|
Читайте также: |
— Хорошо, — сказала Арья. Она заняла такую же позу, как у него.
На сей раз Эрагон был намного осторожнее, когда согласился с нею, и Арья не осталась в том же самом месте. Она двинулась осторожными шагами, а её ясные, зеленые глаза не оставляли его.
Она дернулась, и Эрагон вздрогнул.
Он понял, что задерживал своё дыхание и заставил себя расслабиться.
Еще один шаг вперед и затем он напал со всей своей скоростью и мощью.
Она заблокировала его выпад к ребрам и ответила ударом в его открытую подмышку. Притупленный край ее меча скользнул по задней части его свободной руки, царапнув по броне нашитой на его рукавицу, когда он отбил лезвие прочь. В тот момент туловище Арьи было открыто, но они были слишком близки для Эрагона, чтобы эффективно нанести режущий удар или укол.
Вместо этого, он сделал выпад в её грудину навершием меча, думая сбить её на землю, как она это сделала с ним.
Она крутанулась в сторону, и клинок рассек пространство там, где она была, в то время как Эрагон пролетел вперед.
Не зная, как это произошло, он обнаружил себя стоящим неподвижно с одной рукой Арьи обвитой вокруг его шеи, а прохладная, скользкая поверхность её очарованного лезвия, прижималась к боковой стороне его горла.
Сзади него Арья шепнула ему в правое ухо. — Я могла бы отрезать твою голову так же легко, как сорвать яблоко с дерева.
Тогда она выпустила его и оттолкнула. Сердитый, он обернулся и увидел, что она уже ждёт его со своим мечом на изготовки, полная решимости.
Поддавшись своему гневу, Эрагон бросился к ней.
Они обменялись четырьмя ударами, каждый новый страшнее предыдущего. Арья ударила первой по его ногам. Он парировал и резким крестообразным движением попытался достать до ее талии, но Арья увернулась от Брисингра. Не позволяя ей ответить, он упорно преследовал Арью петлеобразными хитрыми махами, которые она блокировала с обманчивой непринужденностью. Потом она наклонилась и легким прикосновением, как крылья колибри, провела своим мечом по его животу.
Арья сохраняла позицию, как до их столкновения, ее лицо было в дюймах от его. Ее лоб блестел, и щеки ее пылали.
С преувеличенной заботой, они разошлись.
Эрагон поправил свою тунику, потом присел на корточки рядом с Арьей. Ярость схватки все еще жгла его, не давая сосредоточиться.
—Я не понимаю, — сказал он.
— Ты привык сражаться с солдатами Гальботорикса. Они не соответствуют твоему уровню, поэтому ты ведешь себя рискованно, что в противном случае привело бы к твоему проигрышу. Твои атаки слишком очевидны — ты не должен полагаться на грубую силу — и поэтому ты стал слабым в защите.
— Ты мне поможешь? — спросил Эрагон. — Ты будешь упражняться со мной когда сможешь?
Она кивнула. — Конечно. Но когда я не смогу, то иди к Блёдхгарму за помощью. Он владеет клинком так же хорошо, как и я. Практика — вот что тебе нужно, практика с подходящим партнером.
Эрагон только открыл рот, чтобы поблагодарить ее, когда почувствовал присутствие другого сознания в своей голове, полного глубокой меланхолии: печаль была столь огромной, что у Эрагона напряглось горло, и цвета мира потеряли свой блеск. И медленным, низким голосом, прилагая большие усилия, как будто это было борьбой, золотой дракон Глаэдр сказал:
"Ты должен научится... видеть то, на что ты смотришь."
Тогда чувство вмешательства исчезло, оставив после себя черную пустоту.
Эрагон посмотрел на Арью. Она выглядела так же, как и он; она тоже слышала слова Глаэдра. Вдали, Блёдхгарм и другие эльфы суетились и перешептывались и бормотали, пока с краю дороги Сапфира вытянула шею, пытаясь посмотреть в сумки, привязанные к ее спине.
Они все услышали понял Эрагон
Вместе он и Арья поднялись с земли и подбежали к Сапфире, которая сказала: — "Он не ответит мне; где бы он ни был, он вернулся; но он не будет слушать никого кроме своей печали. Вот смотри..."
Эрагон объединил свои мысли с Сапфирой и с Арьей, и втроем они обратились к сердцу сердец Глаэдра, лежащему в седельной сумке. То, что осталось от дракона, чувствовало себя лучше, но его разум по-прежнему был закрыт для общения, его сознание, вялое и безразличное, осталось таким же с тех пор как Гальботорикс убил его всадника, Оромиса.
Эрагон Сапфира и Арья попытались разбудить дракона. Тем не менее, Глаэдр стойко игнорировал их, обращая на них не больше внимания, чем пещерный медведь во время спячки обращает внимание на мух летающих вокруг его головы.
Хотя Эрагона не покидала мысль, что безразличие Глаэдра было не таким глубоким, как казалось, учитывая сказанное им.
Все трое признали своё поражение и отошли. Когда Эрагон вернулся в свое сознание, Арья сказала: — Возможно, если бы мы могли прикоснуться к его Элдунари...?
Эрагон вложил Брисингр в ножны, затем прыгнул на переднюю лапу Сапфиры и потянул седло, прикрепленное к ее спине. Он повертелся на месте, работая над застежками седельных сумок.
Он расстегнул одну застежку и начал расстегивать другую, когда медный рог зазвучал, призывая всех двигаться дальше. Огромный караван людей и животных потянулся вперед, продвигающейся медленно в начале, а затем становящийся более уверенным в ходьбе.
Эрагон взглянул на Арью. Она решила его дилемму, махая и говоря: — Вечером, мы поговорим вечером. Иди! Лети как ветер!
Эрагон быстро закрепил застежки, затем подвигал ногами по обеим сторонам седла, и затянул их туже, чтобы он не упал во время полета.
Потом Эрагон сел, и Сапфира, с радостным ревом, выскочила на дорогу. Люди под ней съежились, а лошади понеслись, когда она развернула свои крылья и захлопала ими, улетая от жесткой, недружелюбной земли, вверх, к небесам.
Эрагон закрыл глаза и задрал голову вверх, радуясь, что наконец-то оставил Белатону. Проведя неделю в городе и ничего не делая, кроме отдыха и еды, он стремился возобновить путешествие к Урубаену.
Когда Сапфира выровняла полёт, Эрагон спросил: — "Ты думаешь Глаэдр восстановится?"
"Он никогда не будет таким как прежде."
"Нет, но я надеюсь, что он найдет способ преодолеть свое горе. Мне нужна его помощь, Сапфира. Есть еще так столько много вещей, которых я еще не знаю. Без него мне не у кого спрашивать."
Она молчала какое-то время, было слышно только хлопанье её крыльев. — "Мы не можем его торопить, — сказала она. — Он пострадал худшим способом из всех существующих. Прежде чем он сможет помочь нам, он должен решить, что он хочет продолжать жить. Пока он не решит, наши слова не найдут его."
НИ ЧЕСТИ, НИ СЛАВЫ, ЛИШЬ МОЗОЛИ В НЕУДАЧНЫХ МЕСТАХ
Лай собак за их спинами становился все громче, свору вел запах крови.
Роран крепче сжал вожжи и нагнулся к шее своего скакуна. Стук копыт коня отдавался дрожью по его телу.
Он и еще пятеро мужчин — Карн, Мандель, Балдор, Дельвин и Хамунд — украли свежих лошадей из конюшни усадьбы менее чем в полумили отсюда. Конюхи не сильно обрадовались краже. Но вида мечей оказалось достаточно, чтобы преодолеть свои возражения, но конюхи обязательно должны были переполошить охранников усадьбы, как только Роран и его сотоварищи ускакали, а за ними в погоню помчались с десяток охранников во главе со сворой охотничьих собак.
— Туда! — крикнул он и указал на узкую полосу берез, которые простирались между двумя близлежащими холмами, и без сомнений направился вдоль ручья.
Повинуясь его словам, мужчины увели своих лошадей с хорошо наезженной дороги и направились в сторону деревьев. Пересеченная местность заставила их замедлить свой стремительный темп, но незначительно, несмотря на риск того, что лошади могут угодить копытом в яму или сбросить наездника. Это было опасно, ведь опасность, что собаки смогут их загнать все еще сохранялась.
Роран, уперев шпоры коню в бока, крикнул: — Ях! — настолько громко, насколько он мог, поскольку пыль забилась ему в горло. Мерин скакал вперед и, шаг за шагом, стал догонять Карна.
Роран знал, что его лошадь скоро достигнет состояния, при котором она больше не может ускорятся независимо от того, как сильно он понукает ее шпорами или ударяет концами поводья. Он терпеть не мог быть жестоким, и у него не было никакого желания доводить бедное животное до смерти, но он не может беречь лошадь, если это означало провал их миссии.
Поравнявшись с Карном, Роран спросил: — Разве ты не можешь скрыть наши следы с помощью заклинания?
— Я не знаю как! — ответил Карн, едва слышимый из-за порывов ветра и звука скачущих лошадей. — Это слишком сложно!
Роран выругался и посмотрел через плечо. Собаки были уже поблизости от последнего поворота дороги. Казалось, они парят над землей, их длинное, худой тело и яростный взор. Даже на таком расстоянии Роран мог разглядеть красные языки, и ему показалось, он увидел блеск белых клыков.
Когда они добрались до деревьев, Роран повернулся и начал взбираться на холмы, находясь так близко, как это возможно, к линии берез, чтобы не цепляться за низко растущие ветви или не свалится по склону. Другие делали то же самое, кричали на лошадей, чтобы те не останавливались, таким темпом они мчались вверх по склону.
Роран бросал взгляды на Манделя, ехавшего справа от него; Мандель приник к шее свой пестрой лошади с диким выражением на лице. Молодой человек произвел впечатление на Рорана своей стойкостью и силой духа за прошедшие три дня. С тех пор, как отец Катрины, Слоан, предал жителей Карвахолла и отца Манделя, Мандель из кожи вон лез, чтобы доказать, что он в таком же положении как и все жители деревни; он с честью сражался в последних двух сражениях между варденами и Империей.
Толстый сук приближался к голове Рорана. Он нагнулся, слыша и чувствуя как сухие прутики дотронулись до его шлема. Оторванный лист упал на правый глаз Рорана, но порыв ветра унес его.
Дыхание мерина становилось все более тяжелым, они продолжали подниматься вверх по склону холма. Роран посмотрел через плечо и увидел, что стая гончих отстовала от них менее чем на четверть мили. Еще несколько минут и они настигнут лошадей.
"Чёрт возьми! — подумал Роран. Его взгляд метался назад и вперед сквозь плотный строй деревьев слева от него и травянистый холм справа от него, в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь им скрыться от преследователей.
Он плохо соображал от усталости, что чуть было не пропустил его.
Ярдах двадцати впереди, изогнутый след оленя спускался вниз по склону холма, пересекал его тропинку, а затем исчезал в деревьях.
— Стоп!...Стоп! — закричал Роран, откинувшись назад на стременах и взяв в руки поводья. Мерин замедлился до рыси, протестующе фыркнув и взбрыкнув своей головой, пытаясь укусить его зубами. — О, нет, ты не сможешь, — зарычал Роран, и еще сильнее потянул за поводья.
— Быстрее! — он обратился к остальным членам группы, повернул своего коня и вошел в чащу. Здесь было прохладно, почти холодно, что было огромным облегчением, поскольку Рорану было очень жарко. У него было всего лишь мгновение, чтобы насладиться ощущением, так как конь поскакал вниз по берегу ручья, чтобы напиться. Опавшие листья шуршали под его копытами. В попытке не упасть с коня, Рорану пришло полностью прижаться к спине коня, его ноги быстро бились, а колени были плотно прижаты к бокам лошади.
Когда они достигли нижней части ущелья, скакун помчал по каменистому дну ручья, брызги воды поднимались выше колен Рорана. Он остановился на противоположном берегу, чтобы удостоверится, что другие по прежнему с ним. В этот момент все они пробирались вниз сквозь деревья.
В том месте, где они вошли в чащу послышался лай собак.
— Нам придется вернуться и сразиться, — подумал он.
Он снова повернулся и отъехал чуть дальше от потока, карабкаясь по мягкому замшелому склону, они продолжали оставлять за собой цепочку следов.
Недалеко от ручья стояла стена папоротников, а за ней - ложбина. Роран приметил упавшее дерево и подумал, что оно могло бы служить временным укрытием, если оттащить его на то место.
"Остается только надеяться, что среди них нет лучников", — подумал он.
Он махнул своим людям: — Сюда!
Управляя поводьями, он повел лошадь в заросли папоротника, затем выбрался из седла, по прежнему держась за лошадь. Когда его ноги коснулись земли он пошатнулся, устояв на ногах только потому, что продолжал держаться за лошадь. Он поморщился и прижался лбом к крупу лошадь, дрожь в ногах постепенно начала проходить.
Остальная часть группы столпилась вокруг него, наполняя воздух вонью пота и звоном упряжи. Лошади вздрагивали, их грудь вздымалась и желтая пена капала из уголков рта.
— Помоги мне,— сказал он Балдору, и указал на упавшее дерево.
Они взялись своими руками за толстый конец бревна и спустили его на землю. Роран стиснул зубы, когда его спина и бедра заныли от боли. Езда во весь опор в течение трех дней — в сочетании меньше чем с тремя часами сна на каждые двенадцать, проведённых в седле — сделала его пугающе слабым.
"Я мог бы с таким же успехом вступить в бой пьяным, больным или избитым", — Роран положил бревно и выпрямился.
Шесть человек расположились перед лошадьми, стоящими около примятого папоротника. Снаружи ложбины охотничьи крики казались громче, чем когда-либо, их крики эхом отдавались от деревьев.
Роран напрягся и поднял свой молот повыше. Сквозь громкий лай собак он услышал ритмичную мелодию на древнем языке, исходящей от Карна, и от силы содержащейся в этих словах у Рорана по спине побежали мурашки. Заклинатель произнес несколько коротких строк, говоря так быстро, что его слова соединялись в неясный лепет. Как только он закончил, он указал на Рорана и других, и напряженно прошептал: — Ложись!
Без лишних раздумий Роран опустился на корточки. В очередной раз, он проклинал судьбу за то что не мог пользоваться магией самостоятельно. Из всех навыков которые мог иметь воин, этот был самый наиболее полезен, его отсутствие оставляло Рорана на милость тех, кто мог изменить мир не больше чем с помощью их желания и слова.
Папоротник перед ним зашелестел и покачнулся, а затем собака сквозь листву толкнула его черным кончиком морды на которой дергался ее нос. Дельвин хмыкнул и занес свой меч намереваясь отрубить собаке голову, но Карн зашипел и махал руками до тех пор, пока Дельвин не опустил свой клинок.
Пес обнюхивая его лоб, выглядел явно озадаченным. Он принюхался еще раз, затем облизал его налитые кровью щеки пурпурным языком, и удалился.
Как только собака скрылась из виду, Роран, задержавший дыхание, медленно выдохнул. Он посмотрел на Карна и приподнял бровь в надежде получить объяснения, но Карн только покачал головой и прижал палец к губам.
Несколько секунд спустя еще две собаки прошли через их подлесок, осматривая ложбину, и после короткого времени они скрылись из виду. Вскоре свора заскулила и залаяла, и они бросились в подлесок, пытаясь вычислить где прячется их добыча.
Пока он сидел в укрытие, Роран заметил, что его штаны блестели от нескольких темных пятен на внутренней стороне бедра. Он провел по ним, и его пальцы окрасились в кровь. Каждое пятно отмечало место волдыря. Но они были не единственными; Роран чувствовал волдыри на своих руках — там, где поводья натерли участок между большим и указательным пальцами; и на своих ногах — пятка, натертая от каблука; и в других, еще более неудобных местах.
С выражением отвращения, он вытер пальцы о землю. Он посмотрел на своих людей, на то, как они притаились и опустился на колени, и он увидел дискомфорт на их лицах,когда они двигались.Они были не в лучшем состоянии чем он.
Роран решил, что когда в следующий раз они остановятся на ночлег, он попросит Карна вылечить свои раны. Если маг окажется слишком уставшим, Роран воздержится от исцеления своих ран, он предпочтет терпеть боль, чем позволит Карну тратить силы прежде, чем они достигнут Эроуза, Роран считал что навыки Карна могут оказаться весьма полезными при штурме города.
Мысли о Эроузе и осаде, которую он должен был как-то выиграть, заставили Рорана прижать свободную руку к груди, чтобы проверить, что письмо, содержащее приказы, которые он не мог прочесть, и доверенность, которая вызывала сомнения, в том, что он сможет ее оправдать, все еще были благополучно скрыты в его тунике. Они были там.
После нескольких долгих, напряженных минут, одна из собак начала взволнованно лаять где-то среди деревьев выше по течению. Другие собаки бросились в этом направлении и возобновили свой громкий лай, что означало, что они находятся в непосредственной близости от своей добычи.
Когда лай смолк вдали, Роран медленно выпрямился во весь рост и оглядел деревья и кустарники. — Чисто, — сказал он, все еще приглушенным голосом.
Пока остальные стояли, Хамунд — высокий, лохматый, с глубокими морщинками вокруг рта, хотя он был всего лишь на год старше Рорана — повернулся к Карну и, нахмурившись, сказал: — Почему ты не сделал этого раньше, вместо того, чтобы заставлять нас ездить по округе и чуть не сломать шею, спускаясь по холму? — Он жестом показал на ручей сзади них.
Карн ответил таким же сердитым голосом:
— Потому что я не подумал об этом тогда, вот почему. Учитывая то,что я избавил вас от неудобств получить множество маленьких отверстий в вашей спине, думаю, вы могли бы хоть немного поблагодарить меня.
— Неужели? Ну,я думаю ты должен был потратить больше времени, работая над своим заклинанием прежде, чем нас стали преследовать на пол пути кто— знает— где и....
Опасаясь что их доводы могут обернуться опасностью, Роран встал между ними и сказал Карну: — Ты можешь скрыть нас от охранников?
Карн покачал головой. — Людей сложнее обмануть, чем собак. — Он перестал пренебрежительно смотреть на Хамунда. — Большинство из них, по крайней мере. Я могу скрыть нас, но я не могу скрывать наши следы. — И он указал в сторону тропинки из затоптанных папоротников, а также следов копыт, впечатавшихся во влажную почву. — Они знают, что мы здесь. Мы скроемся, прежде чем они увидят нас, но собаки почуют нас и они...
— По коням! — приказал Роран.
Бормоча вперемешку ругательства и проклятия, мужчины взобрались обратно на коней. Роран оглянулся на заросли в последний раз, чтобы убедиться, что они ничего не забыли, и осадив коня, направил скакуна вперед — во главу группы всадников.
И вместе они выскочили из-под тени деревьев далеко от ложбины, продолжая тем самым свое, казалось бы, бесконечное путешествие в Эроуз. Что он будет делать, как только они доберутся до города, Роран не имел ни малейшего представления.
ПОЖИРАТЕЛЬ ЛУНЫ
Идя по лагерю варденов, Эрагон разминал плечи, пытаясь избавиться от назойливой боли в шее — последствие тренировочного боя с Арьей и Блёдхгармом.
Взобравшись на небольшой холм, стоявший словно одинокий остров среди моря палаток, он уперся руками в бока и замер, любуясь пейзажом. Перед ним расстилался сверкающий в сумерках простор озера Леона, отражающий оранжевые огни лагеря в своих волнах. Дорога, по которой двигались вардены пролегала между палатками и берегом: широкая полоса, мощенная камнем и залитая цементным раствором, была построена, как сказал ему Джоад, задолго до того как Гальбаторикс уничтожил всадников. Четверть мили севернее находилась маленькая приземистая деревня, расположенная рядом с водой; Эрагон знал, жители вовсе не рады военному лагерю на их пороге.
"Ты должен научиться... видеть, то на что ты смотришь."
После того как Эрагон покинул Белатону, он потратил много часов обдумывая совет Глаэдра. Он не был уверен, что именно имел в виду дракон, а так как Глаэдр отказался говорить что-либо еще после своего загадочного заявления, Эрагон решил истолковать его поручение в буквальном смысле. Он действительно стремился смотреть на все что находилось перед ним, каким бы маленьким и незначительным это не казалось, и понять смысл того, на что смотрит.
Он пробовал, однако чувствовал, что его идея с треском провалилась. Куда бы он ни посмотрел, везде он подмечал каждую мелочь, но все равно был уверен, что есть что-то, что не доступно его пониманию. К сожалению, он редко понимал то, что видел. Так же, как он не понимал того, почему не было дыма из трех труб в домах рыбацкой деревеньки.
Несмотря на ощущение, что всё это тщетно, усилия оказались полезными хотя бы в одном отношении: Арья не побеждала его каждый раз, когда они скрещивали клинки. Он наблюдал за ней с удвоенным вниманием, изучая ее, как оленя во время охоты и, как следствие, он выиграл несколько поединков. Тем не менее, он до сих пор уступал ей во владении мечом. И он не знал, ни того чему ему нужно учиться, ни того кто смог бы научить его, быть таким же искусным фехтовальщиком, как она.
"Возможно, Арья права, и опыт лучший наставник, который может помочь мне теперь, — размышлял Эрагон. — Опыт требует времени, а времени всё меньше. Мы будем в Драс-Леоне в ближайшее время, а затем и в Урубаене. В лучшем случае несколько месяцев и мы столкнёмся лицом к лицу с Гальбаториксом и Шрюкном."
Он вздохнул и потер лицо, пытаясь увести мысли в другое, менее тревожное, направление. Всегда он возвращался к тем же сомнениям, переживая, как собака с мозговой косточкой, и это только усиливало все его тревоги.
Все еще размышляя, он продолжал спускаться с холма. Он бродил среди темных палаток, двигаясь по направлению к своим, но уделяя мало внимания точному пути. Как и всегда, ходьба помогала ему успокоиться. Люди, мимо которых он проходил, при встрече прикладывающих к кулак груди и мягко приветствующих его "Губитель Шейдов", Эрагон вежливо кивал.
Так он прогуливался в течение четверти часа, останавливаясь и взвешивая свои мысли, когда пронзительный тон женщины, описывающей что-то с большим энтузиазмом, прервал его размышления. Заинтересованный, он двинулся к палатке, которая стояла отдельно от остальных, у основания корявой ивы, единственного дерева, которое армия не срубила на дрова.
Там, под кроной ветвей, он увидел самую странную из вещей, что когда-либо видел.
Двенадцать ургалов, включая их военачальника Нар Гарцвога, полукругом сидели возле небольшого пылающего костра. Кошмарные тени плясали на их лицах, подчеркивая их густые брови, широкие скулы и массивные челюсти, а также оттопыренные рога, которые росли из их лбов, спин и по обеим сторонам головы. Ургалы были полуобнажены; с голой грудью, кожаными манжетами на запястьях и ткаными ремнями, которые они носили, перекидывая от плеча до пояса. Несмотря на их огромные размеры — ни один из них не был меньше шести футов — на отдыхе они выглядели слегка по-ребячески.
Вперемешку, рядом с ургалами — рядом и на них — были и несколько котов-оборотней в кошачьем обличье. Многие кошки, выпрямившись, сидели перед огнем, совершенно неподвижно, даже не шевеля своими хвостами, кисточки их ушей были устремлены вперед с характерным вниманием. Другие, развалившись, лежали на земле, или на коленях ургалов, или на их руках. К удивлению Эрагона, он заметил одну кошку-оборотня — изящную белую кошку — свернувшуюся калачиком на широкой голове кулла. Ее правая передняя лапа покоилась на краю его головы, а другая была властно прижата между его бровей. И хотя они выглядели крошечными по сравнению с ургалами, во всех них была дикость, и у Эрагона не было сомнений, кого бы он предпочел видеть в бою. Ургалов он понимал, в то время как коты-оборотни были...непредсказуемы.
С другой стороны огня, перед палаткой, Эрагон увидел травницу Анжелу. Она сидела, скрестив ноги, на сложенном одеяле, накручивая начесанную шерсть из мелких ниток на прядильное полотно, которое она держала перед собой, словно для того, чтобы приводить в восторг тех, кто за ней наблюдает. И коты-оборотни и ургалы внимательно следили за ней, их глаза пристально наблюдали за Анжелой, когда она произносила:
—...но он был слишком медленным, и яростный, с красными глазами кролик разорвал горло Хорда, мгновенно прикончив его. Потом кролик убежал в лес, убежал из истории человечества. Однако, — Анжела слегка наклонилась вперед и понизила голос, — если вы путешествуете в таких краях, как я... иногда, даже по сей день, быть может, вы столкнетесь с убитыми оленями или фельдонустами, которые выглядят так, будто их погрызли, словно репку. А вокруг вы увидите следы от необычайно большого кролика. Время от времени, воин из Квота будет искать пропавших без вести, но найдет лишь мертвых с разорванным горлом... всегда с разорванным горлом.
Она вернулась в свою прежнюю позу. — Террин был ужасно расстроен потерей своего друга, и, конечно, он хотел бы охотиться на кролика, но гномы все еще нуждались в его помощи. Поэтому, он вернулся в крепость, и еще три дня и три ночи защитники удерживали стены крепости, пока их оборона не была сломлена, и каждый воин не был ранен.
— Наконец, на утро четвертого дня, когда надежда уже погасла, облака разошлись, и вдали, пораженный Террин увидел Мимринга, летящего к крепости во главе огромной армии драконов. Вид приближающихся драконов напугал нападающих так сильно, что они побросали оружие и бежали в пустыню. — На губах Анжелы заиграла усмешка. — Это, как вы можете себе представить, было большим счастьем для гномов Квота. Много радости было тогда.
И когда Мимринг приземлился, Террин очень удивился, когда увидел, что его чешуи стали подобными алмазам, что произошло, как говорят, потому, что Мимринг летел так близко к солнцу, чтобы создать иллюзию других драконов. Для этого ему пришлось пролететь над самыми пиками Беорских гор, выше, чем любой другой дракон летал и до, и после него. С тех самых пор, Терринг был известен как герой осады Квот, а его дракон прославился как Мимринг Алмазный, за его чешую, и жили они долго и счастливо. Хотя, честно сказать, Терринг всегда побаивался кроликов, даже в старости. И это то, что действительно произошло в Квоте.
Когда она замолчала, коты-оборотни начали мурлыкать, а ургалы произнесли несколько низких утробных звуков, напоминающих одобрение.
— Ты рассказала хорошую историю, Улутрек, — сказал Гарцвог, голос его грохотал словно камни падающие с гор.
— Спасибо.
— А я слышал историю иначе, — прокомментировал Эрагон, выходя на свет.
Выражение лица Анжелы оживилось, — Ну, вряд ли можно ожидать от гномов признания в том, что они были во власти кролика. Ты скрывался в тени все это время?
— Только минуту, — признался он.
— Значит ты пропустил лучшую часть истории, но я не собираюсь пересказывать ее сегодня. У меня слишком сухое горло чтобы долго говорить.
Эрагон почувствовал вибрацию через подошвы сапог, когда кулл и другие ургалы поднялись, к большому неудовольствию котов-оборотней, лежавших на них, некоторые из них издали возгласы протеста, когда упали на землю.
Находясь в окружении рогатых лиц, собравшихся вокруг костра, Эрагон подавил желание ухватиться за рукоять меча. Даже после того, как он воевал, путешествовал и охотился вместе с ургалами, и даже после того, как побывал в мыслях некоторых из них, он все еще приходил в некоторое замешательство в их присутствии. Головой он понимал, что они его союзники, но его инстинкты заставляли его испытывать ужас, который он ощущал каждый раз, когда сталкивался с такой своего рода битвой.
Гарцвог вытащил что-то из кожаного мешочка, что носил на поясе. Протянув свои толстые руки над огнем, он передал это Анжеле, которая оставила свою пряжу, чтобы принять вещь. Она подставила ладони. Это был грубый кристалловидный шар цвета морской волны, который мерцал, подобно застывшему снегу. Она засунула его в рукав одежды, а затем вернулась к своему занятию.
Гарцвог произнес: — Ты должна когда-нибудь прийти к нам в лагерь, Улутрек, мы расскажем тебе много наших историй. С нами певец. Он хорош, когда слушаешь его повесть о победе Нар Тулхка на Ставароске, твоя кровь начинает кипеть и ты чувствуешь как хочешь выть на луну, и ты готов скрестить рога даже с самым сильным твоим противником.
— Это зависит от того, есть ли у тебя рога, — сказала Анжела. — Для меня будет честью услышать вашу историю вместе с вами. Может быть, завтра вечером?
Кулл-гигант согласился; затем Эрагон спросил,— Где находится Ставароск? Я никогда прежде о нем не слышал.
Ургалы беспокойно зашевелились, а Гарцвог опустил голову и фыркнул, словно бык. — Что за обман, Огненный меч? — потребовал он. — Ты намерен бросить мне вызов, оскорбляя нас так? — Он сжимал и разжимал кулаки с уже несомненной угрозой.
Нервничая, Эрагон ответил: — Я не имел в виду ничего плохого, Нар Гарцвог. Это был честный вопрос. Я никогда не слышал о Ставароске прежде.
Ропот удивления прокатился среди ургалов. — Как такое может быть? — спросил Гарцвог. — Не все люди знают Ставароск? Разве не пели на каждом холме, отходящем к северу от Беорских гор о нашем величайшем триумфе? Несомненно, если больше нигде, вардены должны говорить об этом.
Анжела вздохнула, не поднимая глаз от пряжи, и сказала: — Ты бы лучше рассказал им.
Мысленно Эрагон ощущал, что Сапфира наблюдает за их разговором, и знал, что она готова прилететь из их палатки к нему в случае неизбежного боя.
Тщательно подбирая слова, он произнес: — Никто не говорил об этом со мной, но просто я не был с варденами очень долго, и...
— Дражл! - выругался Гарцвог. — У безрогого предателя даже нет смелости признать свое поражение. Он трус и лжец!
— Кто? Гальбаторикс? — осторожно спросил Эрагон.
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав