|
Читайте также: |
Многие коты-оборотни зашипели при упоминании короля.
Гарцвог кивнул. — Да. Когда он пришел к власти, он стремился навсегда уничтожить нашу расу. Он послал огромное войско в Спайн. Его солдаты вырезали наши деревни, сжигали наши кости, оставляя за собой лишь пепел и ужас. Мы боролись — сначала с радостью, потом с отчаяньем, но все же боролись. Это было единственное, что мы могли сделать. Нам некуда было бежать, негде было прятаться. Кто стал бы защищать ургалов, когда даже Всадники упали на колени?
Но все же, нам повезло. У нас был великой вождь войны, который вел нас, Нар Тулхка. Когда то его захватили люди, и он боролся с ними много лет, так что он знал образ ваших мыслей. Именно поэтому, он смог объединить многие наши племена под своим знаменем. Затем он заманил войско Гальбаторикса в узкий проход глубоко в горах, и наши рогачи напали на них с обоих сторон. Это была бойня, Огненный Меч. Замля была пропитана кровью, а груды мертвых тел возвышались над головой. Даже по сей день, если вы идете в Ставароск, вы почувствуете треск костей под ногами и увидите монеты, мечи и куски брони под каждым клочком мха.
— Так это были вы! — воскликнул Эрагон. — Всю свою жизнь я слышал, что в Спайне Гальбаторикс потерял половину своих людей, но никто не мог рассказать мне, как или почему.
— Больше половины своих людей, Огненный Меч, — Гарцвог расправил плечи и издал гортанный звук. — А теперь мне ясно, что мы должны распространить эту повесть, чтобы все знали о нашей победе. Мы научим ваших певцов, ваших бардов песне о Нар Тухка, и мы позаботимся о том, чтобы они помнили и пели об этом громко и часто. — Он кивнул, в знак того, что его мысль закончена — впечатляющий жест, если учесть размер его головы — затем он произнес: — Прощай, Огненный Меч. Прощай, Улутрек. Затем он и его воины неуклюже скрылись в темноте.
Анжела хмыкнула, поразив этим Эрагона.
— Что? — воскликнул он, повернувшись к ней.
Она улыбнулась. — Представляю себе выражение какого-нибудь бедного сказителя в течение тех нескольких минут, когда двенадцать ургалов, из них четыре кула, стоящих рядом, нетерпелива преподают образование в культуре ургалов. Я удивлюсь, если мы не услышим его крика, — она снова улыбнулась.
Также позабавленный, Эрагон опустился на землю и стал двигать угли с помощью прутика. Теплый, тяжелый вес появился у него на коленях, и посмотрев вниз, Эрагон увидел белую кошку-оборотня, свернувшуюся клубком у него на ногах. Он протянул руку погладить ее, но потом передумал и спросил кошку: — Можно?
Кот-оборотень махнул хвостом, но в остальном проигнорировал его.
Надеясь, что он не совершает ошибки, Эрагон для пробы начал почесывать шею этого создания. Момент спустя, громкое, трепетное мурлыканье заполнило ночной воздух.
— Ты ей нравишься, — заметила Анжела.
По некоторым причинам, Эрагон почувствовал чрезвычайное довольство.
— Кто она? То есть, я имею в виду, кто ты? Как тебя зовут? — он бросил быстрый взгляд на кошку-оборотня, опасаясь, не обидел ли он ее.
Анжела тихо рассмеялась. — Ее зовут Шедоухантер [Тень Охотницы]. Точнее, это то, что ее имя значит на языке котов-оборотней. Вообще-то, она... — здесь травница издала странную смесь кашля и рычания, от которого у Эрагона на шее забегали мурашки. — Шедоухантер [Тень Охотницы] супруга Гримрра Хэлфпоу, поэтому, можно сказать, она королева котов-оборотней.
Мурлыканье увеличилось в объеме.
— Понятно. — Эрагон оглядел других котов-оборотней. — Где Солембум?
— Занят тем, что бегает за длинноусой кошкой, которая вдвое моложе его. Он ведет себя как глупый котенок... но ведь каждый имеет право, хоть изредка, на маленькие глупости. Поймав веретено левой рукой, она прекратила это действие и начала наматывать вновь образованные нити вокруг деревянного диска. Затем она повернула веретено, чтобы оно снова началось вращаться и возобновила вытягивать нити из шерстяного войлока другой рукой. — Ты выглядишь так, словно ты переполнен вопросами, Губитель Шейдов.
— Всякий раз, когда я встречаюсь с вами, я всегда в конечном итоге чувствую себя более запутанным, чем раньше.
— Всегда? Это довольно похоже на тебя. Ладно, я постараюсь быть более информативной. Спрашивай.
Скептически относясь к ее очередному желанию по-общаться, Эрагон думал о том, что он хочет узнать. И, наконец, спросил: — Гром драконов? Что ты...
— Это правильное название для стаи драконов. Если бы ты слышал всех их летящими, ты бы это понял. Когда десять, двенадцать или более драконов проносятся над твоей головой, весь воздух вокруг тебя вибрирует, как если бы ты сидел внутри громадного барабана. Кроме того, как еще можно назвать группу драконов? У вас есть вороны убийцы, собрание орлов, стайка гусей, стая уток, отряд соек, парламент сов и т.д., но как насчет драконов? Голод драконов? Это не совсем верно. Не относиться к ним и пожар или ужас, хотя, учитывая все обстоятельства, мне нравится ужас: ужас драконов...Но нет, стая драконов называется гром. Ты бы знал это, если бы твое обучение состояло больше, чем узнать, как размахивать мечом и спрягать несколько глаголов на древнем языке.
— Мне кажется, что ты права, — сказал Эрагон, чем повеселил Анжелу. Имея постоянную связь с Сапфирой, он чувствовал, что она одобряет это название "гром драконов". Эрагон был полностью с ней согласен; это было самое подходящее определение.
Он задумался еще на мгновение, прежде чем спросить: — А почему Гарцвог называет тебя Улутрек?
— Это название мне дали ургалы давным-давно, когда я путешествовала с ними.
— Что оно значит?
— Пожиратель луны.
— Пожиратель луны? И что ты для этого сделала?
— Я съела луну, конечно же. А как еще?
Эрагон нахмурился и в течение минуты сконцентрировался на ласках кошки оборотня. — Почему Гарцвог дал Вам тот камень?
— Потому что я рассказала ему историю. Я думала это очевидно.
— Но что это?
— Часть скалы. Разве ты не заметил? — Закудахтала она с неодобрением. — Действительно, ты должен лучше следить за тем, что происходит вокруг тебя. Иначе, кто-то может ударить тебя ножом, пока ты не смотришь, и кому бы я тогда давала загадочные замечания? — Она отбросила волосы. — Давай, задай мне другой вопрос. Я наслаждаюсь этой игрой.
Он поднял бровь, смотря на нее, и хотя был уверен, что это бессмысленно, спросил: — Чик-чирик?
Травница крякнула от смеха, и некоторые коты-оборотни скривили ртыв зубастых улыбках. Однако, Шедоухантер [Тень Охотницы] выглядела недовольной, судя по тому, как ее когти впились в ноги Эрагона, заставив его вздрогнуть.
— Ну, — сказала Анжела, все еще смеясь, — если ты хочешь знать ответ, это хорошая история, как и все. Давай посмотрим... Несколько лет назад, когда я путешествовала, находясь на краю Дю Вельдервардена, у западных границ, за многие мили от любого города или селения, я встретила Гримрра. В то время он еще был лидером небольшого племени котов-оборотней, и еще мог пользоваться обоими лапами. В любом случае, я нашла его, когда он играл с молодой малиновкой, которая выпала из своего гнезда в дереве, стоящем неподалеку. Я не стала бы возражать, если он убил птицу — это ведь то, что коты и должны делать — но он мучил бедняжку: тянул ее крылья, кусал за хвост, то давал ей ускользнуть, то снова прижимал к земле. — Анжела с отвращением поморщилась. — Я сказала ему, что он должен остановиться, но он только зарычал и проигнорировал меня, — она сосредоточила на Эрагоне свой пристальный взгляд, — а я не люблю, когда меня игнорируют. Итак, я убрала птицу подальше от него, взмахнула руками и сотворила заклинание. И на следующей неделе, каждый раз, когда он открывал свой рот, он щебетал, как певчая птичка.
— Он щебетал?
Анджела кивала, сияя от сдерживаемого веселья. — Я никогда так сильно не смеялась в своей жизни. Ни один из других котов-оборотней ни куда не ходил с ним в течение целой недели.
— Не удивительно, что он ненавидит тебя.
— Ну и что? Если у тебя нет врагов, то ты трус, если не хуже. К тому же, это того стоило — надо было видеть его реакцию. О, он был так зол!
Шедоухантер [Тень Охотницы] предупреждающе рыкнула и снова выпустила свои когти.
Скривившись, Эрагон сказал: — Может лучше, если мы сменим тему?
— Ммм.
Прежде чем он успел предложить новую тему, громкий крик раздался откуда-то из глубины лагеря. Крик три раза пронесся эхом по ряду палаток прежде чем наступила тишина.
Эрагон посмотрел на Анжелу, а она на него, а затем они оба рассмеялись.
СЛУХИ И ПИСЬМО
"Уже поздно", — сказала Сапфира, когда Эрагон побрел к своей палатке, рядом с которой она лежала, сверкающая, как насыпь лазурных углей при тусклом свете факелов. Она смотрела на него одним глазом, слегка прикрытым тяжелыми веками.
Он наклонился к ее голове и прижал свою бровь к ее брови на несколько секунд, обнимая ее острую морду. "Да, — произнес он наконец. — И ты тоже должна отдохнуть после целого дня полетов. Спи, и увидимся утром".
Она благодарно ему подмигнула.
В своей палатке Эрагон зажег единственную свечу для комфорта. Затем он разулся и сел на койку, подвернув под себя ноги. Он замедлил дыхание и позволил своему разуму открыться и расшириться, направляя его наружу, чтобы тронуть все живые существа вокруг него: от червей и насекомых в земле, до Сапфиры и воинов варденов, и даже до нескольких находящихся поблизости растений, энергия от которых была бледная и еле заметная по сравнению с горящим блеском даже самого маленького животного.
Долгое время, он сидел там, освобожденный от мыслей, познавая тысячи чувств, отчетливых и проницательных, ни на чем не концентрируясь, но следя за ровным дыханием при вдохе и выдохе.
Вдалеке он услышал разговор мужчин, стоящих вокруг караульного костра. Ночной воздух переносил их голоса дальше, чем они ожидали, достаточно далеко, чтобы его острый слух разобрал каждое слово. Он смог бы также хорошо почувствовать и прочитать их мысли, но вместо этого, он предпочел уважать их личную частную жизнь и просто слушать.
Человек с глубоким голосом говорил: — и то, как они воротят носы от тебя, как будто ты ниже плинтуса. Половину времени, они не будут даже говорить с тобой, когда ты задашь им дружественный вопрос. Они только развернутся и уйдут.
— Да, — сказал другой мужчина. — А их женщины прекрасны, как статуи и вдвое привлекательней.
— Это потому, что ты просто уродливый ублюдок, Сверн.
— Не моя вина, что мой отец соблазнял доярок, куда бы он ни пошел. Кроме того, вряд ли в этом их вина; с такими лицами как у вас, вы будете сниться детям в кошмарах.
Воин с глубоким голосом проворчал; потом кто-то кашлянул и плюнул, и Эрагон услышал шипение, раздавшееся от костра.
Третий выступающий вступил в разговор: — Я люблю эльфов не больше, чем вы, но они нужны нам, чтобы выиграть эту войну.
— А что, если они пойдут против нас, после всего этого? — спросил мужчина с глубоким голосом.
— Слушайте, слушайте, — добавил Сверн. — Посмотрите, что произошло в Кевноне и Гиллиде. Ни все его люди, ни вся его сила, ни Гальбаторикс все еще не смогли остановить их нашествие на крепости. "
— Возможно, он просто не старался, — предположил третий.
Затем последовало довольно долгое молчание.
Тогда человек с глубоким голосом сказал:— У меня возникла неприятная мысль... произойдет это или нет, я не знаю как мы остановим эльфов, если они захотят восстановить свои прежние территории. Они быстрее и сильнее нас, и к великому сожалению, все эльфы могут использовать магию.
— Да, но у нас есть Эрагон, — возразил Свен. — Он в одиночку может прогнать их обратно в их леса, если захочет.
— Он? Ха! Он больше похож на эльфа, чем на свою плоть и кровь. Я бы рассчитывал на его благосклонность не больше, чем верю ургалам.
Третий человек снова заговорил: — Вы заметили, он всегда свеже выбрит, независимо от того, как рано мы встаем?
— Должно быть он используется магию.
— Он идет вразрез с естественным порядком вещей. И это не единственное заклинание, которое используется теперь. Они заставляет нас спрятаться где-нибудь в пещере и позволить волшебникам уничтожить друг друга без какого-либо вмешательства с нашей стороны.
— Я, кажется, не помню чтобы ты жаловался, когда целители использовали заклинание вместо пары щипцов, чтобы удалить ту стрелу из твоего плеча.
— Возможно, но стрела никогда бы не попала в мое плечо, если бы не эта битва с Гальботориксом. Это все Эрагон и его магия наделали столько беспорядка.
Кто-то фыркнул.— Верно, но я бы поставил последний грош, если бы он у меня был, из-за Гальботорикса или нет, вы все равно умрете от пущенной вам в спину стрелы. Вы ничего не умеете делать, кроме как сражаться.
— Между прочим, Эрагон спас мою жизнь в Фейнстере,— сказал Сверн.
— Да, и если ты снова расскажешь эту историю, у меня будет несварение желудка на целую неделю.
— Ну, он сделал …
Снова наступила тишина, которую прервал мужчина с глубоким голосом: — Нам нужно что-то, чтобы защитить себя. Вот в чем проблема. Мы находимся во власти эльфов, волшебников — наших и их — и всех остальных странных существ, которые бродят по земле. Это все хорошо и замечательно для таких как Эрагон, но нам повезло меньше. Что нам нужно — это...
— Что нам нужно, — сказал Сверн, — это Всадники. Они бы привели мир в порядок.
— Пфф. Без драконов? Всадник не может существовать без дракона. Кроме того, мы все равно не сможем защитить себя сами, это и беспокоит меня. Я не ребенок, чтобы прятаться за маминой юбкой, но если из темноты появятся Шейды, мы не сможем помешать им оторвать наши головы.
— Это напоминает мне... ты слышал о лорде Барсте? —спросил третий человек.
Сверн согласился: — Я слышал, что он съел свое сердце после всего.
— О ком вы? — спросил человек с глубоким голосом.
— Барст...
— Барст?
— Ну знаешь, дворянин с недвижимостью в Гиллиде...
— Разве это не он ехал на лошади в Рамр назло...
— Да, это — он. Так или иначе, он едет в эту деревню и приказывает, чтобы все люди присоединились к армии Гальбаторикса. Только, люди отказываются, и нападают на Барста и его солдат.
— Смело, — заявил человек с глубоким голосом. — Глупо, но смело.
— Ну, Барст был умнее их. Он расставил лучников, перед тем, как вошел в деревню. Солдаты убили половину жителей, а остальных оставили на волосок от смерти. Не удивительно. Потом Барст нашел лидера — человека, который начинал борьбу — взял его за шею и голыми руками оторвал ему голову!
— Нет.
— Как цыпленку, а что еще хуже — он приказывает заживо сжечь всю семью этого человека.
— Барст должен быть столь же сильным как ургал, чтобы оторвать голову человеку, — сказал Сверн.
— Возможно есть какая-то уловка.
— Может, магия? — спросил человек с глубоким голосом.
— По всеобщему признанию, он всегда был очень-очень сильным и умным. Когда он был еще молодым юношей, он сказал, что убил раненного быка одним ударом кулака.
— По-моему, все еще похоже на магию.
—Это потому, что ты в каждой тени видишь злых волшебников.
Воин с глубоким голосом хмыкнул, но ничего не сказал.
После этого люди разошлись на свои патрулируемые участки, и Эрагон больше ничего от них не услышал. В любое другое время их разговор, возможно, встревожил его, но поскольку он медитировал, то оставался невозмутимым, хотя он попытался запомнить, что они сказали, чтобы позже рассмотреть это как следует.
Как только его мысли пришли в порядок, и он почувствовал себя умиротворенным и расслабленным, Эрагон вновь блокировал свое сознание, открыл глаза и принялся медленно растирать ноги, восстанавливая работу мышц.
Краем глаза он заметил пламя свечи и около минуты наблюдал за ним, с восторгом наблюдая за пламенными метаморфозами.
После Эрагон прошел к месту, где лежали седельные сумки Сапфиры, достал перо для письмо, кисть, пузырек чернил и листы пергамента, которые он взял у Джоада несколькими днями раньше, а заодно и копию Домиа абр вирда, которую старый ученый отдал Эрагону.
Вернувшись к кровати Эрагон отложил тяжелую книгу подальше,чтобы на неё не разлились чернила.Он положил свой щит на колени как поднос и расположил листы пергамента на поверхности.Резкий дубильный запах заполнил ноздри. Эрагон открыл крышку и макнул перо в чернила.
Он дотронулся до пузырька пером, чтобы часть чернил стекла обратно, и потом аккуратно провел первую полоску. Перо слабо поскрипывало, когда он писал руны своего родного языка. Когда он закончил, Эрагон сравнил их с записями предыдущего дня, чтобы понять улучшился ли его почерк — он улучшился совсем на чуть-чуть — так же как и руны из Домиа абр вирда, который он использовал как учебник.
Эрагон просмотрел алфавит трижды, обращая особое внимание на слова, которые вызывали затруднения. Потом он принялся записывать свои мысли и наблюдения относительно сегодняшних событий. Упражнение было полезным, не только потому, что позволяло Эрагону практиковаться в написании писем, но и лучше понимать все, что он увидел и сделал в течение дня.
Это было сложно,он начал писать потому,что у него был стимул. Кроме того это напомнило ему о Броме, о том как старый рассказчик учил его значению каждой руны. Это давало ему почувствовать близость с отцом.
После того как он записал все что хотел, Эрагон вымыл перо, взял кисть и лист пергамента, который уже был исписан наполовину рядами глифов древнего языка.
Способ письма эльфов, Лидуэн Кваэдхи, было гораздо труднее воспроизвести, чем руны своей собственной расы, благодаря сложным глифам и плавным формам. Тем не менее, он продолжал по двум причинам: ему необходимо поддержание близкого знакомства с рукописью. И если бы он собрался написать что-нибудь на древнем языке, он решил, что разумнее сделать это в такой форме, чтобы большинство людей были не в состоянии прочесть это.
У Эрагона была хорошая память, но он понял, что начинал забывать много заклинаний, которых ему когда-то давали Бром и Оромис. Поэтому Эрагон решил составить словарь известных ему слов древнего языка. Хотя это была очень оригинальная идея, он недооценивал значение такого материала до недавнего времени.
Он работал над словарем несколько часов, после чего положил свои записи в седельные сумки и достал Элдунари Глаэдра. Эрагон попытался вновь разбудить старого дракона, но потерпел неудачу. Однако Эрагон не сдавался. Сидя рядом с ящичком, он читал вслух про обряды и ритуалы гномов из Домиа абр вирда, с которыми Эрагон был незнаком, до очень глубокой ночи.
Затем Эрагон отложил книгу, погасил свечу и лег на койку,чтобы отдохнуть. Он бродил по фантастическим видениям в своих снах наяву, но это длилось недолго, лишь только начался рассвет, он тут же проснулся и встал, чтобы начать новый день.
ЭРОУЗ
Было утро, когда Роран и его люди достигли шатров у дороги. Лагерь казался серым и расплывчатым, что уменьшало видимость. В миле отсюда на юге находился город Эроуз, но Роран смог различить только общие очертания: стены, белые как снег, лестничные площадки с пролетами и много плотно построенных каменных башен.
Роран держался за седло, когда они скакали в лагерь, их лошади выглядели уставшими. Патрульный — мальчик — подбежал к Рорану и схватил уздечку в руки, натягивая ее, пока лошадь не остановилась.
Роран уставился на мальчика, не уверенный, что только что произошло, и после долгой паузы прохрипел: — Приведите ко мне Бригмана.
Не говоря ни слова, мальчик побежал между палатками, поднимая босыми пятками пыль.
Рорану казалось, что он ждал около часа. Тяжелое дыхание лошади соответствовало движению крови в его ушах. Когда Роран смотрел на землю, голова начинала кружиться. Где-то послышался звон шпор. Приблизительно дюжина воинов столпилась вокруг, облокотившись на копья и щиты, их лица выражали любопытство.
Через весь лагерь к Рорану шел широкоплечий мужчина, опираясь на свое копье. У него была большая, густая борода, и на ней блестели капельки пота — то ли от боли, то ли от температуры.
— Это ты, Молотобоец? — спросил он.
Роран проворчал соглашаясь. Он отпустил седло, опустил руку в карман рубахи и протянул Бригману помятый прямоугольник пергамента с приказами Насуады.
Бригман сломал восковую печать ногтем. Он прочитал послание, потом опустил его и посмотрел на Рорана безразличным взглядом.
— Мы ждали тебя, — сказал он. — Один из заклинателей Насуады связался со мной четыре дня назад и сказал, что ты отбыл, но я не думал, что ты прибудешь так скоро.
— Это было непросто, — сказал Роран.
Верхняя губа Бригмана дергалась. — Да, я уверен, что так и было...сэр. Он вернул пергамент. — Молотобоец, люди под твоим командованием. Мы собирались начать атаку у западных ворот. Возможно, вы собирались привести это к исполнению? — Вопрос был наполнен ядом.
Мир словно покачнулся, и Роран схватился за седло. Он так устал, чтобы препираться с кем-либо.
— Прикажите им отступить на сегодня, — сказал он.
— Вы растеряли свое остроумие? Как еще мы можем захватить город? Подготовка заняла у нас целое утро, и я не собираюсь сидеть, и крутить своими пальцами, пока вы будете отдыхать. Насуада ожидает, что мы закончим осаду в течение нескольких дней, и клянусь Ангвардом, я ее закончу!
Очень тихим голосом, чтобы только Бригман смог услышать, Роран прорычал: — Ты прикажешь воинам прекратить или я растяну тебя за лодыжки и отхлестать за неисполнение приказов. Я не начну ни какой атаки, пока не отдохну и не проанализирую ситуацию.
— Ты — глупец. Это было бы...
— Если ты не можете держать язык за зубами и исполнять свои обязанности, я отхлестать тебя сам — прямо здесь и сейчас.
Ноздри Бригмена раздулись. — В Вашем состоянии? У Вас нет шансов.
— Ты ошибаешься, — сказал Роран. И он был прав. Роран не был уверен в том, как он может справиться с Бригманом прямо сейчас, но в глубине души чувствовал, что смог бы.
Казалось, Бригман боролся с собой. — Прекрасно, — выплюнул он. — Не было бы правильным, если бы солдаты увидели, как мы валяемся в грязи. Мы останемся на месте, если ты хочешь, но не я буду ответственным за потраченное зря время. Это будет на твоей совести, не моей.
— Как всегда, — сказал Роран, и его горло отозвалось болью, когда он наклонился с коня. — Так же, как ты ответственен за беспорядок, созданный из этой осады.
Бригман нахмурил брови, и Роран понял, что неприязнь Бригмана к нему превратилась в ненависть. Он сожалел, что он не выбрал более дипломатичный ответ.
— Твоя палатка там.
Было ещё утро, когда проснулся Роран
Мягкий свет распространялся по палатке, поднимая ему настроение. На мгновение, Рорану показалось, что он спал только несколько минут. Потом он понял, что свет был более ярким, чем раньше.
Он проклинал себя, сердитый на то, что позволил себе спать так долго.
Тонкое одеяло накрывало его, не нужное при такой южной погоде, особенно с тех пор как Роран надел свои ботинки и одежду. Справившись, он сел прямо.
Стон вырвался из легких, поскольку, казалось, что его тело разорвали на мелкие кусочки. Он лег и начал схватать воздух. Вскоре начальный шок спал, но оставил после себя множество пульсирующих болей — одна хуже другой.
Ему понадобилось несколько минут, чтобы собраться с силами. С огромным усилием, он перевернулся на бок и спустил ноги с края койки.Он остановился, чтобы перевести дыхание перед попыткой, казалось бы невыполнимой, встать.
Поднявшись на ноги, он кисло улыбнулся. День обещал выдаться интересным.
Остальные уже встали и ждали его, когда он вышел из палатки. Они выглядели измученными и уставшими; двигались они, так как он. После приветствий, Роран дотронулся до бинта на предплечье Дельвина, в том месте, где управляющий таверны порезал его тесаком. — Боль прошла?
Дельвин пожал плечами. — Не все так плохо. Я потерплю, если будет нужно.
— Хорошо.
— Что ты собираешься делать в первую очередь? — спросил Карн.
Роран по восходящему солнцу рассчитал, сколько времени осталось до полудня. — Прогуляемся, — сказал он.
Начиная с центра лагеря, Роран расставил своих товарищей вверх и вниз в каждом ряду, осматривая их состояние и состояние оружия. Иногда Роран останавливался, чтобы поговорить с солдатом, а затем двигался дальше. В большинстве случаев воины унывали, но он заметил, что их настроение, как ему казалось, улучшалось, когда они видели его.
Прогулка Рорана закончилась на южной стороне лагеря, как он и планировал. Здесь он и остальные остановились, чтобы посмотреть на внушительное сооружение, которым был Эроуз.
Город был построен в два уровня. Первый был низкий и широко простирался, он содержал большинство зданий, в то время как второй уровень был меньше, он занимал вершину длинного и осторожного подъема, эта вершина была самой высокой точкой на многие мили вокруг. Город был окружен стеной на обоих уровнях. Пять ворот виднелись на наружной стене: двое из них открыты для дорог, которые ведут в город — одни с севера, другие — с востока, остальные трое находились непосредственно над каналами, которые текли на юг, в город. С обратной стороны Эроуза лежало неспокойное море, куда предположительно впадали каналы.
"По крайней мере у них нет рва", — подумал он.
Северные ворота были покрыты шрамами, несомненно нанесенными тараном, а земля перед воротами была изодрана, в чем Роран признал следы битвы. Три катапульты, четыре баллисты, подобное он уже видел во время плавания на Крыле Дракона, еще две ветхие осадные башни были выстроены напротив городской стены. Горстка людей находившихся не далеко от боевых орудий, курили трубки и играли к кости на кожаной тряпице. Орудия казались ничтожными по сравнению с монолитной массой городских стен.
Низкая равнина вокруг Эроуз наклонилась к морю. Сотни ферм усеивали зеленую равнину, каждый имел деревянный забор и по крайней мере одну соломенною хижину. Роскошные здания стояли тут и там: растягивая каменные поместья, защищенные их собственными высокими стенами и, Роран принимал их как за собственных охранников города. Без сомнения они принадлежали дворянам Эроуза, и возможно некоторым богатым торговцам.
— Что ты об этом думаешь?— спросил он Карна.
Маг покачал головой и опустил глаза, выглядя еще более печальным, чем обычно. — С тем же успехом, мы могли бы сражаться с горой.
— Действительно, — заметил Бригман, подходя к ним.
Роран держал его собственные наблюдения при себе; он не хотел, чтобы другие знали, насколько обескураженный он был. "Насуада безумна, если она полагает, что мы можем захватить Эроуз только с восемьюстами воинами. Если бы у меня было восемь тысяч, и Эрагон с Сапфирой. Но не так…"
Все же он знал, что нужно найти способ, хотя бы ради Катрины, если не ради чего-то еще.
Не глядя на него,Роран попросил Бригмана рассказать ему об Эроузе
Бригман повертел свое копье несколько раз, прежде чем вонзить его в землю. Он ответил: — Гальбаторикс словно предвидел что-то, он следил за тем, что бы город был полностью обеспечен припасами, еще до того, как мы перекрыли пути снабжения из Империи. Как ты видишь, в воде у них также нет недостатка. Даже если мы перекроем каналы,у них все равно останется несколько источников и колодцев внутри городских стен. Они вполне могут продержаться до зимы, если не больше, хотя держу пари, они изрядно хлебнули лиха, прежде чем так приготовится. Кроме того, Гальбаторикс увеличил гарнизон Эроуза — в два раза больше чем у нас — по сравнению с обычным числом солдат.
— Откуда ты знаешь?
— Информатор. Однако, у него нет опыта в военной стратегии, и он предоставил нам слишком заниженную оценку сил Эроуза.
— А.
— Он также обещал нам, что сможет отправить небольшой отряд людей в город под покровом темноты.
— И?
— Мы ждали, но он так и не появился, а на следующее утро мы увидели его голову на парапете. Она всё ещё там, у восточного входа.
— Вот как... А существуют ли другие входы кроме этих пяти?
— Да, еще три. В доках есть водные ворота, достаточно широкие, чтобы все три ряда могли пройти сразу, и сухопутные ворота, для людей и лошадей, рядом с ними. Также есть другие сухопутные ворота там, — он показал на западную часть сторону города, — такие же, как и эти.
— Мы сможем разрушить какие-нибудь ворота?
— Не быстро. С берега у нас недостаточно места для нормального маневрирования или для выхода из-под возможного обстрела солдат. Это оставляет нам эти ворота и западные. Рельеф вокруг города практически везде одинаков, за исключением берега. Поэтому я решил сконцентрировать наше нападение на ближайших воротах.
— Из чего они сделаны?
— Железо и дуб. Они будут стоять сотни лет,если мы их не сбросим.
— Они защищены какой-либо магией?
Я не знаю, в виду того что Наусада не сочла нужным отправить с нами хотя бы одного из своих магов. Но Халстед...
— Халстед?
— Лорд Халстед, правитель Эроуза. Ты, должно быть слышал о нем.
— Нет.
Последовала короткая пауза, в которой Роран ощутил все более растущую к нему неприязнь Бригмана. Затем он продолжил: — У Халстеда есть свой маг: убогое, болезненно выглядящее существо, которое мы видели на вершине стены, бормочущее какие-то заклинания себе в бороду, пытаясь сбросить нас вниз. Он кажется не сильно владеет магией, потому что ему не очень везло, за исключением двух людей, которых он сумел поджечь, во время тарана.
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 48 | Нарушение авторских прав