Глава 27. Когда больно тебе, всё остальное не имеет значения

Когда больно тебе, всё остальное не имеет значения. Лина Афинская.

Москва вечно шумный, неугомонный, куда-то спешащий город. В Москве ты одинок среди незнакомой толпы, словно превратившийся в безликое привидение путник. Но такой большой город по-настоящему отвлекает от боли, грусти и глупых надежд, особенно если ты сам один из тех вечно опаздывающий куда-то прохожих.

Марина не изменилась, кудряшки вокруг лица, миндалевые глаза и длинные ресницы. Улыбка всё такая же приветливая, вопреки всему, что произошло между ними. Марина, пожалуй, была единственным в её жизни человеком, который бесподобным образом сочетал в себе жизнерадостность и мудрость. Глаза её красивые, чуть блестящие, влажные как порой говорят, глубокие и проницательные. Черты лица удивительно тонкие и аккуратные. Она сидит напротив и пьёт излюбленное мохито.

- Я не злюсь, если ты об этом беспокоишься, - говорит Марина.
- Я не хочу тебя терять, ты же знаешь об этом? – спокойно отвечает Лина.

Марина кивает, улыбается. И всё снова становится по местам. По-настоящему близкие люди всегда поймут и простят, заранее оправдают твои действия, не требуя объяснений.

Они гуляют по магазинам, на их громкий смех оборачиваются люди, кто-то недовольно глянув, кто-то улыбнувшись в ответ. Такой яркий душевный подъём, заботы все на задний план, несколько возвышенное настроение. У Марины сверкают глаза от радости, и Лина осознаёт, как соскучилась по этому человеку, насколько его не хватало в её жизни. Обещает себе никогда её не терять, не отпускать. Марина не бросит в трудную минуту, не предаст, не оставит. От неё не приходится ждать и бояться каждую секунду ножа в спину. Так просто, легко, свободно. Смех, так много смеха, до боли в животе, до слёз в глазах. Расстаются, Марина крепко обнимает её, сжимая неожиданно сильно. Прощаются, договариваясь о скорой встрече. Лина, поднимая выше шарф, спасается от морозного ветра. Зима, наверное, решила отыграться за собственное опоздание, ударив двадцати градусными морозами. Пару секунд на улице и Лина продрогла до костей, а волосы начали покрываться слабым инеем. Садится в машину, сразу включает печку. Телефон звонит, играет её любимая английская мелодия, берёт трубку, слыша глубокий, уверенный голос Романа:

- Всё сделано.
- Спасибо.

Недолгое молчание, и Лина неуверенно предлагает:

- Может, встретимся за ужином?
- Чувствуешь себя обязанной? – она как наяву видит жёсткую усмешку на его губах.
- Зачем спрашиваешь, если знаешь лучше меня, что я чувствую?
- Не утрируй. Лишь догадка. В шесть. Я позвоню.

Он скидывает, не дожидаясь её ответа. Лина расслаблено откидывается на сиденье, ощущая смутное предчувствие неизбежного. Отмахивается от навящивых видений, не обращает внимание.

Андрей любил пустынные дороги, где можно было разогнаться до беспредельной скорости. Прохладный вечерний воздух словно обволакивал его, прогоняя мысли. Он не мог поверить в увиденное собственными глазами, не хотел верить, признавать. Неужели Лина ему изменяет? Она смеялась, так легко и свободно, даже интимно на его взгляд. Стреляла глазками, словно кокетничая. Что не так? Что ей не хватает? Что ей, мать твою, не хватает? Он спокоен, спокоен как никогда в жизни. Лишь в первую секунду хотел свернуть её чертову шею, а сейчас, сейчас уже лучше, проще.

Лина дома, на часах одиннадцать вечера. Он ждал. Хотел не пойми зачем, услышать её лживые оправдания, увёртки, якобы невинные глаза.

- Где ты была? – спокойно спрашивает он, но что-то в его голосе заставляет Лину насторожиться. Она немного теряется, думая, что лучше сказать.
- С Романом, - наконец, произносит она, не желая врать и выдумывать.

Он смотрит на неё, его глаза пылают.

- Он лучше меня, не так ли? Круче, богаче?
- Что за чушь ты несёшь?

Он срывается с места, подлетая к ней. Лина, судорожно вдохнув, пятится назад, по-настоящему пугаясь.

- Что же у тебя за натура такая? – его голос злой, презрительный. – Из одной кровати в другую.
- Ты шутишь, правда?

Он усмехается.

- Я похож на клоуна?
- Андрей, - тихо шепчет она его имя.

Его кулак в миллиметрах от её лица врезается в стену.

- Замолчи.
- Мне не нужен никто, кроме тебя, ты же знаешь это.
- Ложь. Чёрт возьми, как ты можешь, смотря мне в глаза, нести такую чушь?

Он отворачивается, безразлично отчеканивая:
- Я ухожу.

Есть такой способ лечения в психотерапии: опустить до дна, чтобы после возродить заново личность человека. В её случае всё иначе, наоборот – он поднял её до вершины, так, что она смогла коснуться руками звёзд, и опустил в самый низ, ниже земли и человеческого понимания, не церемонясь, наплевав на её чувства и боль. Он уничтожил её, никак срубленное дерево, а как вырезанное с корнем. Надуманная причина, просто побоялся в лицо сказать, что наигрался, и она ему больше не нужна. Устал от неё, она ему надоела. Растоптал, раздавил, оставив в беззащитной открытости.

Десять минут. Бесконечно долгие десять минут, которые превращаются в вечность. Он звонит дверь, она открывает. Он целует её, как сумасшедший, не давая ни секунды на осмысление происходящего, не давая ни минуты на осознание поворотов и кульбитов, выписываемых судьбой. Его руки по телу, жёстко, яростно. Его губы, дико, необузданно целуют, поглощают, заставляют умирать и возрождаться заново.

- Я не позволю, чтобы кто-то прикасался к тебе, что ты смотрела на кого-то помимо меня, - рычащий голос в губы, приказывая, предупреждая.
- Ты деспот.
- Сама напросилась, - слабая усмешка на его губах.

Она, не протестуя, подчиняется ему. Подчиняется мужчине, которого любит. Безумно сильно любит. Те чувства, что внутри, словно адреналин или страх, ток по крови, бабочки в животе. Не описать, но стоит лишь ощутить подобное и захочется, чтобы жизнь остановилась и то, что внутри не отпускало своим напряжением, своим безумным остервенелым бегом в никуда. Из крайности в крайность. Их отношения сплошные острые углы, шаг влево, шаг вправо, взрыв, удар, боль и счастье. Горячо, непередаваемо, с ним навсегда. Биение сердец в такт, его руки по телу, словно прожигая кожу. Он входит в неё, и она по обыкновению выгибается, стараясь ещё глубже принять его, сильнее сжать, позволить ему сильнее проникнуть. Восхитительно. Его мощные, рваные, грубые толчки, свистящий воздух из лёгких, капельки пота на кожи. Её ногти проводят дорожку по его спине, он вздрагивает, ещё сильнее вдалбливаясь в неё, заставляя кричать, молить. Ритм единение, поделенный на двоих. Всё глубже, проникая до основания, проникая до грани. Его руки в волосах, тянут слишком сильно, но боль, переплетаясь с удовольствием, горячим комом собирается внизу живота. Ей хотелось всё больше, всё дольше, всё сильнее, всё крепче. Она горит, горит, словно температура тела достигла сорока градусов. Ненавидит его за боль, за мучения. Ненавидит за то, что так нуждается в нём.

Любое его прикосновение, такое обычное, но которое воспринималось на безумно сильном уровне, так словно он проникал сразу под кожу, быстро и резко, как разряд тока, возможно, как удар молнии, мгновенно. И его поцелуи. Это что-то немыслимое. Только с ним она чувствовала такое. Может именно это называют раем и забвением? Она просто терялась, растворялась, забывалась, в одну секунду все ее мысли и чувства сосредотачивались только на нем. Это было хуже боли, потому что ощущалось где-то внутри, так нестерпимо и сильно, и хотелось еще, как наркотик. Зависимость даже хуже чем от наркотика, без этого просто невозможно было обходиться, и хотелось всегда ощущать его. И сколько не пытайся избавиться от этого поглощающего чувства, оно только резало сильнее, причиняя боль, не желая уходить, а продолжая существовать в тебе.

Ты никогда не встретишь идеального человека, сколько не ищи. Каждый человек только рождается непорочным, безгрешным, что можно соотнести с идеальностью. Но с каждой минутой каждого прожитого дня он вбирает в себя всё, что только даёт ему жизнь. Жизнь не учит лучшему, пряча худшее. Жизнь терзает твою и без того израненную наивность и мечтательность, убивая святое, испивая доброе до дна. Она принимала его таким, жестким, безразличным к её чувствам, но настоящим, не фальшивым, искренним. Он не врал, не давал нелепых, нереальных надежд. Он просто был с ней, потому что этого хотел.

Дата добавления: 2015-10-16