Я вышел из Квитка, миновал поселок Короленко и вскоре добрался до автобазы. Скиба поджидал меня.

— Нам повезло. Грузовик из Братска завтра отправляется обратно. Последний, пожалуй, до распутицы, — сообщил он.

Скиба и Михайлюков пошли ночевать к офицеру, жившему неподалеку от базы, а я устроился на лавке в конторе.

Рано утром я пошел будить Михаил какова и Скибу. Вернувшись от них, я решил еще немного поспать и устроился на шерстяном одеяле в кузове нашего грузовика. Только было задремал, пригревшись под шинелью, как вдруг услышал женский голос:

— Меня с собой не захватите?

Я открыл глаза и увидел, что какая-то женщина залезает в кузов. По виду она была нездешней.

— Далеко едете?

— В Братск. А вам куда?

— До 170-го километра. Хочу навестить мужа, он там командует пожарной частью.

— А вы откуда?

— Из Ленинграда.

Я слышал, что большинство здешних пожарных отрядов сформированы из заключенных. В Братске пожарную часть возглавлял майор, отсидевший в немецком плену. Он всегда низко надвигал головной убор на лоб, чтобы скрыть свастику, выжженную фашистами.

— Почему ваш муж тут? — спросил я, не в силах сдержать любопытство.

— Откуда мне знать? Коммунизм — все равно что фашизм. О причинах спрашивать нельзя, — шепнула моя попутчица.

«Кто же это способен говорить такое?» — подумал я.

— А вы чем в Ленинграде занимались?

— Окончила педагогическое училище и работала в детском саду.

Пристально глядя мне в глаза, она продолжала:

— Если бы Ленин был жив... Выдающийся политик, философ и педагог.

Возле грузовика появился еще один пассажир — паренек лет восемнадцати с фанерным чемоданом красного цвета. Оказалось, он родом из поселка Квиток, в котором я побывал вчера. Парень учился в техникуме в Иркутске, но бросил его, потому что квартирная хозяйка подняла плату за угол, а денег у студента не было. Теперь он устроился бухгалтером где-то в глуши...

Я понимал, что сетовать на судьбу бесполезно, но почему я оказался в плену именно в этих диких местах? Почему все русские, которых я повстречал в Сибири, отрицательно высказываются о Советской России?

Анатоль Франс, приехав в Россию, не стал копаться в материалах и делать «инспекторские» визиты, он просто наблюдал людей на улицах, примечая их жесты и выражение лиц. Недоверчивому и проницательному старцу достало этих впечатлений, чтобы составить образ молодой страны. Андре Жид таким же образом собрал материал для книги «Возвращение из СССР».

Мне, конечно, повезло в том смысле, что я —самый обыкновенный человек — имел доступ к различным документам и возможность совершать небольшие поездки за пределы лагеря, позволявшие мне беседовать с русскими, видеть их повседневную жизнь. По мере того как расширялся круг моих русских знакомых, я все отчетливей осознавал, что советская действительность не имеет ничего общего с теми слащавыми и лицемерными картинками, которые отдел пропаганды в виде листовок и брошюр на японском языке исправно поставлял военнопленным.

Да, темпы строительства поражали. Я видел это собственными глазами. На новой дороге между Тайшетом и Братском уже обосновались шесть автобаз, на каждую из которых помимо десятка американских «студебеккеров» были завезены различные материалы —древесина, столбы для электролиний, шпалы, рельсы, продовольствие. Японские пленные, увязая в топях, прогрызались сквозь скалы, продвигались вперед, оставляя за собой железнодорожное полотно. Работа кипела, или, как любили выражаться русские, шла бурным темпом. На фоне трудовых побед лица людей выглядели особенно понурыми и мрачными, а их одежда убогой...

Михайлюков со Скибой сели в грузовик, и мы тронулись в путь. Миновав нефтебазу на 60-м километре, прибыли на базу 90-го километра, где наш грузовик должен был задержаться до вечера. Базы эти создавались под будущие железнодорожные станции, поселки и города, но пока служили перевалочными пунктами, где каждую пустую машину нагружали попутным грузом. Порожние рейсы были запрещены.

Под вечер наконец нас загрузили. Прибавилось и попутчиков — три человека и одна собака, немецкая овчарка. Мужчина лет пятидесяти с косящими глазами сказал нам, что его перевели сюда начальником одной из автобаз, а прежде он служил в Советской Гавани. Собака принадлежала ему.

Молодой человек с комсомольским значком на груди, похоже, сопровождал шефа базы, потому что называл его «товарищ начальник».

Дата добавления: 2015-10-16