Метафизика В.С. Соловьева.

В истории отечественной философии В.С. Соловьев по праву выделяется как один из первых создателей философской системы на уровне богословской метафизики в координатах приоритетов русского православия. По сути, им создается классический образец идеалистической философии, называемой религиозной. Не случайно, в кругах российского образованного общества он именуется «русским Платоном», «русским Оригеном», «Пушкиным русской философии», а созданный им вариант философского мироосмысления определяется как «философия всеединства», «синтетическая философия», «философия вечной женственности». Думается, что мировоззренческую систему мыслителя столь же правомерно характеризовать как «философию любви», так как именно в ней с полной силой проявляется панэтизм, ставший общепризнанной особенностью русского религиозно-философского миропостижения.

В. С. Соловьев родился в Москве 16 января 1853 года в семье известного историка Сергея Михайловича Соловьева. Если попытаться выделить в его жизни главные вехи творческого самоутверждения, то прежде всего следует обратиться к периоду детства и юности.

Практически во всех его биографических материалах отмечается значение духовно-религиозной традиции в семье Соловьевых. Очевидно, влияние религиозной православной культуры на детское сознание было настолько велико, что отразилось в «странных снах» ребенка.

В то же время отношения в семье были достаточно либеральными, чтобы допустить чтение подростком и юношей Вл. Соловьевым самой разнообразной, в том числе и «вольнодумной» литературы. Все это привело его в 15 лет к страстному увлечению материализмом. Увлечению понятному и довольно заметно распространявшемуся в среде образованной российской молодежи 60-70-х годов XIX века. Возможно, итогом «теоретического отрицания» стало поступление на физико-математический факультет Московского университета. Однако, надо полагать, гуманитарные склонности Вл. Соловьева проявляются все явнее и острее. В результате он переходит на историко-филологический факультет и начинает увлеченно заниматься философией. Этот выбор – вторая важная веха его жизни.

После окончания Московского университета в 1873 году Вл. Соловьев работает над магистерской диссертацией, посещая в качестве вольнослушателя московскую духовную академию(1874 г.). Затем последовала защита магистерской диссертации «Кризис западной философии (против позитивистов)». Выбор духовных приоритетов мировидения самоутвержден и обоснован. Вскоре в июле 1875 года он едет в Англию для изучения древних историко-философских рукописей в Британском музее. Важнейшим событием в духовных исканиях молодого философа за границей стала неожиданная поездка в Египет по «таинственному зову Софии». Возвратившись в Россию, он фактически подводит итог созданием того направления, которое будет названо философией всеединства В. С. Соловьева. Завершающим шагом на этом этапе творчества можно считать защиту докторской диссертации «Критика отвлеченных начал» весной 1880 года в Петербургском университете.

Все пережитое, прочувствованное, ставшее содержанием духовного опыта, проявилось в его философской системе: и религиозно-православная традиция семьи, и увлечение материализмом, и занятие точными науками, и знакомство с идеями Спинозы, Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля, Шопенгауэра, и интерес к мистической литературе, изучение Каббалы, и работа с религиозно-философскими источниками. Все это найдет концентрированное выражение в идее цельного знания.

Казалось бы, судьба определена. Он – молодой талантливый философ. Прочитанные им вначале 1878 года публичные лекции на общую тему «Чтение о богочеловечестве» вызвали горячий отклик у многочисленной аудитории, состоявшей не только из гуманитариев, но и из представителей естественных наук. Можно представить, какое значение для студенчества имела позиция такого профессора после убийства Александра II 1 марта 1881 года. И философ не скрывал ее. В публичной лекции 13 марта он высказал протест против всякой революции как насилия, а в лекции 28 марта призвал Александра III помиловать первомартовцев. Далее последовали отставка и отход от преподавательской деятельности. Это третья веха его жизни.

Началось время скитаний, наполненное напряженной литературной работой. В 80-90-е годы Вл. Соловьев создает свои знаменитые философские труды «История и будущность теократии» (1886), «Россия и вселенская церковь» (1889), «Оправдание добра» (1897-1899); известные трактаты «Красота в природе» (1889), «Смысл любви» (1892-1894), «Теоретическая философия» (1897-1899) и многочисленные статьи. В этот период в его творчестве и общественной деятельности отчетливо проявляется стремление к распространению идеи соединения церквей. Увлечение католицизмом, как и призыв к прощению революционеров, неоднозначно воспринимались российским общественным сознанием. Но был ли Вл. Соловьев последователен в свете собственного философского мировидения? Ответ на подобный вопрос требует обращения к ключевым идеям его философии.

Онтологическая концепция создается русским философом в системе координат религиозной метафизики. Ею задается центральный компонент философской системы. Это – бог. Именно использование этого ключевого символа религиозного сознания позволяет мыслителю разрабатывать сложную, категориально насыщенную и этически откоррелированную онтологическую вариацию. В ее основе обозначается признание божественного начала, сущего в трех единосущных субъектах. Эта позиция декларируется Соловьевым в утверждении о том, что “…признавая вообще божественное начало как сущее с безусловным содержанием, необходимо признать в нем трех единосущных и неразделенных субъектов, из коих каждый по-своему относится к одной и той же безусловной сущности, по-своему обладает одним и тем же безусловным содержанием”[184].

Первый субъект являет в представлении философа “безусловное первоначало”, “абсолютную субстанцию” или “дух, как самосущий”, второй – вечное, адекватное проявление или выражение первого – его “существенное Слово” и третий – “Дух, возвращающийся к себе”, “Дух совершенный” или “Дух святой”[185].

Приведенный фрагмент примечателен не только выявлением духовных субъектов сущего, но и наличием понятия безусловной сущности, которая определяется как безусловное содержание сущего. Последнее характерно для понимания Соловьевым соотношения сущего и сущности, когда сущность определяется как собственно внутреннее содержание сущего и вместе с тем его другое[186]. Именно отношение между сущим как таковым и его сущностью являет для русского мыслителя бытие[187]. Категориальная взаимосвязь: сущее – сущность – бытие в контексте его религиозной метафизики находит интересное выражение в боге, дополняясь мотивом единства. “…Бог есть все, то есть, что все в положительном смысле или единство всех составляет собственное содержание, предмет или объективную сущность Бога, – рассуждает он, – …бытие, действительное бытие Божие есть утверждение или положение этого содержания, этой сущности, а в ней и самого полагающего или сущего”[188]. Следовательно, единство определяется им как “объек­тив­ная сущность Бога”, а бытие божие понимается как его (единства) утверждение и декларируется как утверждение сущего.

Обосновывая правомерность данной категориальной связи, В. С. Соловьев апеллирует к абсолютности божественного бытия. “Если бы божественная сущность не была всеединою, – не заключала в себе всего, – полагает он, – то, следовательно, что-нибудь могло бы быть существенно вне Бога, но в таком случае Бог ограничивался бы этим внешним для него бытием, не был бы абсолютным, то есть не был бы Богом”[189].

В свою очередь, акцент на абсолютное первоначало, абсолютное сущее дает возможность мыслителю доказать важное для его философской интерпретации положение (важное в целом и для русской религиозной философии) о том, что Бог как абсолютное единство не только не отрицает множественности, но предполагает ее. Бог есть сущий, он обладает бытием, но при этом, по логике категориальных построений В. С. Соловьева, обладая бытием, он свободен от всякого бытия, так как он абсолютен, а “…слово absolutum, значит, во-первых, отрешенное, то есть от всех частных определений, и, во-вторых, – завершенное, заключенное, совершенное, то есть всем обладающее, все в себе содержащее…”[190]. Доказательство усиливается на уровне рефлексии проявления “абсолютного сущего” как “безусловно единого”. “Абсолютно-сущее, не подлежащее само по себе никакому определению, определяет себя, проявляясь как безусловно единое чрез положение своего другого или содержания, то есть всего, – заключает философ, – ибо истинное единое есть тот, который не исключает множественности, а напротив, производит ее в себе и при этом не нарушается ею, а остается тем, чем есть, остается единым и тем самым доказывает, что он есть безусловно единый”[191]. Обозначив элементы своей онтологической системы в метафизическом тождестве:

Бог ® абсолютно сущее «безусловно единое ® множественность.

Соловьев выдвигает тезис о “положительном содержании” божественного начала, определяя его как мир идеальных сущностей. Природные явления, с точки зрения мыслителя, не могут составлять подлинное содержание божественного сущего в силу несовместимости “безусловности”, то есть вечности и неизменности абсолютно-сущего с постоянной переходностью, изменчивостью природного бытия. “Если, таким образом, наш природный мир по своему чисто относительному характеру не может быть подлинным содержанием божественного начала, то такое содержание, то есть положительное все (всецелость или полнота бытия), может находиться лишь в сверхприродной области, которая в противоположность миру вещественных явлений, определяется как мир идеальных сущностей, царство идей, – объясняет он свою позицию[192]. А затем в контекст обоснования им вводится категория “безусловного”. “Для того, чтоб все могло быть содержанием безусловного начала, – поясняет он, – необходимо, чтобы это все само представляло определенное содержание, то есть необходимо, чтобы каждая единица, составляющая это все, каждый член этого целого был чем-нибудь особенным, не мог быть заменен или смешан с чем-нибудь другим, необходимо, чтоб он был вечной, пребывающей идеей”[193]. Отсюда следует вывод: “Итак, основные существа, составляющие содержание безусловного начала, не суть, во-первых, только неделимые единицы-атомы, они не суть, во-вторых, только живые действующие силы, или монады, они суть определенные безусловным качеством существа, или идеи” [194]. Под идеями русский философ подразумевает, как видно, “особенные формы метафизических существ, присущие им самим по себе…”[195]

Но для метафизической системы необходима связь или отношение элементов, а, значит, нужна системно-образующая категория, выражающая “существенное отношение”. И логика панэтического мышления приводит В. С. Соловь­ева к традиционному для русского культурно-религиозного сознания решению. “Но как возможно вообще отношение между основными существами при их качественном различии и отдельности? – вопрошает он[196]. И тут же отвечает: “Очевидно, оно возможно лишь тогда, когда различаясь между собою непосредственно, они в то же время сходятся или уравниваются между собою в чем-нибудь для них общем, причем для существенного отношения между идеями необходимо, чтобы это общее само было существенным, то есть было бы особенною идеей или основным существом”[197]. Самой же общей и широкой идеей, “внутренно” покрывающей “собою все остальные”, в представлении русского мыслителя могла быть лишь любовь. “Это есть идея безусловного блага или, точнее, – безусловной благости или любви. В сущности, всякая идея есть благо – для своего носителя, – его благо и его любовь. Всякое существо есть то, что оно любит. Но если вякая особенная идея есть некоторое особенное благо и особенная любовь, то всеобщая универсальная или абсолютная идея есть безусловное благо и безусловная любовь…”, – так завершается метафизический категориальный ряд[198]. Более того, он преобразуется в замкнутую систему, когда Соловьев, выявив этическую сущность в абсолютно сущем, сопрягает его со “всецелостью” божественного начала. “Безусловная любовь, – согласно его видению, – есть именно то идеальное все, та всецелость, которая составляет собственное содержание божественного начала. Ибо полнота идей не может быть мыслима как механическая их совокупность, а именно как их внутреннее единство, которое есть любовь”[199]. Но онтологическая концепция Соловьева включает построения и на уровне категорий сущности и бытия. Каковы особенности их конструирования? Во-первых, определение бытия, как некоторого отношения сущего или субъекта к его сущности или содержанию, дает философу логическое основание для вывода о том, что “способы этого отношения” представляют “способы (модусы) бытия”[200]. Во-вторых, выявив три особенных субъекта бытия, такие как чистый дух, ум и душа (дух, осуществляющийся и действующий в другом), мыслитель выделяет соответ­ствующие способы бытия. В его видении это – воля, представление и чувство. Каждому из субъектов бытия, по его мнению, принадлежат все три способа бытия, но в разном соотношении. Первый субъект представляет и чувствует, “поскольку хочет”, во втором воля и чувство подчинены представлению; третий “представляет и хочет, лишь поскольку ощущает”[201]. В-третьих, по размышлениям Соловьева, трем божественным субъектам и способам их бытия соответствует три образа сущности или три идеи, выражающие преимущественное содержание каждого из них. Для чистого духа – это благо, для ума – истина и для души – красота. “Перво­началь­ный дух есть сущее как субъект воли и носитель блага, – резюмирует философ, – и вследствие этого или потому также субъект представления истины и чувства красоты. Ум есть сущее как субъект представления и носитель истины, а вследствие этого также субъект воли блага и чувства красоты. Душа, или осуществляющийся дух, есть сущее как субъект чувства и носительница красоты, и лишь вследствие этого или постольку подлежащее также воле блага и представлению истины”[202].

В-четвертых, в свете исходной посылки мыслителя о безусловно единой божественной сущности благо, истина и красота предстают как различные образы единства, как три различные идеи, сводимые абсолютно-сущим в единство, которое есть любовь. И Соловьев вновь подчеркивает сквозной мотив своей философемы, что всякое внутреннее единство, “...всякое извнутри идущее соединение многих” есть любовь и в этом смысле “...благо, истина и красота являются лишь различными образами любви”^[203]. Воля блага есть любовь в своей внутренней сущности, любовь как желаемое, как идея идей, как единство существенное; истина – та же любовь как единство представляемое, идеальное; а красота – любовь, проявленная, ощутимая, единство реальное^[204].

Отсюда метафизика всеединства В. С. Соловьева может быть концептуально обозначена следующими положениями:

Первое. «Истинно сущее», «сущее с безусловным содержанием» – Бог.

Второе. Божественное «абсолютное сущее» проявляется как «безусловное единство».

Третье. Абсолютное сущее определяет себя проявляясь как “безусловно единое” во множественности идеальных сущностей – идей.

Четвертое. Бытие представляет отношение между сущим как таковым и его сущностью.

Пятое. “Сушественное отношение” между идеальными сущностями – идеями, отношения, выражающие их (идей) связь в единое, являет самое общее, широкое, “внутренно покрывающее собою все остальные”, идея Любви.

Дата добавления: 2015-10-13