Отраженiе характера въ религiи и въ морали

1. Все религiи, при своемъ возникновенiи, представляютъ сумму народныхъ фантазiй, въ которыхъ, воплощаются стремленiя и главныя событiя исторiи разсматриваемаго народа. Такъ, какъ между потустороннею, и посюстороннею областями природы въ начале еще не делаютъ такого коренного различiя, какъ это имеетъ место въ позднейшихъ cтадiяхъ развитiя религiй, то возникшiя въ недрахъ народовъ религiозныя системы вначале обнимаютъ всю жизнь и имеютъ практическiя цели. Оне включаютъ не только мораль, но и право, которое еще не отделено надлежащимъ образомъ отъ простой морали совеести. Когда же развитiе достигаетъ наcтоящихъ религiозныхъ актовъ и обширныхъ, относящихся къ деламъ религiи, книгъ, то поcледнiя обыкновенно содержать собранiя житейскихъ правилъ и принциповъ разсматриваемаго народа. Такимъ образомъ, оне становятся зеркаломъ, въ которомъ отражаются стремленiя той народной группы или техъ группъ, въ которыхъ оне возникли и для которыхъ назначены. При сужденiи о народномъ характере, отражающемся въ религiяхъ, дело вовсе не въ томъ, правильны или ошибочны теоретичеcкiя представленiя о мiре и о жизни или о томъ, что о нихъ кроме того нужно еще заключить. Ведь и въ грезахъ и въ сказкахъ раскрывается реальный характеръ, лежащiй въ основе самыхъ сокровенныхъ побужденiй. Онъ обнаруживается и во всехъ прикрасахъ фантазiи, которыя уже вполне грешатъ противъ истины, не меньше чемъ въ планахъ и идеалахъ, исходнымъ пунктомъ которыхъ служитъ правильно воспрiятая действительность. Не забывайте, что у единичныхъ людей характеръ обнаруживается даже въ сумашествiи. А тамъ, где все человечество находилось въ стадiи безумiя, тамъ его откровенiя не менее поучительны. Напротивъ того, народныя стремленiя нигде не выступали съ такою наивностью, какъ именно тамъ, где они проявляются въ форме боговъ. Богъ или боги суть воплощенiя господствующихъ побужденiй и мыслей народа. Боги суть копiи людей и зеркало народовъ. Ихъ мораль есть подобiе стремленiй, движущiхъ самый народъ, и темъ более поучительное, что боги, будучи владыками, не церемонятся.

То, что относится вообще къ религiямъ всехъ народовъ, должно въ еще большей степени оказаться вернымъ по отношенiю къ племени, вся историческая заслуга котораго ограничивается его религiозною судьбою. Iудеямъ приписываютъ въ своемъ роде религiозный генiй; ихъ выставляютъ творцами религiи всего новаго культурнаго мiра, короче говоря, съ натуральной и чисто исторической точки зренiя, ихъ считаютъ виновниками христiанства. Ихъ считаютъ народомъ классическимъ въ религiозномъ отношенiи, и, сообразно этому, имъ отводятъ подобающее место въ духовномъ разделенiи труда между народами. Какъ греки классически обосновали философiю, а римляне - право, такъ iудеи классически обосновали религiю, которую мы преемственно приняли отъ нихъ въ наследство для поклоненiя и дальнейшаго употребленiя. Эту лестную роль охотно принимаютъ все iудеи по племени, а iудеи по религiи, которые крепко держатся за свой специфическiй мозаизмъ, истолковываютъ эту роль такъ, что iудейство, хотя и противоположно христiанству, но также имеетъ права, и еще переживетъ некогда отделившуюся отъ него христiанскую секту, несмотря на ея распространенiе. При всей отменной скромности этого последняго воззренiя, его, впрочемъ, разделяютъ и многiе iудеи по крови, будутъ ли это крещеные iудеи, или реформаты, или даже въ религiозномъ отношенiи выхолощенные, и выцветшiе до безцветной веры въ Бога элементы этого племени. Часто даже те, что выдаютъ себя за ни къ какому исповеданiю не принадлежащихъ, темъ не менее, комически остаются верными этой догме о религiи избраннаго народа, которая переживетъ все религiи. Избранный народъ, - и это видно какъ въ древнiя времена его исторiи, такъ и по теперешнему отношенiю его, - прежде всего имеетъ и избранную религiю. Этой религiи онъ держится такъ крепко, какъ ни одинъ другой народъ. Просвещенные iудеи часто выдаютъ себя за совершенно безрелигiозныхъ людей, особенно когда корчатъ изъ себя свободомыслящихъ или даже соцiалистическихъ писателей. Но если присмотреться ближе, то найдемъ, что присущая этому племени косность суеверiя и у нихъ имеетъ свой тайный алтарь. Вообще ихъ чисто животная живучесть,это всеми признанное свойство iудейскаго племени, свидетельствуетъ также особенно о ихъ духовныхъ недостаткахъ и, главное, объ ихъ суеверiи. Iудей можетъ выдавать себя какъ угодно просвещеннымъ; но верить ему въ этомъ пункте нельзя ни на iоту. Въ глубине души почти всегда немножко таится более грубаго или утонченнаго суеврiя, которое тщательно скрывается, и только случайно можетъ быть обнаружено опытнымъ знатокомъ духовныхъ аллюрвъ. При обсужденiи вопроса о томъ, какъ евреи подвизались въ науке, я разсмотрю это обстоятельство подробнее. Но уже обыкновенный житейскiй опытъ показываетъ, что суеверiе составляетъ более неотъемлемую принадлежность еврея, нежели действительно культурнаго человека всякой другой нацiональности. Въ виду этого, религiя должна составлять более характеристическую принадлежность iудейскаго племени, нежел и какого угодно другого народа. Религiя должна, поэтому, съ первыхъ же шаговъ разоблачить предъ нами основныя свойства характера избраннаго народа.

Мораль iудеевъ, - я разумею мораль, присущую этой расе, ту мораль, влiянiе которой на ихъ деловую жизнь стяжало имъ известную популярную славу всеобщей вредоносности, - по существу своему есть нечто настолько глубоко сросшееся съ ихъ натурою и, въ сущности, столь неизменное, что ея духъ можно указать уже въ древнейшихъ памятникахъ ихъ религiи. Часть худой славы, которою пользуется iудейская мораль, но во всякомъ случае, лишь незначительную часть, можно приписать той особой испорченности и вырожденiю, которымъ подпалъ этотъ народъ съ паденiемъ сво его палестинскаго государства. Вообще, разсеявшись по всему свету и ставши гостям и другихъ народовъ, iудеи, притомъ отнюдь не съ начала христiанской эры, а уже столетi ями раньше, имели много случаевъ проявить моральныя качества своего племени. То, чего, по духу своей религiи, они не смели въ полномъ об ъеме проделывать въ отношенiяхъ другъ къ другу, то самое имъ дозволялось въ полной мере проделывать съ остальнымъ человечествомъ. Ихъ безсовестность проявлялась, поэтому, шире и шире въ сношенiяхъ съ элементами иныхъ расъ. Натурально, остальные народы стали по отношенiю къ нимъ въ оборонительное положенiе. Обижаемое человечество реагировало, и, напримеръ, и средневековой гнетъ, на который жиды обыкновенно съ такою партiйною односторонностью жалуются, по большей части, былъ просто грубымъ способомъ народной самообороны. При грубыхъ отношенiяхъ тогдашняго времени иного выбора не было. Жиды, съ своей стороны, стали бы поработителями, если бы сами не были порабощены. Они истребили бы целыя народности, если бы раз множенiю ихъ самихъ не были, поставлены границы. Это произведено было путемъ своего рода порабощенiя, которое въ среднiе века было еще довольно мягко въ сравненiи съ темъ порабощенiемъ, къ которому прiучили жидовъ Египтяне и Вавилоняне, следовательно, уже въ самомъ начале ихъ мозаической исторiи. Кажется, даже, что въ этомъ отношенiи народы и въ среднiе века действовали только применительно къ требованiямъ жидовъ, и только потому наложили на нихъ ярмо, что эта раса безъ ярма толочься среди другихъ народовъ не можетъ, не нанося имъ злейшаго вреда. Какъ бы то ни было, этотъ народъ Моисея, этотъ народъ - рабъ Египтянъ, получившiй отъ нихъ въ приданое мораль рабовъ, которую онъ тщательно бережетъ, во время средневекового отчужденiя взлелеялъ въ себе покорность въ другомъ роде. Онъ свилъ себе рабье гнездо въ среде новыхъ народовъ, хотя и отвергнутый и презираемый ими, и такимъ образомъ удержалъ за собою свою старую роль, эксплоатируя даже свое рабье положенiе и, въ конце-концовъ, обогащаясь золотомъ и серебромъ своихъ господъ, подобно тому какъ делалъ это и въ Египте. При этой новой, частiю средневековой, частiю современной задаче, мораль iудеевъ, конечно, выиграть не могла. Къ вкоренившейся испорченности этой морали прибавились новыя отношенiя порабощенiя, которыя тотчасъ же поставили еврея въ его старый элементъ. Пронырство, по склонности и по обстоятельствамъ, было удобнейшею формою добыванiя, и такимъ образомъ более и более увеличивалось пораженiе iудейской морали такими элементами и принципами, которые отравляютъ общенiе между людьми, и въ основе своей являются чемъ то враждебнымъ человеческому роду.

Но можно совершенно опустить все то, что въ iудейскихъ источникахъ, по которымъ мы судимъ о iудейской морали, носитъ дату такъ называемыхъ дурныхъ временъ. Можно даже оставитьвъпокое и талмудъ, который даетъ место столькимъ нареканiямъ по адресу iудейской морали, и темъ не менее характеръ iудейскаго племени можно осветить очень хорошо. Талмудъ - это, такъ сказать, примечанiя, а нужно придерживаться текста. Но этотъ текстъ, въ которомъ религiя и мораль iудеевъ, въ известной мере обнаруживаются, по большей части, классически, есть просто и подлинно Ветхiй Заветъ. Если современныя культурныя нацiи могутъ сознательно отвергнуть все, что перешло къ нимъ отъ жидовства чрезъ христiанство, какъ въ ихъ такъ называемое священное писанiе, такъ и въ светскую народную литературу, то съ другой стороны, сущность iудейства найдутъ он и никакъ не въ талмуде, имъ совершенно достаточно будетъ, если он и будутъ изучать и вдумываться въ него тамъ, где оно непосредственнейшимъ образомъ проникло въ собственную ихъ плоть. Впрочемъ, такой способъ оценки будетъ и великодушнее. Талмудъ, по крайней мере, по своей законченности, есть продуктъ той эпохи, когда исторiя iудейскаго государства была уже окончена. Хотя въ настоящее время талмудъ и составляетъ книгу специфически iудейской морали к религiи, темъ не менее уже съ самаго начала это было какъ бы нечто фальшивое. Когда, этотъ толковникъ iудейской религiозной и юридической мудрости появился, испорченность была уже на-лицо въ высокой степени. Талмудъ принадлежитъ iудеямъ временъ разсеянiя; но мы всего основательнее узнаемъ этотъ народъ, если осветимъ его тамъ, где онъ имелъ случай зарекомендовать себя, относительно г оворя, всего лучше.

2. То, что доселе мешало оценке характера iудей скаго народа по лучшимъ и ближайшимъ къ намъ свидетельствамъ, было, очевидно, ненормальное положенiе, въ которое стали ретроградные элементы въ своихъ сужденiяхъ о евреяхъ. Съ совершенно свободной точки зренiя, которая въ религiи и въ политике имеетъ дело только съ темъ, что носитъ черты естественности и действительности, такой помехи не существуетъ. Неужели же немецъ, французъ, или кто угодно другой нацiональности, долженъ чувствовать себя солидарнымъ съ воззренiями техъ еврейскихъ документовъ, которые дошли до насъ какъ придатокъ къ христiанству? У насъ, немцевъ, по правде сказать, мало основанiй те чувства, которыя возбуждаютъ въ насъ наше северное небо и нашъ северный мiръ целыя тысячелетiя, искуственно вводить въ заблужденiе аффекцiями еврейскаго орiентализма. Ветхiй Заветъ, - книга, намъ совершенно чуждая, и должна делаться для насъ все более и более чуждою, если мы нашу самобытность не хотимъ изменить навсегда.

Если до сихъ поръ смотрели на талмудъ исключительно какъ на картину, на которой сами iудеи изобразили свою iудейскую мораль, то это объясняется качествами партiй, которыя доселе соприкасались съ евреями внешнимъ образомъ и большею частью въ целяхъ агитацiи. Такъ какъ здесь не просто консервативные, а, говоря выразительнее, реакцiонерные элементы всякаго рода не только господствовали, а вначале почти только одни и были на-лицо, то нелицепрiятной и пронiцателеной оценке евреевъ мешали частiю действительно религiозные предразсудки, а главное, политическая максима - не упускать изъ виду того, что имеешь дело съ народомъ якобы христiанскимъ, и потому, при обсужденiи iудейскаго характера, не касаться библiи. Но съ этимъ вместе закрывали себе натуральнейшiй, вернейшiй и популярнейшiй путь къ критике еврейства и лишали себя могущественнейшаго средства, котораго одного хватило бы навсегда. Какая польза цитировать талмудъ? Современное наше общество, къ счастiю, не читаетъ этой книги; даже сами жиды довольствуются извлеченiями изъ этого колоссальнаго толковника, наполненнаго всякими пустяками и мелочами. Напротивъ того, у насъ и у различныхъ народовъ изъ школьныхъ уроковъ по библiи и по библейской исторiи сохраняется въ памяти много такого, что нужно только пробудить натуральное разуменiе, чтобы показать, какимъ образомъ, имея подъ рукою известные факты, можно глубже проникнуть въ самую суть характера iудейскаго народа. Библiя действительно не лишена интереса, если она такимъ образомъ можетъ помочь лучшему уясненiю себе еврейства. Иной, имея подъ рукою эту книгу, и отъ времени до времени перелистывая ее, могъ бы въ этомъ направленiи узнать и понять такiя вещи, которыя лежатъ значительно выше горизонта обычнаго просвещенiя.

Но я долженъ cделать еще шагъ дальше. Те, которые хотятъ держаться христiанскихъ преданiй, не въ состоянiи решительнымъ образомъ отвернуться отъ iудейства. Историческое христiанство, разсматриваемое въ истинномъ своемъ духе, во всякомъ случае, было реакцiей среди iудейства противъ самого себя, но реакцiей, возникшей изъ самого iудейства, и некоторымъ образомъ, на его манеръ. Тамъ, где пророки сильнейшимъ образомъ возвышаютъ голосъ противъ извращенiй сердца, тамъ действительно состоянiе бываетъ наиболее испорченное. Такимъ образомъ, могло случиться, что эта первобытно-христiанская мораль, сущность которой, благодаря еврейской внешности, легко уклоняется отъ подобающей критики, могла оформиться въ смысле прирожденнаго iудейскаго характера. Что она была направлена противъ испорченности этого характера, этимъ отнюдь не исключалось, чтобы вообще при этомъ въ основе лежалъ именно самый этотъ характеръ. Еврейскiе пророки, посылавшiе громы на свой народъ, темъ не менее, оставались евреями, и если Тотъ, Кого считаютъ основателемъ христiанства, могъ быть отчасти и иной нацiональности, что, впрочемъ, едва ли допустимо, то, во всякомъ случае, онъ жилъ въ той же духовной атмосфере и, несмотря на кое-какiя уклоненiя отъ преданiй iудейскаго народа, въ целомъ, все таки, чувствовалъ себя солидарнымъ съ этими преданiями. Mненiе, будто новые народы, и именно народы германскiе, черпая изъ собственныхъ ощущенiй и чувствъ, сообщили христiанству лучшiя составныя части и видели его въ лучшемъ свете, несостоятельно: последнее есть заблужденiе, а первое - промахъ; ибо въ конце концовъ смешенiе должно исчезнуть, а соединенiе несоединимыхъ элементовъ должно распасться. Потому то отверженiе всякой религiи ведетъ не къ обнищанiю сердца, а къ его очищенiю. Душа новыхъ народовъ только тогда получитъ свободу и возможность въ чистоте развивать свои лучшiя свойства, когда она отвернется отъ религiи и отъ всякаго гебраизма.

Христiанство, въ сущности, есть гебраизмъ, какъ я уже до некоторой степени доказалъ это въ моемъ труде “Замена религiи”. Но откровенiе христiанства, Новый Заветъ, не такъ пригодно къ характеристике характера iудеевъ, такъ какъ оно, будучи произведенiемъ, возникшемъ позднее среди другихъ народовъ и написаннымъ на греческомъ языке, темъ самымъ обнаруживаетъ всякаго рода примеси и переделки, которымъ подверглись еврейскiя представленiя. Эти примеси въ гебраизме позднейшаго времени, называемомъ христiанствомъ, мешаютъ непосредственному употребленiю его для сказанной характеристики. Но при надлежащемъ пониманiи ядро этой смеси можетъ научить насъ, что было бы комично, съ Новымъ Заветомъ въ рукахъ и указывая на еврея на кресте, желать обуздать современныхъ евреевъ и пропагандировать антисемитизмъ. Выступать въ наше время противъ iудейскаго племени съ точки зренiя христiанства и опираясь только на его разлагающую мораль, значило бы хотеть обезвредить эту вредоносную вещь посредствомъ одного изъ ея же отпрысковъ, cледовательно, въ сущности, посредствомъ этой же самой вещи.

Христiанинъ, если онъ самъ себя понимаетъ, не можетъ быть вполне серьознымъ антисемитомъ. Это блестящимъ образомъ или, лучше сказать, жалкимъ образомъ и оправдалось въ таке называемомъ антисемитизме, который, съ началомъ 80-хъ годовъ, началъ распространяться изъ Берлина и изъ Германiи, следуя сбивающимъ съ толку христiанскимъ паролямъ, и по большей части такимъ именно образомъ разлился и по остальнымъ странамъ. Кроме того, антисемитизмъ политическаго реакционнаго пошиба, орудiе для политическихъ целей, - этотъ жалкiй антнсемитизмъ, придиравшiйся к iудею не какъ къ человеку iудейcкаго плеемени, а какъ къ человеку либеральной оппозицiи, - вместе съ соответствующею прессою, въ виду антисемитическою, а въ сущности агитирующею въ феодальномъ и оффицiозномъ духе, въ главномъ деле не имелъ никакого успеха. Напротивъ того, действительно существующее въ обществе движенiе противъ iудейскаго племени онъ пытался завести на ложный путь, и у истинныхъ антисемитовъ или, лучше сказать, у серьозныхъ противниковъ еврейства только отбивалъ охоту къ делу. Враждебныя просвещенiю, при этомъ, по большей части, лицемерныя христiанскiя фразы, какими наводненъ былъ этотъ псевдо-антисемитизмъ, у здоровыхъ и прямыхъ натуръ возбуждали только отвращенiе, и потому неудивительно, что эта видимость антiюдики более и более застревала въ тине, въ которую она засела съ самаго начала.

Iудеи были изобретателями рабской формы религiи, и если не исключительно одни они, зато всего более, именно они содействовали формированiю религiи въ рабской форме, и они же распространяли ее въ области античной испорченности. Но ихъ рабiй духъ отразился не только въ религiи, но и въ политике. Христiанство вначале нашло себе прiютъ среди порабощенныхъ народовъ, находившихся подъ властью грубаго цезаризма или грубаго имперiализма. Потомство рабовъ и черни - вотъ была та почва, на которой выросъ этотъ новый духъ или новый мiръ. Этой почве какъ разъ отвечала форма религiи еврейскаго происхожденiя, и эти приспособленныя къ рабьимъ натурамъ представленiя, со временъ римскаго цезаризма, портили до мозга костей и более свежiя и свободныя нацiональности, несмотря на то, что внешнимъ образомъ победа была на стороне этихъ последнихъ. Особенно хорошо привилась эта система порабощенiя къ германцамъ и къ славянамъ, не только въ религiозномъ, но и въ политическомъ отношенiи, а потому и теперь вдвойне безумно ожидать, чтобы реакцiя основательно и серьозно обратила оружiе противъ еврейской традицiи. Система реакцiонной политики, такъ тесно срослась съ последнею, что разрывъ между ними возможенъ только на счетъ реакцiонныхъ интересовъ. Поэтому нечего себя обманывать. Даже тамъ, где въ виде исключенiя, въ религiи выдвигается более свободная точка зренiя, но вместе съ темъ держатся реакцiонной политики, тамъ занятiе еврейскимъ вопросомъ останется для главнаго дела безнадежною игрою. Антигебраизмъ есть въ каждомъ отношенiи дело свободы, и ни съ какой другой точки зренiя прямо и последовательно оформить его нельзя. И туманное представленiе о такъ называемой практической стороне христiанства играетъ въ руку лишь крайне ретрограднымъ отношенiямъ, которыя весьма сродни еврейскому лицемерiю. Сами то евреи именно и желаютъ, и требуютъ, чтобы къ нимъ относились въ духе такъ называемого практическаго христiанства, иначе говоря, чтобы ихъ подвиги по части опутыванья и обрабатыванья лучшихъ народовъ не только были бы имъ обезпечены, но чтобы ихъ и прикрывали бы мантiей такъ называемой христiанской любви, и такимъ образомъ защищали бы ихъ противъ приговоровъ народнаго правосудiя.

Впрочемъ, всякiй можетъ видеть, что между евреями всегда есть люди, стремящiеся преимущественно къ такъ называемымъ духовнымъ должностямъ и предпочтительно занимающiе места по духовному ведомству. Священники еврейской крови вовсе не редкость, и здесь подтверждается это старое сродство по духу, которое такъ естественно было въ первобытно-христiанскихъ iудейскихъ общинахъ. Поэтому, съ некоторою вероятностью можно предположить, что последними, кто выступитъ въ защиту падающаго христiанства, будутъ евреи. Уже теперь они часто прячутся за христiанство какъ за надежный щитъ, и действительно имеютъ на это некоторое право. Чемъ меньше остается грубаго суеверiя въ слояхъ, которые обладаютъ кое-какимъ просвещенiемъ, и чемъ более распространяется въ нихъ натуральное воззренiе на происхожденiе и на успехи христiанства, темъ более евреи будутъ хвастаться, что они были основателями христiанства, и что они-то и привили христiанство или, можно бы было сказать, какъ бы привесили его некоторой части человечества. Указываютъ же они и теперь довольно часто, что кто поетъ псалмы, тотъ едва ли поступаетъ последовательно, возставая противъ натуры iудейскаго племени, такъ какъ эти поэтическiе перлы были характернымъ излiянiемъ именно этой натуры.

Говоря чисто теоретически, всякая критика этой расы и дурныхъ сторонъ ея характера съ точки зренiя христiанства была бы совершеннымъ безумiемъ; ибо это значило бы - съ самаго начала излiянiе iудейской религiи, а отчасти и iудейской морали взять мериломъ этой самой морали. Это было бы даже очень на руку iудейской расе, если отвлечься отъ кое-какихъ мелкихъ домашнихъ споровъ между тою и другою религiей. Да и на самомъ деле, въ целомъ и вообще, христiанство скорее охраняло это племя и благопрiятствовало ему, чемъ посягало на него. Преследованiя, поскольку они исходили отъ духовенства, были внутреннимъ деломъ религiи, какъ-бы деломъ домашнимъ. Iудей всегда считался старою принадлежностью христiанства, и до самаго последняго времени всегда умелъ это интимное отношенiе эксплоатировать въ свою пользу.

Если ныне еврей самъ разыгрываетъ комедiю любви къ ближнему, или даже къ врагамъ, чтобы чемъ нибудь прикрыться, а лучшiя нацiональности поудержать, во имя христiанства, отъ всякихъ критическихъ поползновенiй, то такая комедiя является характернымъ примеромъ всего того, что когда либо порождало на светъ iудейское лицемерiе. Тамъ, где состоянiя, какъ въ начале нашего летосчисленiя, были сильно испорчены и расшатаны, тамъ, какъ бы въ виде отпора господствующей испорченности, иныя искаженiя здравой морали могли считаться и выдаваться какъ нечто невиданно-возвышенное, тогда какъ на деле это было просто не что иное какъ въ моральномъ отношенiи неупорядоченное реакцiонное явленiе. Кроме того, где же тутъ ручательство, чтобы даже хотя въ одномъ случае изъ десятковъ тысячъ въ основе лежало-бы что иное, а не чистое лицемерiе? Въ настоящее время мы находимся въ весьма благопрiятномъ положенiи, имея возможность это лицемерiе изучать непосредственно на еврейскомъ племени, и такимъ образомъ современныя отношенiя бросаютъ светъ на то, какой смыслъ эти призывы къ любви имели главнымъ образомъ уже въ те отдаленныя времена. То обстоятельство, что къ чему-либо такому, въ виде исключенiя, кто либо и могъ относиться серьозно, отнюдь не опровергаетъ всеобщаго еврейскаго лицемерiя, на почве котораго разцвела эта странная мораль. Если по отношениiю къ морали, на которую должно опираться въ критике iудейства, нужно было еще особое указанiе, что она не можетъ быть христiанскою моралью и вообще моралью религiозною, то по отношенiю къ сужденiю о характере, о которомъ свидетельствуетъ iудейская религiя, понятно само собою, что такое сужденiе не можетъ опираться на религiозную точку зренiя. Кто не можетъ подняться выше религiи, тотъ не пойметъ сокровеннейшихъ свойствъ того вида религiи, которымъ приходится пользоваться какъ средствомъ къ познанiю этого характера.

3. Религiя iудейства на первыхъ порахъ отнюдь не была известнымъ видомъ веры въ Бога, но лишь постепенно изъ немногихъ представленiй объ единосущiи взвинчена была до последняго, всепоглощающаго, представленiя о единосущiи. Говоря искуственнымъ тарабарскимъ языкомъ современности, мы должны сказать, что тотъ грубый монизмъ, наиболее яркимъ примеромъ котораго служитъ iудейское представленiе о Боге, есть порожденiе лишь дальнейшей рефлексiи. Единосущiе, - въ чемъ и состоитъ монистическая сущность этого Бога iудеевъ, - то обстоятельство, что Богъ iудеевъ не терпитъ рядомъ съ собою никакихъ иныхъ боговъ, и хочетъ быть Всеединымъ, отнюдь не есть непосредcтвенный плодъ наивной народной фантазiи, а есть позднейшiй продуктъ уже метафизически безцветнаго ученiя жрецовъ.

И теперешнiе iудеи, при кидыва ющiеся философами, очень любятъ это словечко “монизмъ”, которымъ мнятъ снова вызвать на светъ эту всепо жирающую абстракцiю Бога своего племени, и которое они истолковываютъ себе какъ мiровое единовла стiе. Монизмъ напоминаетъ имъ о родине; въ абстрактной форме спинозизма они могутъ распространять его подъ полу-современною маскою. Замаскированныя представленiя лжепросвещенiя не раскроютъ въ такомъ случае ничего о действительномъ Боге iудеевъ старой даты, о которомъ они говорятъ. Въ сущности же iудей распространяетъ все ту же древнюю теократ iю, и распространяетъ для того, чтобы самъ могъ всюду разселятъся. Все-таки, это - последнiе побеги новаго времени и непосредственнаго настоящаго. Мы должны обратитъся къ доступному намъ первому началу, сл едовател ьно, по крайней мере, къ свидетельству библiи, если хотимъ фантазiю iудейскаго племени захватитъ за ея наив ною и потому хорошо понятною работою.

Более или менее наивныя первыя проявленiя народнаго духа преподносятъ намъ всегда такiя формы боговъ, которыя понятны и, так ъ сказать, снабжены руками и ногами. Детская фа нтазiя Гомера даетъ намъ боговъ, не только полныхъ жизни, но и более понятныхъ, нежели тени боговъ и схемы позднейшихъ философовъ, которые, потерявъ веру, подъ именемъ боговъ культивировали метафизическiя му мiи. Также и те древнiя iудей скiя изображенiя и повествованiя, въ которыхъ Господь Богъ является человекомъ и, говоря точнее, евреемъ между евр еями, гораздо интереснее техъ бледныхъ абстракцiй, которыя встречаемъ въ пиcанiяхъ позднейшаго времени. Однако, къ по ученiямъ, которыя для обрисовки характера iудеевъ можно заимствовать изъ техъ бо жественныхъ свойствъ, я перейду позднее. Пока, намъ достаточно будетъ изъ первыхъ библейскихъ воспоминанiй узнать, что Богъ iудеевъ есть зеркало своего народа, что Ему угодно входитъ съ нимъ въ пререканiя, подчинить ему весь мiръ и за это слышатъ отъ него хвалу Себе. Богъ iудеевъ отличается такою же нетерпимостью какъ и его народъ. Онъ долженъ пользоваться полною монополiей; рядомъ съ нимъ не должно бытъ никакихъ иныхъ боговъ. Iудеи - избранный народъ, а Онъ - Единый Богъ. Iудеи - его рабы, но за это они должны обладать всемъ мiромъ. Отсюда видно, что тео кратiя уже на-лицо, и въ полномъ объеме. Богъ iудеевъ есть воплощенiе стремленiй iудеевъ. Монополiя играетъ, роль уже въ первобытной саге; известный сортъ яблоковъ вместе съ вечною жизнью въ раю предоставляется имъ въ исключительное обладанiе. Iудейскiй Адамъ не долженъ равнять себя съ своимъ Богомъ. Итакъ, и здесь уже налицо божеская зависитъ, и во всемъ этомъ деле раскрывается iудейская фантазiя, которая, тамъ, где она представляетъ себе верховнаго Владыку, неукоснительно во главе первыхъ о себе заявленiй и въ первоначальнейшей саге тотчасъ же стремится воплотить свойственную ей недоброжелательность къ людямъ и свойственное ей домогательство особыхъ себе правъ.

Встречались довольно пустыя воззренiя на религiю, будто все религiи - не иное что, какъ эгоизмъ. Мыслители, высказывавшiеся такимъ образомъ, а затемъ въ своихъ выводахъ самимъ же себе противоречившiе, какъ напръ. Людвигъ Фейербахъ, очевидно, заключали о целомъ по его части. Верно то, что въ религiяхъ воплощено какъ разъ столько эгоизма, сколько его было въ народахъ, среди которыхъ эти религiи возникали и слагались. Кроме эгоизма, у различныхъ народовъ действовали и другiя побужденiя человеческой природы. Только тамъ, где эгоизмъ надо всемъ отменно главенствовалъ, должна была и религiя и представленiе о Боге соответствовать этой черте характера. И это съ самаго начала въ высочайшей мере имело место только у iудейскаго племени. Iудейское представленiе единосущiя - ни что иное, какъ деспотiзмъ эгоизма. Это господство, съ которымъ неразрывно связано рабское подчиненiе вовсе не знаетъ свободнаго человека, а потому и никакой относительной самостоятельности отдельныхъ областей природы и естественныхъ вещей. Все - креатура и рабъ. Народъ, сплошь состоящiй изъ креатуръ, въ которомъ не было ни на iоту истиннаго чувства свободы, долженъ былъ обнаружить эту роль и въ судьбахъ своей исторiи. Но тамъ, где все это создаетъ религiя, эта религiя должна бытъ религiей рабовъ. Но если человечество въ недобрый часъ окажется снабженнымъ такимъ наследствомъ, то впоследствiи ему придется много поработать, чтобы свои лучшiя чувства свободы снова возстановитъ въ ихъ правахъ. Многобожiе, при чемъ одинъ изъ боговъ былъ бы наиболее почитаемымъ и более могущественнымъ, а надъ ними - всеобъемлющiй Рокъ, - эта греческая концеп цiя была нечто такое, что съ ист инною природою вещей и со свободою согласовалось несравненно лучше, чемъ это изсушающее, всякую жизнь поглощающее единос ущiе отвлеченнаго израелизма. Но это абстрактное по нятiе единосущнаго Бога вытекало, какъ изъ своего зародыша, изъ стремленiя къ монопол iи и изъ домогательствъ, стремившихся все подчинить подъ свою пяту. Во истину, iудей знаетъ только рабовъ и рабовъ надъ рабами. Стоятъ на лестнице рабства на самой высшей ступени, - вотъ то честолюбiе, которое только и понятно ему. Подчиняясь власти Всемогущаго, самому господствовать надъ ниже себя стоящим и, следовательно, разыгрывать роль оберъ-раба, вполне отвечаетъ врожденному ему настроенiю. Его религiя и есть самое полновесное св идетельство такого образа мыслей; ибо подчиненiе и служе нiе Господу Богу имеетъ только тотъ смыслъ, чтобы Господь Богъ помогъ своимъ рабамъ осилить все остальные народы земли и господствовать надъ ними.

Я упомянулъ о лучшемъ направленiи греческой религiи. Но, говоря по-правде, немцамъ не нужно никакого эллинизма, чтобы не только iудей ству, но и iудей скимъ элементамъ христiанства противопоставить лучшiя наклонности. Имъ нужно только взглянуть на самихъ себя, на свою собс твенную почву и на северное прош лое своей истор iи, чтобы снова обрести и въ религiи свой ственный имъ характеръ. Боги севера и северный Богъ суть нечто такое, что обладаетъ зерномъ естественно сти, и что создано было вовсе не тысячелетнимъ удаленiемъ отъ мiра. На мъ нетъ надоб ности обращаться къ индогерманскимъ преданiямъ. Здесь на севере - бли жайшая родина наш его духа въ его единенiи съ окружающею природою. Здесь предк и наши конципировали формы боговъ, въ которыхъ воплотились ихъ истинные побуды и чувствованiя. Здесь господствовала фанта зiя, безъ сравненiя превосход ившая iудей ское рабье воображенiе. Здесь и въ вымыслахъ религiи воплотилось чувство верности, а съ нимъ нашли себе выраже нiе разносторонность и свобода, также какъ порядокъ и един енiе. Итакъ, т о, что стояло выше ограниченнаго еврейскаго понятiя единства съ его креатурами и съ его единымъ Господиномъ, былъ не одинъ греческiй мiръ. И у насъ были и есть более естественно-логическiе задатки, въ силу которыхъ и мы въ нашихъ вымыслахъ о богахъ не дошли до того, чтобы изъ природы сделать машину верховнаго властелина, а изъ людей рабовъ, которые служили бы ему изъ страха, или въ надежде получить плату за свое подчиненiе. Все первобытныя мифологiи грубы, а также и наша; но нужно помнить т`о, чт`о въ вымыслахъ религiи истинно и верно природе, и, это-то и сохраняется въ характере народа. Поэтому, германскiй характеръ долженъ вспомнить и о томъ, что своего вплелъ онъ въ религiю тысячи летъ тому назадъ. Здесь его противоположность iудейству еще глубже, чемъ противоположность iудейству эллинизма. По своей форме эллинизмъ исполненъ былъ вкуса и истины; но въ характере народа было много воткано хитрости и лжи и онъ не чуждъ былъ всякаго рода поверхностной игры; ему не хватало верности и глубины, которыя въ разнообразнейшихъ формахъ всегда были идеаломъ духа германскихъ народовъ. Почему же въ настоящее время германскiй духъ чувствуетъ себя такъ неуютно у себя на родине? Потому что не только въ религiи, но и въ духовной жизни, и именно въ литературе, онъ забылъ самого себя и продался iудаизму. Но это отклоняетъ насъ отъ религiи. Мы хотели напомнить здесь только о томъ, что германскiй характеръ и умъ даже и въ религiозныхъ концепцiяхъ отличается несравненно лучшею оригинальностью, нежели ограниченный iудаизмъ. Последнiй и въ религiи отличается нелогичностью, непоследовательностью и обрывчатостью. Онъ не знаетъ истиннаго единства, проникнутаго свободною разносторонностью и самостоятельнымъ бытiемъ. Онъ только истребляетъ; это - единосущiе, которое все остальное хочетъ искоренить безъ остатка; короче, это - рабiй духъ раr ехcеllеncе, въ своей двойственной форме - отменнаго рабьяго подчиненiя и отменнаго стремленiя къ подчиненiю и истребленiю всехъ народовъ.

4. Последнее основанiе, которымъ довольствуются iудеи въ молитвахъ къ своему Господу Богу, состоитъ, большею частью, въ характерных словахъ: „Ибо я Господь". Ultimа rаtiо для iудейскаго племени, вообще, есть сила и господство. И теперь главное для нихъ - внешняя сила и внешнiй успехъ. Въ этомъ пункте они далеко превзошли низменныя, качества другихъ народныхъ массъ. Впрочемъ, это - общее свойство низменно настроенныхъ элементовъ населенiя - подпадать обожанiю силы, и заботиться не столько о правахъ, сколько о техъ, у кого сила. Но въ этомъ культе господства и силы iудеи всегда были первыми. Они-то именно и ластились къ властелинамъ и выделялись пресмыкательствомъ, - само собою разумеется, если это вело къ прiумноженiю ихъ влiятельности и, какъ я раньше выразился, помогало имъ добиться положенiя оберъ-рабовъ. Отъ этой черты несвободны даже ихъ избраннейшiя исторiи самыхъ первыхъ временъ. Даже проданный въ рабство Iосифъ сумелъ прiобрести расположенiе египетскаго фараона, стать у кормила правленiя и разыгрывать роль влiятельнейшаго оберъ-раба. Исторiя Гамана, который насквозь виделъ iудеевъ и при помощи любовныхъ интригъ Эсфири лишился не только своего положенiя при правительстве, но и своей жизни, доказываетъ все ту же черту характера. Но она поучительна, кроме того, и въ томъ смысле, что даетъ намъ указанiя и о томъ стародавнемъ отпоре, къ какому вынуждены были всюду прибегать народы въ защиту себя отъ iудейскаго племени тамъ, где оно гнездилось среди нихъ. И исторiя одного изъ величайшихъ пророковъ, именно, Данiила, показываетъ, что уже въ древнейшiя времена iудеи обладали большою ловкостью въ изысканiи средствъ прiобретать себе влiянiе у государей. Но въ особыхъ примерахъ этой врожденной iудеямъ манеры, въ примерахъ изъ современной жизни мы не нуждаемся. Сколько еврейство дало государямъ художниковъ по финансовой части, - прямо или косвенно, - не только въ позднейшiя времена средневековья, а даже и ранее, и именно въ изуверно-набожной Испанiи, да и во многихъ другихъ странахъ! И эти следствiя рабьей религiи тянутся чрезъ всю исторiю и приводятъ насъ къ порогу самоновейшихъ фактовъ, поучающихъ, что даже Англiя и Францiя могли допустить, чтобы ими некоторое время управляли люди iудейскаго племени, каковы Дизраэли и Гамбетта. Но этотъ пунктъ относится уже къ обсужденiю роли, которую разыгрываютъ iудеи, когда думаютъ, что нашли въ себе политическiя способности. Ихъ манера пользоваться обстоятельствами остается всегда древняго пошиба, а потому мы и имеемъ право и въ настоящее время судить о ней, такъ сказать, по ея классическимъ образцамъ, тъ.-е. следуя Ветхому Завету.

Но Ветхiй Заветъ показываетъ, что ихъ политическое служенiе господину составляло одно целое съ ихъ религiознымъ служенiемъ Господу Богу. И тамъ, и здесь - цель одна и та же; и то и другое служенiе должны были всеми путями создавать для iудеевъ господство надъ другимъ народомъ и надъ другими народами. Даже и вся специфически iудейская идея о Мессiи иного смысла не имеетъ. Въ силу ея, изъ среды ихъ долженъ появиться Одинъ, который и вручитъ имъ господство надъ всемъ мiромъ и поставитъ ихъ и внешнимъ образомъ надъ всеми народами. Сами по себе и внутренне они всегда считали себя избраннейшимъ народомъ на земле, и остаются самымъ безстыднейшимъ по части оклеветанiя другихъ народовъ. А именно, последнiя ихъ поколенiя поносили немцевъ и, насколько могли, старались принизить и задушить ихъ нацiональное сознанiе. Они самымъ безцеремоннымъ образомъ третировали “немецкаго Михеля" и его мнимыя свойства; они почти не признавали за немцами никакого ума, хулили немцевъ какъ расу низкопробную, которая годна только къ тому, чтобы, пользуясь ея сонливостью, другiе могли залезать къ ней въ карманъ. Приэтомъ, самихъ себя прославляли какъ народъ особенно остроумный и успели эту iудейскую сказку настолько пустить въ ходъ, что кое-где ей начали верить, потому что кое-где нашлись настолько вежливые люди, что немножко лисьей натуры и немножко пронырства приняли за наличность действительнаго ума. Но разъ где-либо раздавалось критическое слово противъ этихъ расовыхъ свойствъ iудеевъ, то пресса всемъ своимъ хоромъ, съ аккомпаниментомъ литературы, какъ одинъ человекъ, тщательно замалчивала такiя разоблаченiя iудейскаго существа, готовая со всякимъ, кто осмеливается порицать iудеевъ, расправиться какъ съ новымъ Гаманомъ. Но iудеи-то, именно, которые, разъ ихъ наглыхъ небылицъ о преимуществахъ ихъ расы не признаютъ, тотчасъ готовы со всякими ложными обвиненiями въ религiозныхъ предразсудкахъ и въ обскурантизме, - iудеи-то, именно, жалующiеся на средневековыя преследованiя, - празднуютъ праздники, въ которыхъ нарочито прославляютъ свои древнiя оргiи убiйствъ, которыя совершали они въ недрахъ другихъ народовъ! Этотъ Гаманъ есть не иное что, какъ воплощенiе правъ всехъ другихъ народовъ на отпоръ iудейской надменности и на отпоръ ограбленiю iудеями всехъ народовъ. Эта, въ iудейскомъ вкусе искаженная и окрашенная, исторiя Гамана, который съ своимъ закономъ противъ iудеевъ не могъ предотвратить уже слишкомъ влiятельныхъ интригъ ихъ, - исторiя эта, освещенная правдиво, должна бы была еще и ныне являться для народовъ напоминанiемъ, чего должны они ожидать отъ iудейской расы, тамъ где она хотя бы случайно на некоторое время успела достигнуть господства. Тогда во всемъ персидскомъ государстве было ими умерщвлено около 100.000 неугодныхъ имъ лицъ. Это избiенiе, которое исполнено было ими при содействiи замараннаго ими министра или, - говоря не слишкомъ по современному, - оберъ-раба Мордахая, - избiенiе это было наcтоящимъ иcкорененiемъ, своихъ противниковъ. Въ оправданiе себе они говорили, что имъ самимъ угрожали поголовнымъ избiенiемъ. Но то же самое говорятъ они и о средневековыхъ преследованiяхъ, и, какъ они изъ такъ называемой травли на iудеевъ выводятъ право травли, совершаемой iудеями, то у нихъ никогда не будетъ недостатка въ предлогахъ къ прееследованiямъ, если только сила на ихъ стороне. Даже простую критику, которая порицаетъ ихъ бахвальство называютъ они травлею на iудеевъ. Но интриги и оскорбленiя, которыя позволяютъ они въ своей прессе противъ всего самостоятельнаго, что, въ противность iудейской наглости, не отрекается отъ самого себя, но тайный ихъ заговоръ противъ лучшаго народнаго духа. и его представителей, все это - отнюдь не травля, хотя на деле все это есть даже организованное и опирающееся на корпоративный союзъ iудеевъ по религiи, преследованiе.

Въ самомъ деле, организованная война въ целяхъ утесненiя и ограбленiя, которую ведутъ iудейскiе элементы противъ остальныхъ народовъ уже целыя тысячелетiя, въ настоящее время распространилась слишкомъ ужъ далеко. Ея модернизированный фасонъ не долженъ вводить въ обманъ. Религiозныя общины iудеевъ суть средства ихъ политическаго и общественнаго союза, и включаютъ въ себя и просто iудеевъ по крови, стоящихъ вне. Но здесь не место входить въ разсмотренiе этихъ политическихъ и общественныхъ привиллегiй, въ которыя они превратили свои религiозные союзы. Въ то время, какъ, напръ., у протестантскихъ народовъ церковь не есть ни общественный, ни политическiй союзъ, а соединяетъ ихъ исключительно въ религiозномъ культе, iудеи своими религiозными союзами пользуются для всякихъ житейскихъ делъ, и пристегиваютъ сюда даже интернацiональные бунды, которые всюду вмешиваются въ политику. Такъ, Alliаncе isrаilitе въ Париже (3) вмешивается даже въ большую политику и въ восточный вопросъ, - и все это они делаютъ, прикрываясь религiей. Притязанiя, которыя выдаются за притязанiя, якобы, iудейской религiи, на самомъ деле означаютъ, вообще, притязанiя iудейской расы въ политическомъ и соцiальномъ отношенiи. Въ то время какъ право союзовъ у другихъ народовъ более или менее находится въ летаргiи, iудеи, сплоченные своей религiей, пользуются преимуществомъ поддерживать интернацiональный союзъ для защиты всехъ своихъ интересовъ противъ остальныхъ народовъ. Даже католическая церковь, несмотря на сильную организацiю въ клерикальныхъ партiяхъ, не протискивается такъ смело, такъ прямо и такъ широко ко всякимъ политическимъ деламъ и конгрессамъ уполномоченныхъ, чтобы при посредстве мненiй, представленiй и частныхъ махинацiй добиться cебе влiянiя. Iудеи раскрываются именно въ своей религiи, даже когда они не религiозны. Эта религiя, какъ въ раннюю эпоху ихъ исторiи, такъ и теперь, служитъ имъ средствомъ для всего ихъ существованiя и распространенiя. Потому-то, даже если бы содержанiе ея было лучше чемъ оно есть, для остальныхъ народовъ она не была бы деломъ безразличнымъ. Потому-то ни один iудей по крови, выдавай он себя за атеиста или за матерьялиста, - все равно, не относится къ iудейской религiи безразлично. Скорее, она обезпечиваетъ ему то господство или, лучше, то положенiе оберъ-раба, котораго всегда домогался народъ Израиля. Изысканный эгоизмъ, превознесенiе себя надъ всеми остальными народами, попранiе ихъ правъ, - короче, негуманное, даже - враждебное отношенiе ко всему остальному человечеству, - вотъ то, что имеетъ здесь опору и продолжаетъ действовать тысячелетiя.

5. Слово „терпимость" у современныхъ iудеевъ всегда на языке, когда они говорятъ за себя и требуютъ нестесняемаго простора для своей игры. И однако, терпимость свойственна имъ менее, чемъ всякому другому народу. Ихъ религiя - самая исключительная и самая нетерпимая изъ всехъ; ибо, въ сущности, она не признаетъ ничего, кроме голаго iудейскаго эгоизма и его целей. Лессингъ, который былъ отчасти iудейской крови, со своей параболой о трехъ кольцахъ, тъ.-е. религiяхъ, выступалъ еще довольно робко. На которой стороне истина, - этого онъ съ виду не затрогивалъ. Современные евреи не только лелеютъ это лессинговское лже- и полу-просвещенiе и кое-какiя представленiя терпимости, ибо это для нихъ щитъ изъ якобы немецкой литературы, но усвоили себе и более нахальную манеру. Эти на видъ скромныя требованiя простой терпимости они уже заменили открытымъ высокомерiемъ, прославляющимъ iудейство и его религiю, какъ что-то недосягаемо высокое. Въ силу этихъ притязанiй, iудейская религiя есть, некоторымъ образомъ, nоn рlus ultrа, древнейшее воплощенiе всякой гуманности, кротости и мудрости, и вся эта нахальнейшая ложь постоянно на языке у писателей iудейской рекламы. Скромное iудейское мненiе утверждаетъ, что Новый Заветъ не более какъ плагiатъ изъ талмуда (4), тогда какъ на деле, наоборотъ, талмудъ, скомпанованный двести летъ спустя по Р.Х. изъ всевозможныхъ преданiй, представляетъ собою путаную смесь изъ всевозможныхъ литературъ. Вековъ за шесть до и два столетiя по Р. Х. iудейскiе книжники работали надъ усовершенствованiемъ традицiонной софистики или, лучше, крючкотворства, сваливая въ одну кучу всевозможную азiатчину и всякiе отбросы греческихъ ученiй, а смыслъ писанiй Ветхаго Завета часто совершенно извращали и произвольно ставили верхъ ногами. Толстая компиляцiя этой софистики, - плодъ трудовъ великаго множества книжниковъ, и есть талмудъ. Натурально, къ услугамъ редакцiи, которая, какъ сказано, имела место спустя два столетiя по P. Х., была налицо не только вся классическая древность грековъ и римлянъ, а и непосредственно все, что было новаго у iудеевъ, тъ.-е. все, что предъявляла реформаторская попытка Христа. Поэтому, въ высшей степени комично, когда евреи воображаютъ, что ихъ талмудъ - книга всевозможной учености и мудрости, тогда какъ на деле эта книга, какъ кривое зеркало, искажаетъ всякую мудрость, какая только могла дойти до ушей iудейскихъ книжниковъ отъ другихъ народовъ и отъ лучшихъ элементовъ.

Книжники или, - чтобы не опустить и необходимаго дополненiя, - книжники и фарисеи, были, въ сущности, теми цеховыми учеными и законниками, съ которыми Христу приходилось иметь дело, какъ съ самымъ враждебнымъ ему классомъ. Они стояли еще ниже аѕинскихъ софистовъ, которые повинны въ судьбе Сократа. Такъ какъ, однако, въ настоящее время нетъ недостатка въ писателяхъ, пытающихся обелить софистовъ и вооружающихся противъ Сократа, то еще менее стеснялась iудейская наглость въ извращенiи истины о судьбе Христа. Вопреки свидетельству исторiи iудейскiе писатели утверждаютъ, именно, будто iудеи вовсе неповинны въ осужденiи Христа и въ его смерти. Iудейскiе уголовные законы и уголовные суды, вопреки очевидности фактовъ, выставляются этими iудейскими бумагомарателями какъ образецъ кротости и гуманности, и отсюда смело выводится заключенiе, что то, что iудеи называютъ процессомъ противъ Христа, совершено было не по обычаю iудейскому - какъ будто бы никому не было известно, что Христосъ осужденъ былъ Высшимъ Советомъ книжниковъ за богохульство, и что именно этотъ Советъ, вместе со своимъ народомъ iудейскимъ, принудилъ римскаго наместника лучше освободить на Пасху, какъ того требовалъ древнiй обычай iудеевъ, какого нибудь обыкновеннаго преступника, нежели Христа, котораго онъ считалъ неповиннымъ. Гоббесъ сказалъ, что всегда найдутся люди, которые будутъ отрицать даже Эвклидовы аксiомы, если это имъ будетъ выгодно. Iудеи, съ своими выгодами, готовы на еще большее, и ихъ наглость всегда готова отрицать логическiя аксiомы, оспаривая, если это имъ выгодно, что белое - бело, а черное - черно. Iудеи распяли на кресте своего Iисуса, - и эта истина еще и ныне для нихъ не совсемъ удобна. Но воспоминанiе объ этомъ акте, содеянномъ книжниками или, если угодно, лжеучеными iерусалимской испорченности, воистину, ничуть не смягчается темъ, что современные iудейскiе книжники къ этому акту присоединяютъ еще иной, духовный актъ, пытаясь значенiе личности Христа поставить еще ниже скудной компиляторской мудрости своихъ талмудистовъ. Таковъ-то образчикъ современной терпимости въ iудейскомъ роде.

Iудеи, очевидно, всегда были самымъ нетерпимымъ племенемъ на земле; таковы они и теперь, даже тамъ, где они еще такъ старательно покрываютъ себя штукатуркою, которая намекала бы на противное. Таковы они не только въ своей религiи, но и во всехъ отношенiяхъ. Когда они говорятъ о терпимости, то, въ сущности, они хотятъ, чтобы терпели ихъ, несмотря на все ихъ безстыдство. Но такая терпимость означаетъ, въ сущности, признанiе ихъ господства, а господство ихъ опять-таки означаетъ притесненiе и враждебность ко всему прочему. Кто ближе знаетъ iудейскую расу и ея исторiю, тотъ ясно сознаетъ, что не можетъ быть более кричащаго противоречiя, чемъ iудей съ терпимостью на устахъ. Требуемая имъ терпимость, въ конце-концовъ, есть не что иное, какъ свобода для iудейской нетерпимости. Если что не заслуживаетъ быть терпимымъ, - полагалъ еще Руссо, - такъ это сама нетерпимость. Терпеть, дозволять нетерпимости шире и шире распространяться, значитъ заглушать самый гуманный принципъ терпимости. Не только великая религiя, но и всякая раса, которая заявляетъ притязанiя на терпимость, должна сама исповедывать терпимость. Основнымъ ея стремленiемъ и принципомъ не должна быть враждебность и война противъ всего иного. Содержанiе религiи или законы народности должны быть совместимы со всеобщею человечностью и взаимностью, если хотятъ, чтобы остальное человечество терпело ихъ. Но народецъ палестинскаго захолустья съ самаго начала оказался обладателемъ побужденiй и законовъ, которые остальное человечество радикально отвергали и объявили ему войну. Приводили места изъ талмуда, которыя ясно показываютъ, что религiя уполномочиваетъ iудеевъ обманывать не-iудеевъ и вредить имъ. Но намъ для этого не нужно никакого талмуда. Если бы его и совсемъ не было, то iудейская мораль не была бы отъ этого лучше, и отлично давала бы знать о себе. То, что наблюдаемъ мы теперь въ фактическихъ cношенiяхъ съ iудеями, это, въ сущности, все те же свойства, которыя воплощались и въ Iудее временъ Моисея. Ветхiй Заветъ - хорошее зеркало, въ которомъ правильно отражается душа iудея. Нужно только всмотреться непредубежденнымъ окомъ, и мы разглядимъ избранный народецъ нашихъ дней въ этомъ непроизвольномъ самоизображенiи iудея техъ временъ. Какъ часто iудеямъ косвенно разрешается проделывать съ не-iудеями то, что запрещается имъ проделывать другъ съ другомъ! И ветхозаветная проповедь своего рода любви къ ближнему прямо имеетъ въ виду iудея между iудеями. И въ настоящее время у iудея нетъ иныхъ ближнихъ, кроме iудеевъ же. Какъ бы сильно iудеи ни обманывали другъ друга, какъ бы предательски другъ къ другу ни относились, но во вражде къ не-iудеямъ они все солидарны. Даже те iудеи по крови, которые продаютъ себя для делъ противъ своего же собственнаго племени, все-таки делаютъ это свойственнымъ ихъ племени способомъ. Обуздывая iудейство, для чего они и нанялись, они проделываютъ это такъ, что всею своею манерою они, сверхъ того, прославляютъ еврейство. Iудей всегда остается iудеемъ, даже когда переходитъ въ противный лагерь, где и проделываетъ антiюдику. Но всего менее могутъ насъ обмануть остроты iудейскихъ писателей по адресу своего же племени. Иногда iудеи, разыгрываютъ передъ не-iудеями видимость бсзпристрастiя, ругая iудеевъ и ихъ свойства. Нередко они бываютъ первыми, обнаруживая у iудея его iудейскiя качества, при чемъ достигаютъ этого темъ, что у себя такiя качества отрицаютъ, либо о нихъ сожалеютъ. Такая манера расчитана на не-iудеевъ или, где дело делается передъ лицомъ публики, она расчитана на публику, въ которой iудеи составляютъ лишь незначительную часть. Но те же самые iудеи, когда они находятся въ своей среде, или когда публика изъ ихъ людей преобладаетъ, бьютъ себя въ грудь, взывая, какъ они горды темтъ, что они iудеи. Такимъ образомъ, за этою нарочитою видимостью свободы отъ всего iудейскаго слышится всегда враждебность и нетерпимость. Где iудей по крови самъ делается гонителемъ iудеевъ, что иногда требуется гешефтами, тамъ онъ делаетъ только въ противоположномъ направленiи, употребленiе ихъ врожденныхъ его племени образа мыслей и нетерпимости. Но темъ менее можно доверяться ему; ибо iудей остается веренъ себе даже и тогда, когда разыгрываетъ изъ себя анти-iудея. Нетерпимый эгоизмъ составляетъ его суть, где бы и какъ бы онъ ни обнаруживалъ его. Онъ сквозитъ даже въ его редкостномъ мозаическомъ законодательстве. Такъ называемыя десять заповедей имеютъ силу, видимо, только между iудеями; ибо иначе было-бы кричащимъ противоречiемъ - въ седьмой заповеди запрещать кражу, а обкрадыванье египтянъ, тъ.-е. чужеземцевъ, разрешать. Поэтому, вся iудейская законность есть что-то въ роде нацiональнаго эгоизма и прнципiальнаго исконнаго беззаконiя по отношенiю къ другимъ народамъ. Поэтому и нацiоналистическая нетерпимость ко всемъ народамъ есть также сущность, такъ сказать, космоiудаизма, который нельзя безъ всякаго разбора смешивать съ иногда все-таки благородно выраженнымъ космополитизмомъ лучшихъ народовъ, и никогда не следуетъ мерить одною меркою съ последнимъ. Поcледнiй есть действительно то, за что тотъ лишь выдаетъ себя; следовательно, одинъ противоположенъ другому, и мiровой iудаизмъ, съ своими политически, по большей части, якобы гуманистическими минами и притворствомъ, есть лишь вершина гебраическаго эгоизма, который хотелъ бы все народы, - поскольку все ихъ, со всемъ ихъ имуществомъ, проглотить нельзя, - по крайней мере, заставить служить себе и поработить.

6. Какъ во всемъ, что познается въ своей естественности и въ действительности, такъ и въ заявленiяхъ о себе iудейскаго существа, не смотря на всю ихъ безсвязность и угловатость, все-таки есть своего рода система, - по крайней мере, система въ томъ смысле, что она сказывается даже и въ этихъ уродливыхъ формахъ. Мы видели, что руководящимъ принципомъ является изысканный эгоизмъ. Имъ объясняется полное единство ихъ религiи и морали. Правда, мораль эгоизма, въ сущности, есть противоположность морали, но лишь тогда, когда мы разумеемъ мораль въ лучшемъ смысле слова и въ такомъ роде, въ какомъ ея никогда но было у iудеевъ. Когда у античныхъ писателей, тамъ или сямъ, встречаются сужденiя объ iудеяхъ, то всегда они исполнены презренiя къ этой народности и не скупятся на самыя крепкiя словца, чтобъ заклеймить негодность ихъ поведенiя и нравовъ. На первомъ месте стоитъ римскiй философъ первыхъ годовъ имперiи, Сенека, который въ одномъ месте, буквально сохраненномъ Августиномъ, называетъ iудеевъ племенемъ злодеевъ (scеlеrаtissimа gеns). Если перевести латинское выраженiе, употребленное Сенекою въ сочиненiи о cуеверiи, - если передать его совершенно точно, именно словами “самое преступное племя", то это цветистое прилагательное все-таки будетъ очень характерно. Какъ ранняя исторiя Iудеевъ, такъ и эпоха, непосредственно предшествовавшая христiанскому летосчисленiю, переполнена грязью и залита кровью (5). Жестокость, которую проявили они въ первыя времена своей исторiи, вещь общеизвестная: не только женщинъ и детей, но и скотъ враговъ, предавали они истребленiю, чтобъ вырвать съ корнемъ все, и щадили только золото и серебро. Въ векъ, предшествовавшiй христiанской эре, достаточно бросить только взглядъ на домашнюю исторiю iудейскихъ царей, чтобы вполне ознакомиться съ ихъ, такъ сказать, домашними порядками, и съ отвращенiемъ отвернуться отъ этой картины самыхъ жестокихъ убiйствъ, гнуснейшаго вероломства и утонченнейшей мести. И гнусныя издевательства iудеевъ надъ распятымъ ими Христомъ какъ непохожи на поведенiе аѕинянъ при исполненiи приговора надъ Cократомъ!

Знаменитейшiй римскiй историк Тацитъ, который уже былъ свидетелемъ паденiя iудейскаго государства, видимо и въ своей характеристике iудейскаго быта и iудейскихъ нравовъ старается писать хладнокровно (sinе irа еt studiо). Но и онъ вынужденъ быль вырезать своимъ лапидарнымъ стилемъ на скрижаляхъ всемирной исторiи кое-какiя изреченiя, классически свидетельствующiя о томъ, какой памятникъ уже въ то время воздвигли себе iудеи въ представленiяхъ народовъ римскаго государства. Iудеи были тогда везде; они уже долгое время жили въ Риме; они известны были не только по темъ войнамъ, которыя велись въ Палестине. Тотъ самый Тацитъ, который съ такимъ благоволенiемъ изображалъ германцевъ какъ образецъ добрыхъ нравовъ, и ставилъ ихъ какъ идеалъ своимъ римлянамъ, - тотъ самый Тацитъ, который умелъ отыскать хорошее у чужихъ народовъ и умелъ все это оценить въ своемъ холодномъ и безстрастномъ изображенiи iудейcкихъ делъ находитъ себя вынужденнымъ выражаться резкимъ тономъ, чтобы соответственно оттенить найденное имъ состоянiе. Въ Исторiяхъ (книга V, глъ. 5) читаемъ: “Обычаи iудеевъ нелепы и грязны (Iudаеоrum mоs аbsurdus sоrdidusquе)”. Вследъ за этимъ значится: “Племя это въ высшей степени похотливо (рrоjеctissimа аd libidinеm gеns)”. Но, какъ уже замечалось не разъ, съ сладострастiемъ всегда связана жестокость, и у избраннаго народа она также принадлежитъ къ его отменнымъ качествамъ. Но оба эти аттрибута вытекаютъ изъ одного и того же зерна, а именно, объясняются чрезмернымъ развитiемъ эгоизма самого подлейшаго рода. Съ этимъ въ полной гармонiи находится и самое характерное изреченiе Тацита, что iудеи “ко всемъ остальнымъ питаютъ враждебную ненависть (аdvеrsus оmnеs аliоs hоstilе оdium)”. Въ связи съ темъ обстоятельствомъ, что другъ къ другу они очень снисходительны, онъ къ этому сводитъ даже и усиленiе ихъ могущества. Въ самомъ деле, для ихъ интересовъ и делъ весьма на руку былъ такой образъ мыслей, въ силу котораго на остальныя народности, среди которыхъ они жили, они смотрели какъ на враговъ, которыхъ нужно грабить. Такимъ образомъ, всюду разсеянные среди остального человеческаго общества, iудеи вели втихомолку войну ограбленiя, присваивая себе богатства человеческаго рода. Они всегда были враждебны всемъ лучшимъ качествамъ и всему, что не гармонировало съ ихъ низменною натурою.

Въ виду этихъ целыя тысячелетiя ни въ чемъ неизменившихся, основныхъ чертъ iудейскаго характера все остальное - сущiя мелочи, какъ, напримеръ, ихъ отвращенiе ко всякой творческой работе, и процветанiе среди нихъ только такихъ деятельностей, которыя зиждутся на присвоенiи чужого путемъ гешефтовъ, и на полученiи выгодъ путемъ обкрадыванiя ближнихъ. Въ ближайшее рассмотренiе той ходячей истины, что iудеи заняты ганделемъ и къ этому гандлеванью, въ самомъ низменномъ значенiи слова, всюду проявляютъ отменнейшую склонность, входить мне нетъ надобности. Факты эти установлены настолько прочно, что не нуждаются въ доказательстве; но ихъ основанiе и ихъ древность не такъ хорошо известны. Когда iудеи образовали государство, они не могли обойтись безъ земледелiя. Но ихъ племенныя склонности всегда, въ теченiе всей ихъ исторiи до христiанской эры, тянули ихъ гнездиться среди другихъ народовъ, и тамъ упражняться въ своей гандлевой деятельности или, лучше сказать, вести жизнь бродягъ-торгашей. Такимъ образомъ, они, со своимъ ганделемъ, какъ бы паслись на ниве чужихъ народовъ, и получали весьма недурные барыши. Но у самихъ себя и сами съ собою, натурально, такихъ гешефтовъ вести не могли. Даже и собственный законъ ихъ указывалъ имъ на другихъ людей, какъ на техъ, по отношенiю къ которымъ дозволялось все, чего не могли они проделывать у себя. Только общество, объединенное самымъ отменнымъ эгоизмомъ, направленнымъ противъ другихъ, должно обращаться во-вне и тамъ искать матерiала для своей алчности. Римлянинъ завоевывалъ мiръ; а iудей старался присваивать его блага пронырствомъ. Этимъ объясняется предпочтенiе ими торговыхъ гешефтовъ, при которыхъ открывается широкой просторъ не столько труду, сколько хитрому присвоенiю и пронырливому хищенiю. И вовсе не какiя нибудь внешнiя препоны издавна удерживаютъ iудеевъ отъ занятiй земледелiемъ и ремеслами. Ихъ внутреннейшiе задатки, которые опять-таки связаны съ ядромъ ихъ существа, съ отменнейшимъ эгоизмомъ, всегда толкали и всегда будутъ толкать ихъ къ такимъ деятельностямъ, где выгоднее иметь инстинкты присвоенiя, нежели иметь совеесть. Потому-то совершенно невозможно расчитывать на то, чтобы можно было принудить iудеевъ участвовать въ творческой работе народа. Они будутъ барышничать и гандлевать, пока въ человечестве останется къ этому хоть какая нибудь возможность. Поэтому, нечего надеяться изменить ихъ. То, что целыя тысячелетiя оставалось какъ бы съ ихъ природою сросшеюся особенностью, того нельзя переделать какою либо общественною реформою, не говоря уже - чисто моральными средствами.

Что торгашество и барышничество составляетъ исконныя качества iудея, доказывается уже исторiей въ 18-й главе 1-й книги Моисея, - исторiей, которая производила бы даже комическое, впечатленiе, если бы iудейскiй характеръ не былъ такимъ печальнымъ фактомъ человечества. Именно, исторiя эта есть сделка, которую Авраамъ заключаетъ съ самимъ Гоcподомъ Богомъ. Господь хочетъ наказать и истребить городъ Содомъ за его великiя прегрешенiя. Авраамъ возражаетъ и думаетъ, что Господь, какъ Праведный Судiя, пощадитъ городъ, если въ немъ найдется 50 праведниковъ, чтобы не пострадали эти невинные. Получивъ отъ Господа согласiе въ интересахъ этихъ предполагаемыхъ 50 праведниковъ, Авраамъ выступаетъ уже съ меньшимъ предложенiемъ. Онъ, видите ли, ошибся въ счете; едва ли Господь найдетъ тамъ более 45 праведниковъ. Господь делаетъ уступку на 5 человекъ; но Авраамъ загнулъ, пока, одинъ палецъ, а, ведь, за нимъ следуютъ другiе, а потомъ и вся пятерня. Следующая скидка сбавляетъ число праведниковъ до 40, тъ.-е. опять на 5. Затемъ, сторговываются на 30-ти, на 20-ти и, наконецъ, на 10-ти; на этомъ Господь и поканчиваетъ съ Авраамомъ, соглашаясь съ нимъ, что и 10-ти праведниковъ совершенно достаточно, чтобы пощадить городъ, отъ Его гнева. Если патрiархъ, торгуясь такимъ образомъ съ Богомъ и сбивая цену съ 50 на 10, не делаетъ Господу никакой непрiятности, и даже поканчиваетъ сделку съ полнымъ успехомъ, то это служитъ хорошимъ свидетельствомъ, какъ смотрелъ Богъ iудеевъ на такiя наклонности. Следовательно, такiе гешефты разумеются сами собой; ихъ освящаетъ сама религiя. Но торговаться въ цене есть нечто, относительно говоря, невинное, и свидетельствуетъ только о наличности духа торгашества. Но акты исторiи iудеевъ показываютъ, что ихъ религiя оправдывала и вещи похуже, между прочимъ, и утонченейшiй грабежъ. Ибо что же такое, какъ не ограбленiе, когда передъ уходомъ изъ Египта еврейки берутъ на подержанiе у соседей золотые и серебряные сосуды и платье, чтобы, затемъ все это унести съ собою? Эти позаимствованiя и кража, какъ значится въ главахъ 3-й, 11-й и 12-й второй книги Моисея, есть прямое предписанiе самого Господа Бога, которое передано было iудеямъ чрезъ Моисея. Они не должны были уходить съ пустыми руками, и вотъ Господь тотчасъ указываетъ имъ путь, какимъ могутъ они овладеть драгоценностями Египтянъ, чтобы затемъ съ этимъ награбленнымъ добромъ улепетнуть. Это присвоенiе золота, серебра и одежды Египтянъ типично; здесь въ самой наивнейшей форме отразился духъ еврейства. На всемъ протяженiи всемiрной исторiи его не забудутъ; ибо это освященное религiей искуство присвоенiя будутъ вспоминать еще не разъ. Утонченный и освященный религiей эгоизмъ, красною нитью проходящiй во всемъ, что исходитъ отъ iудеевъ, вылился здесь въ самой оригинальной форме. Это - ключъ отъ души iудея, поскольку речь идетъ о морали и о сопринадлежныхъ религiозныхъ воззренiяхъ.

7. Что такое значитъ иметь принципомъ изысканный эгоизмъ, это вполне выяснится лишь тогда, когда въ эгоизме мы будемъ ясно различать его критическiй элементъ, именно, несправедливость. Интересъ и польза могутъ быть сами по себе невинны; всякiй стремится къ тому, что ему полезно; но вопросъ въ томъ, ищутъ ли этого безъ нанесенiя вреда другимъ, или нанося имъ вредъ. Дело въ томъ, чтобы соблюдалось равновесiе; можно даже и очень не забывать своей выгоды, и быть все-таки чистымъ, если только помнить, что есть и другiе и не делать по отношенiю къ нимъ никакой несправедливости. Но еврейское племя темъ и отличается, что для обузданiя алчности въ сердце его не нашлось никакихъ средствъ, а имеется, разве, лишь внешняя узда, даннаго ему съ громомъ и молнiей закона. Но всякаго рода сбродъ всегда нуждается хоть, въ какой-нибудь внешней узде, чтобы не распасться, какiя бы преступныя цели не имелъ онъ по отношенiю къ окружающему. Такъ называемый законъ и есть средство - по возможности воспрепятствовать, чтобы внутри сообщества все не распалось и не разбрелось. Достойные сотоварищи не должны по отношенiю другъ къ другу слишкомъ давать воли своимъ прекраснымъ качествамъ; по отношенiю же къ остальнымъ они вольны делать что имъ угодно. Потому-то евреи искони были народомъ несправедливости раr ехcеllеncе, что бы они противъ этого ни говорили. То, что они называютъ справедливостью, есть не более какъ внешняя законность притомъ по закону, который, въ сущности, есть воплощенiе несправедливости. Кроме способности сочувствовать другимъ, имъ недостаетъ и техъ умственныхъ задатковъ, какiе необходимы, чтобы держать въ равновесiи весы справедливости. Вообще, все ихъ мышленiе убого и безсвязно. Поэтому, оно совершенно неспособно сдерживать или хотя бы въ значительной мере ограничивать эгоистическiй складъ ихъ чувствъ. Ихъ алчность, какъ и ихъ фантазiя проявляются неудержимо, а потому ихъ можно сколько-нибудь обуздать лишь крайне грозными мерами, следовательно, только путемъ террористической системы (6).

Вышеобозначенная форма ихъ алчности и соответственно настроеннаго воображенiя, и, следовательно преобладанiе надъ всемъ грубаго эгоизма, можетъ также служить къ объясненiю еще одного свойства еврейской расы, которое, если бы даже и вовсе не было объяснено, темъ не менее, все-таки оставалось бы фактомъ. Это - отсутствiе всякихъ склонностей къ истинному и чистому знанiю; такое знанiе требуетъ, чтобы по крайней мере на время были забыты всякiя будничныя дела, чтобы умъ могъ погрузиться въ тихую область созерцанiя. Но у еврея впереди всего - его низменные побуды; уже судя по его древнейшей, имъ одобренной и выкроенной по его фасону, саге, у него нетъ потребности въ иномъ познанiи кроме познанiя алчности, и такъ какъ оно хорошихъ плодовъ ему не принесло, то, - и это комично, - и вообще знанiе кажется ему запретнымъ плодомъ.

Дата добавления: 2015-09-06