'Pastor, Beurtheilung,p. 71 sqq.; Villari,II. 252. Ш8См. Schnitzer, Feuerprobe, p.144.

ибо он «желал не смерти грешника, а изменения выбранного им пути и продол­жения его жизни»¹²¹⁹. Он призывал синьорию не позволять Савонароле «быть мухой в молоке, мешающей развивать отношения с Римом», и перестать «тер­петь этого вредного червя, пригретого ею».

Через послания и легатов синьория продолжала попытки опровергнуть обви­нения Александра и защитить Савонаролу. Но хотя все ее члены сохраняли уве­ренность в чистоте побуждений монаха, большинство стало считать, что удобнее заставить проповедника замолчать, чем навлекать на себя папскую анафему. На публичном собрании, созванном синьорией 9 марта 1498 г., где обсуждалось, какие предпринять действия, многие настаивали на соображениях целесообраз­ности. Папа, как наместник Христа, получил свою власть непосредственно от Бога, и его надо слушаться. Вторым соображением были финансовые затрудне­ния городских властей. Десятина была необходима, а приказ о ней мог исходить только от папы. Некоторые предлагали оставить вопрос на рассмотрение самого Савонаролы, ведь он лучший из людей, каких видел этот мир на протяжении 200 лет. Другие смело объявляли, что послания Александра вызваны ухищрениями врагов Флоренции, а содержащаяся в них критика несправедлива и прислуши­ваться к ней не стоит¹²²⁰. 17 марта 1498 г. Савонароле сообщили о решении синьории: ему следует впредь воздерживаться от проповедей, — и на следующий день он произнес свою последнюю проповедь.

В последней проповеди Савонарола признал, что обязан повиноваться реше­нию. Он уже думал о последнем средстве, остававшемся в его распоряжении. С кафедры он уже упоминал об этом средстве — созыве общецерковного собора. Сохранились послания, которые он намеревался отправить королям Испании, Англии, Франции, Германии и Венгрии, призывая их созвать собор. В них он торжественно заявлял, что Александр — не папа, ибо он не только купил свою должность и ежедневно продает бенефиции, но его явные пороки доказывают, что он — не христианин. Похоже, послания эти так и не дошли до адресатов, однако отдельные лица разослали предварительные уведомления своим друзьям при разных дворах, чтобы подготовить их¹²²¹. Одно, адресованное Карлу VIII, было перехвачено в Милане и переправлено папе. Теперь у Александра было документальное доказательство бунта флорентийца против папской власти. И тут события приняли неожиданный оборот.

По Флоренции прокатился слух, что для доказательства правдивости заявле­ний Савонаролы решено прибегнуть к огненной ордалии¹²²². Вызов был брошен францисканцем Франческо да Пулия в проповеди в Санта-Кроче, где он назвал доминиканца еретиком и лжепророком. Если Савонарола не пострадает от огня, это будет явным знаком, что Флоренция должна последовать за ним. Вызов был принят Фра Доменико да Пешиа, монахом монастыря Св. Марка и близким другом Савонаролы, который славился праведностью своей жизни. Он занял ме­сто своего друга, утверждая, что Савонароле предназначены более великие дела. Тогда Франческо да Пулия удалился, и его место неохотно занял другой франци­сканец, Джулиано Рондинелли. Сам Савонарола не одобрял ордалии. Это было

¹²¹⁹См. послания Александра в Perrens, I. 481-485; Pastor, III. 418 sq. О'Нил их не приводит. ¹²²⁰См. Schnitzer, Feuerprobe, p. 38 sqq.

¹²²¹0ригиналы см. в Perrens, I. 487-492. Отрывки приведены в Villari, II. 292 sq. См. также Hase, р. 59, Creighton, III. 237. Виллари говорит, что в подлинности посланий нет никаких сомнений.

¹²²²Рассказ Ландуччи о fuoco (р. 165 sqq.) наиболее красочен. Рассказ Черретани см. в Schnitzer ed., 59-71.

попыткой совершить чудо. Он никогда не творил чудес и не считал их важными. Нравоту его дела, утверждал он, доказывают праведные плоды. Но народу, как.щюриг автор из Ромолы, «огненная ордалия представлялась самым доходчивым и простым доказательством», и Савонарола не мог пойти против мнения народа, так как это повредило бы его популярности. В истории Флоренции святые люди не раз доказывали свою веру с помощью огненных ордалий. Так было во время,сщ>а об инвеституре со святым Джованни Гвадальберти в близлежащем Сеттимо и с монахом Петром в 1068 г., а полвека спустя — с другим Петром, который оправдал себя от обвинения в пренебрежительном отношении к кресту, пройдя без вреда для себя по девяти раскаленным лемехам¹²²³.

Синьория согласилась на ордалию и назначила ее на 7 апреля. Было решено, что, если Фра Доменико погибнет, Савонарола отправится в изгнание в течение трех часов. Две стороны, Доменико и Рондинелли, представили свои заявления синьории. В заявлении доминиканца были следующие положения. Церковь ну­ждается в обновлении. Она будет наказана. Флоренция будет наказана. Это слу­чится в один день. Отлучение Савонаролы от церкви недействительно, и тот, кто игнорирует это отлучение, не грешит¹²²⁴.

Друзья Савонаролы с энтузиазмом отнеслись к ордалии. Когда он объявил о ней в проповеди, многие женщины восклицали: «Я согласна, я согласна!» Другие монахи Св. Марка и сотни молодых людей заявляли о готовности пройти сквозь цламя из уважения к своему духовному вождю.

Александр с большим интересом ждал новостей из Флоренции. Трудно ска­зать, что именно он думал. Он неодобрительно высказался об ордалии, однако не мог не понимать, что она предоставляет ему простой способ избавиться от врага аго власти. (После окончания ордалии он похвалил Франческо и францисканцев,в самых цветистых выражениях и заявил, что францисканцы не могли сделать для него ничего более приятного¹²²⁵.)

Приближавшийся суд вызывал весьма острый интерес. Во Флоренции и Риме ни о чем другом не говорили. Подготовка велась полным ходом. На городской площади навалили две груды хвороста длиной примерно по 20 м, шириной по метру у основания и высотой около метра¹²²⁶. Древесина была пропитана смолой и маслом. Расстояние между кострами составляло полметра, чтобы между ними мог пройти человек. Все входы на площадь были блокированы отрядом в 300 человек под командованием Маркуччо Сальвиатиса и двумя другими отрядами, по 500 человек каждый, расположенным^ в разных местах. Люди начали соби­раться ночью накануне ордалии. Окна и крыши соседних домов были полны нетерпеливых зрителей.

. Мероприятие было назначено на одиннадцать часов. Доминиканцы торжест­венной процессией прибыли на место, произведя впечатление. Фра Доменико, на повозке, был одет в огненно-красный бархатный плащ. Савонарола, в белом,

^1,28См. Schnitzer, Feuerprobe, p. 49 sq. "^Schnitzer, p. 54.

^iasSchnitzer (p. 64 sq.), который подробно освещает события, и Villari (II. 306 sqq.) соглашаются в том, что Александр полностью симпатизировал ордалии. Они считают также, что за пред­ложение об ордалии и за широкое распространение слухов о ней в основном, если не целиком, несут ответственность «беснующиеся» ( arrabbiati ). Pastor (III. 429) представляет Александра как не одобрившего ордалию.

«"У авторов того времени приводятся разные цифры. Landucci (р. 168) говорит о длине в 50 braccia {локтей}, ширине 10 и высоте 4; Bartolomeo Cerretani (Schnitzer ed., p. 62) — о ширине в 1 braccio и высоте 2.

несущий дароносицу с гостией, вел за собой остальных монахов, а за ними следо­вало великое множество мужчин, женщин и детей с зажженными свечами. Ког­да настал момент для начала шествия, Савонарола произнес проповедь. Он снова сообщил народу, что дело его не требует чудес. Он всегда старался доказать пра­воту праведными делами и еще раз напомнил, что, как и на горе Кармил, чудес­ного вмешательства следует ждать лишь в ответ на молитву и смирение.

В истории позднего Средневековья было мало зрелищ, столь же интересных для взора и воображения, как состоявшееся в тот день. Там присутствовал вели­чайший проповедник эпохи, самая возвышенная в моральном отношении лич­ность со времен Яна Гуса и Жерсона. Там пытались доказать невиновность древ­ним способом, вид которого был непривычен для просвещенного поколения фло­рентийцев. Таких увлекательных развлечений не предлагалось даже в век прославленных представлений Медичи.

Толпа ждала. Миновало назначенное время. Наблюдалось непонятное движе­ние монахов, которые входили во дворец синьории и выходили из него. Позже о случившемся рассказывал сам Савонарола, а также другие свидетели. Франци­сканцы не позволили Фра Доменико взойти на костер в красном плаще и в другой одежде, которая на нем была, на том основании, что она могла быть заколдована. Поэтому ему пришлось полностью раздеться и надеть на себя дру­гую одежду. На том же основании они настаивали, чтобы он держался подальше от Савонаролы. Нетерпение толпы возрастало. Францисканцы опять зашли в зал синьории и устроили долгое совещание. Они увидели в руках Доменико деревян­ное распятие и настаивали на том, чтобы он оставил его, так как оно тоже может быть заколдовано. Савонарола заменил его гостией, но францисканцы утвержда­ли, что гостию не подобает проносить сквозь пламя. Они воззвали к синьории, но Савонарола отказывался уступить. Он говорил, что физические признаки гостии могут сгореть, но сущность освященного хлеба останется неприкосновенной. Вдруг налетела буря, пошел дождь, а потом внезапно прекратился. Ордалия не начиналась. Толпа становилась неуправляемой и бурлила. Приближалась ночь. Синьория отменила ордалию.

Власть Савонаролы осталась в прошлом. Очарование его имени исчезло. Зре­лище обернулось фарсом. Народ стал вести себя все более угрожающе, и страже с трудом удавалось помешать толпе наброситься на Савонаролу, когда процессия двигалась обратно в монастырь Св. Марка.

Вполне правдоподобно мнение о том, что в тот день политические враги Саво­наролы, «беснующиеся» (arrabbiati), помогали францисканцам и что задержка на площади, вызванная возражениями, была лишь уловкой для того, чтобы сов­сем помешать ордалии. Говорят, заговорщики держали наготове кинжалы, чтобы убрать Савонаролу с дороги, но народ не задумывался над такими вещами. Савонарола не выдержал испытание. Если бы он был искренним и уверенным в своем деле, рассуждали люди, он мог бы войти на огненную тропу сам и встре­тить лицом к лицу ее опасности. Даже если бы он не вышел оттуда невредимым, он погиб бы, доказав свое моральное превосходство. Именно готовность Лютера к испытаниям в Вормсе принесла ему доверие народа. Если бы он поколебался в 1521 г. в присутствии Карла V, он утратил бы народную поддержку, а именно это произошло с Савонаролой в 1498 г. на площади Флоренции. Наши современники

согласны с флорентийским народом. Савонароле недоставало героических ка- -чеетВг Ему было лучше умереть, чем быть обвиненным в трусости.

Флоренция была в гневе оттого, что ею манипулировали. На следующий день толпа штурмовала монастырь Св. Марка. Синьория проголосовала за немедлен­ное изгнание Савонаролы. Ландуччи, который плакал и продолжал молиться за него, говорит: «Казалось, ад разверз свои врата». Савонарола выступил с речью, В.которой прощался со своими друзьями. Толпу невозможно было остановить. Она ворвалась в монастырь и разграбила его. Фра Доменико и приор были схва­чены и приведены к гонфалоньеру. По пути их оскорбляли. Потом их заперли в отдельных помещениях. Через день или два Фра Сильвестро, благодаря видени­ям которого назначалась ордалия, также был схвачен. «Невозможно было ска­зать ни слова в защиту Савонаролы, — пишет Ландуччи. — Такого человека

немедленно растерзали бы».

Папа, получив официальные известия о событиях во Флоренции, поздравил.гашьорию, даровал городу полное отпущение грехов и выделил желанную деся­тину за три года. Он потребовал Т&КЖ6, чтобы Савонаролу послали в Рим для суда, Но в то же время разрешил городу допрашивать трех монахов, не пренебре­гая» по необходимости, и пытками¹²²⁸. Была назначена комиссия для допроса заключенных. Прибегли к пыткам. Савонаролу привязали к веревке, продерну­той в блок, руки ему связали за спиной, потом его поднимали вверх и внезапно отпускали веревку, позволяя ему упасть. За один день с ним проделывали такое 14 раз. Муниципалитет организовал два отдельных суда, 17 апреля и 21-23 апре­ля. Несчастный человек, доведенный мучениями до состояния бреда, сделал при­знания, которые позже, в здравом уме, опроверг как ложные¹²²⁹. Он даже отрицал, что он пророк. На таких пылких почитателей, как аптекарь Ландуччи, это призна­ние произвело удручающее впечатление. Ландуччи писал 19 апреля 1498 г.: Я присутствовал при чтении протокола суда над Савонаролой, которого все мы считали пророком. Но он сказал, что он не пророк и что пророчества его не от Бога. Услышав это, я был изумлен и ошеломлен. Сильная боль охватила мою душу, когда я увидел крушение этого великолепного здания, возведенного на хлипком фунда­менте лжи. Я считал, что Флоренция станет новым Иерусалимом, законы которого будут примером благочестия (buona vita) и от которого пойдет обновление церкви, обращение неверных и утешение верующих, а теперь я понял обратное и успокаивал себя словами; «На все воля Твоя, о Господи!» (in voluntate tua, Domine, omnia sunt posit a)¹²³⁰.

Для нового суда Александр создал свою собственную комиссию, куда входили Турриано, венецианский генерал доминиканцев, и Франческо Ромолино, епи­скоп Илерды, позже кардинал. В письмах из Рима говорилось, что комиссия обязана «приговорить Савонаролу к смерти, даже если он — второй Иоанн Кре­ститель». Александр вполне мог сделать подобное заявление. Вскоре после при­бегая во Флоренцию Ромолино объявил, что костер близок и что приговор, приготовленный заранее, у него с собой.

■«. Фра Доменико держался великолепно. Он упорно восхвалял своего друга и. руководителя. Фра Сильвестро, не выдержав мучений на дыбе, обвинял своего

^li№Etiam per torturam. Письмо Александра приводится в Lucas, р. 372.

Достоверность рассказов о суде над Савонаролой и о его признаниях сомнительна, так как они были искажены передающим их Сером Чекконе. См. Pastor, III. 432 sq. Ландуччи говорит, >к что крики пытаемых Доменико и Сильвестро были слышны в городской темнице с девяти утра

и до ночи. ""Diary, р. 173.

учителя в разнообразных грехах. Другие монахи монастыря Св. Марка написали Александру, обвиняя своего приора как самозванца. Так часто поступают те, кто хва­лит нас в моменты благополучия. Чтобы спасти себя, они отвергают и хулят своих благодетелей. И монахи получили свою награду — в виде папского прощения.

Точные обвинения, на основании которых Савонаролу приговорили к смерти, не установлены и не так уж важны, ибо частично они были сфабрикованы специ­ально для этого случая. Хотя Савонарола не грешил против Божьего закона, он часто оскорблял людей. Папская комиссия обвинила его в том, что он еретик и раскольник. Но он не был еретиком. В самом крайнем случае его можно признать бунтовщиком против римской власти, который выступил против буллы Ехесга- bilis папы Пия II, когда решил воззвать к собору¹²³¹.

В перерывах между пытками Савонарола писал свои «Размышления» на два покаянных псалма, 31-й и 50-й. Здесь проявилась пылкая религиозность его натуры. Великий проповедник приближается к престолу благодати как нуждающийся грешник и молит о том, чтобы просящему хлеба не дали камень. Он упоминает о Закхее, Марии Магдалине, хананеянке, Петре и блудном сыне. «Избавь меня, — восклицает он, — как Ты избавил бесчисленное множество грешников от челюстей смерти и от врат ада, и мой язык громко воспоет Твою праведность!» Лютер, опубликовавший эти разъяснения в 1523 г. с благород­ным вступлением, называет их «образцом евангельского учения и христиан­ского благочестия, ибо в них Савонарола предстает перед нами не как монах- доминиканец, верящий в свои обеты, в устав своего ордена, в свой клобук, в мессы и добрые дела, а как облекшийся в броню праведности и вооруженный щитом веры и шлемом спасения — не как член ордена проповедников, а как обычный христианин»¹²³².

По просьбе трех заключенных, которых содержали порознь в течение трех недель, им было позволено встретиться вечером накануне казни. Встреча состоя­лась в зале синьории. Когда Савонарола вернулся в свою камеру, он заснул на груди у Никколини из братства Баттути, задачей которого было служение заклю­ченным. Никколини сообщает, что сон Савонаролы был спокоен, как сон младен­ца. Проснувшись, осужденный провел остаток ночи в молитве. На следующее утро друзья встретились вновь и вместе приняли таинство.

Они были приговорены к повешению, после которого тела следовало сжечь, чтобы «душа полностью отделилась от тела». Казнь состоялась на площади, на которой, за два месяца до того, собралась толпа, чтобы наблюдать огненную ордалию. Савонаролу и его друзей вели к месту казни без плащей, босыми, со связанными руками. Епископ Вероны по указанию папы отпустил им грехи. Объявляя об отлучении Савонаролы, прелат сказал: «Я отлучаю тебя от церкви воинствующей и от церкви побеждающей» (separo te ab ecclesia militante et trium- phante). «От воинствующей, но не от побеждающей, — отвечал Савонарола, — на это нет твоей воли» (Militante, поп triumphante: hoc enirn tuum поп est). В молча­нии он наблюдал, как умерли Фра Доменико и Фра Сильвестро, последними словами которого были: «Иисус, Иисус!». Потом он сам взошел на помост. Толпа

¹²³¹См. жалкие послания папской комиссии к Александру в Lucas, pp. 434-436.

¹²³²Weimar ed., XII. 248. За два года, прошедшие после смерти Савонаролы, вышло двадцать три издания этой книги. Не прошло и полувека, как она была переведена на испанский, немец­кий, английский и французский языки. В Италии она распространялась как брошюра, и ее выдавали приговоренным к смерти. Она включена в Солсберийский букварь (1538) и в букварь Генриха VIII (1543).

щюдолжала оскорблять его. Тела были сожжены, а пепел брошен в Арно, чтобы его нельзя было использовать как реликвию.

X Комиссия Александра признала Савонаролу «скопищем самоЁ отвратитель­ней греховности и нечестивым чудовищем (omnipedium nequissimum), которого Яввозможно назвать ни человеком, ни монахом». Благочестивый Ландуччи, ду- jgp&o его смерти, вспоминал распятие и, наблюдая за казнью, снова жаловался р крушение своих надежд, обещавших обновление церкви и обращение невер­ных (la novazione della chiesa e la conversione degli infideli). „[.^Савонарола был одной из самых примечательных личностей, которых родила фталия. Современный христианский мир, и католический, и протестантский, ставит его имя в один ряд с именами религиозных светочей всех стран и народов. Qb был проповедником праведности и патриотом. Среди духовных деятелей Ита- явд,рн занимает особую нишу, отличающую его и от великих пап — таких как фригорий VII и Иннокентий III, и от поэтов Италии и мира — таких как Данте, iliftT святого Франциска Ассизского, и от Фомы Аквината. В Италии были и другие проповедники — Антоний Падуанский, Бернардино Сиенский, но их об­ращения имели местное и узкоцерковное значение. А у Савонаролы мы находим Нечто общее с Арнольдом Брешианским. Оба они призывали к реформе, оба сме­шивали политические идеалы с духовной деятельностью и оба погибли, осужден-

панским престолом. '^Интеллектуальные дарования и способности Савонаролы не были чрезмерны, фон обладал великим даром морального убеждения, красноречием, бескорыст- щм^даобовью к своей стране. Он был всецело предан делу праведности. Как адми- шютратор, он не имел успеха. Савонарола не обладал мудростью и тактом госу­дарственного деятеля, но, к сожалению, он предпринял попытку создать новое правительство, хотя для этой задачи был меньше всего пригоден¹²³³. Он был про- роведником праведности и занимает место в «славном сообществе пророков». Он был человеком одного порядка с Иезекиилем и Исайей, Нафаном и Иоанном Крестителем (протестанты поместили бы в эту компанию и Джона Нокса).

Савонарола был истинным католиком. Он не отрицал ни единой догмы сред­невековой церкви, но он больше опирался на основы учения Христа, чем на церковные формулы. В своих проповедях он поднимался выше обрядов и обыча­ев. Он требовал пробуждения сердца. Его бунт против власти папы и призыв к Добору — серьезный камень преткновения для тех католиков, которые полагают возможным выносить благоприятное суждение об этом приоре монастыря Св. 1Јарка. В булле Юлиана II Cum tanto divino (1505) любое избрание папы, обеспе­ченное за счет симонии, объявляется недействительным. Если бы у буллы было обратное действие, то Александр не был бы истинным папой¹²³⁴.,, Многие современники отзывались о нем благосклонно. Гвиччардини называл $го спасителем своей страны (salvatore di patria) и говорил, что «никогда во Флоренции не было такого благочестия и веры, как в его дни, а после его смерти казалось, что все добрые дела, какие были сделаны, были сделаны по его предло­жению и с его помощью». Макиавелли выразился так: «Народ Флоренции нико­гда не был безграмотным и грубым, однако он был убежден, что устами Савона-

""См. превосходные замечания по этому поводу в Burckhardt: Renaiss., II. 200.

^Pastor (III. 436) говорит, что Савонарола в теории всегда хранил верность католической догме. Единственными отступлениями от нее были неповиновение папе и обращение к собору. Отец Проктор в предисловии к «Триумфу Креста» (p. xvii) называет Савонаролу «католичнейшим из католиков».

ролы говорит Бог. Я не стану решать, было так или не было, но отзываться об этом великом человеке следует с почтением».

На следующий день после смерти Савонаролы женщины молились на том месте, где он умер. В течение многих лет туда приносили цветы. Пико делла Мирандола завершает его биографию детальным сравнением Савонаролы и Хри­ста. Оба были посланы Богом. Оба пострадали за истину вместе с двумя другими людьми. По воле Юлия II Рафаэль, через 12 лет после смерти Савонаролы, изоб­разил этого проповедника среди святых в своей работе Disputa. Филипп Нери и Екатерина де Риччи¹²³⁵ чтили его, а Бенедикт XIV, похоже, считал его достой­ным канонизации¹²³⁶.

Внутри доминиканского ордена отношение к его величайшему проповеднику было разным в разное время. Из уважения к папскому решению в течение ста лет со смерти Савонаролы его имя было забыто. Доминиканский генерал Систо Фаб­ри из Лукки в 1585 г. запретил всем монахам и монахиням упоминать его имя и велел отдавать начальству отчет обо всем, что связано с ним или вызывает восхи­щение им. Во второй половине XIX века, когда приближалась 400-я годовщина его казни, католики, и особенно доминиканцы, во всех частях света отстаивали его право на память и пытались подготовить его канонизацию. В попытке возра­зить на все доводы противников были составлены сложные аргументы, доказы­вающие, что приговор отлучения со стороны Александра был, оказывается, вовсе не отлучением¹²³⁷. Здравомыслящие и вдумчивые историки-католики Гефеле и Нофлер без колебаний объявляют его казнь преднамеренным убийством¹²³⁸.

По общему согласию протестантов Джироламо Савонарола отнесен к предте­чам Реформации. Так считает Ранке. Савонарола не поддерживал отличительное протестантское учение об оправдании верой. Римская церковь была для него матерью всех церквей, а папа — ее главой. В своем «Триумфе Креста» он явно утверждает, что семь таинств были учреждены Христом и что Христос «полно­стью и по сущности присутствует в каждом из даров причастия». Однако он был новатором, а его внимание к теме Божьей благодати соответствует учению Рефор­мации. Все протестанты согласились бы с его словами¹²³⁹:

¹²³⁵Кардинал Капечелатро в своей «Жизни святого Филиппа Нери», переведенной отцом Поупом, говорит: «Филипп часто читал труды Савонаролы, особенно "Триумф Креста", и использовал их для наставления своих духовных детей» (I. 278, цит. в Proctor, Preface, p. 6). По поводу Екатерины де Риччи см. ее жизнеописание: F. М. Capes, Lond., 1908, pp. 48, 49, 53, 270 sq. Она восхищалась Савонаролой и восхваляла его. Это стало главным возражением против ее беатификации в 1716 г., но обвинения против Савонаролы были тогда опровергнуты.

^123eVillari, II. 417, вслед за Швабом и другими католическими авторами. Пастор отрицает такое истолкование слов Бенедикта в Beurtheilung, р. 16 sq. Так же считает и Лукас.

^1ШОтец О'Нил, доминиканец, в своем труде Was Savonarola really excommunicated?, p. 132, придерживается такой позиции и говорит: «Александр не отлучал от церкви Савонаролу». Но на самом деле в своих посланиях к синьории Александр ссылался на буллу об отлучении. Он явно формулирует там причины отлучения и призывает священников Флоренции обнародо­вать свой приговор 12 мая 1497 г. под угрозой церковных санкций в адрес их самих. Однако О'Нил заявляет, что папское решение, основанное на ложном обвинении, недействительно (р. 175 sqq.).

¹²³⁸Rechtlos hingemordert (Kirchengesch., p. 503). Заявление Ранке о том, что превращение Саво­наролы в героя — это будто бы доминиканская легенда, «созданная после смерти проповед­ника», неприемлемо в свете последних исследований выдающегося специалиста по Савонаро­ле католического профессора Шнитцера. См. его Feuerprobe, р. 152.

^12а9Проповедь VIII в Prato ed., цит. Рудельбах. Байонн написал в 1879 г. труд, чтобы ответить на это обвинение и подготовить почву для канонизации Савонаролы.

ί- Неправда, что Божья благодать получается за счет предыдущих заслуг, как будто

дела и заслуги есть причина предопределения. Напротив, они есть результат пре­допределения. Скажи мне, Петр, скажи мне, Магдалина, почему вы в раю? Признай­тесь, что не по собственным заслугам вы обрели спасение, а милостью Божьей.

at"'"

В «Размышлениях» много похожих отрывков. «Не своими заслугами, о Гос­подь, и не собственными делами они были спасены, чтобы ни один человек не Завалился, но потому, что это было угодно Тебе». Говоря о разъяснении псалмов Савонаролы, Лютер сказал, что, хотя в богословии Савонаролы и есть что-то наносное, оно представляет собой чистый и прекрасный пример того, во что сле­дует верить, надеясь на Божью милость и не уповая на дела. Немецкий деятель Реформации сердечно восклицал: «Христос канонизировал Савонаролу, даже ес­ли мы не сделали этого из-за пап и папистов»¹²⁴⁰.

Скульптор, автор памятника Реформации в Вормсе, выделил ему место у ног Лютера, рядом с Виклифом и Гусом. Когда католики, услышав о том, написали, что неуместно помещать флорентийского доминиканца в такую компанию, Витчль посоветовался об этом с Хазе. И почтенный историк церкви ответил: «Неважно, считают они Савонаролу еретиком или святым. Он в любом случае был предтечей Реформации, и Лютер признавал его как такового»¹²⁴¹.

Тот, кто посетит Флоренцию в наши дни, обнаружит, что там повсюду незри­мо присутствуют две личности: Данте, которого Флоренция изгнала, и Савонаро­ла, которого она казнила. Но дух палачей исчез, и все флорентийцы упоминают теперь о Савонароле с нежным восхищением и любовью. В 1882 г. синьория поставила ему памятник в Зале пятисот. Здесь, в нескольких метрах от места своей казни, он изображен в доминиканском облачении и в капюшоне. Левая рука опирается на голову льва, а в правой он держит распятие, и его ясный взор Обращен вверх. 22 мая 1901 г. город почтил память монаха, установив на месте ёго казни круглую бронзовую табличку с его портретом. На открытии этого ме­мориального знака присутствовало много народа, и один из венков был возложен доминиканцами.

* В келье Савонаролы в монастыре Св. Марка есть медальон с головой монаха, И еще один — на монастырской стене в том месте, где его схватили. Нередко там можно увидеть букет свежих цветов — доказательство того, что память флорен­тийского проповедника и патриота еще жива.

.Таким был этот человек, «Савонарола, лучащийся своим звездным взглядом из-под капюшона»¹²⁴².

Дата добавления: 2015-09-06