Глава 2. Солнце, словно яркий луч надежды, освещало город

Пролог

Солнце, словно яркий луч надежды, освещало город. Тёмное небо с просветами светлого, белые дома, становящиеся золотистыми, и люди, вдруг переставшие быть незаметными, а ставшие живыми и потерявшие обычное своё грустно-летаргическое состояние. И ты идёшь по улицам, осматриваясь, присматриваясь, внезапно понимая, что жизнь прекрасна. Банально до глупости, но осознание чего-то лучшего, чем падшая действительность, становится твоим спасением, пускай лишь на секунду. Мы не выбираем правильных путей, мы идём туда, где однозначно нас ждут бури и грозы, ухабы на дорогах, ситуации, в которых мы обязательно ошибёмся. Мы тянемся к тем людям, которые не делают нас лучше, а показывают нас настоящих со всеми заморочками и привычным безразличием и эгоизмом. Не стоит пытаться жить в стремлении недостигаемых идеалов, надо жить порывами, желаниями, чувствами. И любим мы не тех, кто нас дополняет или составляет нашу полную противоположность, а тех, кто заставляет наше сердце биться до степени фактического выскакивания из груди лишь своим присутствием. Жизнь, на самом деле, прекрасна, даже если ты застрял в полном болоте, разочарован, разбит, предан или обманут. Ведь прекрасной жизнь делаем мы сами, а жизнь как таковая не имеет чёткого описывающего прилагательного.

Глава 1
Где-то далеко в прошлом…

Двухкомнатная московская квартирка. Середина ночи. Девочка семи лет, подложив под щёку ладошку, сладко спит. Громкий крик разрывает тишину квартиры и спокойный сон девочки. Она подскакивает в кровати, ничего пока не понимая, но уже испуганная, с лихорадочно бьющимся сердцем. Ещё один громкий женский крик, больше напоминающий отчаянный визг и мужская ругань грубая, пугающая, наполненная отвратительными словами. Девочка вскакивает и бежит в соседнюю комнату в состоянии уже близкому к истерике, кричит что-то, совершенно не осознавая, что за слова вылетают из её губ. Кричит путано, несвязно, её голос срывается, по щекам текут крупные слезы. Но она, стараясь пересилить себя, просит папу не трогать маму. Отец резко развернулся и с яростью посмотрел на девочку.

- Заткнись и убирайся, - рыкнул он.

Черты его лица заостряются, а искаженное злостью лицо заставляет сердце девочки судорожно сжаться. Состояние почти близкое к панике. Она испуганно делает шаг назад, с её лица сбегает последняя краска, делая её почти смертельно бледной.

- Лена, уходи, - умоляюще просит мама. – Всё хорошо. Мы просто с папой немного поругались.

Но она знала, что это ложь. Она поверила лишь, когда мама пыталась её так успокоить впервые. Она ведь слышала, даже чувствовала, как отец бил маму, как с глухим стуком мама падала на пол. Её лицо сейчас было красное и заплаканное, отчаянное. Но что могла сделать маленькая девочка? Лишь дрожать от страха и молиться, молиться, прося, чтобы этот кошмар закончился. Она молилась безудержно, по её щекам текли слёзы, она продолжала смотреть в страшные глаза отца, словно надеясь ему что-то внушить, хотя у самой всё внутри выворачивалось. Её била дрожь, но сейчас она думала не о себе, а о матери, которая продолжала сидеть на полу в одной ночнушке и тихо утирать слёзы, испугано следя за тем, что происходит в комнате. Она ненавидела его, но каждый раз, когда жизнь становилась спокойной, налаживалась, ненависть уходила, а девочка незаметно для себя прощала отца. Но потом всё повторялось снова и снова. Как замкнутый круг. Ей оставалось лишь бояться и молиться, умолять случиться чуду, умолять, чтобы это прекратилось.

Глава 2

Осознание своих недостатков – это не путь исправления, а лишь первая ступенька длинной лестницы. Марина Минина.

Когда она впервые увидела его, то испытала странные чувства. Она до сих пор помнила их первую встречу ярко, так словно картинка впечаталась в память. Не то, чтобы она никогда не верила в любовь. Просто не придавала этому чувство особенного значения. Любовь была для неё данью того, что ты отдаешь и того, что ты принимаешь. Правда, это «принимаешь» всегда вызывало у неё чувство вины, потому что казалось, что берёт она больше, чем отдает взамен, что обманывает, использует человека. Что вообще есть такое любовь? Каждый может дать ему свое представление и определение. Это как смотреть на облака и видеть что-то определенное, то, что хочешь увидеть или то, что видя, дорисовываешь под себя. И только рядом с другими ты видишь что-то одно, единственное на двоих. Но это всё лишь риторические рассуждения. Потому что есть вопросы, на которые нет одного единственно-правильного ответа, нет единой истины. Есть вопросы, на которые ответы просто ненужно знать.

Встреча с Андреем поменяла в ней многие уже устоявшиеся убеждения. Бывает ли, что вот в один прекрасный момент, ты словно резко начинаешь видеть мир иначе? Революция мировоззрения, глобальная, мгновенная, пугающая. Смотреть на человека и ощущать, как внутри всё по волшебству замирает, а потом словно вокруг мир поменялся, слетел с орбит, что ли. Ох, глупые рассуждения. Она и сама ощущала себя довольно глупо, так безрассудно и безответно влюбившись в человека. Она ведь была самой обычной среднестатической женщиной. Ничего такого, что указывало бы на её отличие от других людей, общее число которых даже выговорить сложно. Возможно, она не могла разобраться в некоторых вещах: в себе, в своей жизни, в своих желаниях и, наконец, в планах, которые хотя бы приблизительно, но должны существовать у каждого человека. В двадцать семь такая позиция дел была сама по себе странностью, но, тем не менее, она не была, предположим, вегетарианкой или феминисткой или ещё кем-то, кого по праву можно назвать отличающимся от других. Но теперь она любила. Любила сильно, настолько, что порой где-то в районе души словно образовывалась большая бездна, чёрная пропасть страшной боли, которая разрывала изнутри, ломала тебя, сгибала.

Она не знала, что делать с этим чувством. Зачем оно ей? Чтобы вылезли все её пороки и недостатки? Так она никогда не была идеальной, даже не претендовала на эту роль. Она вела спокойную жизнь, которой была довольна. А это чувство ломало ей жизнь, хотя, конечно, глупо было обвинять в чём-то что-то совершенно неосязаемое. Но она не хотела любить, по крайне мере так. Не хотела, чтобы это чувство так поглощало, так засасывало, примагничивало, в конце концов.

Сигарета полетела в открытое окно. Это была вторая сигарета за всю её жизнь. Первая пару минут назад была сломана и выброшена после первого затяга. Что ж, по крайне мере, одна вредная привычка обойдёт её стороной.

Позитивное мышление. Позитивные эмоции. Позитивный настрой.

Она отчаянно схватилась за подоконник, ощущая на лице холодный воздух ночи. Не получается. Ничего не выходит. Он всё так же в её мыслях. Как преследующий кошмар. Только очень желанный и такой необходимый. Глупая… Сколько ещё ошибок она совершит перед тем, как остановится? Насколько уничтожит себя? Разрушит свою жизнь? И где этот чертов разум, который должен, просто обязан, отозваться? Где логическое мышление? Рациональный взгляд на ситуацию в целом? Она ощущала себя глупой, забитой, никчёмной собакой, но только далеко не такой беспомощной, поэтому ещё более жалкой.

Налила себе немного алкоголя. Глоток. Ещё один. Посмотрела на наполненный бокал, уже наполовину пустой и почувствовала укол, но подавила его в себе. Заставила не думать себя об ещё одной самой большой ошибке её жизни. Просто не думай, это так просто, не так ли? Влила в себя ещё алкоголя, пока не почувствовала приятный, знакомый шум в голове. Ветер из открытого окна кухни недавно холодивший кожу теперь был приятным. Улыбнулась. Бессмысленно. Подавила в себе чувства, мысли. Подавила боль насколько смогла. Подавила все чувства, что испытывала в это мгновение. Не думай, просто не думай.

Пошла в спальню. На кровати лежал Саша. Ещё одна ошибка. Нет, не так. Нельзя человека называть ошибкой. Но это был тот случай, когда она ощущала себя виноватой за то, что принимает любовь, но, в общем-то, не отдаёт ничего стоящего в ответ. И хотела бы полюбить его горячо, сильно, но не могла. Просто не могла. В её жизни уже был тот, которого она любила слишком сильно. И слишком безответно…

Легла рядом, обняла его. Поцеловала в плечо, улыбнулась. Она не заслужила его любви. Не заслужила. Но он был настоящим, рядом с ней. Не верилось в это. И было жалко, что судьба поворачивает всё так, что мы оказываемся не с теми, кто любит нас, а с теми, кто лишь просто привязан, просто дорожит или просто влюблён. Ирония судьбы? Или насмешка? У судьбы однозначно своеобразное чувство юмора.

Алина зашла в здание журнала «Unusual» сжимая руки в кулаки, чтобы успокоить их дрожь. До сих пор она не могла привыкнуть к мысли, что этот журнал её, но в тот момент, когда в её сознание проникала реальность этого, хотелось кричать от радости. Вот так вот глупо и безнадёжно. Она всё так же осталась несколько наивна, не избавилась от доверчивости, но в тоже время стала опасаться лжи и притворства, уже знала, что удача в жизни встречается слишком редко, обычно за всё приходится платить, всего приходится добиваться. И именно поэтому верить во что-то, что так хотелось считать своим, было очень непросто…

Она зашла в свой кабинет. Положила сумочку на стол, села на уже знакомое и привычное кресло. Улыбнулась. Вспомнила, как только-только купила журнал… купила, потому что считала, что иного выбора нет, а если и был, то не тот который был правильным и нужным. Помнила, как тонула в собственной беспомощности, совершенно не зная, что ей делать с полученным добром. Помнила Андрея, который был рядом… и который как никогда тогда был необходим.

Вздохнув, Аля встала и провела рукой по гладкой поверхности стола. Вышла из своего кабинета, посмотрела на дверь рядом, открыла и вошла.

- Я надеялась, что не найду тебя тут в такую рань.

Андрей поднял голову, взглянув на неё, слабо улыбнулся. Лицо его было мрачным, усталым и довольно помятым. Алина встревоженно оглядела его.

- Пора уже привыкнуть видеть меня здесь слишком рано утром и слишком поздно вечером.

Аля села на диван около стены, посмотрела на Андрея, который отложив бумаги, сейчас ждал от неё слов. Да, он хорошо изучил её, - с улыбкой подумала она. Вздохнула, колеблясь, а стоит ли? Стоит ли опять поднимать эту тему? Стоит ли напоминать ему? Стоит ли вообще с ним разговаривать об этом? Но Аля не могла оставить всё так, как есть.

- Я хочу тебя попросить… - начала она неуверенно.
- Попробуй.

Она на секунду замолчала, думая, как бы так сначала озвучить просьбу, чтобы только потом он понял, к кому эта просьба относится.

- Ты должен быть несколько более снисходителен к другим людям и попробовать понять…
- Замолчи.

Он понял о ком она с первых слов.

Как? Ну, вот как до него достучаться? Он порой был таким упрямым, неуправляемым и если что-то втемяшил себе в голову, если считал, что прав, его было не переубедить.

- Никогда не думала, что ты такой эгоист.
- Я не эгоист.
- Тогда что это? Самолюбие?

Аля теперь стремительно ходила по кабинету, заламывая руки. Андрей внимательно посмотрел на неё. Она волновалось, что он ненавидит её подругу. Бывшую подругу. Женская логика, бесспорно, самая нелогичная. Аля всё пыталась ему что-то внушить, объяснить, доказать. Бессмысленно. Ему было всё равно на её бывшую подругу.

- Никак не могу понять, зачем ты её защищаешь?
- Потому что тебе внезапно что-то стукнуло в голову, и ты стал её ненавидеть, - она подарила ему многозначительный взгляд.
- А ты считаешь своим долгом её защищать?
- О нет, нет, нет. Прекрати-ка уходить от темы нашего разговора. Если не можешь не ненавидеть её, так держись подальше.
- А я что, по-твоему, ищу с ней встречи?
- Ты на все мои слова будешь реагировать так?
- Как так?

Алина обречённо застонала, заставив Андрея усмехнуться. Она придавала всему совершенно ненужный смысл на его взгляд.

- Задушить готова, честно. Что тебе в голову взбрело? Зачем ненавидеть-то её? Нельзя ли просто быть безразличным?
- Мне на неё глубоко наплевать.

Аля удивленно взглянула на него.

- Когда ты стал таким жестоким, Андрюш?

Он встал, подошёл к ней, ласково улыбнувшись, поднял руку и заправил за ухо выбившийся локон.

- Я не думаю о ней, - ровный голос, жёсткий взгляд. Её вопрос разозлил его. Не сам вопрос, а то значение, что он имел. Глупое. Чуждое. Противное.

Аля с сомнением просмотрел на него.

- Я знаю, ты винишь её…
- Прекрати говорить о ней, - спокойно попросил Андрей.

Ещё секунду Алина настойчиво смотрела ему в глаза, но они были непроницаемыми, она не могла понять, о чём он думает, не могла даже предположить. Отошла немного от Андрея и провела рукой по столу, стараясь не выдать своего волнения. Не смотрела на него, не хотела видеть его реакции на её слова.

- Я уезжаю, Андрюш.
- Куда?
- У нас с Кириллом медовый месяц, не забыл?
- Такое забудешь, - с сарказмом отозвался он.

Она взглянула на него.

- Мы на пару недель уезжаем.
- Удачи, - холодным, четким тоном проговорил он. Она поморщилась:
- Это не выглядит, как пожелание удачи.
- Не цепляйся к словам, малышка.

Она подошла к нему, подняла голову, посмотрев в глаза, которые сейчас были темнее, чем обычно. Аля была нежной, хрупкой, у неё был какой-то необычайный характер, и временами она жутко напоминала ребёнка. Но она, безусловно, была сексуальной, смеялась всегда искренне и громко, находила добрые и нужные слова, когда это требовалось, молчала, когда слова были не нужны. И рядом с ней Андрей часто улыбался, просто смотря на неё и слушая её голос. Она была воплощением всего, о чём он мог только мечтать. И она была его до определённого момента. Научила любить, верить, строить планы на будущее, ожидать что-то чудесное каждый день. Это была недолгая, но прекрасная сказка, в которую он просто не хотел верить, а когда осознал ценность того, что имел, это сказка уже оказалась не его.

- Я надеюсь, ты не натворишь глупостей, - с нежной улыбкой сказала она.
- Я не маленький, - усмехнулся Андрей.
- Это заметно.

Аля приподнялась на цыпочки и легко коснулась его щеки губами. Андрей застыл как камень. Слишком близко. Он чувствовал желание, но подавлял его. Её голос, её запах, её взгляд прямой и отрытый, заставляющий кровь по венам бежать быстрее в тысячи раз нормы.

- Не скучай без меня.
- Буду работать.
- Не забывай спать, есть и отдыхать.
- Хорошо, малышка, - улыбнулся он, обняв её, но слабо, ненастойчиво, стараясь не выдать этим жестом что-то большее, чем хотелось бы.
- Я буду скучать, - с милым выражением лица, произнесла она. Андрей не позволил выражению своего лица измениться, но это было сильно. Лишь мысль о том, что она будет скучать, находясь рядом со своим Кириллом Марволом, причиняла боль. Она произнесла эту фразу без двойного смысла, но эти слова были жестоким ударом для него.
- Удачи, - повторил он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. Она ушла, он смотрел вслед закрывшейся двери, чувствуя странное запустение в души. Одиночество? Горечь? Сожаление?

Любовь – довольно странно. Незнакомо. Непривычно. Трепетно, но слишком большая помеха нормальной, привычной жизни. И воспоминания, такие давящие… о моментах, проведенных вместе, об улыбках, подаренных только ему, о поцелуях…

- Моя маленькая малышка, - горько прошептал он в давящей тишине кабинета.

Дата добавления: 2015-10-16