Л.Б.: Назовите, пожалуйста, примеры таких хороших работ.

Л.Г.: В Питере есть очень хорошая, на мой взгляд, школа или группа Якова Гилинского, они занимаются изучением девиантного поведения. Есть хорошие, пусть не совсем социологические, находящиеся на стыке, исследования миграции и ксенофобии. Есть удачные исследования этнических проблем, этнического самосознания. Есть экономическая социология, которой, например, успешно занимается Вадим Радаев. Есть нетривиальные подходы Вадима Волкова к освещению силового предпринимательства, взаимодействия экономики и силовых структур. Все эти работы действительно интересные и заслуживают всяческого внимания. Но это индивидуальные авторские работы, локальные коллективы, локальные исследования, которые, к сожалению, не определяют общий тон, который остается безликим и серым. И было бы трудным ожидать чего-то иного до тех пор, пока монополию на образование держит Соцфак МГУ. Пока Осипов и Добреньков будут задавать тон в преподавании этой дисциплины, контролировать уровень обучения и его стандарты, ничего не может измениться. В результате мы сталкиваемся с эффектом отрицательного подбора людей в преподавательском корпусе, которые выхолащивают сам смысл процесса образования и, в конечном итоге, парализуют развитие нашей науки. Можно говорить о настоящем профессиональном развращении студентов,

Л.Б.: В каком смысле монополию? Сейчас социологов готовят в 120 вузах России, в самых разных регионах. Это уже массовая профессия, какая здесь может быть монополия, на что?

Л.Г.: За борьбой на прошедшем социологическом конгрессе, за контролем над учебно-методическими программами стоит не просто борьба за авторитет, но и вполне материальные интересы, потому что образование в значительной части платное. Это не только распределение и влияния, и авторитета, и признания со стороны государственных структур, но и управление вполне денежными ресурсами. Поэтому тут все серьезно. Что касается массовости образования. Вы представляете себе уровень этого массового социологического образования в периферийных вузах и университетах, в которых нет книг, нет не только новой, вообще никакой иностранной литературы? Да и на полках в книжных магазинах из социологической литературы одни учебники в огромных количествах. Переводится мало, переводится плохо, я бы сказал, безобразно переводится. С чудовищными огрехами и ошибками. И переводятся в основном классические работы, то есть фиксируется временной разрыв между западной и нашей наукой. Или переводятся какие-то модные авторы, например, Бурдье и его школа. Или уж совсем классика, вроде Ф. Тённиса, Макса Вебера, Г. Зиммеля.

Дата добавления: 2015-10-13