Глава 20. Мечты – это полёт надежды в поисках желаемого

Мечты – это полёт надежды в поисках желаемого. Лина Афинская.

Когда тебе хочется сказать так много, но ты молчишь. В этом мире найти человека, который будет честен во всём просто невозможно. По множеству причин. Кто-то считает, что правда всегда открывает тебя для боли, которую в итоге причинят другие, а кто-то, верно, думает, что правда в этом мире ничего не стоит, так зачем пытаться быть честным, если это сложность лишь для тебя? Есть и ещё один вариант – кому хочется говорить правду, если она, предположим, унизит тебя или покажет не в том свете, котором ты хотел бы выглядеть для других?

Андрей внимательно смотрел на неё. Красивую, несомненно. Самому себе он мог признаться, что она была прекрасна, божественна. Чуть острый, изящный подбородок и эта чертова бледная, словно созданная самыми лучшими мастерами кожа, которая сейчас отдавала нежно-розовым с оттенком персикового цвета. Он хотел её даже в ту секунду, когда желал ненавидеть, провоцировал в себе ненависть к ней. Хотел до дрожи сумасшествия, до всепоглощающего безумия. Она была так близко, и словно где-то за тысячи миль от него. А знала ли она, какой катастрофически затягивающий эффект производит на него? Кто она? Его худший кошмар? Его наказание?

Она улыбнулась, и он почувствовал такой горячий прилив желание, что стиснул зубы, почти проклиная каждый дюйм её соблазнительного тела. Одного её присутствия, вида хватало для того, чтобы в нём просыпалась горячая лавина. Это было бы даже забавно, если не было бы так грустно. Но с каждым новым неудовлетворённым днём, он всё больше начинал сходить с ума, как зацикленный думая лишь о ней. Он горел, плавился, ненавидел, но больше всего представлял, каков же будет секс с ней.

Андрей вдруг вспомнил, как наяву тот день, день её признания в любви. Те слова, что она говорила:
- Я любила тебя всё это время. Любила и ненавидела, - её голос сорвался на крик, потом всхлип. Она была пьяна. – Я вот лично знала, что ничего мне с тобой не светит. Но влюбиться в Алину. Боже, - простонала она.

Он стоял несколько оглушенный прозвучавшими словами. Наверное, такого удивления он никогда не испытывал. Лина, которая всегда держалась так отстранённо, так холодно. И тут любит. Она его любит. Это в его голове не укладывалось. Он не представлял эту женщину любящей, нежной. Их отношения изначально были нейтральными, лишь в некоторые необходимые моменты они относились друг к другу с терпимым дружелюбием. Она его всегда словно не замечала, словно он не существовал, смотрела сквозь него. Он отнёсся к ней довольно дружелюбно, но она не то, чтобы враждебно, а просто, словно, он был ей настолько безразличен, что не стоил внимание, лишь обычных стандартных фраз. Он видел, как в её жизнь приходили мужчины и уходили, но почему-то никогда не представлял, как с этой холодной статуей можно быть просто рядом. В неё влюблялись, но всегда как-то переменчиво и временно. Через какое-то время все те, кто входил в её жизнь, испарялись. Он ни разу не видел её расстроенной, ни разу не видел её переживаний и уж тем более слёз. Ей было глубоко безразлично на тех, кто любил её. Они с ней, в общем-то, никогда особо и не ладили. Общались скорее лишь потому, что были вынуждены. Андрей даже никогда не спрашивал Марину, почему её подруга так его воспринимает, он даже и не задумывался над причинами этого, не придавал этому значения, не замечал. До той поры пока пьяная Лина не появилась на его пороге, прибывая на грани истерики.

Порой ему казалось, что она правда играет, и при том с немалой долей профессионализма. Сначала хрупкая и влюблённая до безумия, а потом ледяная и неприступная. Пока он, чёрт возьми, не отыграется, она никуда не денется. Оказывается, он не был тем благородным парнем, которым его представляла Аля. Да, наверно, так всегда. Когда хорошие парни сворачивают на не верную дорожку, даже понимая, что это плохо – относятся равнодушно. Просто констатация факта, не более. Поэтому так легко перейти эту тонкую, испепеляющую грань. Он не был святым, таковым себя и не считал, но сейчас был тот период, когда все благие намерения отодвигались к чёрту. Он просто хотел и был намерен получить.

Конец рабочего дня. Лина, уставшая и измотанная, переодевается. Чувствует холод, скользнувший по телу. Поворачивает голову в сторону двери, видя Андрея. Замирает, не зная, что он здесь забыл, и что будет делать дальше. Он смотрит на неё, ни капли не смущаясь, словно она безликое создание, недостойное внимания. Он смотрит холодно и безразлично, показывая, что не находит в сложившейся ситуации ничего хоть сколько-то для него интересного. Но кое-что выдавало его с потрохами: руки, сжатые в кулаки и излишняя явная напряжённость в теле. Он будто бы старался контролировать себя, держать в руках, но бороться с собой получалось не слишком лёгким делом. На ней красное ажурное бельё. Красный на её слабо загорелой коже смотрится вызывающе соблазнительно. Чулки на длинных стройных ногах и светлые шёлковые волосы водопадом по спине. Её яркие, неповторимые глаза и сладкие, блестящие губы. Он сходит с ума. В мыслях уже представлял, как заставит её извиваться под ним и молить об экстазе. Желая ощутить, какова на вкус её кожа, заставить кричать до отрыва от реальности, до срыва голоса.

- Выйди, - спокойно говорит.
- Ты мне приказываешь? – на его лице усмешка.

Он пошёл ей навстречу, шагами мягкими и настойчивыми, словно зверь, собирающийся охотиться. Его глаза, темные, горящие. Он подошёл к ней на столь мизерное расстояние, что она ощутила жар его тела. Лина смотрела ему в глаза, не отводя взгляда, провоцируя его этим на дальнейшие слова и действия. Он был разгорячён, хотя она не до конца осознавала в какой степени. Но она ощущала желание густым туманом, висящее между ними.

- Ты всё так же меня ненавидишь? – спросила Лина.
- Без сомнения. А ты всё так же любишь меня? – поинтересовался он.
- Определённо.
- Какая прямота, - тихо прошептал он ей на ухо, вызвав дрожь в её теле. Нет ничего прекрасней тихого, проникновенного шёпота твоего любимого мужчины.
- Не страшно? – с усмешкой парировала она.
- То, чего мы боимся, обычно бывает самым интересным.

Он резко прижал её к себе, заставляя их тела соприкоснуться по максимум, слиться воедино. Она растерялась, ощутив его тело, его жесткую хватку на своих руках. Испугалась необыкновенной настойчивости, которая исходила от него.

- Как бы я не воспользовался твоей любовью ко мне.
- Месть женщины – это всегда завершённый процесс.
- Угрожаешь? – усмехнулся он.
- Предупреждаю.

Он рассмеялся, негромко, но так, что его смех эхом дрожи и странного волнения отозвался в её теле. Она напряглась, и он заметил это, он заметил блеск её глаз. Их обоюдное желание было явным для каждого, но они всё равно продолжали притворяться, что ничего особенного не происходит. Это лишь стычка двух вражеских сторон. Она знала, что между ними всё определённо закончится ни как в сказке, итог будет слишком плох. Но уверенность в собственном неправильном поступке не заставляла её отступить. Она продолжала идти по неизвестному, зыбкому пути, словно вперёд её тянула незримая яркая нить.

Балансируя по краю, теряясь в бесконтрольных ощущениях. Он целует её, вдыхая в себя её стоны. Как изголодавшийся зверь, как хозяин, соскучившийся по своей игрушке. Его поцелуи, словно наказание, насилие, его грубость, которую она принимает, не противясь, соглашаясь. Она дрожит, хватаясь за него, боясь упасть. Его щетина царапает её нежную кожу, губы горят. Она открывает глаза, встречаясь с ним взглядом. Темные омуты безразличия и иссушающего желания. Он толкает её на позади стоящий диван. Он сверху, тяжесть его тела, горячее дыхание на коже. Поцелуи, напоминающие битву, где каждый атакует, не жалея сил, не сохраняя дистанции. Его руки, лаская, сжимая, она слегка прикусывает его нижнюю губу, ногтями впиваясь в его плечи, чувствуя, как его дыхание становится глубоким и прерывистым, а его пальцы сильнее нажимают на кожу её ягодиц. Он хочет её, она ощущает его желание, меняет положение, чтобы сократить расстояние. Его губы на шее, целуют, ласкают. Словно на лезвии страсти, возвышаясь над небом в чувственном экстазе. Дурман, туман, окутывающий сознание. Лишь оголённые струны сладко-горького желания. Играет музыка, звучащая, словно в отдалении, бесконечно далеко. Звук глухой и еле различимый через помутнение в разуме. Секунда, две, она ощущает холод. Открывает глаза, видя, как Андрей спокойно поправляет одежду. Садится, продолжая непонимающе следить за его действиями. Наконец, он смотрит на неё, лицо напряжённое, на скулах желваки, фактически устрашающая темнота и глубина его взгляда. Он внимательно наблюдает за ней, будто запоминая каждую черту её лица, каждый изгиб её тела. Берет со столика телефон, который, не прекращая продолжает звонить. Протягивает ей с ироничной усмешкой. Она смотрит на дисплей, где высвечивается имя Грунтова. А Андрей просто уходит, не прощаясь, не говоря ни слова.

Она застыла с окаменевшим лицом, не выдающим ни грамма ее эмоций, ее боли. Она сидела, поражаясь, как эта агония внутри еще не разорвала ее на части. Ей хотелось хорошенько ударить его, встряхнуть, заставить опомниться, понять, что он делает с ней. Заставить его, наконец, осознать, что она, черт побери, живой человек. Но Лина лишь слабо усмехнулась, смотря, не отрываясь, на закрывшуюся за ним дверь. Не любил, не хотел, ненавидел. Единственная правда, которую стоит принять. Не любил, не хотел, ненавидел. Она повторяла это раз за разом, чтобы избавиться от проблеска надежды. Повторяла ещё раз и ещё, чтобы лишиться ощущения скованности из-за избытка чувств, который он как всегда ей преподнёс, просто находясь рядом. Он просто играл. Играл с ней, как собака с кошкой, жестко, не жалея, не беспокоясь о её чувствах. И становится больно, не той ощутимой болью в груди от ссоры или обиды, а боль намного глубже, где-то внутри, совершенно непереносимо. Так близко от него… и так далеко. Хочется подойти ближе, сократить расстояние, хочется оказаться за тысячи миль от него и больше никогда не видеть, не слышать.

Дата добавления: 2015-10-16