую они играли и раньше.
Несмотря на скудность эмоций Ночных ястребов, он знал, что они сейчас заняты расчетом скорейшего и наиболее эффективного способа убить его. Он знал, потому что сам делал то же самое, несмотря на уважение к ним, которое он всегда проявлял.
"Я резко отступлю назад... этим немного растяну их ряды, — решил он. — Люди достигнут меня первыми, они явно быстрее чем гномы, а те замедлят продвижение ургалов, которые стоят позади... Нужно достать те алебарды, которые стоят поодаль от них. Это будет сложно, но, думаю, я смогу — как минимум одну из них. Возможно нужно бросить мой молот. Когда же у меня будет алебарда, я смогу держать остальных на расстоянии. У гномов не будет ни малейшего шанса выстоять, но с ургалами могут выйти трудности. Страшные звери... Если бы я использовал эту колонну как прикрытие, я бы смог...
Окованная железом дверь, расположенная меж двух рядов охранников, резко отворилась, издав скрипучий звук. Из нее вышел ярко одетый паж десяти или двенадцати лет от роду и объявил громче, чем это было необходимо: — Госпожа Насуада желает видеть тебя!
Некоторые из охранников вздрогнули и смутились, и их пристальный взор на секунду поколебался. Роран улыбнулся, когда миновал их, вошел в зал, зная что их упущение, проявившееся в равнодушии, могло позволить ему убить как минимум двоих прежде, чем они сумели бы среагировать. — "До скорой встречи," — подумал он
Зал был большим прямоугольным и скудно украшенным помещением: неуместно маленький ковер лежал на полу, изъеденный молью гобелен висел на левой стене, и одно маленькое остроконечное арочное окно пронизывало правую стену. Каких-либо иных украшений этот зал был лишен. В один из углов был сдвинут длинный деревянный стол с нагроможденными на нем книгами, свитками и пустыми листами бумаги. Несколько массивных кресел, кожаная обивка которых была закреплена рядами потускневших медных гвоздей, были беспорядочно расставлены вокруг стола. Ни Насуада, ни дюжина суетившихся вокруг нее людей не изволили ими воспользоваться. Джормундура здесь не было, но Роран был в близких отношениях с некоторыми из присутствующих воинов: под началом одних он воевал, других он видел в деле во время боев или слышал истории о них от людей из своего окружения.
—...и меня не волнует, что это вызовет у него боль в зобу! — воскликнула она и опустила правую руку на поверхность стола с громким хлопком. — Если у нас нет подков и многого другого, то мы можем уже начинать есть наших лошадей, невзирая на всю ту пользу, которую они могли бы нам принести. Я ясно выразилась?
Люди, к которым она обратилась, как один дали положительный ответ. Их голоса прозвучали запугано и сконфуженно. Роран нашел одновременно странным и впечатляющим, что Насуада, женщина, своим командованием заслужила такое уважение у воинов, уважение, которое они все разделяли. Она была одним из наиболее решительных и умных людей, из всех кого ему довелось узнать. И он был уверен, что она добилась бы успеха независимо от того, где бы ни родилась.
— Теперь идите, — сказал Насуада, и восемь человек проследовало мимо нее, она жестом подозвала Рорана к столу. Он терпеливо подождал пока она опустила перо в чернильницу и написала несколько строк на небольшом свитке, затем передала его одному из пажей и сказала: — Для гнома Нархайма. И на этот раз убедись, что ты получишь ответ до своего возвращения, или я отправлю тебя прислуживать ургалам.
— Да, госпожа! — сказал мальчик и умчался, перепуганный до смерти.
Насуада стала перелистывать стопку бумаг. Не глядя на него, она спросила: — Ты хорошо отдохнул, Роран?
Он удивился, что она интересуется этим. — Не особенно.
— Очень жаль. Ты всю ночь не спал?
— Часть ночи. Элейн, жена нашего кузнеца, вчера родила, но...
— Да, мне сообщили. Я так понимаю, ты бодрствовал всю ночь, пока Эрагон исцелял ребенка?
— Нет, я слишком устал.
— По крайней мере, ты проявил здравый смысл. — Проходя мимо стола, она взяла другой лист бумаги и тщательно изучила его перед тем, как положить его в свою стопку. Тем же самым прозаичным тоном, она сказала: — У меня есть задание для тебя, Молотобоец. Наши силы около Эроуза столкнулись с жестким сопротивлением — более серьезным, чем мы предполагали. Капитан Бригмен не смог разрешить эту ситуацию, и нам требуются его люди здесь... Поэтому я посылаю тебя в Эроуз, чтобы заменить Бригмена. Лошадь ждет тебя около южных ворот. Тебе придется ехать так быстро, насколько это возможно до Фейнстера, затем от Фейнстера до Эроуза. Новые лошади будут ждать тебя каждые 10 миль отсюда до Фейнстера. Также тебе придется найти замену себе здесь на свое усмотрение. Я надеюсь, что ты достигнешь Эроуза в течение четырех дней. Как только вы остановитесь на отдых, останется примерно... три дня до конца осады. — Она посмотрела на него. — Неделю спустя, начиная с сегодняшнего дня, я хочу, чтобы наше знамя реяло над Эроузом. Мне не важно, как ты сделаешь это, Молотобоец; я просто хочу, чтобы это было сделано. Если у тебя не получится, у меня не останется выбора, кроме как послать Эрагона и Сапфиру в Эроуз, что оставит нас практически беззащитными перед возможной атакой Муртага или Гальбаторикса.
"И тогда Катрине будет угрожать опасность", — подумал Роран. Эта мысль оставила неприятное ощущение в желудке. Путь до Эроуза в течение четырех дней будет ужасным испытанием, особенно учитывая то, насколько больным и разбитым он был. Необходимость захвата города за столь короткое время была равносильна безумию. В общем, это задание было таким же привлекательным, как борьба с медведем с связанными за спиной руками.
Он почесал щеку, заросшую щетиной. — У меня нет никакого опыта, связанного с осадой, — сказал он. По крайней мере, не с такой осадой. Там должен быть кто-то еще из варденов, кто лучше подходит для этого задания. Как насчет Мартланда Рыжебородого?
Насуада сделала пренебрежительное движение. — Он не может ездить на полном скаку только с одной рукой. Ты должен быть более уверен в себе, Молотобоец. Есть и другие, среди варденов, кто знает больше об искусстве войны, это правда. Мужчины, которые участвовали дольше тебя в военных действиях, мужчины, которые получали наставления от лучших воинов. Но, когда мечи скрещены и битва началась, главным становится не знания или опыт, а победа. И этот трюк, ты, кажется, освоил. Более того, ты везучий.
Она положила бумагу на верхушку стопки и оперлась на нее руками. — Ты доказал, что умеешь бороться. Ты доказал, что можешь следовать приказам... когда они тебе по душе. — Он боролся с желанием пожать плечами, когда вспомнил мучительную, раскаленную добела плеть, которой его попотчевали после того, как он бросил вызов приказам капитана Эдрика. — Ты доказал, что можешь руководить отрядом. И так, Роран Молотобоец, давайте посмотрим, способен ли ты на нечто большее.
Он сглотнул. — Да,моя госпожа.
— Хорошо. Я назначаю тебя капитаном. Если ты справишься с заданием в Эроузе, можешь считать это назначение постоянным. По крайней мере, до тех пор, пока ты не докажешь, что заслуживаешь больших или меньших привилегий. — Она перевела свое внимание обратно на стол, начав перебирать гору свитков, видимо, в поисках чего-то скрытого под ними.
— Благодарю.
Насуада ответила слабым, уклончивым звуком.
— Сколько человек будет под моим командованием в Эроузе? — спросил Роран.
— Я предостаивла Бригману тысячу воинов для захвата города. Примерно восемьсот из них ещё способны сражаться.
Роран почти выругался вслух. — "Так мало."
Как будто услышав его, Насуада сухо сказала: — Нас заставили поверить, что оборону Эроуза будет легче сокрушить, чем это возможно на самом деле.
— Понятно. Могу я взять двух-трех человек из Карвахолла с собой? Вы сказали однажды, что позволите нам служить вместе, если мы...
—Да-да, — она махнула рукой. — Я помню,что я сказала. — Она поджала губы,считая. — Очень хорошо, возьми кого хочешь, только если вы уедете в течении часа. Дайте мне знать, скольких ты возьмешь с собой, чтобы я могла проследить за тем, чтобы нужное количество лошадей ожидало вас на всем пути.
— Могу я взять Карна? — спросил он, называя мага, с которым воевал вместе несколько раз.
Она остановилась и посмотрела на стену на мгновение, ее глаза были не сфокусированы. Затем, к его облегчению, она кивнула и возобновила поиски в груде свитков. — Ах,вот они. — Она вытащила тубу пергамента, перевязанную кожаным ремешком. — Карта Эроуза и его окрестностей, а также увеличенная карта провинции Фенмарк. Я предлагаю тебе изучить их обе наиболее тщательно.
Она протянула ему карты, которые он положил внутрь кителя. — И здесь, — сказала она, подавай ему прямоугольник сложенного пергамента, запечатанного каплей красного воска, — твои полномочия, и... — второй прямоугольник, толще, чем первый, — здесь твои поручения. Покажите их Бригману, но не позволяйте ему оставить их себе. Если я правильно помню, ты никогда не учился читать, не так ли?
Он пожал плечами. — Зачем? Я могу считать не хуже любого человека. Мой отец сказал, что обучение нас чтению имеет не больше смысла, чем обучение собаки ходить на задних ногах: забавно, но вряд ли стоит затраченных усилий.
— И я могла бы согласиться,если бы ты остался фермером. Но ты не сделал так. — Она жестом показала на свертки пергамента, которые он держал. — С твоими знаниями, один из этих свертков может оказаться листом указа о казни. Ты ограничен в использовании этих знаний, Молотобоец. Я не могу отправить тебе сообщения без того, что бы кто-то другой не прочитал их тебе, и если тебе понадобиться сообщить что-то мне, не будет выбора, кроме как довериться одному из твоих подчиненных, чтобы записать твои слова точно. Это делает тебя человеком, которым легко манипулировать и не заслуживающим доверия. Если ты надеешься на дальнейшее продвижение у варденов, я предполагаю найти тебе кого-то, чтобы он научил тебя чтению. Теперь уходи; есть и другие вопросы, которые требуют моего внимания.
Она щелкнула пальцами и один из слуг подбежал к ней. Положив руку на плечо мальчика, она наклонилась до его уровня и сказала:
— Я хочу,чтобы ты привел Джормундура сюда. Ты найдешь его где-то около уличного рынка, где эти три дома... — Она перестала говорить и подняла бровь, как только заметила, что Роран не сдвинулся с места.
— Есть что-то еще,Молотобоец? — спросила она.
— Да. Прежде чем отправиться, я хотел бы увидеть Эрагона.
— И зачем это?
— Большинство защитных заклинаний, которыми он окружил меня перед битвой, уже рассеялись.
Насуада нахмурилась, потом сказала пажу: — Тот уличный рынок, где эти три дома были сожжены. Ты знаешь место, которое я имею в виду? Верно, теперь иди. — Она похлопала мальчика по спине и встала прямо, как только он выбежал из комнаты. — Было бы лучше, если бы ты этого не делал.
Ее заявление смутило Рорана, но он молчал, ожидая, что она обьяснит. Что она и сделала, но иносказательно: — Ты заметил, насколько усталым был Эрагон во время моей аудиенции с котами-оборотнями?
— Он едва стоял на ногах.
— Совершенно верно. Его силы слишком истощены, Роран. Он не может защитить тебя, меня, Сапфиру, Арью, и кто знает, кого еще он защищает с помощью своих сил. Ему нужно приумножить силу прежде, чем ему придется сразиться с Муртагом и Гальбаториксом. И чем ближе мы подбираемся к Урубаену, тем важнее, чтобы он был готов противостоять им в любой момент, ночью или днем. Мы не можем позволить всем другим заботам ослабить его. Было благородно с его стороны вылечить "заячью губу" ребенка, но этот поступок может стоить нам войны!
— Ты сражался без помощи магии, когда раззаки напали на вашу деревню в Спайне. Если ты заботишься о своем двоюродном брате, если ты заботитишься о победе над Гальбаториксом, ты должен научиться снова сражаться без помощи магии.
Когда она закончила, Роран опустил голову. Она была права.
— Я отбуду сразу же.
— Я ценю это.
— С вашего позволения...
Обернувшись, Роран шагнул к двери. Когда он почти переступил порог, Насуада крикнул: — О, и Молотобоец?
Он оглянулся с любопытством.
— Постарайтесь не сжечь Эроуз, хорошо? Города довольно трудно восстанавливать.
ТАНЕЦ С МЕЧАМИ
Эрагон стучал каблуками по краю валуна, он сидел, скучал, и ему не терпелось уйти.
Он, Сапфира, и Арья, а также Блёдхгарм и другие эльфы, отдыхали на берегу рядом с дорогой, которая шла на восток от города Белатона: в восточном направлении через поля спелого зерна, через широкий каменный мост, который аркой пересекал реку Джиет; и затем огибала южную точку озера Леона. Там дорога разветвлялась, одна часть поворачивала направо, в сторону Пылающих равнин и Сурды, другая поворачивала на север, в сторону Драс-Леоны и, в конечном итоге, к Урубаену.
Тысячи людей, гномов и ургалов толпились около восточных ворот Белатоны и внутри городских стен - это вардены пытались организовать бойцов в упорядоченные отряды. В добавок к собранной колоне пеших воинов, прибавлялась кавалерия короля Оррина — множество скачущих и фыркающих лошадей. А за боевой частью армии на полторы мили растянулся обоз — цепь повозок и тележек, окруженная стадами скота, взятого варденами из Сурды и пополняемого подходящими животными с ферм, встречавшихся на пути. Из обоза доносилось мычание быков, рев мулов и ослов, крики гусей и ржание ломовых лошадей.
От всего этого Эрагону хотелось заткнуть чем-нибудь уши.
"Могли бы и быстрее управиться, учитывая, сколько раз они уже это делали", — сказал он Сапфире, спрыгивая с валуна.
Она принюхалась. — "Нужно меня сделать главной, я бы их так испугала, что построились бы за час, и мы бы не ждали так долго."
Эта мысль развесилила его. — "Уверен, ты бы смогла... Хотя лучше проявить осторожность в словах, иначе Насуада может заставить тебя так сделать."
Затем мысли Эрагона обратились к Рорану, которого он не видел с той ночи, когда вылечил ребенка Хорста и Элейн. Он гадал, как там его брат, и тревожился из-за того, что оставил его далеко позади.
— Чертовски дурацкий поступок, — пробормотал Эрагон, вспоминая, как Роран ушел, не дав обновить свои защитные заклинания.
"Он опытный охотник, — заметила Сапфира. И достаточно умен, чтобы не позволить добыче схватить его самого."
"Я знаю, но иногда невозможно об этом не думать... Просто для него же лучше быть осторожным. Не хочу, чтобы он вернулся домой искалеченным или, еще хуже, завернутым в саван."
Постепенно мрачное настроение покинуло Эрагона, он встряхнулся и попрыгал на месте, чувствуя желание потренироваться перед тем, как провести несколько часов на спине Сапфиры. Его радовала возможность полетать с ней, но не нравилась перспектива смотреть на одни и те же двенадцать миль целый день, кружась, будто стервятник, над медленно движущимися войсками. В одиночку он с Сапфирой достиг бы Драс-Леоны, самое позднее, к полудню.
Он отошел с дороги на относительно ровную площадку, покрытую травой. Затем, не обращая внимания на взгляды Арьи и других эльфов, он вытащил Брисингр и принял защитную позу, которой Бром очень давно научил его. Он медленно вдохнул и застыл в низкой стойке, чувствуя поверхность земли сквозь подошвы ботинок.
С коротким и резким вскриком он взмахнул мечом над головой и обрушил его вниз косым ударом, который разрубил бы надвое любого человека, эльфа или ургала вместе со всей их броней. Он остановил меч меньше чем в дюйме от земли, клинок слегка дрожал в его руке. Синева металла казалось очень яркой, почти нереальной на фоне травы.
Эрагон вдохнул еще раз и рванулся вперед, вонзая клинок в воздух словно в своего злейшего врага. Так он друг за другом отрабатывал основные приемы боя на мечах, сосредоточившись не столько на скорости или силе, сколько на точности.
Когда от упражнений по телу разлилось приятное тепло, он повернулся к своим телохранителям, которые стояли полукругом в некотором отдалении.
— Не скрестит ли кто-нибудь свой меч с моим на несколько минут? — спросил он, повысив голос.
Эльфы переглянулись, но их лица ничего не выражали. Затем эльф Вирден выступил вперед.
— Я готов, Губитель Шейдов, если Вам будет угодно. Однако прошу Вас надеть шлем на время боя.
— Хорошо.
Эрагон вложил Брисинг в ножны, подбежал к Сапфире и взобрался на нее, зацепившись большим пальцем за ее чешую, как делал всегда. На нем была мужская рубаха, наголенники и нарукавники, но он положил свой шлем в одну из седельных сумок, чтобы он не потерялся в траве.
Когда он достал шлем из сумки, он увидел Элдунари, сердце сердец Глаэдра, завернутое в платочек, и лежащее на дне. Он наклонился и дотронулся до узелка платочка, как бы отдавая дань тому, что осталось от величественного золотого дракона, затем закрыл седельную сумку и слез со спины Сапфиры.
Эрагон надел шлем, поскольку возвращался к площадке. Он слизнул кровь с большого пальца и надел перчатку, надеясь, что не слишком много крови впитается в нее. Используя разные варианты одного и того же заклинания, он и Вирден создали тонкие барьеры — невидимые, создающие лишь небольшие воздушные искажения вокруг их мечей, в результате чего, мечи тупятся. Они также снизили барьер, который защищал их от физической опасности.
Тогда Эрагон и Вирден приняли позиции друг перед другом, поклонились и подняли свои мечи. Эрагон уставился в черные, немигающие глаза эльфа, так как Вирден тоже смотрел на него. Наблюдая за ним пристальным взглядом, Эрагон чувствовал его движение наперед, и попытался обойти Вирдена с правой стороны, где у эльфа, держащего в правой руке меч, было меньше шансов защититься.
Эльф медленно повернулся, приминая траву под ногами, пытаясь постоянно видеть лицо Эрагона. Сделав еще несколько шагов, Эрагон остановился. Вирден был внимательнее и опытнее, чем Эрагон, и ему было трудно обойти эльфа; он никогда не найдет слабого места в обороне Вирдена. — "Разве только... ну конечно, я отвлеку его".
Но прежде чем он придумал новую стратегию, Вирден сделал ложный выпад к правой ноге Эрагона, метя ему в колено, затем в середине выпада, изменил направление, выкручивая свое запястье и руку и нанося удар поперек груди и шеи Эрагона.
Будучи быстрым как эльф, Эрагон быстро среагировал. Когда он заметил изменения в направлении меча, Эрагон отступил на полшага, согнул локоть и поставил меч поперек своего лица.
— Ха! — вскричал Эрагон, ударив своим Брисингром о меч Вирдена. Лезвия лязгнули в момент соприкосновения.
С усилием Эрагон оттолкнул Вирдена назад, затем прыгнул на него, нанося ему разъяренные удары.
В течение нескольких минут, они сражались на площадке. Сначала Эрагон коснулся мечом бедра Вирдена, потом еще раз, но после этого их бой был однообразен, так как эльф усвоил урок и начал просчитывать возможные нападения и защиту. Эрагону редко когда появлялась возможность сразиться с таким сильным и быстрым противником как Вирден, поэтому он наслаждался поединком.
Его удовольствие, все-таки, исчезло, когда Вирден коснулся его четыре раза подряд: первое - в плечо, второе - по ребрам, и двойное, затяжным ударом, в живот. Удары причиняли боль, но гордость Эрагона страдала сильнее. Его волновало то, что эльф так легко уходил от его выпадов. Эрагон знал, что, если бы они сражались по-настоящему, Вирден победил бы его еще в самом начале, и эта мысль не приносила облегчение.
"Ты не должен позволять ему наносить тебе столько ударов", — заметила Сапфира/
"Я прекрасно понимаю это",— прорычал Эрагон.
"Хочешь я прихлопну его ради тебя?"
"Нет...не сегодня"
Его настроение испортилось, Эрагон опустил свой меч и поблагодарил Вирден за спарринг. Эльф поклонился и сказал: — Всегда пожалуйста, Губитель Шейдов, — затем вернулся на свое место среди своих товарищей.
Эрагон ковырял Брисингром землю под ногами — то, что он никогда не сделал бы мечом из обычной стали — и оперся на эфес, наблюдая за людьми и животными, проходившими по дороге, ведущей из города. Буря существенно уменьшилась, и Эрагон знал, что не пройдет много времени, перед тем, как рог призовет к дальнейшему продвижению.
Тем временем, он чувствовал себя по-прежнему неотдохнувшим.
Эрагон вглянул на Арью, стоящую рядом с Сапфирой, с улыбкой. Положив Брисинг на плечо, он вальяжно подошел к ее мечу. — Арья, как насчет тебя? Мы сражались один единственный раз в Фартхен Дуре. — Его улыбка стала шире, и он взмахнул Брисингром. — С тех пор, я научился кое-чему.
— Ты и должен был.
— Ну так что?
Она бросила критический взгляд в сторону варденов, затем пожала плечами. — Почему бы и нет?
Пока они шли к тренировочной площадке, Эрагон сказал: — Ты не победишь меня так легко, как раньше.
— Я уверена, что ты прав.
Арья приготовила свой меч, и они отошли друг от друга приблизительно на тридцать шагов. Чувство уверенности быстро овладело Эрагоном, он уже знал, куда собирается нанести удар: в ее левое плечо.
Арья осталась стоять и не пыталась уклониться от него. Когда он был менее чем в четырех метрах, она тепло улыбнулась ему, и ослепительная улыбка лишь подчеркивала ее красоту, Эрагон дрогнул, его мысли рассредоточились в неразберихе.
Линии блестящей стали сверкнули в его сторону.
Эрагон запоздало поднял Брисинг, чтобы отклонить удар. Его рука отклонилась из-за толчка, так как кончик меча ударился о что-то — рукоятку, лезвие или плоть, но Эрагон был уверен, что что бы это ни было, он недооценил расстояние, и что его ответ оставил его незащищенным от нападения.
Прежде, чем он смог предпринять что-то большее, чем просто выпад, другой удар дотронулся до руки, держащей меч; потом возникла резкая боль в солнечном сплетении, поскольку Арья ударила по нему, заваливая Эрагона на землю.
Эрагон вздохнул, когда приземлился на спину, и воздух вырвался из груди. Он смотрел в небо и схватал воздух ртом, но его живот был похож на камень и Эрагон не мог наполнить легкие воздухом. Красные пятнышки плясали перед ним, и в течение нескольких секунд, Эрагон думал, что потеряет сознание. Позже его мышцы расслабились, и он стал шумно втягивать в себя воздух.
Как только в его голове прояснилось, он медленно поднялся на ноги, пользуясь Брисингром как опорой. Он облокотился на меч, стоя как сгорбленный старик, ожидая, когда боли в животе прекратятся.
— Ты обманула, — сказал он сквозь стиснутые зубы.
— Нет, я использую слабость моего противника. Есть разница.
— Ты думаешь... это слабость?
— Когда мы боремся - да. Хочешь продолжить?
Он согласился, выдернув Брисингр из дерна и подойдя туда, откуда начал, и поднял свой меч.
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав