Глава 5. Нарушение высших корковых функций при поражении лобных отделов мозга

В предыдущих глазах мы рассмотрели строение и функции тех отделов коры головного (мозга человека, которые позволяют принимать и перерабатывать информацию, доходящую до нас из внешнего /мира и обеспечивают формирование тех дифференцированных движений, которыми человек отвечает на внешние раздражители. Мы рассмотрели отдельно те нарушения высших корковых функций, (Которые возникают при поражении корковых отделов слухового, зрительного, кожно-кине-стетического и двигательного анализаторов, а также тех корковых образований, которые являются зонами их перекрытия.

В настоящей главе мы переходим ж анализу строения и функции тех отделов больших полушарий, которые — по ©сем данным — неоут наиболее сложные функции и изучение которых было в течение длительного времени предметам самого тщательного исследования.

Мы имеем «в зиду вопрос о функциональной организации лобных долей мозга и о тех изменениях б поведении, которые возникают при их поражаниях.

Переходя к анализу функции лобных долей мозга, мы сразу вступаем в тот раздел неврологии, положение которого резко отличается от положения всех остальных разделов этой науки.

Если изучая функции височных, затылочных и сензомоторных отделов мозга, мы все время оставались в пределах тех областей, принципы работы которых были достаточно известны и которые достаточно однозначно связывались с приемом и переработкой основных видов чувствительности и организацией двигательных актов, то с переходом к анализу функций лобных долей мозга мы сразу же входим в область неизведанных проблем и нерешенных вопросов.

Наука лишь в редких случаях связывала лобные доли мозга, получившие свое полное развитие только у человека, с анализом ощущений, получаемых от тех или иных рецепторов, и с переработкой доходящей извне информации. Она столь же редко рассматривала лобные доли мозга как аппарат, непосредственно обеспечивающий двигательные иннервации. Наблюдатели отмечали, что при раздражении лобных долей мозга электрическим током не возникает никаких сензорных или двигательных реакций, что эпилептические припадки, вызываехмые ирритацией лобных долей мозга, не начинаются с какой-либо сензорной или двигательной ауры и что даже массивные поражения лобных долей мозга не сопровождаются никакими нарушениями зрительной, слуховой и тактильной чувствительности и не ведут к возникновению сколько-нибудь отчетливых нарушений движений.

Эти наблюдения привели многих исследователей к положению, что лобные доли мозга не имеют сколько-нибудь отчетливых функций и что в пределах доступных этим исследователям форм наблюдения — они должны расцениваться как «немые зоны» мозговой коры.

Этим наблюдениям противостояли, однако, факты, полученные другими исследователями.

Авторы, внимательно наблюдавшие сложные формы поведения животных и особенно — сложные виды сознательной деятельности человека, приходили к совсем иным выводам о функциях лобных долей мозга.

Наблюдая животных с экстирпацией лобных долей мозга, они констатировали, что сложные формы целенаправленного, осмысленного поведения у них нарушаются и что животное, сохраняющее зрение и слух, обоняние и тактильную чувствительность и не проявляющее признаков паралича, начинает вести себя неадекватно и его поведение теряет осмысленный характер.

Аналогичные факты описывали и клиницисты, наблюдавшие больных с массивными поражениями лобных долей мозга. Они констатировали, что эти больные сохраняют все виды чувствительности, не обнаруживают признаков нарушения движений, что у них не возникает никаких нарушений гнозиса, праксиса и речи, но что, несмотря на это, сложные формы их психической деятельности распадаются. Эти больные оказываются не в состоянии создать прочные намерения и становятся инак-тивными и аспонтанными. Они могут отвечать «а обычные вопросы или совершать привычные действия, но выполнение сколько-нибудь сложных, осмысленных и целенаправленных актов становится невозможным. Они лишаются способности сознательно относиться к своим поступкам, критически оценивать свое поведение и не контролируют своих актов, продолжая без коррекции выполнять автоматические действия, которые давно потеряли свой смысл. Они перестают переживать свои неудачи, испытывать колебания, конфликты и чаще всего находятся в состоянии безразличия или обнаруживают те признаки эйфории, которые являются результатом невозможности критически оценивать свое поведение.

Все эти наблюдения привели многих исследователей к заключению, что передние или «ассоциативные» отделы любых долей мозга связаны с высшими психичесюими функциями и что «подходя к функции лобных ассоциативных полей, мы сталкиваемся лицом к лицу с теми видами деятельности, которые трудно описать в физиологических терминах» (Фултон, 1943).

Эта оценка функций лобных долей мозга связана с тем положением, которое занимают лобные доли мозга в общей структуре центральных нервных аппаратов.

Есть полные основания утверждать, что функцию лобных долей мозга — больше, чем функцию каких-либо других отделов мозга, — нельзя выразить в устоявшихся в классической физиологии понятиях рефлекторной дуги и что для того, чтобы понять ту роль, которую они играют в организации поведения, нужно перейти к другим представлениям, в корне отличающимся от классических.

Факты, которые мы приведем в дальнейшем, заставляют думать, что функции лобных долей мозга (впрочем, как и функции многих других систем) могут быть выражены лишь в понятиях рефлекторного круга и тех механизмов саморегулирующихся систем, которые были созданы за последние десятилетия и которые прочно вошли в современную биологическую науку.

Предварительный синтез всех доходящих до организма раздражителей и придача некоторым из них сигнального, регулирующего значения; формирование «ориентировочной основы действия» и создание сложных программ поведения, постоянное слежение за выполнением этих программ и осуществление контроля за поведением со сличением выполняемых актов с исходными намерениями; обеспечение системы «обратных связей», на основе которых происходит регуляция сложных форм поведения,—все это у человека осуществляется при ближайшем участии лобных долей мозга, которые именно благодаря этому получают столь важное место в общей организации поведения.

Естественно, что на основе этих представлений — функции лобных долей мозга продолжают оставаться предметом такого же (в конечном счете физиологического) анализа, как и функции всех других отделов мозговой коры, а психологический и клинический анализ патологии лобных долей сохраняет ту же связь с их физиологическим изучением, которая остается основным принципом современной науки.

Этим принципом мы и будем руководствоваться в изложении этого раздела нашего исследования.

Мы рассмотрим в кратких чертах историю исследований, посвященных патологии лобных долей мозга с тем, чтобы после этого остановиться на тех формах нарушения произвольных движений и действий, которые возникают при этих поражениях, и тех дефектах сложных форм регуляции двигательных актов, которые с особенной отчетливостью выражают эту патологию. После этого мы обратимся к тем данным о нарушении гностических, мнестических и интеллектуальных процессов при поражении лобных долей мозга, которыми мы располагаем.

Дата добавления: 2015-10-16