Глава 15. В этом мире нет ничего устойчивого, все, на что ты можешь надеяться – воздушный замок

В этом мире нет ничего устойчивого, все, на что ты можешь надеяться – воздушный замок. Лина Афинская.

И это утро не изменчиво встречает привычным обыкновением. Восемь утра, кухня, музыка спокойная и негромкая, успокаивающая, равномерные мысли ни о чем, чашка кофе, Саша собирается на работу.

- Сегодня обещали дождь, - говорит он, сидя уже одетый и готовый, завтракая. В очередной раз дал себе лишних пару минут поспать, и теперь приходилось всё делать в спешке.
- Возьми зонт.
- Лишняя ноша. И так обойдусь. А вот ты возьми обязательно.

Лина улыбается.

- Обо мне заботишься, а о себе?
- Обо мне позаботишься ты.

Целует его, он ловит ее за талию, прижимает к себе.

- Не хочу никуда уходить.
- Ленивый.

Он смеется, отпускает ее, доедает свой завтрак. Она провожает его, потом сама собирается, идет в школу. Хоть и лето уже, но работа там всегда найдется.

Её не хватает смелости поставить точку, отпустить, даже не думая о возможности возвращения. Ей не хватает сил уйти и не оглядывать. Как? Как сказать ему, что всё кончено? Как при этом не сойти с ума от собственной противно ноющей совести? Одна мысль, что завтра она придёт в свою квартиру и там не будет Саши, а вместо него лишь пустота, тишина и одиночество, заставляли её него как за последнюю надежду. Просто остановиться. Просто закончить. Просто прекратить всё это. Прекратить мучить его, давать глупейшую надежду на будущее, дарить фантазию о счастливом настоящем. Так сложно – просто взять и отпустить что-то, что неправильно, но очень важно. Так тяжело выкинуть из жизни человека, который искренне любит тебя.

Погода за окном доказывает прогноз. Лето словно и не пришло вовсе, где-то застряло по пути, наверное. Предчувствие такое странное. Словно ожидание чего-то. В два уже идет домой, останавливается в парке, садится на лавочку. Небо в сплошных тучах, ветер хоть и редкий, но морозит до костей, ее это не пугает, просто всё равно, непонятная пассивность. Погода в унисон с ее настроением. Хотелось солнца, которое она не любила. Бывает так порой, что ты вовсе не ты, словно смотришь сам на себя со стороны. Витаешь, летаешь, где-то далеко от этого мира. Возможно, ударь даже молния вблизи тебя, и ты бы не вздрогнул. Хочется поплакать, вроде, может, тогда ты оживаешь, очнешься от летаргического сна, перестанешь смотреть на мир вокруг, словно через призму. Она вспомнила его, так неожиданно. Весь день бегала от мыслей о нем, но они догнали. Не получилось убежать, выйти в этой гонке победителем. Хочется закричать «уйди». И на самом деле хочется, чтобы он ушел навсегда, ушел совсем, не оставив не следа за собой, не памяти о себе. Но потом понимаешь, что любишь, любишь до адской боли, но это чувство, если захотят забрать, будешь за него биться, вгрызаясь зубами, удерживать. Глупо. Безрассудно. Непредусмотрительно. Отпустить - вот какой совет дают во все времена. Но отпустить равносильно тому, как добровольно отдать свое сердце. Равносильно тому, как перестать существовать вовсе. Преувеличение? Наверное. Кто-то сел рядом с ней, она повернула голову, посмотрев на мужчину.

- Вы?
- Не удивлены?
- Не то настроение.
- Погода?
- Жизнь, скорее.

Роман усмехается, не весело, а скорее цинично, словно отлично понимает, о чём идёт речь. Хотя скорее так оно и есть.

- Вас привёл сюда попутный ветер?
- Назовём это случайностью.
- Случайность – это стечение обстоятельств, вызванных человеком.
- Не переспоришь.
- Не стоит пытаться.
- Всё так плохо? – не забота, не интерес, а скорее просто вопрос. Лина не пытается сделать вил, что не понимает смысл его вопроса. Знает, что выглядит не очень весело.
- Бывает и хуже.
- Мне жаль.
- Чего же?
- Что я не могу заставить Вас улыбнуться.
- Просто Вас стоило выбрать другой момент для случайной встречи.
- Намного больше узнаёшь о человеке, когда он не готов тебя увидеть.
- Играете в детектива? – с улыбкой спросила она.
- Не моя роль.

Лина немного помолчала, а потом почти с вызовом сказала:
- Вы тоже не особо часто улыбаетесь.
- Не вижу для этого причины.
- Люди обычно улыбаются без причины. Если на всё искать причину не хватит времени пожить.
- А если всё делать необдуманно, жизни не хватит исправить сделанные ошибки.

Она удивлённо посмотрела на него, но потом рассмеялась.

- У Вас красивый смех.

Её смех замер на губах. Дело было не в том, что он сказал, а как сказал. Как истинный мужчина говорит девушке. Так, что слова проникают в глубину души, и она уже уверена в том, что это чистая правда, настоящая истина. Она посмотрела вперёд, наблюдая за людьми. Вот парень и девушка гуляют, не торопясь, держась за руки, улыбаются чему-то, разговаривая. Проходят пожилые люди, обременённые своими заботами и невзгодами. Кто-то проезжает на велосипеде или на роликах, или просто идёт куда-то, может, спешит или слушает свои мысли под звук собственного тихого неторопливого шага. Дети пробегают, громко, заливисто смеясь, а их родители, улыбаясь, смотрят на них, наслаждаясь своим маленьким чудом, другие ругают своих детей за невнимательность, неосторожность или плохое поведение. У каждого из них своя жизнь. Они, наверное, так же ненавидят, любят, вспоминают, мечтают, хотят чего-то, ожидают.

Одиночество – это тишина и спокойствие, не внутри тебя, а вокруг, в твоей жизни, но именно когда ты одинок, ты замечаешь происходящее вокруг себя. Кто-то не выносит одиночества, собственных громких мыслей, предпочитая шум и торопливость жизни, в которой можно спрятаться от себя, от проблем, а точнее от мыслей о нерешённых, угнетающих проблемах. Кто-то только в одиночестве может найти успокоение.

- Я хотела побыть одна.
- Мне встать и уйти?

Она ничего не ответила, а вместо этого спросила:
- А Вы мечтаете?

Он не отвечал, она даже посмотрела на него, удивляясь этой тишине. Он тоже взглянул ей в глаза, что-то прочёл, наверное, в них. Возможно, понял, какой критической отметки достигла её жизнь.

- Мечты – это ожидание чего-то, что хочешь, но не можешь получить. А если ты не можешь получить что-то своими силами, то мечта – это лишь надежда на чудо, которое навряд ли случится.
- Сплошное разочарование. Не выгодно.
- Вы быстро учитесь, - не похвала, а констатация факта.
- Чему? – с интересом посмотрев на него, спросила Лина.
- Смотреть на всё с точки собственной выгоды.
- Доброта, по-видимому, в вашем понимании синонимична глупости.
- Если тебе хочется сделать доброе дело, не факт, что то же самое хочется сделать твоему соседу. А, значит, ты окажешь в дураках.
- У вас на все вопросы есть ответы?
- У меня на все вопросы есть своя точка зрения.
- С Вами интересно разговаривать, - усмехнувшись, сказала она.

Он не улыбнулся в ответ, лишь слегка приподнял уголки губ, но это выглядело неестественно. Казалось, этот человек совершенно не умеет улыбаться. Его глаза всё так же оставались безразличны, равнодушны, словно он не сидел здесь рядом с ней, не разговаривал. Может, жизнь по нему ударила, не жалея силы и масштаба своего распространения? Ей хотелось бы узнать о нём больше.

Она взглянула на наручные часы, беленькие они красовались на левой руке под цвет её костюмчика. Встала.

- Мне пора.
- Я провожу Вас, - он тоже поднялся. Галантный, предусмотрительный.
- Я хочу прогуляться в одиночестве.

Он подарил ей последний настойчивый, пронизывающий, внимательный взгляд и кивнул. Она направилась домой. Пришла домой с мыслью, что в её жизни вошло что-то новое. Поразительно новое. Роман Грунтов.

Телефон зазвонил. Она, улыбаясь, вытащила его из сумочки. Не посмотрев, сразу ответила.

- Лина, это Таня. Сиделка Вашей бабушки.

Улыбка ушла с лица девушки, когда она услышала этот заикающийся, тревожный голос.

- Что-то случилось? – хрипло спросила она.

Всегда в жизни бывает это резкое «вдруг». Это не просто когда что-то случается, изменяется. Этот момент, когда твоя уже, казалось бы, решённая судьба меняет направление, становится иной, при этом делая заковыристый живописный кульбит. Это «вдруг» редко бывает хорошим, но часто неожиданным.

- Ваша бабушка. Она… - пауза, затяжная. Лина почувствовала, как сердце остановилось, перестало жить лишь на глухую, долгую секунду. – Она умерла.

Бывают моменты, когда твоя жизнь делает резкий кульбит. Настолько резкий и неожиданный, что тебе остаётся лишь глотать воздух, как выброшенная на берег рыба.

Боль, горечь, пронизывающая до самой чувствительной точки души. Она скатилась по стене, хватая воздух ртом. Слёзы катились по щекам, а сердце судорожно сжималось, то ускоряя свой стук от силы испытываемых эмоций, то совсем прекращая биться, словно исчезая, замирая. А боль настолько глубокая и сильная, что ты теряешь ощущение реальности. Пустота, заставляющая ощущать полную дезориентацию пространства, времени, обстоятельств.

- Не может быть. Этого… не может быть, - тихий шёпот или истеричный срывающийся голос. Её руки сжались в кулаки, так что ногти врезались в ладони со всей возможной силой и яростью, она вскинула голову, закрывая глаза, закричала, громко, безумно.

Андрей пришёл в свою квартиру, которая была элегантной и современной по задумке нанятого дизайнера, но для него оставалась всегда подавляюще пустым карцером, к которому, впрочем, он привык. Андрей снял обувь и прошёл на кухню, сделал себе кружку кофе, горячего, ароматного. Тупо смотрел в одну точку, ни о чём не думая. Вдруг резко, молниеносно встал со стула и пошёл в коридор, опять одевая обувь. Он знал, что хотел сделать. Убрав все сомнения и пререкания с самим собой, он просто собирался поехать к ней, не ища причин и мотивов.

Кто-то позвонил в дверь. Она сидела рядом, но звук ожившего звонка доносился, словно за несколько кварталов. Просто продолжала сидеть, терпя давящий трезвон по нервам.

- Открой, - властный, знакомый, родной голос. Она подняла голову, удивлённая. Резко встала, так, что закружилась голова. – Лина, ты меня слышишь? Я знаю, что ты дома. – Она улыбнулась. Он здесь, рядом, так близко. Именно в тот момент, когда необходим больше всего.

Она открыла дверь. Он, увидев её, что-то хотел сказать, отругать, накричать, возможно, но потом резко схватил её за плечи, словно Лина могла в любую секунду упасть, и внимательно взглянул в её лицо.

- Что случилось? – обеспокоенная складка между бровей, серьёзный взгляд.
- Ты волнуешься?

Он встряхнул её, так, что у неё безвольно дёрнулась голова.

- Не ёрничай.
- Ты злишься?

Он сделал глубокий вдох, выдох. Секунду на неё смотрел, а потом просто подхватил её на руки и куда-то понёс.

- Ты такой добрый. Это настораживает.
- Помолчи.
- Почему ты вечно стараешься меня заткнуть? – задала она вопрос. Но её голос тихий, несравнимый с обычной громкостью слов и звуков. Её голос безэмоциональный, затухший, как фитиль огня. Андрей испугался, по-настоящему.

Он принёс её на кухню, посадил на стул.

- Где у тебя алкоголь?
- Я не хочу.
- Сам найду.

Он нашёл, налил в стакан и заставил её выпить залпом. Сидел напротив, не спуская с неё внимательного взгляда. Он волновался. Смотрел Лине в глаза, следил за каждым её действием.

- Почему ты плакала? – нежный голос. Он впервые говорил с ней таким нежным, обеспокоенным голосом.
- Я не плакала.
- Не хочешь об этом говорить?

Она как маленькая отрицательно завертела головой, чувствуя, как от понимания, сочувствия в голосе Андрея слёзы снова наворачиваются на глаза. А при нём плакать она не хотела. Не хотела, чтобы он видел её слёз.

- Зря ты пришёл.
- Не тебе судить.
- Ты будешь всегда всё за меня решать?

Он встал и, подойдя к ней, присел, так что его голова оказалась на уровне её коленей. Поднял руку и нежно, ласково смахнул слезу.

- Я хочу знать, что случилось.
- Я не скажу. Уходи.
- Ты же этого не хочешь, - спокойно возразил он.

Они смотрели друг другу в глаза, незримо, не слышно сражаясь за беспрекословную победу, словно на дуэли. Она сдалась, уступила, признала его господство над ней.

- Обними меня,- тихо прошептала Лина.

Он внимательно смотрел ей в глаза, чувствуя, как в душе шевелится что-то до толи незнакомое. Чувствуя необъяснимую нежность к этой хрупкой девушке, которая отражая его порой грубые выпады, была столь ранимой. В ней присутствовала что-то по-детски наивное, но в тоже время она была уже достаточно ознакомленной с жизнью, чтобы знать, что не всё достается просто так - лишь за красивые глаза и соблазнительную улыбку. Она прижалась к нему, и он в ответ обнял ее настолько крепко, что у нее послышался тихий выход. Он зарылся лицом в ее шелковые волосы, вдыхая неповторимый запах и желая почти до невыносимости поцеловать ее.

- Мне страшно, - тихо, еле слышно прошептала она, продолжая обнимать Андрея за шею, так крепко, словно он мог исчезнуть в любую секунду.
- Страшно?
- Мне страшно, что вот сейчас я открою глаза, и ты исчезнешь.

Он поцеловал её в шею, нежно покусывая, лаская языком.

- Ты чувствуешь меня?
- Я не верю.

Он усмехнулся, она почувствовала его усмешку на своей коже.

- Её больше нет, - с глубоким горем, отчаянием в голосе сказал Лина.
- Кого?
- Моей бабушки.

Он молчал, но его объятия стали крепче, принося успокоительную поддержку.

- Это так больно, - тихо, надрывно прошептала она.

Он поднял ее на руки и понес в спальню. Положил на кровать, она свернулась калачиком, крепко прижав к груди колени. Опустошенная, разбитая. Только сейчас она поняла, что никогда в жизни не теряла что-то действительно ценное, любимое, дорогое. Не теряла безвозвратно. Он лег рядом. Она не просила, не держала. Но он лег сзади и обнял ее, прижав к своему телу. Она повернулась в его руках, уткнувшись носом в рубашку, и обняв рукой за талию.

- Она подарила мне столько счастью. Я помню, как поняла, что всё будет хорошо именно в тот момент, когда она забрала меня от родителей и я зашла в ее квартиру. Я помню ее улыбку и вишневый пирог. Помню, как обижалась, злилась на нее, ругалась с ней, а повзрослев, осознала, что права была именно она, - Лина говорила срывающимся голосом, но словно отстраненным, погрузившись в воспоминания. Он прижал ее к себе еще крепче, чтобы она почувствовала себя защищенной. - Я не могу ее потерять. Так ведь не бывает, правда? Не бывает, я точно знаю.

Она хотела растворить в нём, отдать свою боль. Она наконец-то чувствовала поддержку, чувствовала его рядом. Не отстранённого, чужого, другого, иного, родного, обеспокоенного. Он был с ней, не потому что был вынужден, а потому что сам хотел. Он обнимал её крепко, она тонула в нём, её боль сглаживалась, острые колющие углы пропадали. Она была беззащитна, открыта перед ним, ранима как никогда. Она была доверчива, словно новорожденный ребёнок. И он проник в неё ещё глубже, в самое сердце, в самую душу. Никогда не отпускать его от себя, ни на шаг, ни на миг. Сумасшедшая по воле случая, опьянённая им. Он мог для неё стать целым миром, она бы позволила. Он бы быть для неё всем, заполнив все пустые точки души.

Они лежали вместе на кровати. Не секс, нет. Он просто прижимал её к себе, она положила голову ему на плечо. Он согревал её своим теплом, не только физически.

- Всё так бессмысленно. Если люди, которых ты любишь, могут в любой момент уйти навсегда, зачем тогда нужна жизнь?
- Ты нашла не того собеседника. Я мало, что могу посоветовать, - его хриплый голос так близко от неё, до дрожи.
- Ты же как-то живёшь? Как ты это делаешь?

Он удивлённо усмехнулся.

- Странный вопрос.
- Ты живёшь сам по себе и тебе никто не нужен. Как?
- Порой, если ты чего-то хочешь, это не всегда может стать твоим. И нужно вовремя уметь отказаться от своего желания, как бы это ни было нелегко.
- Ты ведь отказался от Алины, не так ли? – приглушённым голосом поинтересовалась она.

Это было откровение. Она бы никогда не решила задать ему такой вопрос.

- Я её до сих пор люблю, если ты об этом. Так что нет, не отказался.

Всегда больно осознавать, что для того, кого любишь ты, есть кто-то дороже тебя. И в принципе не обязательно любить человека ослепительно сильно, чтобы испытывать ревность. Но если ты любишь, это не ревность. А глубокая черная пропасть внутри тебя, в которую ты падаешь с глухим раздражающим звуком, приносящим тебе сплошную боль, раздирающую до косточек.

Лина проснулась среди ночи, резко подскочив как от удара. Он проснулся моментально, словно и не спал. А она не могла понять, почему так тихо, темно. Мозг ещё не проснулся, и она отталкивала руки, словно он был диким животным, который мог причинить ей вред. Есть что-то странно пугающее в моментах, когда ты осознаёшь, что представляет из себя смерть. Когда ты понимаешь, что ничего уже исправить не удастся и всё, что упустил, никогда нельзя будет наверстать. Этот момент осознания чего-то важного, чего-то значимого. И ты сопротивляешься мысли, что человек на самом деле ушёл из твоей жизни навсегда, насовсем, отталкиваешь, не принимаешь саму мысль, что больше никогда не увидишь родную душу. Она только сейчас полноценно прониклась осознанием, что потеряла свою бабушку. Она поймала ртом дыхание, так словно кто-то ударил её под дых, слёзы потекли по щекам, как яркие бриллианты на бледной коже. Она стала совершенной плаксой. Она потянулась к Андрею.

- Тише, тише, - он обнял ее. Крепко прижал к себе, не сжимая до боли, а просто крепко, так словно обхватывал всю ее, окутывая, защищая, отгораживая от мира. - Посмотри на меня, - она подняла глаза, не желая, чтобы он видел ее слез, но и, ища понимания, заботы, нежности от него, желая, чтобы он увидел ее слезы, и стал еще на сантиметр ближе, не в плане физического расстояния, а внутреннего, душевного. - Всё будет хорошо.

И эта фраза, которую она всегда ненавидела, потому что она была пустой и бессмысленной, сейчас хранила в себе особенный смысл. Андрей сказал, что всё будет хорошо, а значит иначе и быть не может. Он был уверен, а она верила ему. Момент слабости у нее. Она хотела сказать, что не сможет без него, потому что знала, что наступит завтра, и он уйдет. Но защита, которую она строила годами, не позволила ей сделать самую главную ошибку - признать свою слабость перед человеком, которому всё равно. И пускай он сейчас рядом и засыпает она в его объятиях, но они всё так же живут разными жизнями. За одну ночь, одно мгновение, не может измениться всё, что уже выстроилось в жизни. Не могут два человека стать одним целым.

Утром Лина проснулась рано, когда только забрезжил рассвет, чувствуя обнимающую её горячую руку. Она закрыла глаза, нежась, наслаждаясь. Прижалась к нему ближе, чувствуя его всем телом. Он был сзади, а рука его лежала на её талии. Она застыла, не двигаясь, боясь его разбудить. Наконец, встала, посмотрев на спящего Андрея. Впервые видит его спящим. Щемяще нежно-горькое ощущение. Она слабо улыбнулась, накинула шёлковый халатик и вышла из спальни. Вздрогнула, увидев Сашу. Он оставался на ночь у матери.

- Доброе утро, - он подошёл к ней, обняв и поцеловав, а она стояла, застыв и не двигаясь. – Что такое? Всё хорошо?

Лина машинально кивнула, и тут Саша посмотрел ей за спину, и выражение его лица поменялось. Он продолжал обнимать её, но его руки импульсивно сжали её тело сильнее. Лина стояла, боясь надвигающейся катастрофы, боясь обернуться и взглянуть в глаза Андрея.

- Это кто?

Саша отпустил её и отошёл. Лина перевела взгляд на Андрея.

- Никто.

Сзади она услышала сдавленный, словно усталый громкий вздох.

- Ты уверена, что я для тебя никто? – Андрей не собирался молча оставаться в сторонке. Эта ситуация по-видимому была для него забавна, помимо того, что испепеляюще злила.

Она резко обернулась, предупреждающе сверкнув глазами.

- Я всё тебе объясню, Саш, - посмотрев умоляюще на парня, произнесла Лина.
- Это вроде как «это не то, что ты подумал?»
- Мы с ним ненавидим друг друга.
- Поэтому просыпаетесь в одной кровати?

Лина замерла, не зная, что ответить. Повернулась к Андрею, резко и грубо, разозлившись, отрывисто сказала:
- Уходи.

Он усмехнулся, но как-то зловеще многообещающе.

Всё медленно развалилось как карточный домик, который сорвался под напором ветра. Всё развалилось бесшумно, но ярко, громоздко. Андрей смотрел Лине в глаза, проклиная, посылая всю ненависть в увеличенном масштабе, посмотрел на неё так, словно она перестала существовать, стала слизкой, противной, недостойной даже для поступи его ног, не достойной более ничего, кроме омерзительного презрения. Он был зол, он был в ярости, он кипел от жгучей ненависти. На его скулах заходили желваки, он стиснул челюсть до напряжения, руки сжались в кулаки, а он весь окаменел, источая губительный яд. Сделал шаг к выходу и её накрыло сильной волной его эмоций, которые он не показывал, но не менее явно излучал всем своим телом. Она сжалась, почти физически чувствуя удар от него. Андрей ушёл, даже не хлопнув дверью и не произнеся ни слова.

- Почему ты мне не предлагаешь уйти? – послышался, словно через пелену голос Саши. Лина посмотрела на него и осознала, что ей совершенно всё равно останется он или уйдёт. Нить, связывающая её с ним, вдруг резко оборвалась. Он стал ей чужим и… ненужным, потому что только, что она сделала то, что никогда не должна была делать. Прогнала того, кого любит после его заботы и нежности, после отмены между ними боевых действий. Лина резко отвернулась, уходя от Саши на кухню. Он остановил её, схватив за руку слишком грубо. – Разве я заслужил это? – Он повернул её к себе лицом, его глаза блестели от злости. – Я так мало тебе давал? Много требовал? Что скажи, я делал не так?
- Просто… ты не тот, кто мне нужен.
- И ты мне это говоришь сейчас? А всё это время, что было между нами? Ложь? Одна сплошная, дрянная ложь?

Она ничего не ответила. Ей нечего было сказать.

- Я хочу, чтобы всё это закончилось, - наконец вымолвила Лина.
- Я ждал чего-то подобного, - в его голосе звучала боль, настоящая, непритворная.
- Мне жаль, Саш. Правда, жаль.
- Это всё, что ты можешь сказать?
- Я устала. Устала обманывать тебя, себя. Устала, понимаешь? Ты этого просто не заслуживаешь, - тихо сказала она, посмотрев на него.

Он злится, он опустошён, потерян, опять злость, сверкающая в его глазах. Эмоции, сменяющиеся калейдоскопом. Он подходит к ней близко, тяжёлое дыхание, тёмные от боли глаза. Она вздрагивает, словно пронзённая болью, чувствуя свою вину перед ним, которую ничем невозможно искупить.

- Я думал, что у нас с тобой впереди целая жизнь, - его тихий голос, убитый, ножом по сердцу, - а оказалось, что времени в обрез. А я не успел сделать тысячи вещей. И, в конце концов, я не успел влюбить тебя в себя.

Она стоит, замерев, нежно касается его лица кончиками пальцев.

- Посмотри на меня. Посмотри. Ты лучшее, что было у меня в жизни. Но я не могу держать тебя рядом, не отпускать, лишь потому, что мне это удобно, мне так хочется. Я безумная эгоистка, да? – Горькая улыбка. – Прости.

Он секунду смотрел на неё, а потом обнял, крепко прижав к себе.

- Я уйду, если ты этого хочешь.
- Так будет лучше.

Он поцеловал её мимолётно, нежно в губы и ушёл, словно его никогда и не существовало. Он ушёл и это, наверное, было правильно. А она осталась совсем одна, чтобы продолжать тонуть в луже жалости к себе, в бездне бездарности и никчёмности своей жизни, но теперь она никого не тянула за собой, хоть какое-то облегчение. Она потеряла опору, словно земля медленно ускользнула из-под её ног. Она падала, шумно, громко. Она падала, зная, что падение будет жёстким и ещё более больным, чем сам полет в никуда. Она потерялась, словно перестала различать, где какая сторона света. Терять что-то безвозвратно - это больно. Но она потеряла всё в одно мгновение, не успев подготовиться. Сама прогнала пинками из своей жизни, сама отпустила, не пытаясь удержать. Её любили, а она лишь притворялась, выдумывала, додумывала. Она разрушила любовь Саши, его мечты. Она потеряла бабушку, не успев даже попрощаться.

В одну секунду просто перестать существовать. Не чувствовать того, что она чувствовала. Не чувствовать ничего. Это, кажется, называется забвением?

Дата добавления: 2015-10-16