Вероучительные реформы

В северо-западной Германии появилась группа богословов, которые, с одной стороны, территориально и по образованию были тесно связаны с братьями об­щинной жизни, а с другой, предвосхищали грядущий век, предлагая реформу Вероучения. Из-за этой последней причины Иоганн Гох, Иоганн Везель и Вессель из Гансфорта по праву причислялись, наряду с Виклифом и Гусом, к реформато­рам до Реформации¹¹⁸⁹. Эразм не занимает места рядом с ними, так как в искрен­ности его сатиры, направленной против церемоний и положения церкви, всегда сомневались. Савонарола не предлагал вероучительных изменений. Среди новых взглядов, привнесенных кем-то одним или всеми тремя этими людьми, были постулаты о высшем авторитете Писания, о способности папы ошибаться, о дос­таточности Божьей благодати для спасения независимо от посредничества свя- щенника, о различии между видимой и невидимой церковью. Но, если бы не случилось протестантской Реформации, вряд ли кто-нибудь, кроме современни­ков, услышал бы их голоса.

Иоганн Пуппер (1400 — 1475), обычно называемый Иоганном Гохом или Ио­ганном из Гоха по месту рождения, деревушке в низовьях Рейна недалеко от Клеве, похоже, учился в одной из школ братьев общинной жизни, а потом в Кельне и, возможно, в Париже. Он основал августинскую обитель близ Мехельна

^UMW. G. Blaikie: The Preachers of Scotland, p. 36.

""Этой группе посвящен примечательный труд (Ullmann, The Reformers before the Reformation), • опубликованный в 1841 г. Автор, вслед за Флацием, Уолшем и другими учеными, причислял их к предтечам Реформации. Hase (Kirchengesch., И. 551), Kostlin (Leben Luthers, I. 18), Funk (p. 382) и другие придерживаются этой классификации. Loofs (Dogmengesch., p. 658) отстаивает другую точку зрения. Он говорит, что «они не были реформаторами до Реформации, однако их пример свидетельствует, что в последние годы средних веков подготовка к Реформации велась не только методом от противного». Janssen (I. 745) считает их последователями 1>са.

и оставался ее главой до самой смерти. Его произведения были опубликованы только после начала Реформации. Он предвосхитил это движение, говоря о выс­шем авторитете Библии. Он заявлял о необходимости принимать отцов церкви лишь в той мере, в какой они следуют каноническому Писанию. В отличие от трудов философов и схоластов, Библия для него — книга жизни, тогда как труды философов и схоластов — книги смерти¹¹⁹⁰. Он также сомневался в заслуге мона­шеских обетов и не находил большой разницы между высшей и низшей мора­лью, на чем ставило акцент монашество. То, что включено в высшую мораль, доступно всем христианам, а не является исключительной собственностью мона­хов. Он отвергал католическое мнение об оправдании, но не сформулировал чет­кой евангельской теории¹¹⁹¹.

Иоганн Рухрат фон Везель (ум. в 1481) выступал против иерархии и индуль­генций. На суде его обвиняли в том, что он ставил под сомнение практически все явно католические учения. Он родился в Обервезеле на Рейне, между Майнцем и Кобленцем. Он преподавал в Эрфуртском университете, а в 1458 г. был избран вице-ректором. Лютер свидетельствовал о его влиянии, говоря: «Я помню, как магистр Иоанн Везалия руководил Эрфуртским университетом, создавая труды, благодаря изучению которых я также стал магистром»¹¹⁹². Покинув Эрфурт, он был профессором в Базеле и кафедральным проповедником в Майнце и Вормсе.

В 1479 г. Везель, по обвинению в ереси, предстал перед инквизицией Майн- ца¹¹⁹³. Помимо прочего, его обвиняли за утверждение, что Писание — это един­ственный достойный доверия авторитетный источник, что имена предопределен­ных ко спасению записаны в книге жизни и не могут быть стерты оттуда церков­ными анафемами, что от индульгенций нет никакого прока, что Христу не угод­ны посты, паломничества и целибат священников, что тело Христа может пребы­вать в хлебе без изменения сущности последнего, что папам и соборам не надо повиноваться, когда их решения не соответствуют Писанию, что избранные Бо­гом спасаются независимо от папы и священников и что все, кто имеет веру, будут наслаждаться блаженством в той же мере, что и прелаты. Везель также проводил разграничение между видимой и невидимой церковью и определял церковь как собрание верующих, объединенных любовью (collectio omnium fide- Hum caritate copulatorum). На суде его обвиняли в общении с гуситами. По части исторической критики он опережал свою эпоху. Он сомневался в некоторых по­ложениях Афанасьевского символа веры, не признавал, что термин «католичес­кий» применим к Апостольскому символу веры, и считал добавление filioque к символу веры («и от Сына») неоправданным. Учения об индульгенциях и о нако­плении заслуг он называл не соответствующим Писанию благочестивым вымыс­лом. Избранные спасены исключительно благодатью Божьей (sola Dei gratia sal- vantur electi).

Иоганн писал: Sold scripture ctmonicd fidem indubidM et irrefragabilem habet auctoritatem. Автор в Wetzer-Welte признает, что он с пренебрежением относился к схоластам в целом и к Фоме Аквинату в частности. В одном месте Иоганн называет Фому «князем заблуждения» iprinceps erroris).

^U91Ullmann (I. 91, 149 sqq.) утверждает, что Иоганн уже говорил об оправдании одной лишь верой. Клеман и автор в Wetzer-Welte считают иначе. Уолш (цит. в Ullmann, р. 150) приводит несколько пунктов, в которых Иоганн из Гоха предвосхитил Реформацию.

¹¹⁹²Католические авторы (такие как Punk, р. 390, Wetzer-Welte и Janssen, I. 746) говорят о Везеле как об одном из лжеучителей средних веков и находят много учений Реформации в его трудах.

¹¹⁹³Подробный рассказ о суде см. в Ullman, I. 383-405.

По просьбе Дитера из Изенбурга, архиепископа Майнца, университеты Кель­на и Гейдельберга отправили своих представителей на суд над ним. Обвиняемый б$гл уже пожилым человеком, и, стоя перед судом, он опирался на посох. У него не было сил настаивать на своих «еретических» заявлениях, а потому он согла- Сился подчиниться «матери церкви и учениям докторов». Последовало публич- ное отречение в соборе. Его книги были сожжены¹¹⁹⁴. Этого оказалось недостато­чно для искупления его вины, и его приговорили к пожизненному заключению в,августинском монастыре Майнца, где он и умер.

• Среди засвидетельствованных на суде высказываний Везеля, которые показа­лись богохульством ревностным церковным деятелям того времени, можно упо­мянуть следующие. «Освященный елей не лучше, чем то масло, на котором пе­кут пироги на кухне». «Если ты голоден, ешь. Можно съесть жирного каплуна в пя'дщцу». «Даже если Петр и ввел пост, он сделал это лишь для того, чтобы подо- роже продавать свою рыбу в постные дни». Каким-то монахам он сказал: «Не рели­гия (то есть не монашеский обет) спасает, а Божья благодать» (religio nullum salvat &d grotia Dei).

Еще ближе к позиции реформаторов подошел Вессель Гансфорт (обычно на­зываемый Иоганном Весселем¹¹⁹⁵), родившийся в Гронингене в 1420 г. и умер­ший,в 1489 г. В своем предисловии к произведениям Весселя (1522) Лютер пи­сал: «Если бы я читал Весселя раньше, мои враги говорили бы, что Лютер взял всё'у Весселя, — настолько похожи наши мысли». Вессель посещал школу в Е(в0лле, где встретил Фому Кемпийского из соседнего монастыря с горы Св. Агнессы. Рассказывают, что, когда Фома стал говорить с Весселем о Деве, Вес­сель ответил: «Отец, почему бы тебе не поговорить со мной о Христе, ведь именно Ой призывает к Себе обремененных грехами людей?» Вессель продолжил образо­вание В Кельне, где изучал греческий и еврейский, в Гейдельберге и Париже. Его вари в Гейдельберг преподавать, но он отказался. В1470 г. он был в Риме. Расска­зывают, что, когда Сикст IV пригласил его последовать распространенному обычаю посетителей Ватикана и подать прошение, немецкий ученый ответил, что хотел бы получить еврейскую или греческую рукопись Библии из Ватиканской библиоте- iteti Папа со смехом сказал: «Почему же ты не просишь о епископском месте, неразумный?» И Вессель ответил: «Потому что оно мне не нужно».

Какое-то время Вессель провел в Базеле, где встретился с Рейхлином. В 1473 г. епископ Утрехта писал Весселю о распространившихся намерениях ли- пййгь его жизни и звал обратно в Голландию. Последние годы, начиная с 1474, Вессель провел е братьями общинной жизни на горе Св. Агнессы и в женском монастыре в Гронингене. Там же, в месте своего рождения, он и похоронен. Его поеледниеслова были: «Я не знаю никого, кроме Иисуса Христа Распятого».

Вессель славился своей великой ученостью. Он избежал суда инквизиции, но после смерти его яростно раскритиковал за трактат об индульгенциях Якоб Хек, декан Наальдвика. Ни одно из произведений Весселя не было опубликовано до начала Реформации. Хотя он не сформулировал учения об оправдании верой, он объявлял, что папы и соборы могут заблуждаться, и определял церковь как сообщество верующих. Церковь получает свое единство не от папы (unitas eccle-

"**Во время суда Везель призвал своими следующие произведения: 1. Super modo obligationis legum humanarum aid quemdam Nicolaum de Bohemia. 2. Depotestate actes. 3. De jeuniis. 4. De indulgentiis.

""Его имя, Иоганн, оспаривается Муурлингом и в Wetzer-Welte, а Паулюс доказывает, что оно ошибочно. Гансфорт, или Гезеворт, — название селения, откуда происходила его семья.

siae sub uno papa tanturn accidentalis est, adeo ut поп sit necessaria). Он подчерки­вал важность веры принимающего причастие или, даже скорее, его жажды полу­чить причастие, однако он не отрицал ценности жертвоприношения мессы и причастия. Он считал, что отпущение грехов священником не имеет судебной силы¹¹⁹⁶. Такой вещи, как сверхдолжная заслуга, не существует, потому что ка­ждый обязан делать все, что может. А делать меньше — значит грешить. Ключи от неба принадлежат всем верующим. Полное отпущение грехов — отвратитель­ный вымысел папства ради пополнения казны.

В 1522 г. голландский юрист ван Хоэн вместе с другими жителями Нидерлан­дов послал Лютеру копии некоторых трудов Весселя¹¹⁹⁷, и в предисловии к их виттенбергскому изданию Реформатор написал, что раньше он, подобно Илии в древности, считал себя единственным Божьим пророком, оставшимся на земле, но оказалось, что у Бога были и тайные пророки, такие как Вессель.

Эти три немецких богослова, Гох, Везель и Вессель, медленно двигались к возрождению учений об истинной церкви и об оправдании одной лишь верой во Христа. Сами того не зная, они стояли на пороге Реформации.

§76. Джироламо Савонарола Ессе gladius Domini super terram cito et velociter.

В последнем десятилетии XV века Флоренция, похоже, превращалась в образ­цовый город, в идеал христианской морали, в теократию, правителем которой признавался Христос. Главным деятелем этого движения был Джироламо Саво­нарола, приор доминиканского монастыря Св. Марка, самый влиятельный про­поведник средних веков и один из самых знаменитых проповедников праведности со времен апостола Павла. На фоне сумеречного морального состояния своего поко­ления он светится как простирающееся по небосводу полыхание северного сияния, таинственное и впечатляющее, но быстро исчезающее. Его лозунгом был возглас пророка: «Кто выдержит день пришествия Его и кто устоит, когда Он явится?»

Савонарола, родившийся в Ферраре 21 сентября 1452 г., умер во Флоренции 23 мая 1498 г. Он был третьим из семи детей. Он выбрал профессию своего деда и стал изучать медицину, но потом отказался от этого занятия, угнетенный раз­вращенностью общества и отчаянием от нежелания главы семейства Строцци, живущих в Ферраре, отдать ему в жены свою дочь. В возрасте 23 лет он тайно покинул отчий дом и отправился в Болонью, где принял облачение доминикан­ца. Через два дня после прибытия в Болонью он писал отцу, объясняя причину внезапного отъезда:

Я не мог более выносить развращенность ослеплённого народа Италии. Повсюду я видел, как добродетель попирают, а порок возвеличивают и прославляют. Со всей страстью моего сердца я ежедневно возносил краткую молитву Богу, чтобы Он вывел меня из этой юдоли скорбей. «Открой мне путь, — восклицал я, — путь, по которому я должен идти, чтобы душа моя вознеслась к Тебе!» — и Бог в Своей безграничной милости показал мне путь, хотя я и недостоин такой исключительной благодати¹¹⁹⁸.

^119вСм. Ritschl, The Christian Doctr. of Justification and Reconciliation. Edinb. ed., p. 481 sq.

¹¹⁹⁷B письме, сопровождающем дар, Хоний писал: слова «Сие есть тело Мое» означают, что хлеб представляет Его тело. Ответ Лютера см. в Kostlin, Luthers Leben, I. 701. О более поздних изданиях трудов Весселя см. в Doedes, pp. 435, 442. Doedes ( Studien и. Kritiken, 1870, p. 409) спрашивает: «Кто еще во второй половине XV века обладал такой искренней верой и таким евангельским знанием, как этот человек, постоянно учившийся у Господа Иисуса Христа, и ни у кого другого?»

Он просил отца утешить мать и указывал ему на свое стихотворение о презре­нии к миру, оставленное им среди бумаг. Из этого письма и нескольких писем к матери, которые до нас дошли, видна привязанность молодого монаха к родите­лям, братьям и сестрам.

В монастыре Савонарола изучал Августина и Фому Аквината, а также Писа­на», Части которого он запомнил наизусть. Во Флоренции сохранилось два экземп­ляра Библии со многочисленными собственноручными заметками Савонаролы на полях, между строками и на дополнительных листах¹¹⁹⁹. Назначенный настоятелем, он говорил о важности изучения Библии на еврейском и греческом языке.

■ В 1481 г. он был послан во Флоренцию, где вступил в монастырь Св. Марка. Монастырь был восстановлен Козимо Медичи. Его стены расписал Фра Андже- лико. К моменту прибытия Савонаролы город под блестящим покровительством Лоренцо Великолепного достиг вершины своей славы и как центр культуры, и йяк центр легкомысленных развлечений.

' Первые попытки молодого монаха создать во Флоренции кафедру не увенча­лись успехом. В Сан-Лоренцо на его проповедях в честь великого поста присутст­вовало всего 25 человек. Народ предпочитал Фра Мариано да Дженнадзано, ав­густинца. Первая известность пришла к доминиканцу после проповедей в честь великого поста 1486 г., которые он читал в Брешии по книге Откровение. Он нарисовал в воображении слушателей сцену, как один из 24 старцев поднимается и осуждает город за его грехи. В 1489 г. Лоренцо вновь пригласил Савонаролу во Флоренцию по предложению Пико делла Мирандола, который слышал красно­речивое выступление Савонаролы в Редджио. В следующие девять лет жизни Савонарола нес активное служение в городе на Арно. Наряду с Екатериной Сиен­ской он прославился как один из благочестивейших людей, когда-либо ходив­ших по улицам Флоренции. В первую половину этого короткого периода он кон­фликтовал с Лоренцо, во вторую — с Александром VI и в течение всего этого времени старался своими поразительными предостережениями и пророчествами привести город к пробуждению и сделать его образцом гражданской и обществен­ной праведности. Начиная с 1 августа 1490 г., когда он вышел на кафедру Св. "Марка, люди уже толпами собирались послушать его — и в монастыре, и в собо­ре. В 1491 г. он стал приором своего монастыря. Помимо проповедей, он писал философские труды, а также трактаты о смирении, молитве и любви к Иисусу. Он был среднего роста, смуглолицый, со сверкающими темно-серыми глазами, аухлыми губами и орлиным носом. Хотя его черты сами по себе можно было бы дозвать резкими, они привлекали внимание благодаря серьезному сосредоточен-, ному выражению и сиянию его глаз.

Проповеди Савонаролы были подобны вспышкам молнии и ударам грома. Его миссия заключалась, скорее, в том, чтобы искоренить распущенность и разврат, нежели в том, чтобы дать утешение прощения и направить к общению с Богом. Он больше говорил об ужасе Божьего гнева, чем об освежающих потоках Божьего _; сострадания. В его проповедях присутствовали нежные слова о Божьей любви и милости, но плача по греховности эпохи в них было больше, чем кротких призы­вов. Он сам описывал свои методы так: «Я подобен грозовому граду. Укрывайтесь,

""Из Schottmiiller, pp. 2, 3. Этот же автор приводит два послания Савонаролы к его матери.

""Один из них — Вульгата, напечатанная в Базеле (1491), другой напечатан в Венеции (1492).

См. Luotto, Dello Studio, etc. Этот автор увязывает между собой совет Льва XIII изучать Биб­ лию и ту роль, которую придавал ей Савонарола как авторитетному источнику.

чтобы он не пал на вас и не поразил вас. Помните, что я сказал вам: наденьте на голову шлем, облекитесь в добродетель, и град не будет вам страшен».

Во времена его величайшей популярности толпы часами ждали прибытия проповедника у дверей собора, а Виллари подсчитал, что его выступления слуша­ло по 10 — 12 тыс. человек. Голос Савонаролы влиял на чувства подобно ветру, колышущему колосья на поле. Слушатели то пылали от негодования, то умиля­лись до слез. «Я расплакался и не мог остановиться» — пишет один из них. Сам Савонарола выкладывался до предела и часто после проповеди бывал в совершен­ном изнеможении. Он обращал свои слова к клиру, высшему и низшему, а также к народу. Нередко взрывы его негодования обрушивались на дворец Лоренцо. Клириков он критиковал за жадность, с которой они захватывали пребенды и золото, за тягу к показным церемониям, а не к внутренней любви души. О Флорен­ции он отзывался с большой нежностью и часто восклицал: «О моя Флоренция!» Женева была городом Кальвина, Эдинбург — городом Нокса, а Флоренция была городом Савонаролы. О неискренности клира он говорил:

В наше время прелаты и проповедники прикованы к земле любовью к земным вещам. Они больше не заботятся о душах. Они удовлетворяются получением дохо­дов. Проповедники проповедуют, чтобы угодить князьям и получить от них похвалу. Они принесли великий вред. Они не только разрушили церковь Божью, а еще и создали новую церковь, по своему собственному образцу. Отправляйтесь в Рим и посмотрите! В домах великих прелатов беспокоятся только о поэзии и об оратор­ском искусстве. Идите туда и посмотрите! Вы увидите, что они держат в руках книги человеческой учености и рассказывают друг другу, как наставлять людей с помощью Вергилия, Горация и Цицерона... У древних прелатов было мало золотых митр и чаш, а то немногое, чем они владели, они отдавали на нужды бедных. Но наши прелаты ради обладания чашами лишают бедных единственного средства к сущест­вованию. И разве это новость для вас? О Господи, что же Ты делаешь?! Восстань же и приди, чтобы вызволить Свою церковь из рук дьявола, из рук тиранов, из рук нечестивых прелатов!

Савонарола нередко был склонен к взлетам фантазии, вытеснявшей спокой­ное и логичное объяснение. Вечером перед произнесением своей последней про­поведи на адвент 1492 года он увидел в небесах руку с мечом, на котором была надпись: «Вот меч Господень внезапно и мгновенно поразит землю» (Ессе gladius Domini super terram cito et velociter). Неожиданно меч обратился к земле, небо потемнело, и с него дождем ниспали мечи, стрелы и пламя. Ударил гром. Голод и смерть воцарились в мире. Видение завершилось обращением к проповеднику. Ему было велено рассказать о случившемся. Снова и снова в последующие годы жизни он упоминал об этом пророческом видении. В память о полученном видении была даже отлита медаль, на одной стороне которой изображен Савона­рола, а на другой рука с мечом в небесах, обращенным на город внизу.

Надпись на небесном мече свидетельствует о характере проповедей Савонаро­лы. Они были импульсивными, образными, неожиданными, поражающими воо­бражение, а не обдуманными и назидательными. Однако они производили силь­нейшее впечатление на людей разных слоев общества. Пико делла Мирандола- старший описал, какое чудесное воздействие они оказали на него самого. Одна­жды во время проповеди на Быт. 6:17 («И вот, Я наведу на землю потоп водный») Пико почувствовал, что его охватывает дрожь, а волосы становятся дыбом. Здесь мржво, конечно, вспомнить о проповедях валлийского проповедника Кристмаса фрадсаи об обращениях Уайтфилда к лорду Честерфилду и Франклину, однако

Шк.только образности проповедей, сколь бы яркими и причудливыми они ни, явно недостаточно, чтобы объяснить влияние флорентийского проповедни- щ. Он сам пылал религиозным рвением. Он был сильно чувствующим и глубоко верующим человеком. Он обладал видением мистика и различал за внешними отрядами внутренние движения духовной силы.

Ё его проповедях обязательно присутствовал библейский элемент. Хотя Саво­нарола не был экзегетом, в своих мыслях и описаниях он всегда руководствовал- ЦВиблией. Его знаменитые проповеди были посвящены ковчегу, исходу, Откро- в$иию Иоанна, а также пророкам Аггею, Иезекиилю, Амосу и Осии. Он настаи­вал на авторитете Писания. «Я проповедую возрождение церкви, — говорил ой, — и руководствуюсь только Писанием»¹²⁰³.

Другим элементом, который придавал проповедям Савонаролы такую силу и мощь, было пророчество. Савонарола не просто объяснял, что такое праведность. Он объявлял себя пророком, открывавшим вещи, которые, по его собственным словам, «выходят за грань познания, присущего творению». Этот элемент мог бы быть признаком слабости, если бы ему не сопутствовало столь великое влияние личности, Ориентированной на благородные цели. Суровые предостережения Са­вонаролы часто бывали так ужасны, что сам проповедник дрожал, произнося их. Однажды он бодрствовал всю ночь и молился, чтобы его освободили от обязанно­сти провозглашать вверенное послание, но тщетно. И проповедь, произнесенная после этого, была названа им ужасающей.

Вера Савонаролы в то, что ему небом предназначено быть глашатаем особого откровения свыше, проявилась не только в его проповедях, но и, уже более спокойно, в двух его трудах — в «Учебнике откровений» (1495) и в «Диалоге об истине и пророчестве» (1497). (Последний трактат, вместе с рядом проповедей Савонаролы, был занесен в Индекс.) В первом автор свидетельствовал, что уже

ШО* под действием Божьего вдохновения, предвидит будущее, но, помня о ах Спасителя, «не давайте святыни псам», не торопится открывать свои видения. О вверенной ему миссии он говорил так: «Господь послал меня сюда и сказал мне: "Я поставил тебя стражем Италии... и ты будешь слушать слово из у$Г Моих и будешь вразумлять их от Меня"» (Иез. 3:17). Даже если мы будем считать, что Савонарола ошибочно объявлял себя пророком и провидцем, нам я$ко будет простить ему это заблуждение за его страстное рвение и чистоту мотивов, которыми он руководствовался. Он относил и к своим пророчествам cjjobo Христа, полагая, что ни одна йота и ни одна черта не прейдет из них, пока οφι не исполнятся.

Из всех полученных видений наиболее известно его видение о посещении рая (Март 1495 г.). Перед началом путешествия несколько дам выразили желание сопровождать его. От компании Философии и Риторики он отказался. Веру, Про­стоту, Молитву и Терпение он взял с собой. По пути ему встретился дьявол в облачении монаха¹²⁰⁴. Сатана воспользовался возможностью, чтобы представить

^1MRudelbach (pp. 333-346) подробно рассказывает об отношении Савонаролы к Библии и цити­рует одну из его проповедей по Исходу: «Богословы нашего времени всё осквернили своими неуместными спорами, как смолой. Они не знают Библии, не знают даже названий ее книг».

""Lucas (pp. 55-61) приводит перевод этого рассказа. См. также Perrens, И. 167-177.

ему возражения против сверхъестественного характера его предсказаний: Саво­нароле, говорил он, следует перестать проповедовать добродетель и осуждать пороки, ему нужно вообще отказаться от пророчества. Пророчество всегда долж­но подтверждаться чудесами. Кроме того, истинные пророки были святыми, и дьявол спросил Савонаролу, чувствует ли он, что достиг высокой степени свято­сти. Потом дьявол попытался доказать, что пророчества Савонаролы исполня­лись не всегда. Но к этому моменту они уже дошли до райских врат, и сатана предусмотрительно ретировался. Стены рая — в описании Савонаролы — сдела­ны из алмазов и других драгоценных камней. На десяти знаменах, которые раз­вевались над ними, были написаны молитвы Флоренции. Повсюду были господ­ства и начальства. С помощью ангелов посетитель поднялся по лестнице до пре­стола Девы, которая дала ему венец и драгоценный камень, а затем, с Иисусом на руках, молила Троицу за Савонаролу и флорентийцев. Ее просьба была удов­летворена, и флорентийцам была обещана эпоха процветания, которой будет предшествовать период скорбей. И в это новое время город станет могуществен­ным и богатым, как никогда.

Возникает вопрос, был ли Савонарола настоящим пророком или же обманы­вал себя, принимая собственные фантазии, вызванные религиозным рвением, за непосредственные откровения от Бога. Александр VI, помимо всего другого, обвинил Савонаролу в «нелепом объявлении себя пророком». В «Учебнике откровений» Савонарола говорил о четырех доказательствах того, что он истин­ный пророк, — о его собственной внутренней уверенности, об исполнении его пророчеств, о том, что они способствуют моральному преображению Флоренции, и о том, что их принимают благочестивые люди города. Его пророчества, говорил он, основаны не на астрологии, так как он отвергал ее, и не на нездоровых фантазиях, что не соответствовало бы его исчерпывающему знанию Писания, а также не исходят от сатаны, так как сатана ненавидит его проповеди и не может предвидеть будущее.

Для нас же единственная достоверная проверка — это исторический факт. Исполнились ли пророчества Савонаролы? Двумя его пророчествами, на испол­нении которых ставился акцент, были политическая революция во Флоренции, которая действительно произошла, и приход из-за Альп Карла VIII. Савонарола видел в Карле нового Кира, обещающего освободить Флоренцию от политической зависимости и стать началом эпохи гражданской свободы. Он предсказывал и последующий уход Карла. Коммин, посетивший Савонаролу в монастыре Св. Марка после испытаний, последовавших за приходом Карла в Италию, отпра­вился назад, пораженный благочестием и пылом монаха, и заявил, что Савона­рола уверенно предсказал ему и королю «то, во что в то время никто не верил, но что исполнилось позже». С другой стороны, не исполнились такие твердые обещания, как распространение владений Флоренции вплоть до Пизы (сделанное 28 мая 1495 г.) и быстрое обращение турок и мавров (3 мая 1495 г.). О последнем Савонароле якобы сообщила Дева во время его визита в рай. Так как ряд торже­ственных пророческих обещаний не исполнился, можно заподозрить, что и ос­тальные бьши всего лишь предсказаниями чуткого наблюдателя, внимательно вяедившего за развитием событий. Многие люди верили Савонароле как проро­ку, но по мере усложнения обстановки они все более настойчиво стали требовать, ■тобы он подтвердил свои заявления чудесами. Даже те его предсказания, что исполнились, исполнились лишь отчасти — например, приход из-за Альп Карла "ЩЦ не привел к длительному улучшению ситуации в Италии, как ожидал Саво- жарола. Об этом хорошо говорит профессор Боне-Мори. Так называемый проро­ческий дар Савонаролы был всего лишь политической и религиозной интуици­ ей¹²⁰⁸. Некоторые из его предсказаний по духу были совсем не христианскими — Например, об унижении Пизы. Флорентийцы были польщены тем вниманием, которое пророк уделял их городу, и его предсказаниями о земной власти и небес­ной славе Флоренции. В «Учебнике откровений» Савонарола восклицает: «Так как Флоренция находится в центре Италии, как сердце — в центре тела, то и Бог Вредпочел избрать ее, чтобы она была центром, из которого пророческие провоз­вестия распространятся по всей Италии».

Савонарола и Лоренцо любили Флоренцию одинаково страстно, хотя первый желал прославить ее через праведность, а второй — через мирскую власть и блеск Культуры. Эти два человека не пришли к согласию. Лоренцо попытался завоевать расположение проповедника личным вниманием и лестью. Он даже посетил мессу в Монастыре Св. Марка, но Савонарола не дал обмануть себя красивыми речами и Остался врагом флорентийских излишеств. Лоренцо говорил: «В моем доме Поселился незнакомец, но зайти ко мне он считает унижением». А монах, когда It нему пришли и сказали, что Лоренцо гуляет по монастырскому саду, отвечал: «Разве он звал меня? Пусть гуляет или уходит — как ему будет угодно».

Пятеро влиятельных жителей Флоренции предложили Савонароле изменить той его публичных выступлений. Он понял, что они пришли по просьбе Лоренцо, И просил их сказать князю, чтобы он покаялся в своих грехах, ибо Господь нелицеприятен и не щадит могущественных мира сего. Лоренцо велел Фра Ма- риано публично возразить Савонароле. Тот сделал это с кафедры в день Вознесе- ш (1491). Сам Лоренцо присутствовал при этом, но обвинения проповедника ни $ чему не привели. Популярность Савонаролы была велика как никогда. Приор 1?в, Марка восклицал: «Хотя я пришелец в этом городе, а Лоренцо — первый человек в государстве, я останусь здесь, а он уйдет».

ν Ни один из эпизодов карьеры Савонаролы по моральному величию и драма- ТИческому интересу не превосходит его появления у смертного одра Лоренцо Великолепного в 1492 г. В истории случалось мало подобных сцен. Когда блиста­тельный правитель Флорентийского государства понял, что дни его сочтены, он не захотел представать перед тайнами смерти и будущего без отпущения грехов, Которое мог дать только священник, и когда приблизился час смерти Лоренцо, ОН не обманывал себя. Напрасно его врач, Ладзаро из Павии, прибег к последней медицинской мере — напитку из растворенных драгоценных камней. Лоренцо попрощался с Пико делла Мирандола и другими друзьями-литераторами, потом

^*Так считают Lucas (pp. 69 sq.), Pastor, Creighton (III. 248), который объявляет «пророческие. заявления иллюзией», и Виллари. Последний автор говорит: «Возможно, опьяненный радо­ стью из-за исполнения своих ранних предсказаний Савонарола по мере того, как его положе­ ние во Флоренции в последние годы жизни становилось сложнее, был вынужден все реши­ тельнее настаивать на своем даре, как если бы он был реален» (I. 362 sqq.). Рудельбах выде­ ляет большую главу для освещения пророчеств Савонаролы (pp. 281-333). Пастор подробно обсуждает предполагаемый пророческий дар Савонаролы в Gesch. d. Papste, III. 146 sqq., и опровергает мнение Луотто в своем Zur Beurtheilung.

дал последние наставления своему сыну Петру. Оставалось только провести по­следние обряды отпущения грехов и елеосвящения. Исповедник Лоренцо был рядом, но Лоренцо позвал приора Св. Марка. «Это единственный честный монах, какого я знаю», — заявил он. В результате Савонаролу позвали к смертному одру Лоренцо в Каредджи, в двух милях от города. Умирающий хотел исповедаться в трех преступлениях: в разграблении Вольтерры, в грабеже на Монте делле Фан- чулле и в безжалостных репрессиях против участников заговора Пацци. Вестник духовного мира обещал отпущение грехов на трех условиях. Первым была вера в милость Божью. Умирающий дал согласие. Вторым было требование вернуть богатства, нажитые нечестным путем, или обязать сыновей сделать это. Умира­ющий дал согласие и на это. Третьим было требование вернуть Флоренции ее свободы. На это Лоренцо не ответил и отвернулся к стене. Священник ушел, а уже через несколько часов, 8 апреля 1492 г., правитель Флоренции предстал перед всемогущим Судьей, Который судит не по внешности, а по сердцу и Чья милость вечна.

Говорили, что если бы Савонарола был менее строг, то он мог бы оказать весьма сильное благотворное влияние на умирающего князя, еще подвластного религиозному воздействию. Но кто в подобных случаях способен узнать, ка­ков Божий замысел? Возможно, твердые требования Савонаролы пробудили в Лоренцо желание умолять Бога о прощении, в то время как елеосвящение цер­ковным служителем могло бы успокоить совесть умирающего и внушить ему ложную уверенность. В любом случае, влияние монаха из монастыря Св. Марка на народ возросло.

Начиная с 1494 г. Савонарола был на пике популярности, и даже такой хлад­нокровный свидетель, как Гвиччардини, говорит о его влиянии как об исключи­тельном. К этому времени относятся вторжение Карла VIII, изгнание Медичи из Флоренции и учреждение в городе теократического правления.

«Он придет из-за Альп и выступит против Италии подобно Киру», — предска­зывал Савонарола о французском короле Карле VIII. Когда французская армия подошла к границам Флоренции, он воскликнул: «Смотрите, пришел меч! Про­рочества исполнились, вот и бич! Смотрите на воинство Господне! О Флоренция, времена пения и танцев подошли к концу. Настало время пролить море слез из-за твоих грехов».

Флоренция с готовностью внимала ему. Пьеро Медичи отправился во фран­цузский лагерь, уступил требованию короля выплатить 200 тыс. флоринов и отдать Пизу, Ливорно и Сарцану, но Савонарола метал громы и молнии, обруши­ваясь с кафедры на дом Медичи. Город решил изгнать Медичи и послал делега­цию к Карлу. В ее составе был и Савонарола. В своем обращении, которое сохра­нилось, монах напоминал монарху, что его величество — это орудие Господа, посланное, чтобы избавить Италию от бед и провести реформу церкви. Карл вступил во Флоренцию, но, тронутый ходатайством Савонаролы, сократил дань до120 тыс. флоринов и остановил французских солдат, приступивших к грабе- Жам. Король, похоже, прислушался также к резким словам монаха, сказавшего: «ЯЬимай голосу слуги Божьего и продолжай свое путешествие дальше без проме-

ί Когда Карл, разграбив Рим и оккупировав Неаполь, вернулся в Северную Италию, Савонарола написал ему пять угрожающих посланий, в которых гово- рвгась, что, если он не сделает для Флоренции того, о чем шла речь, Божий гнев «йрушится на его голову. Речь шла о свободах для Флоренции и о возвращении Й ййьгпод ее власть. В послании от 25 мая 1495 г., в котором Савонарола просил Карла быть благосклонным к Флоренции, он заявлял: «Бог избрал этот город, Щйпил возвеличить и возвысить его, и тот, кто прикоснется к нему, прикоснется й зенице ока Божьего». Конечно же, с точки зрения благополучия Италии фран­цузское вторжение не было проявлением воли Провидения. Хотя на знаменах sfreft армии и было написано Voluntas Dei («Волей Божьей») и Missus Dei («По­сланник Божий»), Карл думал о расширении своих территорий, а вовсе не о сюкрушении уз городского деспотизма.

'•' Настало время реализовать во Флоренции идеальное правление Савонаролы, теократию со Христом во главе. Изгнание Медичи сделало возможной реоргани- Ацию государства и учреждение новой конституции, в основном созданной Са­вонаролой» вследствие чего он полностью погрузился в гражданскую политику и Междоусобицы городских партий. Не следует забывать, что эта городская кон­ституция заслужила похвалу Гвиччардини и других итальянских политиков. Она была доказательством замечательного влияния монаха. По его настоянию 6Ш принят также закон, отменявший преследования против сторонников Меди- чй. Ландуччи писал в своем дневнике, что, если бы не Савонарола, улицы города fijbuffl бы залиты кровью. В своей великой проповеди по Аггею во время адвента 1ίЈ94 г. и по Псалтири в 1495 г. Савонарола решительно, как кормчий, устремля- еуся в море политики. «Господь выгнал мой корабль в открытое море», — вос­клицал он с кафедры. Когда Бог поручал ему эту обязанность, он сказал: «Я буду щюповедовать, если должен, но зачем мне вмешиваться в управление Флорен­ции?» А Господь сказал ему в ответ: «Если ты хочешь сделать Флоренцию свя­тым городом, ты должен утвердить ее на прочном основании и дать ей правитель­ство, которое способствует праведности». И проповедник занялся этим делом. Он выступил с кафедры в поддержку добродетели как основы здравого правления и демократии как ее формы. «Среди северных народов, — утверждал он, — много силы и мало ума. Среди южных — много ума и мало силы, и там иногда правле­ние одного деспота может быть лучшим видом правления. Но в Италии, и преж­де всего во Флоренции, где сила и интеллект встречаются с избытком, где люди проницательны и неутомимы, — правление одного может привести только к ти­рании».

Что касается предложенной им схемы, то за образец он взял Великий совет Венеции, за исключением его главы, дожа, который избирался пожизненно. Ве- ликий совет Флоренции должен был состоять как минимум из 1500 человек, д|$!Шшщх возраста 29 лет, плативших налоги и принадлежавших к классу, называемому beneficiati, то есть людей, занимающих городской пост лично или чей отец, дед или прадед занимали городской пост. Этим высшим советом изби­рался Совет Восьмидесяти, члены которого должны быть не моложе сорока лет. В случае незаконных действий синьория могла направить запрос Великому сове­ту, который собирался раз в неделю и был скорее избирающим, чем совещатель­ным органом.

Место верховного дожа или правителя Савонарола оставил Самому Богу. «Только Бог, — восклицал он с кафедры, — только Бог будет твоим королем, о Флоренция, как был Он царем Израиля при ветхом завете». А свои проповеди по Аггею Савонарола завершил таким возгласом: «О Флоренция! Пусть твоим но­вым главой станет Иисус Христос!» Виллари, биограф Савонаролы недавнего времени, говорит о «недюжинных проницательности и мудрости, проявленных им во всех основных законах, которые он предложил для нового государства». Он не входил в состав совета, однако был вдохновителем всего народа.

В последний период карьеры Савонарола сражался с Александром VI. Кон­фликт начался с требования, выдвинутого папой 25 июля 1495 г., — чтобы Савона­рола прибыл в Рим и ответил на выдвинутые против него обвинения. Затем папа запретил ему проповедовать и отлучил от церкви. Завершился же конфликт назна­чением папской комиссии, которая осудила Савонаролу на смерть как еретика.

Приказ Александра, призывающий Савонаролу в Рим, был связан с заявлени­ем, что его предсказания будущих событий основаны на божественном открове­нии. В то же время папа выразил свою великую радость по поводу сообщения о том, что из всех тружеников виноградника Господня Савонарола — самый ревностный, и обещал принять его в вечном городе с любовью и братской привя­занностью. Савонарола не откликнулся на приглашение понтифика, объяснив свой отказ слабым здоровьем и опасностями, которые будут подстерегать его на пути в Рим. Его старый соперник, проповедник Фра Мариано де Дженнадзано, и другие враги в Риме интриговали против него, а Медичи быстро оказались в фаворе у папы.

В первом послании Александра, запрещающем Савонароле проповедовать, от 9 сентября 1495 г., осуждалось нездоровое безумие Савонаролы, который смеши­вал итальянскую политику с притязаниями на роль особого Божьего вестника. Савонарола ответил на обвинения и, с согласия синьории, продолжал проповедо­вать. В третьей булле, от 16 октября 1495 г., понтифик запрещал ему пропове­довать публично и частным образом. Пастор замечает: «Было ясно как день, что Савонарола виновен в непокорности папской власти».

В течение пяти месяцев монах тихо жил в своем монастыре, но 17 февраля 1496 г., по призыву синьории, он вновь поднялся на кафедру, чтобы прочесть проповеди на великий пост. Он смело заявил, что папа может ошибаться. «Па­па, — сказал он, — может велеть мне то, что противоречит закону христианской любви или Евангелию. Но, если он поступает так, я могу сказать ему: "Ты не пастырь. Не Римская церковь ошибается, а ты"». С этого момента он как никогда раньше начал выступать против развращенности папского города. В проповеди по Амосу 4:1 28 февраля 1496 г. он восклицал: «Кто такие упитанные телицы васанские на холмах Самарии!? Я говорю, что это куртизанки Италии и Рима. Разве таких не существует!? Одной тысячи их мало для Рима. Но и десяти тысяч, и двенадцати тысяч, и четырнадцати тысяч тоже слишком мало для Рима. Го­товься, о Рим, ибо велика будет кара твоя!»¹²¹³.

Видя, что угрозами Савонаролу не утихомирить, Александр решил прибег­нуть к подкупу — искусству, в котором он был специалистом. Через доминикан- до носланного во Флоренцию, он предложил брату монастыря Св. Марка карди- щльский пост, но Александр ошибся. В проповеди, произнесенной в августе «496 г., Савонарола объявил, что ему не нужна ни митра, ни кардинальская девочка, а нужен лишь дар, который Бог дает Своим святым, — смерть, багря- φώ от крови венец. Лукас, как ни странно, объясняет предложение кардиналь­ного поста не коварством и хитростью, а якобы доброй волей Александра, кото­рый ценил «искреннего, но сбившегося с пути человека»..,·,. Карнавалы 1496 г. и последующих двух лет замечательным образом свиде- Ардаствуют о влиянии Савонаролы на умы народа. Карнавал, который раньше связан с дикими гуляньями, стал почти что религиозным праздником. Цяльчишки привыкли веселиться на карнавалах, прибегая к варварским край- «жтям — они выпрашивали у старших деньги на развлечения, танцевали вокруг костров и без разбору бросали камнями в людей и дома. Это «празднество кам- ijfei», которое синьория не смогла упразднить, Савонарола и его помощники вменили религиозным праздником. Происшедшее в народе стали называть пре- йбрвжением мальчишек. Савонарола создал отряды из ребят в разных районах ВДюда и определил для них места у стен собора. Эти «мальчики Фра Джирола- как называет их Ландуччи, маршировали по улицам, распевая гимны, со- фшенные Савонаролой и Бенивьени, а также стояли на выделенных для них Местах, собирая пожертвования для бедных.

«В последний день карнавала 1497 г. состоялось так называемое сожжение мирского имущества. Молодые энтузиасты, вдохновленные проповедями Савона­ролы, ходили из дома в дом и просили людей отдавать свои безделушки, непри­стойные книги (например, Овидия и Боккаччо), игральные кости и другие азарт- ные игры, арфы, зеркала, маски, косметику и портреты красивых женщин, а также другие предметы роскоши. Все это было сложено на площади города пира­мидой под 30 м высотой и диаметром у основания более 70 м. Утром в тот день одшы людей прослушали мессу, которую проводил Савонарола. Юноши отпра- шлись процессией по улицам к груде мирских вещей, в то время как другие, вдавшись за руки, танцевали вокруг этой груды. Затем под пение религиозных цееен было совершено «сожжение анафемы». Это необычное зрелище сопровож­даюсь звоном колоколов и звуком труб. Люди вспоминали о том, как в Эфесе жгли книги с чародейными заклинаниями после проповеди Павла. То же самое повторилось в последний год жизни Савонаролы (1498). - Савонаролу обвиняли в том, что он не симпатизировал Возрождению, и опро­вергнуть это обвинение не так-то просто. Как утверждает Буркхардт, историк даниого движения, Савонарола оставался монахом. В одном из своих произведе- ярш он говорит об опасностях литературы и о том, что Платон и Аристотель находятся в аду. И такое мнение высказывалось в городе, где была основана Платоновская академия! К Вергилию и Цицерону он относился еще терпимо, но Ватулла, Овидия и Теренция запрещал¹²¹⁴.

Одно время казалось, что под влиянием проповедей приора вся Флоренция стала благочестивой. Жены оставляли мужей и уходили в монастыри. Женатые

^Итальянский текст см. в Perrens, I. 471 sq. Проповеди этого периода посвящены Амосу, За- харии, Михею и Руфи. Согласно Бурламакки, султан велел перевести некоторые из них на турецкий язык (Villari, II. 87).

^m<Die Kultur d. Renaissance, II. 200 sq.

люди принимали обет воздержания от исполнения супружеских обязанностей, и Савонарола мечтал о том, что когда-нибудь город достигнет состояния такого совершенства, что в нем вообще перестанут вступать в брак. Люди ежедневно принимали причастие. Молодые люди посещали мессу и носили символ евхари­стии. Фра Бартоломео бросил в огонь свои наброски обнаженных фигур и какое- то время считал, что грешно занимать рисованием руки, которые всегда должны быть сложены в молитве. Однако такое напряжение не могло продолжаться веч­но. Это был всплеск энтузиазма, но не пробуждение. Реакция была неизбежна, и даже удивительно, что народ с таким доверием относился к Савонароле до самого конца его жизни.

Александру не нравились флорентийские реформы. Он хотел любой ценой заставить Савонаролу замолчать. В городе ходили слухи о заговоре по восстанов­лению власти Медичи. Несколько заговорщиков были казнены. Враги республи­ки признались, что их целью было убить Савонаролу и распространять листовки и стихотворения, высмеивающие его и угрожающие ему. На стенах монастыря вешали оскорбительные плакаты. Однажды кафедру собора осквернили навозом и накрыли ослиной шкурой, а то место, по которому проповедник обычно ударял рукой, утыкали гвоздями. Ландуччи говорит об этом случае как о «великом скандале». В соборе даже собирались убийцы, которых усмирила лишь стража, поставленная синьорией. Но монах из монастыря Св. Марка, похоже, был неус­трашим. Однако в синьории начались споры, поддерживать ли его.

Савонарола, если такое возможно, еще активнее стал критиковать грехи цер­кви. Он восклицал: «О падшая церковь, ты показала свое безумие всему миру! Блуд твой умножился в Италии, во Франции, в Испании и во всех прочих обла­стях. Ты осквернила таинства симонией. В древности священники еще называли своих незаконных детей племянниками, а сейчас они прямо называют их сы­новьями». Александр не мог не заметить намека на себя и не мог потерпеть подобного, ведь речь шла о репутации высшего должностного лица христианско­го мира. Евгений III мог признать, что пророк выше папы, когда его увещевал святой Бернар, но флорентийский пророк дошел до личных оскорблений. Он утра­тил чувство меры. 12 мая 1497 г. Александр отлучил его от церкви за «нежелание повиноваться нашим апостольским увещеваниям и повелениям» и как «подозрева­емого в ереси». Осужденного было запрещено слушать, даже общаться с ним¹²¹⁵.

Месяцем позже в послании, обращенном «ко всем христианам, избранным Божьим», Савонарола выразил готовность подчиниться власти церкви, но отри­цал необходимость повиноваться приказам ее начальства, если те противоречат законам милосердия и Божьему закону. «И с этих пор, — восклицает пуритан­ский современник Ландуччи, — мы были лишены Слово Божьего». Синьория, поддерживая Савонаролу, написала Александру о чистоте его характера и о здра­вости учения, а его соратники, такие как Пико делла Мирандола-младший, вы­пустили труды в оправдание его поведения. Пико делла Мирандола-старший и Полициано, которые оба умерли за год — два до того, проявили свое уважение к Савонароле, облачившись на смертном одре в доминиканские одеяния.

В это время Савонарола выпустил свой «Триумф Креста», в котором говорит­ся об истинности и разумности католической веры¹²¹⁶. Автор на основании чис-

¹²¹⁵Булла приведена в Villari, II. 189 sq.; Pastor, III. 411 sq.

^швОпубликован в 1497 г. на латинском и этрусском языках. Этрусский перевод сделан самим

Савонаролой.

сой логики доказывает существование Бога и бессмертие души, после чего объя­сняет учение о Троице, которое выше человеческого разумения, и статьи апо- «тодьского символа веры, которому уделяется большое внимание. Труд заверша­ется опровержением мусульманства и других ложных религий.

Савонарола не проповедовал с кафедры и не отправлял таинств до Рождества 1*497 г., когда он трижды провел мессу в монастыре Св. Марка. 11 февраля он адавь поднялся на кафедру в соборе. Он сообщил большому собранию людей, что священник — всего лишь орудие Всемогущего и что без присутствия Бога любой црелат или даже папа — это всего лишь «сломанный железный инструмент». «Если повеление прелата противоречит нормам благочестия и милосердия, его не только не надо слушаться — а он подлежит анафеме». В другой раз он сказал, что дала может быть введен в заблуждение не только недостоверными рассказами, 80 И по причине собственной греховности, как было в случае с Бонифацием VIII, $0Т0рый был грешным папой, начал свое правление подобно лису и завершил подобно псу¹²¹⁷. С этого момента многие, из уважения к церкви, перестали посе­щать проповеди Савонаролы. Среди них был и благоверный Ландуччи, который феррит: «Прав я был или нет, но я был среди тех, кто перестал туда ходить. Я §ерил в него, но не хотел рисковать, слушая его, потому что он был отлучен от церкви». Враги Савонаролы сделали своим боевым кличем слова Григория Вели- kQTQSententia past oris sive justa sive injusta timenda est («Высказывания пастыря следует уважать, справедливы они или нет»)¹²¹⁸. Савонарола же все более дерзко обвинял деятелей церкви в грехах. Тонзура, восклицал он,

h μ···,·...скрывает под собой всяческую скверну. Причем скверна начинается в Риме, где клир насмехается над Христом и святыми. И они даже хуже турок и хуже мавров. Они торгуют таинствами. Они продают бенефиции тому, кто больше всех заплатит. - Разве у римских священников нет куртизанок, и лакеев, и лошадей, и собак? Разве ι < нет у них дворцов, которые полны ковров и шелков, благовоний и слуг? Но разве это похоже на церковь Божью?

У каждого римского священника, говорил он, есть наложница. Они уже гово­рят не О племянниках, а о своих сыновьях и дочерях. Савонарола даже пытался указать с кафедры, что папское бреве об отлучении исходит от дьявола, так как ОНО мешает жить благочестиво.

Стало очевидно, что дело проповедника безнадежно. Его нападки на мораль клира и Ватикана настроили против него могущественных служителей церкви. |№о. политика вызвала раскол во Флоренции. Его заявления, все более и более резкие, заставляли народ ждать перемен и возбуждали критические настроения, 4с ними не мог долго справляться ни один религиозный учитель без непосредст­венного и чудесного вмешательства Бога. Савонарола призывал небеса в свидете­ли того, что он «готов умереть за своего Бога», и призывал Бога отправить его в йдское пламя, если мотивы его не чисты и дело не вдохновенно. В другой раз он призывал Господа поразить его на месте, если он не искренен. Ландуччи сообща- $?учто собственными ушами слышал некоторые из этих крайне преувеличенных давлений.

У папы оставалось в запасе еще одно оружие, чтобы укротить Савонаролу, — иртердикт. И он угрожал интердиктом Флоренции, если синьория не отправит Этого «сына лукавого» в Рим или не посадит его в темницу. В первом случае Александр обещал отнестись к Савонароле как отец к сыну, если он покается,

Дата добавления: 2015-09-06