Михайлюков мгновенно собрался.

— Запарка будет! — бросил он, размашисто шагая в сторону лагеря.

...В конторе творился переполох. Срочно нужно было подготовить в алфавитном порядке карточки и опросные листы на три сотни больных и ослабленных пленных, составить в трех экземплярах сопроводительные документы с указанием имени, фамилии, даты и места рождения, профессии, образования, рода войск, лагерного номера каждого человека. Копировальной бумаги в наших местах не водилось, поэтому приходилось трижды переписывать одно и то же. Один экземпляр оставался в нашем лагере, второй направлялся на место нового назначения пленного, третий — в строительный штаб. Покончив с документами, я занялся выпиской актов инвентаризации обмундирования. Такая бумага требовалась на каждого из трехсот японцев. Я вписывал в акт все нехитрое богатство пленного: рубаха — одна, кальсоны — одна пара, ремень — один, носки — одна пара, полотенце — одно... Интересно отметить, что все имущество японцев, изготовленное руками их жен или выданное в Квантунской армии, почему-то числилось советской собственностью, порча и продажа которой запрещались. Часы и авторучки, по большей части уже уворованные у японцев, в список не включались, поскольку считались личной собственностью пленного.

Выполняя указания Михайлюкова, я просидел над бумагами до глубокой ночи. Задание было, похоже, важным, потому что и начальник лагеря, и Михайлюков неотлучно сидели со мной, делая замечания и обмениваясь репликами.

— Гражданин старший лейтенант, куда народ направляют?

— Неизвестно. Завтра видно будет.

Ничего подобного я не помнил за годы плена. Неужели мои предчувствия сбылись и их отправляют на родину? Хотелось побыстрее сообщить товарищам свою догадку. «Узнав о переводе на новое место, они, небось, волнуются от неведения», — думал я, не отрываясь от работы и не чувствуя усталости.

Было совсем поздно, когда я услышал следующий разговор.

— Андрей! — обратился Михайлюков к начальнику лагеря. — Я думаю взять с собой Итиро, чтобы он переводил приказы японцам.

— Ладно, — согласился Демин.

Демин и Михайлюков собрались уходить.

— Завтра к девяти утра ты тоже будь готов, — сказал мне Михайлюков уже с порога.

Автобаза прислала всего восемь грузовиков. Недостающие четыре обещали завтра. Было решено отправить первую партию из двухсот человек под руководством Михайлюкова. Меня тоже послали с этой группой. Оставшаяся сотня в сопровождении дежурного офицера, лейтенанта Скибы, должна была выехать на следующий день.

Я вышел за ворота лагеря с рюкзаком на спине. Там стояли все русские офицеры. Среди них я увидел и сотрудников отдела пропаганды, и ненавистного политработника Леонтьева. Вера, Аня, Маруся тоже были в группе провожающих. Я с радостью подумал, что все похоже на проводы на родину.

— Итиро, ты почему так легко оделся? — спросила Маруся, подойдя ко мне.

— У меня шерстяное одеяло в рюкзаке, да и вообще дело к теплу идет. В случае чего буду греться в движении.

— Так не годится! Ты не знаешь Сибири! Смотри, Михайлюков в шинели, а еще и тулуп прихватил. Немедленно вернись и оденься как следует.

Дата добавления: 2015-10-16