Твои возможности неограниченны

Наш диалог подходит к концу.

Пройденный Тобой путь был не из легких. Не каждому дано найти силы для пересмотра укоренившихся взглядов на жизнь и лечение. Тем более переоценить былые ценности, изменить собственную психологию, поверить в то, во что раньше не верилось. Можно было бы не тратить столько времени и сил, если бы все это не касалось самой важной проблемы —проблемы здоровья.

Благодарю Тебя за понимание изложенных мною взглядов, приобщение к ним, бережное отношение к рекомендациям по профилактике заболеваний и восстановлению организма. Их не обязательно примерять на себя. Достаточно понять суть безлекарственной профилактики заболеваний, поверить в резервные возможности собственного организма. Кое-что из предложенного мной Тебе вообще может не потребоваться. Но ты не сожалей об этом, а радуйся. Полученная информация и знания могут оказаться полезными для близких, друзей и знакомых.

Знаю, что у Тебя открылись новые возможности. Это главное достояние. Не жалей сил для их развития, дальнейшего совершенствования, приобретения феноменальной исключительности.

Желающие стать исключительными ради тщеславия или корысти никогда не стануг таковыми. Кто развивает свои возможности ради сближения с Природой, приобретает уникальные способности. Природные возможности человека одинаковые, дозволенность их проявления разная.

Вряд ли у нашего Друга с ампутированной ногой, рецидивом саркомы бедра могла возникнуть мысль о феноменальности. В двухнедельный срок жизни, отведенный медициной. Не был он героем из сказки, суперчеловеком. Он просто не хотел умирать. Стремление бороться со смертью было поддержано Высшим разумом, хотя достаточно примеров, когда более крепкие физически люди сдавались и следовали за ней.

«Большинство мыслящих людей, — пишет наш Друг, — а тяжелобольные в особенности, рано или поздно задумываются над главными вопросами бытия: «Кто я? Что есть жизнь? Откуда я пришел? Куда я иду»? Для онкологического больного эти фундаментальные духовные проблемы нередко выступают на передний план».

Обладая огромным мужеством, одному можно вступить в борьбу против 2-3 хулиганов, выйти к недовольной толпе. С собой в одиночку не справиться. Без посторонней помощи онкобольному рак не осилить. Рядом обязательно должен быть кто-то не плачущий, не охающий, а убежденный в победе над раком.

«Если бы у каждого в жизни был спутник, способный на такую беспредельную любовь и заботу, какую подарила мне Гейл, все болезни отошли бы в прошлое. Жена со мной осваивала все методики, хотя с самого начала практически была здорова».

Несколько слов о родственниках онкобольных.

Надо не сторониться больного, системы его питания, лечения, а вместе с ним заниматься профилактикой заболеваний, оздоравливать собственный организм. Порой родственников настораживает, когда им это советуют. «Что, у меня тоже плохо?» — с тревогой спрашивают они.

Не плохо. Вдвоем лечение идет лучше. А если учесть, что методики лечения онкобольных не включают опасных лекарственных средств, то это вообще благая профилактика заболеваний.

«Когда я пробивал себе путь к здоровью, — вспоминает наш Друг, — мы с Гейл на каждом этапе ставили перед собой одну конкретную задачу. С помощью диеты и медитации удалось стабилизировать мои опухоли на 3 месяца, но потом мне стало хуже и пришлось отправиться на поиск новых пугей к выздоровлению».

Обострение, тем более сильное, является проверкой веры онкобольного в методику лечения и учителя. Такую проверку некоторые не выдерживают. Наш Друг не испугался обострения заболевания, не бросился в аптеку за «спасительным» лекарством. К тому времени он твердо верил в правильность избранного им пути.

Пора поведать о дальнейшей судьбе нашего Друга.

«В июне 1978 года я получил официальное подтверждение, что у меня не осталось следов активного рака. С тех пор у нас с Гейл родилось четверо детей. Я возобновил ветеринарную практику. Мы купили ферму площадью 15 га, развели огороды и фруктовый сад, построили новый дом. В 1981 году мы с женой основали в Мельбурне Группу помощи онкологическим больным. Идея возникла из потребности поделиться богатым опытом борьбы с болезнью.

Мы испытываем огромное удовольствие от работы с пациентами, которые повторили пройденный нами пугь и избавились от болезни. В них пробуждается истинная, глубокая любовь к жизни, и вместе с тем они учатся спокойно и без страха принимать исход этой жизни».

Можно радоваться, что в рядах сторонников безлекарственного лечения на одного онкоцелителя стало больше. Что может быть благороднее: излечившемуся от страшной болезни научить этому других больных.

Спасибо Яну Гоулеру из Австралии за красивую судьбу.

Вера онкобольных в выздоровление, подкрепленная оптимизмом, делает их зачастую сильней и выносливей здоровых людей. Многие из них не боятся ни трудностей повседневной жизни, ни прихода смерти. Это оптимисты под стать деду Щукарю — персонажу из романа М. Шолохова «Тихий Дон», который жил по принципу: умру, но перед смертью все равно ногой дрыгну.

Высокий оптимизм онкобольного — явный признак начала его выздоровления.

В одной из первых глав рассказывалось об излечении онкобольного И. Третяка (Украина), объявленного медициной безнадежным по причине рака легких 4-й ступени.

Жизненный потенциал 72-летнего инвалида войны был в то время невелик. Если честно — мизерный. Но возможности организма, даже пожилого человека, велики, если, конечно, их правильно мобилизовать. Несмотря на консерватизм мышления в отношении всего нового, свойственный пожилым людям, больной сумел разобраться в несостоятельности официальной системы лечения рака. Будучи в тяжелом состоянии, он отказался от лекарств и продолжения химиотерапии. Это позволило ему впоследствии справиться и с инсультом. Мужественный человек доказал, что рак победим. Но что не удалось сделать раку, через 7 лет довершил нищенский уровень жизни. На убойную силу социальной необеспеченности нет рецептов у альтернативной медицины.

«Побеждающий кого-то — силен, побеждающий себя —могуществен» —гласит китайская мудрость.

Эти слова я отношу к Людмиле Одынице из Подмосковья.

Какие гарантии могла дать московская медицина больной, если в ее медицинских документах значились (в алфавитном порядке): аднексит (воспаление придатков матки), астигматизм (косоглазие), гастрит, гормональные нарушения надпочечников, гипотония (пониженное давление), варикозная болезнь нижних конечностей (от операции отказывалась 6 последних лет), воспаление двенадцатиперстной кишки, киста бартолиниевой железы (удалена 6 лет назад), невроз, пиелонефрит, полип в матке (удален 4 года назад), склерокистоз яичников, хронический тонзиллит,холецистит.

В июне 1993 года больная была признана неизлечимой и направлена на наркотики по месту жительства, по причине прогрессирующего заболевания печени.

Все это сопровождалось головокружением, полуобморочным состоянием, частичной потерей ориентации, слабостью, потерей веса. Медикаментозная аллергия препятствовала применению лекарств. Больную преследовало психическое состояние безысходности, сильная боль в печени, пояснице, правой лопатке, шее, легких. Двенадцатилетнее пребывание на Семипалатинском ядерном полигоне, в период интенсивных испытаний ядерного оружия, бесследно не прошли.

Не стал бы я лишний раз напоминать о состоянии этой женщины, если бы огромное число больных не впадали в панику от любого диагноза.

Не сразу стала она здоровой.

Описать сегодня все, что происходило с ней тогда, невозможно. На первых порах радоваться приходилось любой удаче, особенно если она была видимой.

«Перестали слоиться и отросли ногти, меньше стали выпадать волосы...»

Первые успехи в лечении «работали» на нас обоих: меня воодушевляли на дальнейшие действия, ей открывали путь к самоутверждению.

«Верю, что мы победим болезнь. Я могу ее преодолеть только с Вашей помощью».

Моя роль в выздоровлении больной ею преувеличена. Над выполнением методики восстановления организма ей приходилось работать самостоятельно. Мои наезды в Подмосковье были редкими: 1-2 раза в год. Но зато мои рекомендации ложились в благоприятную почву ее исполнительности.

Факт самолечения онкобольного должен представлять не меньший интерес для науки, чем факт лечения рака в онкоцентре. Вызывает недоумение, когда отдельные ученые от медицины позволяют себе грозные оклики и даже угрозу в адрес тех, кго это себе позволяет. Некоторые из них готовы ринуться в атаку на противников лекарственной терапии.

Академик АМН Украины Исаак Трахтенберг пишет^*: «Наряду с профессиональным развенчанием целительства как недопустимой и опасной для здоровья человека формой «врачевания», незамедлительно следует провести правовую регламентацию».

^* Еженедельник «Зеркало недели» №1 (325), 2001 г. Этого академику показалось недостаточно, и он требует «возмещения ущерба, нанесенного больным вследствие самодеятельного врачевания».

Не от добра подобные заявления, от недопонимания ситуации. Лечите в официальных клиниках, уважаемый академик, как следует, и в альтернативном лечении у больных нужда отпадет.

А пока, извините...

Избавление от рака реально при хорошей организации самолечения-по индивидуальной методике. Говорить о заочном самолечении онкобольных еще рано, а о полузаочном (периодически контролируемом) — подумать не грех. Это перспектива, о которой я могу говорить пока лишь с Тобой. Кто не прошел пути, пройденного нами, вряд ли смогут понять это.

Чтобы сделать онкобольного здоровым, мало улучшить его физическое состояние. При раке всегда в дефиците психическое равновесие. Больному необходимо избавиться от мешающих лечению привычек, отдельных черт характера, взглядов на жизнь.

Людмиле мешала излишняя жалость ко всем: детям, родителям, знакомым и незнакомым. Она была излишне мнительной и доверчивой к услышанной информации. Привести все это в природно-необходимое равновесие можно только методами пси- и биовоздействия.

«Исчезла жалость, раньше жалела всех. Появилось убедительное ощущение, что я изменилась. Мать при встрече долго смотрела на меня, а потом спросила: "Когда ты стала такой?"»

Психика онкобольного — это ворота к его телу. Если они закрыты, я топчусь у них и молю Бога, чтобы они открылись. Ломиться в физическое тело онкобольного вопреки его психической готовности к взаимодействию — значит обрекать себя на неудачу, а больного на неверие в выздоровление.

Когда сознание онкобольного открывается доверием ко мне, я становлюсь настоящим деспотом и ставлю перед ним такие задачи, которые здоровым не под силу.

«На работе говорят, что вид у меня цветущий», — как-то написала Людмила.

Это была уже не та больная, что раньше, и не тот человек. Ее можно было выводить на новый уровень самосовершенствования — биоинформационный.

Не подумай, что я ставлю такие задачи от нечего делать или ради собственного фанатизма в парапсихологии.

Приобщение больного к биоэнергетике расширяет диапазон его возможностей. Нередко тяжелые больные, не избавившись по-настоящему от собственного заболевания, начинают помогать близким, затем знакомым, а при хорошей постановке обучения, кому угодно.

Пример из практики.

Погорельская Галина^* (43 года) из Киева с тяжелой формой саркомы бедра (инвалид 1 группы), после безуспешного лечения интенсивным облучением, была определена медициной в категорию «безнадежных». Жизни ей отвели врачи крайне мало. Несмотря на невыносимую боль, от предложенных наркотиков больная отказалась. Для меня это неплохой сигнал — подсознание больной что-то «вына^* Биографические данные подлинные. шивало». В ней жила надежда на благоприятный исход. Началась борьба с коварным заболеванием. Но речь сейчас идет не о лечении.

Чтобы отвлечь ее внимание от боли, я решил поскорее открыть энергетические каналы больной.

Овладение простейшей методикой снятия боли позволяет онкобольному помочь себе и даже доказать близким, что он «чего-то еще стоит». Эксперимент превзошел все мои ожидания.

Не стану испытывать Твоего терпения. Сошлюсь на письменные отчеты больной на втором году нашего взаимодействия.

У сестры начался очередной приступ головной боли. На нее нельзя было смотреть без сожаления. Я ей предложила расслабиться. Мои руки сами потянулись к ней. Что я делала руками, объяснить не могу, потому что руки делали все сами. Честно говоря, я испугалась, но делала. Через 5-7 минут сестра встала. Я ее не узнала. Лицо светлое, глаза улыбаются. Она с радостью сказала, что больушла».

Для начинающих «экстрасенсов» — это шок. Они не могут понять, что с ними происходит. Тайно пробуют они повторить на ком-то свои действия.

«После сеанса попробовала сделать все сознательно, но у меня ничего не получилось, Представляю треугольник: Вы-я-сестра, но мои руки делали все по-другому. Руки решают сами. Почему так?»

Не знала больная, что корректировать ничего не требуется. Ее руки и впредь будут делать не то, что она хочет, а то, что необходимо.

Дата добавления: 2015-09-06