|
Слово "стиль" мы давным-давно заимствовали из латинского языка. В нем "Stylus" означает стиль (палочка для письма) или "стебель"; от него ведет происхождение и наше слово "Stiel". Уже в латинском языке слово означает также и слог, манеру письма; тогда можно было сказать в прямом смысле сказать, что кто-то пишет высоким или низким "stylum". Это значение слова переняли гуманисты 16-го столетия, которые пытались писать на латинском в соответствии с классическими образцами. Но уже Лютер вместо него говорил "Feder": "Der Teufel hat eine harte Feder". И мы, когда желаем выразиться поизящнее, говорим: "Mein Freund schreibt eine gute Feder". Таким образом, "Feder" и "Stiel" имеют близкое значение. Античная риторика, чье влияние проникло и в новейшие времена, требовала, чтобы каждая материя имела подобающую ей манеру изображения, имела свой "stylum". "Stil" означало нечто, в чем должны бы-
ли соединяться два предмета, один вещественый, осязаемый, другой - из сферы духовной жизни. Этот постулат весьма важен для последующего развития понятия. Французский естествоиспытатель граф Бюффон в знаменитой речи в 1753 г. по поводу своего принятия в Академию сформулировал его так: "Lе style, - сказал он, - c'est l'homme meme" /"человек -это стиль"/. Не только материя, хотел он этим сказать, образует свой стиль, но и каждый человек настолько своеобразен, что это проявляется и в его наружности. Вот это и есть "стиль". Затем в конце 18-го столетия словом завладела история искусств: с этих пор "стиль" означал уже не только манеру письма, но и целое направление в архитектуре, а поскольку выяснили, что "стиль" перекочевывает из эпохи в эпоху, то разделяющим ответственность за это объявили и так называемый "дух времени".
"Стильная женщина", "бегун улучшил свой стиль", "замок построен в барочном стиле", "у писателя блестящий стиль", "это не в твоем стиле" - всюду мы видим взаимосвязь между внешней формой и человеком или временем, отражающим эту форму. "Le style c'est l'homme meme!" Что же, стилю нельзя выучиться? И да и нет. У каждого человека своя манера подать себя: он говорит громко или тихо, тщеславен или скромен, дисциплинирован или разгильдяй. По почерку человека можно заключить о его душевном складе; но мы можем улучшить наш почерк, отказаться от въевшейся в нас дурной манеры письма. Мы приучаем наших детей к скромности; мы сами пытаемся освободиться от привычек, которые раздражают других. Но разве не стоит тогда несколько исправить и наше письмо, наш стиль? Уже здесь мы догадываемся, что стремление к "изящному стилю" потребует не только чисто механического улучшения формы; это касается всего челове-
ка в целом. Это связано с тем, что речь и письмо являются двумя сторонами одного процесса (ср. со с.); язык снимает покрова, желает того говорящий или нет, с его мыслей, и нет ничего более ложного и вводящего в заблуждение, чем утверждение Талейрана, будто язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли. Поэтому мы скорее согласимся с Шопенгауэром, который как-то назвал стиль "физиономией духа": "Он (язык) более бесспорен, чем само тело".
Мы пишем, как умеем; когда мы оформляем наши мысли, мы приобретаем определенный стиль. Это означает, что выработка стиля нечто большее, чем просто усвоение формальных языковых правил; тот, кто работает над стилем, работает над собой.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 82 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
Сослагательное наклонение в косвенной речи (Die Möglichkeitsform bei abhängiger Rede). | | | Как развить чувство стиля? - Wie lernt man Stilempfinden? |