Глава 2. — Поверить не могу, что тебе предлагали играть за сборную

— Поверить не могу, что тебе предлагали играть за сборную, а ты отказался! — с чувством сказал Рон, откупорив уже вторую бутылку медовухи и сделав вид, будто не заметил укоризненного взгляда Гермионы. — Это же так здорово!

Я вздохнул, не горя желанием в очередной раз объяснять Рону очевидные вещи. Тем более что и стенал он больше для вида: на самом деле друг был очень доволен тем, что в аврорат мы отправились вместе.

Я люблю квиддич, но никогда не жил им, как Джинни, которой, несмотря на то, что она еще не закончила школу, уже предложили место в “Холихедских гарпиях”. К тому же, игроки сборной недолго сидят на одном месте, они постоянно ездят на игры и чемпионаты, а я за последние полтора года совсем осатанел от путешествий и сейчас хотел немного пожить спокойно.

Если мою работу можно назвать спокойной, конечно. Хотя мы с Роном были только стажерами, и большая часть наших обязанностей, помимо обучения, пока что сводилась к проверкам и написанию длиннющих отчетов, порой мы принимали участие и в реальных операциях.

— В отличие от тебя, Рон, у Гарри есть чувство ответственности, — заявила Гермиона, отбирая у слегка захмелевшего друга бутылку. — Хватит, или хочешь, чтобы тебя опять расщепило?

Рон передернулся, видимо, вспомнив свои ощущения, и безропотно отдал выпивку. Мы посидели еще немного, но, когда стрелки часов приблизились к полуночи, друзья начали собираться в Нору. Я предложил им остаться на ночь, Рон сначала воодушевился, но потом вспомнил, что Молли попросила помочь с завтрашним праздником в честь какой-то тетушки, а потому вставать придется еще раньше, чем в Норе, и скис.

— Жду не дождусь, когда уже закончится ремонт в нашем доме, и мы можем съехать, — угрюмо пробурчал он, надевая куртку.

— Рон, как ты можешь! Это же твои родственники! До встречи, Гарри, — улыбнулась на прощание Гермиона, и они аппарировали.

Я остался один. Спать еще не хотелось, но и сидеть в огромной пустой комнате — тоже.

Не утруждая себя уборкой посуды, оставшейся после посиделок с друзьями, я вышел из гостиной. Хорошо, что Гермиона этого не видела — хоть ее одержимость борьбой за права домовиков сошла на нет, подруга до сих пор считала, что я слишком изнуряю Кричера работой. Рон на эти заявления только посмеивался и замечал, что в моем доме этот домовик скоро уже забудет, что такое уборка и готовка.

Здравое зерно в словах Рона имелось — все лето я, и правда, появлялся в особняке на Гриммо исключительно редко. Жизнь, свободная от постоянной опасности, пьянила не хуже вина, и первые недели мы просто радовались простым, но таким удивительным вещам — теплому солнцу, красивым девушкам, вечеринкам и долгим ночным прогулкам.

А на исходе июля, за несколько дней до моего восемнадцатилетия, был праздник, свадьба Рона и Гермионы. И, как снег на голову — сообщение о помолвке Джинни Уизли и Невилла Лонгботтома.

И снова — гости, улыбки, тосты и танцы до упада.

За это лето было сыграно столько свадеб, и столько женщин, с еще почти незаметными животами, появилось на улицах Лондона, что складывалось впечатление, будто до этого момента люди отказывали себе в праве жить и радоваться. Особенно плохо с этим было, я думаю, в последние годы, с тех пор, как Волдеморт вернул себе тело душной июньской ночью.

Да я и сам поначалу чувствовал, что с плеч будто свалилась огромная плита, долгие годы пригибавшая меня к земле. Проснувшись однажды утром, я с огромным удивлением осознал, что можно просто жить — не думая постоянно об опасности, не просыпаясь посреди ночи от слепящей боли в шраме, не гадая, кто станет следующей жертвой пожирателей.

Правда, радость от победы смазывалась памятью о тех, кто уже никогда не узнает, как это — жить в свободном мире. Даже на самых веселых праздниках, когда вокруг царила атмосфера беззаботности, бесшабашности и вседозволенности, один бокал всегда поднимали молча — за тех, чьи места за столами опустели навсегда.

Мы потеряли многих. Какая отвратительная и циничная выходка судьбы — я едва успел порадоваться тому, что наконец-то обрел близких людей, вроде Сириуса или Люпина, как их забрала к себе смерть.

Уизли тоже лишились Фреда — но они держались вместе, а я, хоть все лето и появлялся в Норе чаще, чем в собственном доме, все равно чувствовал себя немного не в своей тарелке. Я знал, что и Молли, и Артур всегда рады моим визитам, но, все же, мне бы хотелось иметь хоть одного человека, к которому можно было прийти и рассказать обо всем или просто помолчать вместе.

Раньше такими людьми были Рон и Гермиона, но теперь у них была семья, и ту пору, когда мы втроем были неразлучны почти сутками, уже не вернуть — она канула в прошлое вместе с учебой в Хогвартсе.

Гермиона советовала мне жениться, и этот совет, наверное, был неплох, разве что я совершенно не представлял, где нужно искать себе девушку. За всю свою жизнь у меня почти не было серьезных отношений, не считая Джинни, но с сестрой Рона мы расстались. А случайные связи, случившиеся в послевоенное лето, я не воспринимал всерьез.

Правда, та же Гермиона уже несколько раз обращала мое внимание на то, что любая девушка с радостью выйдет замуж за национального героя, но вся загвоздка состояла в том, что мне не нужна была любая.

Хоть подавай объявление в газету.

“Гарри Поттер ищет спутницу жизни, которая окажется способна скрасить его долгие одинокие вечера”.

Может быть, в самом деле стоило стать спортсменом?

И что, Поттер? Поездил бы по миру, поискал невест?

Я фыркнул собственным мыслям и распахнул дверь спальни. Прошел внутрь, неторопливо разделся и долго шарил в тумбочке, отыскивая флакон, содержимое которого пахло мятой даже сквозь плотно притертую пробку.

Так… двадцать капель на стакан воды, не больше.

Снотворное и сон — пока что, оказывается, самый лучший способ справиться с апатией, накатывающей в пустынном доме по вечерам.

* * *

Субботнее утро началось со стука и ужасающего скрежета. Я долго не мог понять, что происходит, но потом, наконец, догадался разлепить глаза и нацепить очки.

Это оказалась всего лишь сова, пытавшаяся попасть в дом через окно. И как совы только находят особняк на площади Гриммо, если он до сих пор зачарован?

— Да тише ты, — недовольно буркнул я, впустив настырную птицу в комнату. Определенно, надо будет сказать Кричеру, чтобы он сам принимал почту.

Я отвязал от совиной лапы записку, оказавшуюся посланием от Гермионы — подруга напоминала, что на сегодня у меня назначена встреча с нотариусом.

“А то знаю я тебя, Гарри. Проспишь и забудешь”.

Сначала я разозлился, но потом вспомнил, что, и правда, визит к нотариусу совсем вылетел из головы, а на часах, между прочим, уже было почти одиннадцать часов утра. Кажется, снотворного я вчера выпил все-таки многовато.

Я быстро черкнул ответ Гермионе, отпустил сову и торопливо начал собираться.

Встреча была назначена на три часа, а до этого я еще собирался зайти к мадам Малкин, забрать новую парадную мантию. И хотел сделать это, не засветившись в десятке газет и не встретившись с Ритой Скитер, которая, судя по слухам, в поте лица трудилась над книгой “Жизнь Гарри Поттера”.

Первый ажиотаж улегся, но, тем не менее, мне до сих пор казалось, что репортеры будут преследовать меня всю жизнь. Именно поэтому я и жил до сих пор в особняке на площади Гриммо, в котором сделал основательный ремонт, а на работу приноровился ходить прямо из дома, через камин.

Правда, эти меры тоже не особенно помогали — не далее как на прошлой неделе в колонке сплетен в “Пророке” вышла очередная статья с названием “Действительно ли Гарри Поттер стал отшельником?”. Рон потом дразнил меня этим дней пять.

Я с кислой миной посмотрел на мантию-невидимку, представил, что придется пробираться по Косому переулку, как будто я совершил преступление, и не надел ее, а просто затолкал в сумку. В череде дождливых недель наконец-то выдался солнечный и спокойный день, и мне хотелось в полной мере насладиться им перед рабочей неделей.

До Косого переулка я поехал на метро, вышел несколько остановок раньше, чем нужно, и пару кварталов просто прошел пешком, гуляя по маггловской части города и с удовольствием греясь на солнце. И правда, в последнее время я начал превращаться в какого-то отшельника. Надо это менять.

— Мама, мама, смотли, это Галли Поттел? — услышал я краем уха.

Мерлиновы штаны, я же еще даже до Косого переулка не дошел!

К мадам Малкин я добрался все-таки под мантией-невидимкой, радуясь, что взял ее с собой — к счастью, Риту Скитер я заметил прежде, чем она увидела меня. Похоже, мне все-таки придется варить оборотное зелье, чтобы получить возможность нормально жить, пока шумиха не уляжется окончательно. Гермиона, правда, вчера назвала эту идею ребячеством.

— Мистер Поттер, — расплылась в широкой улыбке мадам Малкин, когда я, затравленно озираясь, вошел в магазин, а потом направил палочку на дверь и наложил запирающие чары. Улыбка швеи стала понимающей, и она предложила: — Чаю?

— Нет, спасибо, — я посмотрел на часы, показывающие уже десять минут третьего. — У меня очень мало времени.

Новая парадная мантия выглядела почти точной копией старой, разве что была длиннее. К великому сожалению фанаток, которые считали, что национальный герой должен появляться на людях в одних штанах, а лучше и вообще без них, мантия наглухо застегивалась под горло.

— Прекрасно выглядите, — одобрительно кивнула швея. — Но уж слишком строго. Может быть, желаете хотя бы брошь?

Я покачал головой. Чем меньше я буду привлекать внимания, тем лучше.

К нотариусу я опоздал на пять минут. Секретарша, милая девушка со смоляными кудрями, несколько секунд смотрела на меня таким взглядом, будто я сделал ей предложение и жду ответа, но потом взяла себя в руки и сообщила:

— Проходите. Все вас уже ждут.

Все? О встрече просил только Пол Хоггарт, однако он не упоминал, что будет кто-то еще.

Я подошел к двери с аккуратной бронзовой табличкой и потянул за ручку. Пол, немолодой уже юрист, и правда, оказался не один.

Около стола, заваленного документами, стояли два кресла, и одно из них уже было занято. За высокой спинкой не было даже макушки сидящего в одном из кресел человека, но я слышал, как он негромко разговаривает о чем-то с нотариусом.

Я постучал, привлекая внимание, и Хоггарт поднял на меня взгляд. Глаза у него были неприятные, водянистые, напоминающие рыбьи.

— Прошу прощения за задержку, — извинился я, проходя в кабинет. Нотариус вежливо улыбнулся.

— Добрый день, мистер Поттер, — он вышел из-за стола и протянул мне руку. Я коротко пожал ее, краем глаза заметив, что второй посетитель тоже поднялся.

Я повернулся, на автомате протягивая руку, чтобы поприветствовать и его, но вежливые слова застыли у меня на губах, когда я увидел, кто это.

Мы не виделись с лета, но не узнать его было невозможно.

— Какими судьбами, Поттер? — холодно осведомился Драко Малфой, едва коснувшись пальцами моей ладони в пародии на приветствие.

Глава опубликована: 31.10.2012

Дата добавления: 2015-09-06